Пленника допросили, пока что без применения жестких методов. Он отвечал спокойно, без страха и излишней грубости, и слова выбирал с умом. Он не запирался в молчании, но по окончании допроса всем стало ясно, что он не сказал ничего, чего бы они не знали уже из документов. В разгар этой игры в вопросы и ответы вернулись Хаген, Дитрих и Тарин. Двое последних молча прошли на свои места, а десятник пробрался к Изоле и что-то тихо сказал, склонившись к самому его уху. Джулии не понравилось выражение лица Хагена: в глазах у него скакали странные огоньки, и вообще он, непонятно с чего, выглядел донельзя довольным. С чего бы это, подумала Джулия, и взяла на заметку, чтобы потом спросить его.
Удовлетворив свое любопытство, тан Локе приказал отвести пленника в подвал и поместить его в одну из камер. Пусть посидит, пока решат, что с ним делать дальше. На самом деле, выбор был невелик: или держать его в плену (хотя кому это нужно, что толку от адъютанта?), или убить его, предварительно допросив уже жестче, или все же попытаться переговорить с касотцами. Последний вариант представлялся сомнительным. Доказательств, что касотец действительно что-то значит, не было, а значит, существовала немалая вероятность выставиться дураками в глазах врагов. Такого никому не хотелось, возиться с касотцем в случае заключения его в темницу тоже ни времени, ни желания, не было, а значит, оставалось одно — убить. К решению такому пришли довольно быстро, и оставалось лишь обсудить способ казни. Мнения разделились, некоторые предлагали быстрый удар мечом — тихо и без шума, кто-то стоял за повешенье. Джулия молчала. Она была против того, чтобы убивать касотца, и была склонна попытаться проверить все-таки слова Пса, но разве кто-нибудь прислушался бы к ней? Она не стала принимать участия в развернувшейся дискуссии, а разыскала в зале Галейна и устроилась рядом с ним. Она хотела поговорить с наинцем, он был благоразумным и спокойным человеком, и умел в любой ситуации мыслить логически.
— Бардак, — констатировал Галейн, бросив на нее косой взгляд. — Полный бардак.
— Точно, — согласилась Джулия. Медейские офицеры пеняли Изоле, что тот не держит своих людей в надлежащей строгости, но и их солдаты были хороши. Во всяком случае, шумели они никак не меньше, чем наемники. — А ты бы на их месте что сделал? Ну, с касотцем?
Галейн задумчиво потер переносицу.
— Я бы что сделал? Я бы, пожалуй, все же вывел его на стену. Для показательной казни. Не вступая в переговоры с касотцами, но так, чтобы они видели, кого мы вешаем. Если парень важен для них, они сами пришлют людей для разговора.
— А это вариант! Только как вдолбить это нашим офицерам? Медейцы хуже, чем бараны, их не переспорить.
— Хочешь пари? — Галейн ухмыльнулся, откинул на спину светлую косу. — На бутыль старого лигийского?
— Пари? — озадачилась Джулия. От спокойного и, чего уж там, холодноватого Галейна она не ожидала подобного ребячества. — О чем?
— Спорим, что через двадцать минут наши доблестные офицеры осознают пользу показательной казни?
— С твоей помощью?
— Разумеется, с моей.
Джулия не выдержала и фыркнула. Происходящее вокруг все больше напоминало ей птичий базар или какой-то лихорадочный сон.
— Ну попробуй.
Легко поднявшись, Галейн направился в сторону Изолы, который в этот момент что-то увлеченно обсуждал с другими офицерами. Вокруг них собралось десятка два человек как из вольного отряда, так и непосредственно из медейцев, и они все тоже пытались вставить словечко. Галейн не без труда протиснулся мимо них, на минуту Джулия потеряла его из виду. А потом шум вдруг стих, и стал слышан ровный и, по первому впечатлению, бесцветный голос наинца.
Просто удивительно, как он при такой способности заставлять людей прислушаться к себе, до сих пор ходит десятником, а не сотником? Джулия не раз замечала, что в некоторых случаях парни выполняют его распоряжения охотнее, чем приказы Изолы, а временами и сам Изола советуется с ним.
— Кажется, наш длинноволосый друг метит в командиры? — раздался за спиной у Джулии насмешливый голос Хагена. — Неплохо у него получается.
— Да уж получше, чем у некоторых… Ты с чего такой довольный?
— Настроение хорошее.
Легкий тон приятеля отнюдь не успокоил Джулию, а, наоборот, заставил нервничать еще больше.
— Где Грэм? — спросила она резко.
