Перед тем как нагревать шашку в печи, Хор велел покрыть лезвие тонким слоем пасты с угольной пылью. К счастью подошла и графитовая, которую достать было значительно легче. Рукоятку, на всякий случай, Саша обмотал бинтами с размоченной глиной, типа как гипс наложил. Рукоятка была простой, если испортится при нагревании, не жалко, мастер новую поставит. Затем засунул шашку в печь и нагрел до пятисот градусов. Пока печь нагревалась, вылил в длинную и узкую посудину десять литров машинного масла. Вытащив нагретую заготовку, он привычно воткнул серебряную заколку себе в вену и нацедил на блюдечко крови. Все конструкты над оружием выполнялись только на крови. Традиция.
Конструкт чем-то напоминал уже до боли знакомый вариант сопряжения тел. Металл он везде металл и обращаются к нему схожим образом. За деталями Саша следил невнимательно, он был выжат досуха после алюминиевых шариков и новое в голову не лезло. Булатом в ближайшем будущем тоже заниматься не собирался. Вылив пузырящуюся кровь над лезвием, вспыхнувшим искрами и разноцветными огнями, он, падая в кресло, после того как бросил заготовку в емкость с маслом, успел подумать, — "крови на оружие идет больше чем на шарики".
Сколько он просидел в полуобморочном состоянии, Саша не помнил. Когда он пришел в себя, шашка была уже даже не горячей, а теплой. Узнать ее было трудно, фон стал темным, почти черным, по нему змеился светлый рисунок, состоящий из мотков, клубков и прядей, создающих завораживающий кольчатый узор. При ударе по ней металлическим предметом, шашка издавала чистый долгий звук, как камертон. Еще два вечера, Саша обучался под чутким руководством наставника правильно затачивать свое оружие. Ящер был явным фанатиком холодного клинка.
После заточки клинок достиг нереальной остроты и рубил буквально все: гвозди, пуховые подушки, шелковые платки. Жена пообещала, если он еще хоть что-нибудь уволочит из дома для своих мальчишеских экспериментов, то он об этом очень пожалеет. Пришлось наносить вред окружающей природе. Каждый день он отправлялся на полчаса или на час к зарослям ивняка на берег небольшой речушки, где Хор заставлял его бегать, как наскипидаренного, перебрасывать клинок из руки в руку и беспощадно рубить зеленые насаждения. Нашелся в городе умелец, который по его просьбе переделал плечевую портупею, соединив ее с ремнем так, чтоб шашку можно было носить за спиной.
Через несколько дней в Москву приехал партнер Семена Бараца — Михаил Львович, и начались переговоры о продаже его доли. Саша сперва принимал в них участие в качестве одного из адвокатов со стороны Семена. В отличии от остальных, он ничего не говорил, но от этого его роль в достижении и подписании предварительных договоренностей меньше не становилась. Теперь ему оставалось в качестве уральского шамана провести курс омоложения клиента и в случае если результаты того удовлетворят, Михаил Львович должен был подписать документы по продаже своей доли.
Вот уже три дня подряд он ездил вместе со Светланой каждое утро к нему в отель и подправлял его пошатнувшееся здоровье, после чего оставлял в распоряжении массажиста и фитнес-тренера которые занимали Михаила Львовича до самого вечера. Так должно было продолжаться еще четыре дня, но позвонил полковник с седыми висками назвавшийся Василием Петровичем, и сообщил Саше, можно знакомиться с группой и вылетать на задание. Все подготовлено.
Обрадованный он сообщил Львовичу, нужно сделать перерыв на несколько дней для релаксации организма. Оставив того целиком в распоряжении тренеров, Саша отправился знакомиться с будущими партнерами.
Переодетый в пятнистый камуфляж, с большим, но практически пустым рюкзаком за спиной, он в условленном месте подсел в машину к полковнику, которая повезла их за город. Шофер мельком взглянул на него в заднее зеркало и сразу перевел взгляд на дорогу. Саша расплылся в широкой усмешке и начал разглагольствовать.
— Ваш шофер, Василий Петрович, очень аккуратно водит. А то сейчас такие водители, слов нет. Прошлый раз, как мы с вами познакомились, возвращаюсь я домой по Волоколамскому шоссе. Передо мной джип, такая же модель как у вашего, точь в точь, а сзади меня еще один пристроился. Прижимается ко мне, как последний педераст. Ну и доприжимался. Передний вдруг резко затормозил, я еле успел по обочине его объехать. А второй со всего маху поцеловал его в задницу. Извращенец. Так вы не поверите. Вместо того чтоб между собой разбираться, эти двое дятлов давай за мной гоняться и к обочине прижимать. Один с боку выжимает, а второй сзади пытается в канаву столкнуть. Снова пришлось на обочину выезжать. У меня машинка узенькая, по самому краю легонько прошла, а у заднего джипа колесо в канаву сорвалось, он видно по трассе на одном приводе шел, так и покувыркался бедолага. Ужас, что творится на дорогах.
