Я люблю поезда. Точнее, не поезда, а само движение в них. Запах гари, смазки, монотонный перестук колес. Призрачный, будто бы смазанный свет вечера, скромно льющийся из ламп на потолке. Но самое удивительное не внутри, а снаружи. Эти мелькающие за окном панорамы. Лоскутные одеяла полей, разноцветье на полянках, лесополосы колоннами марширующих солдат пролетающие рядом. Ощущение ирреальности возникающее у меня в эти мгновения, я тоже люблю.
Мгновениями, вспышками, образами — жизнь. Мое время внутри тянется медленно и тягуче, подобно патоке, а снаружи, кажется, мчится стрелой поезда. Мелькает двор, дом, поселок и снова темнота, столбы один за другим и зубцами на фоне сине-черного неба силуэты деревьев.
А утром. Что за божественное состояние предвкушения чуда? Дрожания внутри, ощущения: музыка единственной струны взявшей высокую ноту бесконечности. Когда небо меняет цвет, оно словно линяет, слой, за слоем скидывая умершую плоть. Под ней выступают нежность и сочность нового, переплетаются в изумительных оттенках лазури, нежно голубого, розового, лилового, цвета золота и вишневой пенки — пласты, уровни, символы. Облака плывут пушистой армадой, рядом удивительных образов: горами снега на призрачных вершинах, шариками пломбира политого соусом из ягод и вобравших насыщенность их цвета. И из-за них слепящее, величественное выступает солнце. Сначала оно выпускает лучи, прорезающие насквозь саму ткань бытия, рассыпающие на земле пятна золотистого теплого света. А затем словно бы рождается из пены облаков, подобно Афродите. Наступает новый день.
Я люблю поезда. Но в тот раз поехала на машине.
Она закричала. Звук вышел глухим и неразборчивым, но под водой иначе и не получилось бы.