- Нарисовать тарелку можешь? – спросил Иван.
- Из меня художник…
- Как танцор… – вставила Юлёна.
- Юля! – заступилась за парня Маша.
- Больше ни слова вам не скажу! – обиделся парень.
- Уходим! – приказал Иван. – У бабочки сетчатые глаза, и видят насекомые в поляризованном свете. Значит и поляризация здесь барахлит.
- Я в лагерь! – заявил парень. – Своих ещё успею догнать. Наш отряд первым тарелку нашёл – вот так!
Парень кинулся во след своей компании.
- Молодец, Юлёна: умеешь настраивать людей против себя! – завозмущалась Маша. – Кто за язык тянет?!
- Характер такой, – огрызнулась Юлёна. – Сама себя часто ругаю. Маш, ну прости!
- Чего они здесь ищут? – бормотал Иван, опять, по второму разу, лихорадочно собирая приборы в рюкзак. – Как с отцом связаться? В лагерь нам дороги сейчас нет, до лесничества километров семь-восемь, до деревни – все десять…
Маша, с нарастающей тревогой следя за Иваном, встала на колени у комля дуба, взяла кристалл в руку, тихонечко подула на него, погладила пальчиком и прошептала: «Выручай».
- МЧСники идут! – тихо сказала Юлёна и бросилась наземь рядом с Машей. – Ванька прячься!
Иван бросился к комлю дерева. Маша оказалась посередине компании; в позе молящейся прижалась к стволу грудью и щекой. Она услышала гул, исходящий из ствола дуба, будто и взаправду, как говорила Юлёна, ствол был пустой и в нём гулял ветер, как в печной трубе, хотя в кронах ни один листочек не шевелился. Юлёна распласталась на толстом корне и выглядывала из-за ствола через высокую траву, по другую сторону ствола выглядывал Иван.
- Они в новой пожарной форме, – прошептала Юлёна. – Ну и форма: уродство какое-то; дизайнеры, блин.
- Это скафандры, – прошептал Иван.
- Может у них учения? – сама себя вопросила Юлёна. – А вдруг они вообще не связаны с нашей «зарницей»?
- Какие учения? – обернулся Иван.
- Тушение лесного пожара – низового. Самое время: ветра нет – верховой пожар не разгорится.
– Здесь госзаказник – какой тебе учебный пожар!
- В руках – не видишь, что ли? – как огнемёты! В кино у фашистов такие были. И ранцы за спиной.
- Ага, сейчас начнут трехвековые дубы жечь! Тогда где пожарные машины, чтобы тушить? Местным желудям цены нет – их в Европу продают за валюту.
- А все здоровенные парни какие! – с восторгом шептала Юлёна. – Десантниками, наверное, отслужили – и в МЧС!
- Одни женихи на уме, – прошипел Иван. – Тебя как подменили с прошлого года.
- Девушка повзрослела – только и всего, – с нравоучительной ноткой сказала Юлёна. – Не разберу, что они там говорят… Как иностранцы… А давайте в плен к ним попадём? – загорелась Юлёна идеей нового приключения. – Не мы тарелку нашли, зато первыми всё разузнаем. Я выхожу!
- Подожди! – сказала Маша.
Над самой головой Маши откуда-то возник сияющий шарик. Девушка не успела даже испугаться, как шарик, потеряв форму, будто его засасывал ствол, коснулся коры дерева и бесшумно и бесследно исчез. Маша дотронулась рукой до того места на стволе, где, вытянувшись струйкой втянулся шарик, и провела рукой по стволу. Вдруг ствол раскрылся, и девушка очутилась внутри какого-то невиданного пространства.
- Вход! – вскрикнула Нибара, увидев на экранчике исчезновение Маши. – Толстые деревья – это входы.
- Ствол уничтожил разведчика зортеков, – сказал Револ. – Сейчас их обнаружат. Церола, твоё око не видит Марию?!
- В том измерении око не работает, – отозвалась Церола. – Его туда даже не пустили. Вы теперь уж как-нибудь без меня.
- Скорей! – схватила брата за руку Нибара.
- Сначала пробуем сами войти! – сказал Револ и направился к ближайшему высоченному дубу с ровным стволом.
– У вас нет доступа к земному источнику, – сказала Церола, – меронийский кристалл не поможет. Земные хранители оказались мудрее: пришельцев не допускают, и сам Углас не облапошил бы их. Предполагаю, если Мария и введёт вас к источнику, хранители лишат вас магической силы, только у Нибары оставят самый минимум сил, чтобы только хватило на обряд.
Нибара все же подошла к дереву, прислонила ухо к стволу:
- Как гудит! Узнаю звёздный ветер!
Она провела кристаллом по коре раз, другой, третий, в разных направлениях, гул то усиливался, то ослабевал, менялась тональность, но ствол не раскрылся.
- Именем Тимберлитты! – крикнул Револ, но дерево не открылось. – Скорей! Обратимся в птиц и долетим! Керот! – цепенея от ужаса, выругался Кларк. – У меня вдруг магических сил не стало! Я не могу! Всё пропало!