Реакция полковника, слушавшего его с кислой физиономией, ограничилась неразборчивым утвердительным междометием, а шофер почему-то стал красный как свекла.
— Я на всякий случай маску одену, чтоб меня никто не узнал, — радостно поставил полковника в известность Саша, доставая из рюкзака вязанную черную лыжную шапочку закрывающую практически все лицо и натягивая ее на голову.
"Идиот", — подумал Василий Петрович, — "какого хрена я с ним связался. Такой же придурок, как и остальные". Только многолетняя привычка доводить до конца любое начатое дело и висящий над головой теракт, не позволили ему развернуть машину и поехать обратно в столицу. Но когда на КПП Саше все-таки пришлось снять шапочку и предъявить паспорт, полковник повеселел и уже не обращал внимание на экстрасенса вновь напялившего свою маску.
На плацу их встречало семь человек выстроенных в ряд. Отодвинув полковника, Саша вышел вперед и толкнул речь перед оторопевшими зрителями.
— Бойцы! Как вам наверно уже известно, с этого момента и до конца операции, вы поступаете в мое полное распоряжение. Хочу предупредить, смысла большинства моих приказов вы понимать не будете, а я вам их не буду объяснять. Боевая операция начнется, как только мы покинем КПП. С этого момента вместо ваших рож, я хочу видеть надетые маски которые до окончания операции вы будете снимать только по моей команде. Мой позывной — Горыныч. Больше вам обо мне знать ничего не надо. Так и будете ко мне обращаться. А сейчас я бы хотел посмотреть, чему вы научились. Всем взять щиты и учебные копья. Заодно принесите и учебные клинки. Бегом марш!
От Сашиного внимания не укрылось, что перед выполнением приказа все семеро уставились на полковника и сорвались с места лишь после его едва заметного кивка. Затем он минут тридцать избивал своей палкой личный состав подразделения, прогнав его через себя трижды. Первый раз со щитом и копьем, второй раз со щитом и палкой. Третий раз, вызывая их попарно, а последних троих рискнув вызвать всех вместе. С трудом, но справился.
Но это почему-то не радовало. Не радовало сильное гибкое тело с реакцией, раза в два превышающей нормальную. Не радовало фантастическое умение владеть холодным оружием и своими конечностями. Все это было чужим, не впитанным в спинной мозг изнуряющими тренировками и пролитым потом, не вбитое в подсознание палкой тренера. Не настоящее. За два месяца невозможно достигнуть такого совершенного владения своим телом и клинком.
"Это как при капитализме, Сеш. Кредит. Там берешь незаработанные деньги, тут получил незаработанные умения. Главное отработать и отдать с процентами. Так что не бери в голову. Радуйся жизни самой".
"При этом надо не попасть в кризис… иначе плакали твои вложения, Хор. А радоваться можно только отдав долги. Поэтому в долг брать невыгодно. Нет времени радоваться жизни самой…".
Заодно и познакомился с коллективом. В его подразделении присутствовала следующая живность — Гусь, Пеликан, Колобок, Змей, Рак, Рысь и Щука. Полковник взял себе позывной — "Первый", чтоб подчеркнуть свою руководящую роль, несмотря на то, что ему слова не дают сказать.
— Сперва скажу вам, бойцы, что меня обрадовало. Обрадовало, что Гусь и ряд других бойцов не взяли себе позывной — Лебедь. Иначе бы пришлось кого-то менять. Огорчило, что даже втроем вы не смогли меня вывести из строя, хотя несколько легких касаний было. Тем не менее, я ожидал значительно худшего, поэтому группа в целом получает оценку удовлетворительно. Некоторым я бы даже поставил хорошо. По вооружению. У каждого легкий бронежилет, каска, клинок на собственный выбор. Гусь, Колобок, Щука берете щит и копье. Остальные — по арбалету и пятьдесят стрел. Все холодное оружие запаковать так, чтоб никто его не видел и не узнал. На виду должно быть только ваше штатное оружие. Сейчас вы получаете задачу самостоятельно разбиться на две двойки, в составе каждой копье и арбалет и оставшуюся тройку в составе копья и двух арбалетов. Старший в группе — копьеносец. Если я сказал, Гусь — налево, Колобок — направо, то это касается и остальных членов их группы. Надеюсь, это все поняли. Пока есть время, рекомендую отработать взаимодействия и сигналы в группе. Первый, когда назначен вылет?