— Пес-то? Там, где ему полагается быть. В карцере.
— С ним все в порядке?
Хаген смотрел на нее с легкой улыбкой, но в глазах явственно читалось плохо скрытое раздражение.
— Ты уделяешь слишком много внимания этому брехливому псу, — ответил он. — Расслабься. Я понимаю, у тебя приказ, но все же это перебор. Ты перестаралась.
— Что ты имеешь в виду? — сощурилась Джулия.
— Что ты принимаешь его слишком близко к сердцу, а песий сын того не стоит. Он сумасшедший.
— Не тебе судить, — начала Джулия и осеклась. Кому, как не Хагену, командиру, было судить о психическом состоянии Пса? — И хватит меня учить. Сама разберусь.
— Не сомневаюсь. Что это он тебе подмаргивает? Заговор у вас, что ли?
— Кто подмаргивает?
Хаген кивнул в центр зала, где собралась основная часть присутствующих. Галейн в самом деле пытался привлечь внимание Джулии и, поняв, что добился, наконец, своего, махнул ей рукой. Удивившись, она встала и пошла к нему, заметив краем глаза, что Хаген направился за ней.
— Вот, — сказал Галейн, когда она подошла. — Джули была вместе с Грэмом и могла видеть, при каких обстоятельствах наш касотец был взят в плен. Я бы на вашем месте, господа, поинтересовался, как это произошло.
Старшие офицеры выглядели раздраженными и вместе с тем несколько сконфуженными — еще бы, сами не догадались! Хаген сжал зубы так, что отчетливо послышался скрежет. Впрочем, и Джулия была хороша, не говоря уже о Псе, которому просто-таки положено было доложиться кому-нибудь из офицеров, хотя бы своему непосредственному командиру, тому же Хагену. Она тихонько выругалась. Надо же, сама себя подставила… Изола в полном праве запихнуть ее в карцер вместе с Псом.
Но, кажется, Изола не спешил отправлять ее в подвал, кивнул сухо:
— Ты и впрямь была с Псом?
— Да, — ответила Джулия и, не дожидаясь расспросов, рассказала о произошедшем в касотском лагере. Коротко, но так, чтобы не упустить ничего существенного. Пришлось ей упомянуть и человека, зарезанного Псом, и она заметила, как Галейн неодобрительно покачал головой. Еще она заострила внимание на том факте, что Пес разговаривал с касотцем как со старым знакомым, а тот все пытался узнать, где и когда видел его.
— Неужели ты веришь этому психу, а, Джули?! — не выдержал вдруг Хаген, который слушал ее с таким видом, словно присутствовал на похоронах лучшего друга. — Ты говоришь так, словно тоже уверена в королевском происхождении касотского ублюдка!
— Я передаю факты, — сухо ответила Джулия. — Говорю только то, что видела и слышала. Грэм действительно разговаривал с касотцем как со старым знакомым.
— Да у него башка не в порядке! Может, он сам думает, что и не врет вовсе, да только мерещится ему Безымянный знает что. Ты сама этого не понимаешь?
— А ты у нас специалист по расстройствам мозга?
— Хаген! Джулия! — осадил их Изола. — Хватит! С появлением этого Пса творится Безымянный знает что!
— Так давайте повесим его вместе с касотцем, — буркнул Хаген.
— Я тебя повешу, если не перестанешь влезать, когда не просят, — пообещал Изола и повернулся к медейским офицерам. — Что скажете, господа? Кажется, все не так просто, как мы подумали, и что-то здесь все-таки есть.
— Думаю, стоит допросить и вашего Пса тоже, еще разок, — кивнул один из медейских офицеров, сидевший рядом с таном Локе. — Кажется, в прошлый раз он рассказал какую-то невероятную историю о своем появлении в Северной?
— Теперь она кажется мне не такой уж невероятной, — хмуро сказал Изола. — Ладно. Предлагаю пока отложить вопрос о том, что делать с пленником, тем более, что торопиться все равно некуда. По крайней мере, день в запасе у нас есть. Лучше побеседуем еще с Псом, послушаем, что он скажет нам в этот раз. Но не сейчас. Я хочу, чтобы он хорошенько обдумал свои слова и поступки. Скажем, сегодня вечером?
На том и порешили, и разошлись до вечера. Джулия отправилась в свою комнату, чтобы как следует выспаться. Бессонная ночь давала о себе знать.
Мимо нее по коридору проскользнул Галейн, задержался на секунду:
— Готовь бутылку, Джули.
— Так еще ничего не решено.