Окно в избе, а это была именно изба, затянули странным материалом, похожим на тонкую кожу. Конечно, он немного пропускал свет, то есть позволял определить, светит солнце снаружи или нет. Странные люди, стекло-то им чем не угодило? Беспокойство усилилось после того, как я не обнаружила ни одной розетки или завалящего пыльного электрического проводочка. Ну, точно туристическая деревня, воссоздающая быт Древней Руси. А что, хороший бизнес, полное, так сказать, погружение. Дико хотелось курить, я бы сейчас купила сигаретку по цене пачки у любого спрятавшегося от взрослых за углом пацана. Должен же быть здесь сувенирный киоск, или как её… лавка!
— Хозяюшка, я имя хотела ваше спросить, а то как-то неудобно общаться. Некомфортно и вам, и мне! — вежливо вроде бы спросила, без хамства.
Однако женщина снова прикрыла ладошкой рот и покачала головой. Может, она слышит плохо?
— Спрашиваю, звать вас как? — прокричала я, наклонясь к её уху.
— Пуще грому! — хозяйка говорила сама с собой. — Беду накличет, ой, накличет!
— Кто накличет? Я что ли? Женщина, вы меня вообще слышите? А?
— Кисель постыл, ешь!
— Что, простите?
Сунув в руки глиняную миску с каким-то белёсым мутным желе, хозяйка ретировалась, оставив меня одну. Выхватив из берестяного стакана видавшую виды деревянную ложку я попробовала съесть этот самый кисель. Вкус был неприятным, если не сказать хуже. Сами пусть едят своё варево!
Порыскав по лавкам и закуткам, я отыскала и сумку, и сотовый в ней. Найдутся добрые люди, подскажут дорогу к трассе. Решительно натянув шапку, шагнула через порог и снова уткнулась в лошадиную морду.
— Слушай, ты бы отошла что ли?
Лошадь не ответила, да никто, собственно, и не ждал.
На улице никого не было. Постояв у ворот, я двинулась наугад в направлении солнца. Неказистые избушки, неровные, кое-где латаные заборы, снежная колея вместо чищенной дороги, ни одного фонаря, не говоря уже об указателях. Глухомань, да и только! Далеко уйти я не успела. Позади послышался конский топот, и кто-то закричал: «Вона, вона на тропке, хватай, лови!» Сильные руки двух всадников подхватили меня под мышки и, приподняв над землёй, закинули поперёк лошадиной спины. От неожиданности и сильной тряски — лошадей пустили галопом — ни сказать, ни крикнуть ничего не смогла. Сверху прижимали, не давая вырваться, и только холодная снежная крошка, вылетающая из-под копыт, била по лицу, мешая осмыслить ситуацию. Мучительная скачка длилась минут десять, но у меня было ощущение, что несколько часов. Непривычное к подобным силовым экзерсисам тело ныло и болело в самых неожиданных местах, кружилась голова и во рту пересохло. С каким-то весёлым отчаянием я подумала о том, что староверы из туристической деревни, возможно, промышляют похищением людей и продажей их на органы. И тут они, похоже, здорово промахнулись: в моем организме на данный момент не осталось ничего целого и нормально функционирующего. Варвары, такой товар испортили! Но вот лошадь заметно сбавила темп, и я сумела разглядеть высокие тёмные ворота, подвешенные к украшенным резьбой столбам. Выглядела постройка в разы добротнее и красивее, чем у приютивших меня статистов. Неужели к начальству привезли? Хлопнув по моей обтянутой джинсами попе, всадник потянул за ноги вниз и, поддержав за локоть, чтобы я не упала, подтолкнул вперёд:
— Ступай!
Пришлось шагать по утоптанному снегу, пока похитители переговаривались и посмеивались сзади. Я не понимала половину слов, но ясно, что их весьма забавит мой внешний вид. Большой двор был почти безлюден, если не считать нескольких девушек в перевязанных прямо поверх сарафанов теплых платках. Девицы подглядывали из-за угла какой-то хозяйственной постройки и хихикали. Что ж они все юмористы-то такие, мне вот совсем не смешно, а даже немного страшно. Под раскрашенной крышей крыльца находились лестница в два пролёта, резные перила и человек со знакомым злым прищуром светлых глаз. Многослойная одежда, отороченная мехом, и высокая меховая же шапка не давали в полной мере оценить ни его возраст, ни телосложение.
— Вот, Мстислав Годинович, добыли девицу чужеземную.
— Уважили, други! Пестя! — крикнул хозяин куда-то позади себя, и тут же из дверей показался сухонький сутулый человечек неопределенного возраста.
— Бегу, бегу! Опередь хотел казну перетрясти.