- И я не могу обернуться птицей! – вскрикнула Нибара.
– Наверное, вас обессилило дерево, – сказала Церола. – Вы для того мира чужие.
- Готовим оружие! – попробовала взбодрить брата Нибара.
- Личное вооружение из арсенала Церолы – старьё, домервудский век! – вознегодовал Револ. – А зортеки физическими полями манипулируют.
- Со своим личным оружием нужно было приходить, – возразила Церола. – Я в резерве без модернизации сколько просидела?
- Бросай! – приказал сестре Револ. – Лишний груз. К цели бежим!
Брат и сестра бросили оружие и налегке рванулись к поляне.
- Это зортеки ещё деликатничают, – рассуждала как бы про себя Церола. – Видно, Империя не хочет раскрывать землянам своё присутствие. Того парня, кто обнаружил корабль, зортеки не пленили, не рассыпали на атомы, не обернули в лабораторного мундуна.
- Они у него память о себе сотрут, – возразил Револ, задыхаясь от бега..
- Этому зортеки в отношении землян пока не научились – не видят нужды…
- Юля! Иван! – закричала Маша непроизвольно. Она отшатнулась в обратную сторону, хотела опереться на какую-нибудь твердь, но кругом было бескрайнее светлое пространство, без горизонта, и никакой тверди под ногами или руками, ни в обзоре. Девушка не падала, не взлетала, висела в пространстве, как в невесомости. Она не чувствовала своего тела, будто ни рук, ни ног, хотя ничто не сдерживало её телодвижений. Где я? Постепенно глаза стали привыкать к новому миру и стала проявляться та же поляна, где она только что стояла на коленях. Стояла? Да она и сейчас там стоит! Маша видела самою себя, сидящею на корточках, видела Юлёну – та стояла на коленях со смешно задранным кверху задом, видела и Ивана – он вытащил из своего рюкзака какой-то новый приборчик и направил его в сторону МЧСовцев. Только чего-то недоставало той Маше, стоящей на коленях у ствола. Чего?! Кристалла! Так вот же он у меня в руке! Чудеса! Кристалл горел, переливался и излучал на Машу какой-то добрый, тёплый свет, и ей даже начало казаться, что она становится умнее, мудрее, сильнее и старше. А как здесь хорошо! Пропал тревожный стук сердца, испарились все треволнения, а главное исчезло мерзкое чувство опасности, наползающее откуда-то со стороны и мучившее её с самого утра. Но там, на поляне, мои друзья! Там я! Или это не я? Может, права Юлёна: нам это всё снится? Не снится! Маша вдруг ясно почувствовала смертельную угрозу, исходящую от МЧСников или кто они там. Тот шарик был их! Да, их! Вот фигуры в скафандрах обнаружили пропажу шарика, рассыпались цепью и двинулись к дубу, выставив вперёд свои огнемёты, или как их там. Вот она, другая война! А дерево нас защищает!
Мигом пролетели перед Машей все её вчерашние ночные грёзы и упования. Это всё Юлёна и Леночка Сергеевна возбудили в ней внезапный интерес к своей исключительности, к своей тайне. Жрица Луны! – думала Маша, лёжа на своей жёсткой постели, и долго не могла уснуть. Уже когда смывала макияж «сестрицы под окном» долго всматривалась она с своё отражение в облезшем старом зеркале над рукомойником, трогала пальчиком лицо, разглаживала невидимые складочки гримасничала, изображала негу и страсть… Нет, жрица она или не жрица, а не хочет она, как Юлёна, терять невинность с первым встречным-поперечным, без ухаживаний, свиданий, томления – ну как положено! И вообще не нравятся ей спортсмены – все метят в метросексуалы. Ей хочется правильного мальчика, пусть боевого, но правильного, без гонора и заскоков, как Сергей Сергеич. Точно! Как Сергей Сергеич, только молодой. Я же на всю жизнь вперёд полюблю – на долгую-предолгую жизнь! Решено! Чтобы он был к старости как Сергей Сергеич: правильный, здоровый, надёжный, умный, с юмором, честный и крепкий, как этот дуб. Только я-то сама? Я же в школьном спектакле изображала раскидистый дуб, ветками-руками махала: вот и все мои таланты. Петь так и не научилась толком. «Ты пой – не кричи!» – всё время одёргивал педагог, и в конце концов выгнал. Нужно маму познакомить с Сергей Сергеичем, он вдовец… Сказал Сергей Сергеич: есть масло, значит, нужно есть масло – всё! Растущий организм – как без масла? А я всё «нравится – не нравится», «хочу – не хочу», а давно пора: «так надо!» Женихов мне подай! «Взрослая»! А масло за меня Юлёна есть. Вот она взрослая! А я маменькина дочка. Вот приедет мамочка в следующее воскресенье – и познакомлю с Сергей Сергеичем. Хватит ей жить одной – ради меня. Я эгоистка: думаю о себе. А о ком ещё? Кто мой отец? Где вся родня, как у всех людей?..