— Бойцы! — Полковник, хмуро глянув на инициативного экстрасенса, вообразившего из себя великого командира, стал раздавать распоряжения. — Выезд с базы в семнадцать ноль-ноль. Вылет в восемнадцать ноль-ноль. После обеда идем получать оружие, боеприпасы и сухой паек на трое суток. На всякий случай. Реально будем работать только один день. Завтра вечером обсуждаем результаты и принимаем решение. Вы, Горыныч, в любом случае, послезавтра вылетаете обратно в Москву. Разойтись. До обеда все свободны.
— Хорошо. Как я уже говорил, суток мне будет достаточно, если вы выполнили третье условие.
— После обеда мы с вами пойдем побеседуем с одним человеком. Если этого для вас будет недостаточно, в Моздоке нас ждут еще двое и кое-какие вещи.
Обед был неплох, в отличие от предоставленного клиента.
— Этот человек был дважды за одним столом с Мауровым в течение одного часа, и это было несколько лет назад. Если остальные ваши находки такого же плана, то мы можем никуда не ехать.
— Одноклассник вас устроит? Если нет, то есть человек, воевавший рядом с ним в течение пяти лет. Два года назад он перешел на сторону законной власти. Нам удалось договориться о беседе с ним. Завтра утром он будет в Моздоке и вы сможете в течение часа с ним пообщаться.
— Звучит многообещающе. Он теперь кто: министр, депутат, что с ним договариваться нужно?
Полковник проигнорировал риторический вопрос, бросив на экстрасенса взгляд красноречиво говорящий, что он о нем думает. Он уже успел переодеться в потрепанный комок и ничем не отличался от своих бойцов, если не принимать во внимание возраст. Только Саша светился своими новенькими шмотками, как белая ворона. Получив рацию, переговорную гарнитуру и сухой паек, он был любезно приглашен к полковнику в кабинет, попить чай и рассказать наконец-то, как завтра все будет происходить.
— Имейте ввиду, официальная версия нашего визита следующая: мне поручена некая посредническая миссия, в связи с чем, мне нужно встретиться со старейшинами аула Шалтой. Они предупреждены и ждут нашего визита завтра после обеда. Вы все меня сопровождаете. Ребят я уже предупредил. По легенде, вы — психолог. Составляете психологический портрет Маурова. Кто бы вас там не спрашивал, вы должны придерживаться этой версии.
— Все ясно. Значит, завтра после обеда, вылетаем, якобы, на эту встречу. По дороге я буду корректировать курс. Как только объект окажется в радиусе тридцати километров, я смогу определить точные координаты.
— Насколько точные?
— Круг диаметром в километр. Нужно точнее, значит надо подлетать поближе.
— Скорее всего, этого будет достаточно, но это уже решим на месте.
— Еще одно. Иногда нужно будет садиться на землю, чтоб я взял точное направление. С воздуха это не всегда получается.
— Эта местность, Александр Владимирович, плохо подходит к увеселительным прогулкам. Вертолеты и незнакомцев там встречают неласково, поэтому каждая посадка это огромный риск.
— Насчет этого можете не беспокоиться. По нам не сделают ни одного выстрела.
— Ваши слова да Богу в уши, — произнес полковник, с недоверием глядя на экстрасенса.
— Можем поспорить на десять тысяч.
— Кто спорит, тот штаны порет. Так зачем вам эта цирковая группа с арбалетами и пиками вы можете мне, наконец, сказать?
— Вы опять забыли наше первое условие.
В это же время в городе Маздок в отдельном зале ресторана вкусно кушали два человека. В одном искушенный зритель сразу бы определил гражданина кавказской национальности, а второй был типичный славянин.
— Так ты говоришь дорогой, что этот полковник прибывает для переговоров со старейшинами аула Шалтой, но почему тогда нас никто не поставил в известность?
— Мое начальство еще три дня назад вас предупреждало.
— Но с Москвы нам ничего не сообщали. Почему?
— А почему вы меня об этом спрашиваете? Позвоните в Москву и спросите.
— Уже звонил. Сказали, что решение с кем работать на месте принимал этот человек самостоятельно. У него есть здесь хорошие знакомые?
— Не знаю, только слышал, что его часто на особо ответственные задачи сажают.
— Вот и я об этом слышал. И мне это очень не понравилось. Потому, что я точно знаю, в этом ауле никаких задач нет вообще. Ни ответственных, ни безответственных. А значит все это туфта, и куда он летит, и зачем он летит, мы не знаем. И с людьми странными поговорить хочет. Если исходить из того, что один из них еще два года назад был рядом с Мауровым, то второй видел Маурова последний раз тридцать лет назад.
— Может их еще что-то объединяет?