— Пестя!
Немного недовольный тем, что его не выслушали до конца, человечек подбежал к моим похитителями и вручил каждому что-то в ладонь. Судя по звуку, это были монеты. Значит, продали меня?!
— Минуточку, уважаемые! А что здесь происходит?
В установившейся тишине хозяин дома медленно спустился с лестницы и, заложив руки за спину, подошел ко мне. Теперь я могла близко рассмотреть лицо. Тонкий нос с горбинкой, колкие серые глаза, аккуратные тёмно-русые усы и бородка, ровная, чуть смугловатая кожа. Мужчина как-то криво улыбнулся и белые ровные, без малейшего изъяна зубы, блеснули в хищном оскале.
— Величают как?
— Женя!
Незнакомец слегка качнул головой и отошёл, вытянув в сторону дома руку с раскрытой ладонью.
— Прошу гостевать, девица жданная!
— Кем это жданная?
Но ответа не последовало.
Деревянные ступеньки слегка поскрипывали под ногами, и отчего-то вспомнился бабушкин старый деревенский дом. Мурашки пошли по коже, и я передернула плечами, отгоняя непрошенные мысли. Нельзя расслабляться, нужно разобраться, чего от меня хотят. Хозяин шёл сзади, отсекая пути к бегству. Такого здорового легко не оттолкнуть, ещё и сдачи даст — с него станется! Внутри было как в сказке. Нет, правда — у меня в детской книжке про Сивку-Бурку был изображён именно такой расписной зал с длинными столами и скамьями, с деревянным царским троном.
— Проходи, садись. Есть хочешь?
Что-то неуловимо изменилось в стиле общения.
— Хочу. Только не кисель!
— Хм… Это ты зря. Кисель здесь варят овсяный, от всех хворей полезный. Витаминов полно и микроэлементов. Клетчатка опять же!
— Слушайте, если вы моё тело на органы решили пустить, то это зря. Меня ведь ищут уже!
Мстислав Годинович снял шапку и небрежно бросил ее на стол. Чуть влажные от пота волосы прилипли ко лбу, и он пальцами зачесал их назад. Теперь можно было дать ему лет этак тридцать — тридцать пять. Не старый ещё мужик. Симпатичный.
— А если вы рассчитывает на выкуп, то единственное, что могу предложить, это отцовская «семёрка», которую я где-то потеряла. Понимаю, трудно в это поверить, но так и есть. Честно.
Хлопнув в ладоши, хозяин сел на свой трон с высокой спинкой и откинулся назад. Как любят вот такие люди изображать из себя вершителей судеб. Сидит, наверное, на бюджете, туризм внутренний развивает и наслаждается властью. В комнату вошли давешние девушки и принесли глубокие миски с едой, хлеб и крынку с каким-то напитком.
— Поешь. Еда успокаивает и настраивает на мирный лад.
Меня не нужно было уговаривать, тем более, что прямо перед носом поблескивали золотистыми бочками куриные ножки, искрилось капельками влаги сбитое в горку масло, а ржаной каравай пах так вкусно, что рот моментально наполнился слюной.
— Давайте так, — прожевав нежнейшее мясо, я совершенно по-свински утёрла ладонью жирную струйку, сбегающую с подбородка, — вы меня просто докинете до Кленового стана, и мы разойдёмся без обид. Зачем вам проблемы?
— Не могу, — Мстислав вытянул ноги, отчего слегка съехал вперёд, — нет твоего Кленового стана.
— То есть как? — кусок хлеба с маслом намертво застрял в горле, я начала задыхаться, но выкашлять проблему не удавалось.
Хозяин вскочил, в два прыжка оказался рядом, подхватил под живот и резко вскинул моё тело вверх. Злополучный кусочек вылетел изо рта, но горло нещадно саднило, из глаз и носа потекло. Мстислав принялся вытирать влагу с моего лица полотенцем.
— Когда я ем, я глух и нем. Слыхала про такое?
— Еще в детском саду. — дыхание постепенно выравнивалось, и я с благодарностью приняла из рук спасителя кружку с напитком, напоминающим не слишком сладкий компот.
— Узвар ягодный. Нынче год был урожайный, запасов сделали много.
— Понятно. Финансирование урезали, да? На подножный корм перешли?
— Ничего тебе не понятно, Женя!
— Точно! Не понятно, как это — нет Кленового стана?
— Не появился ещё. Ну, или появился, но не здесь. Ты в другую реальность попала, милая.
— Ой, выходите уже из роли, я вам не наивная туристка. Меня это вот всё совершенно не удивляет. Даже ваше водевильное имечко: Мстислав! А чего не Вещий Олег или Ярослав Мудрый, к примеру? Совершенно не впечатляющую постановку разыгрываете!
