— Хорошо, — сказал тогда старший брат. — Ты велик и силен. Мы отдадим тебе в жены нашу сестру, но при одном маленьком условии.
— Какое еще условие? — закричал Огненноликий, и глаза его загорелись еще ярче, так что весь дом осветился небывалым светом.
Но братья не испугались и теперь.
— Мы хотим выдать сестру замуж как следует, соблюдая все наши обычаи. Выполнишь это условие — забирай девушку.
— Ладно, — сказал Огненноликий, — клянусь, что выполню ваш дурацкий обычай.
— Вот и славно, — сказал старший брат. — По нашим обычаям, девушка выходит замуж только тогда, когда сама этого хочет. Дорогая сестра, люб ли тебе этот человек?
— Нет, — ответила девушка.
— Но почему?! — закричал Огненноликий громче прежнего.
— Ты пристал ко мне и шел за мной, хотя я ясно дала тебе понять, что мне не нужна твоя помощь. Ты вошел в дом и не поклонился хозяевам. Ты тянул свои руки куда не следует. И когда мои братья вступились за меня, начал грозить засухой и пожарами. Ты великий бог, Огненноликий, но человек ты невоспитанный, вспыльчивый и жестокий. Я не пойду за тебя замуж.
— Ах так! — рассердился Огненноликий и собрался уж принять свой обычный, нечеловеческий облик.
- Ты поклялся, — сказала девушка. — Уходи.
И Огненноликий, не желая стать ко всем своим недостаткам еще и клятвопреступником, униженный, выбежал из дома, подпрыгнул повыше и только высоко-высоко в небе превратился в огненный шар. И то листья на деревьях опалило жаром, и они свернулись.
Но все же он великий бог, и если немного вспыльчив (что естественно для такого горячего божества), то и отходчив. Немного подумав — до вечера, он наутро прислал братьям девушки гонца, солнечного зайчика.
— Великий передает, что больше не сердится на вас, — сказал зайчик. — Поразмыслив, он решил, что девушка, не побоявшаяся отказать самому Огненноликому, достойна самой лучшей доли. Теперь всему вашему селению будет благодать.
И действительно, много лет после того в Ареми-ыргаз была лучшая летняя погода — в меру теплая, в меру дождливая, — и самые мягкие зимы. Пока та девушка не состарилась и не умерла, окруженная многочисленными внуками и правнуками.
Оревалат Аартелинур
"Сказания Северных гор"
--
Прошла, наверное, декада или две, и Карина вновь встретила того самого водителя. Хоть он и был совершенно такой же, как все турепане, но его потрепанный флаер веселенькой расцветки — зеленый в красный горох — она не забыла, и, увидев яркую машину на стоянке возле конторы, села в нее.
— Здравствуйте, — сказала Карина. — Вы меня, наверное, не помните, а я вас запомнила — это вы один раз довезли меня бесплатно.
— Почему же — отлично помню, — белозубо улыбнулся водитель, и Карина поняла, что он совсем не старый — вряд ли старше ее больше чем на десять лет. — Вы так боялись меня, я очень веселился. Теперь не боитесь?
— Нет, — засмеялась Карина. — Теперь я вижу, что вы совсем не страшный.
— Ну что, домой? — спросил турепанин. — На площадь Зеленых фей, правильно?
— Точно, — подтвердила девушка. — Надо же, вы даже адрес не забыли!
— Вы произвели на меня неизгладимое впечатление, — сказал водитель. — Не часто слышишь от артолийцев извинения, и за что! за предрассудки, впитанные с младенчества! Ладно, едем.
Возле дома Карина улыбнулась на прощание новому знакомому и сказала:
— Рада была снова встретить вас.
— Если хотите, я буду иногда залетать за вами, если не будет других пассажиров, — предложил турепанин.
— Здорово, — обрадовалась Карина. — Если сможете, давайте — будем болтать по дороге.
Весь следующий месяц — до Осеннего праздника — иногда раз в декаду, а иногда и три-четыре, зеленый с красным флаер оказывался то на площади Зеленых фей утром, в восемь, чтобы везти ее на работу, то вечером, в шесть, на стоянке возле конторы, и тогда Карина возвращалась на нем домой. Турепанин оказался веселым парнем, и хотя говорили они на самые общие темы — вроде погоды, — ездить с ним было куда приятнее, чем с любым другим его соплеменником.
Накануне же Осеннего праздника все изменилось раз и навсегда.
В тот день в обеденный перерыв за ней зашел Говард из отдела элитной недвижимости, почти жених — во всяком случае, давний поклонник. Он ухаживал за Кариной добрых полгода, и вся контора за спиной девушки делала ставки: когда же она допустит Говарда к телу. Время от времени Марен, лучшая подруга Карины, принималась объяснять ей, какой хороший парень этот Говард и насколько приятнее спать вдвоем, чем одной. "Кроме того, у него ведь гораздо выше зарплата, он ведет дела с солидными клиентами, — говорила Марен. — Ты-то простая секретарша на мизерном жалованье. Этот мужчина подкормил бы да приодел тебя, глупышка, а всего-то нужно — дать ему, наконец, то, чего он так хочет". (Марен желала подруге добра, но, кроме того, поставила целых сто динариев против пятнадцати динариев Тинуры из отдела по связям с общественностью, что Карина отдастся Говарду до Осеннего праздника. Время поджимало, и Тинура, не приведи Создатель, могла выиграть.)
Глупая Карина никак не могла понять, что нужно ее поклоннику.
— Дура ты, дура, — причитала Марен. — Парень водит тебя по ресторанам, дарит тебе букеты, подает тебе твое дурацкое драное пальто, целует тебе пальцы — и ты не знаешь, чего он хочет? Вот же не дали боги мозгов, честное слово! Да спроси, в конце-то концов, у него самого, чего ему надо!
— Я спрашивала, — ответила Карина.
— И что?
— Он сказал: "Тебя".
— А ты?
— А я сказала: "Ну вот же я, Говард!"
— И что он?
— И ничего, он вздохнул и предложил мне кофе.
— О боги, боги! Ты что же, спрашивала его в кафе, среди толпы народа?
— Да, а что?
Марен плюнула и мысленно простилась со своими денежками. Потом пожалела: все-таки целых сто кругленьких! И дала Говарду совет:
— Карина еще невинна и не понимает намеков. Ей все нужно объяснять прямо. Прижми ее где-нибудь в темном углу да похватай за сиську. Иначе проваландаешься еще лет десять, пока она догадается завернуть подол.
— Спасибо, понял, — воодушевился Говард.
И вот теперь он вел Карину обедать в ближайшую кафешку и прикидывал, как бы заманить ее в темный угол. Трудно найти сколько-нибудь интимную обстановку в обеденный перерыв. Придется отложить дело до вечера… О! Идея!
— Пойдем вечером в кино? — спросил он у девушки между заливным из уманов и стаканом касанского белого.
— Ладно, пойдем, — сразу согласилась Карина. Настолько легко и без всякой задней мысли, что Говарда досада взяла. Тратишь на нее большие деньги (обед, кино, потом такси еще!), и никакого толку! Надоело. Сегодня он всего добьется. Всего, чего хочет. Даже если эта дуреха будет упираться.