Резко нагнувшись к моему уху, Мстислав прошептал:
— Погоди, впечатлений будет еще много!
— Только не говорите, что у вас тут подпольный бордель, и вы девушек на трассе воруете. Ей-богу не смешно!
— Трассы тоже нет! — белые зубы вонзились в куриное мясо, и мое сердце пропустило один удар: клыки у Мстислава были чуть длиннее и острее человеческих. Может, он вампир? Ну, а что, ворует людей, кровь из них пьёт. Глотнув узвара, я хрипло поинтересовалась:
— Денег на солярку для грейдера тоже не выделяют? Тяжко вам приходится!
— Грейдеров нет, солярки, дорог и асфальта. Автобусов, электричек, автомобилей и даже велосипедов. Не-ту!
— Не смешно!
— А я и не смеюсь, милочка. Сквозь дыру ты прошла. Как и другие.
— Дыру? Какую дыру? Сами-то верите в свой бред?
— Все стадии прошёл, хотя было тяжело. Но, как видишь, освоился. Обжился. И тебе советую. Кстати, ты бы одежду сменила, а то народ у меня простой, без затей. Завалят и своё возьмут.
— Своё?
— Твоё, Женя.
И тут я задала мучивший меня вопрос:
— А почему жданная? Откуда знали, что я потеряюсь, и вы меня найдёте?
— Знак был, люди видели. Студенец вроде как сигнал посылает, что готов заморозить очередную перешедшую портал жертву — сполохи в небе запускает над тем местом, где человек погибает. Вот тебя Ляшка и нашёл.
— Кто?
— Ляшка, у которого ты в избе ночевала.
— Ну и имечко!
— Какое уж есть.
— А Студенец кто? Местный маньяк? — этот придурок перестанет издеваться надо мной или нет?
— Можно и так сказать, — хозяин улыбнулся.
— Прикольно у вас тут всё организовано. Весело. Хорошо, ну сани-то есть в вашем хозяйстве? Я готова ехать на санях до ближайшего населенного пункта, где есть телефон и электричество.
— Ты не поняла. Отсюда невозможно уехать. Из этого мира. Да и не ищет тебя никто.
— Ищут, ищут!
— Подумай хорошенько…
И тут я вспомнила разговор с теткой, и той, другой Евгенией. Сразу пропали аппетит и настроение. Я еще разберусь, что за дела творятся в моей семье!
— Хорошо, дам тебе возможность самой во всём убедиться. — Мстислав смачно облизал пальцы и зычно крикнул:
— Волче!
Тот, кого звали, не показывался минуты две, хозяин встал и, добавив к крику удар кулаком по столу, рявкнул со злостью:
— Волче, пёсий сын! Шкуру спущу!
Скрипнула дверь под низкой притолокой, и в гостиную, или как там её называют, вошел мужчина, одетый в серые меха с ног до головы: шапка, полушубок странные сапоги, чем-то напоминающие сибирский пимы. Серая гора поклонился своему господину и что-то буркнул.
— Давно плетей не получал? Приспалось ему! С чего приспалось-то? С кем приспалось? Опять у бабы какой меж грудей? Сколько раз говорено: не порть мне девок! Где обещанный глухарь? Где сохатый? Который день пустой вертаешься! Э-э-э, да что с тобой, раззявой, разговаривать! Девицу свезёшь, куда потребует. Охальничать не смей, запорю! Иди, каурого запрягай в кленовые розвальни. Те, что новые, да жди во дворе!
Человек что-то снова буркнул в ответ, поклонился и вышел.
— Ну, езжай, Женечка, поищи свой Кленовый стан. Шубею дам тебе бобровую — не замёрзнешь. А коли устанешь, возвращайся, приму с распростертыми объятиями, а то мне тут и словом человеческим перекинуться не с кем.
— Нет уж, лучше вы к нам на Колыму!
— Ну-ну! — усмехнулся Мстислав. — Не прощаюсь!
Одна из сотрудниц этого заповедника диких древних нравов принесла мне огромную шубу коричневого меха, которая, при моем не маленьком росте, свисала до самого пола.
Пару раз чуть не запнувшись, я спустилась с крыльца. Волче — забавна фамилия — вёл в поводу лошадь, запряжённую в сани. Неудачливый охотник весьма фамильярно закутал мои ноги в меховой полог, подтянул повыше ворот шубы и, оглядев меня запелёнатую, чуть заметно кивнул. Сел спереди, взял в руки вожжи, негромко свистнул, лошадка дёрнула головой, сдвигая с места груз, полозья скрипнули, и мы выехали через распахнутые ворота.