— Эй, ты — Чарли Рихтер? — спросил рослый молодой мужик с неприметным лицом, которое принято классифицировать словосочетанием "без особых примет".
— Ну, я.
В область под сердцем мне ткнулся тускло блеснувший черным пистолет. Заряженный и снятый с предохранителя. Это что еще такое?
— Идешь со мной. Дернешься — сдохнешь.
Я оценил ситуацию: рыпаться было бесполезно, и на веселую шутку это мало походило.
— Вы кто?
— Заткнись и иди.
Мы шли к выходу из парка, где стояла, явно ждавшая нас серая "тойота", каких полным-полно на каждой дороге. Мужик втолкнул меня на заднее сиденье и сел рядом, даже не думая убирать оружие.
— Что за чертовщина здесь проис… — начал я и осекся. Сидевший спереди пассажир обернулся, и я узнал Поля Синклера. Его улыбка была тонкой как лезвие бритвы.
— Вот и встретились, — сказал он, — Роберт, поехали.
Единственное, что я успел сделать, это вышибить локтем окно, и проорать все еще следящему за мной глазами Неду:
— Дэйвис, твою мать, номера!
Мы быстро отъезжали, но я успел заметить, как Нед сгреб в охапку своих мелких и побежал по направлению к дому Чейсов.
ИСТОРИЯ ПЯТАЯ, МЕСТАМИ НЕЦЕНЗУРНАЯ, С ЭКСКУРСОМ В КЛИНИЧЕСКУЮ ПСИХОЛОГИЮ, ИСТОРИЮ И ГЕОГРАФИЮ.
Кто мы — Куклы на нитках, а кукольщик наш — небосвод
Он в большом балагане своем представленье ведет.
Он сейчас на ковре бытия нас попрыгать заставит,
А потом в свой сундук одного за другим уберет.
Омар Хайям "Рубаи"
Вот чертово дерьмо!
Я прошипел сквозь зубы множество самых грязных ругательств на всех известных мне языках.
— Сукин сын, твою мать! Ублюдок! Тварь распоследняя! Сволочь!
Ненавижу, ох как же я всё это ненавижу…
Я попытался дернуться, но наручники, которыми меня приковали к сиденью, держали крепко. Попытка выбраться из них оказалась неудачной — модель была новая, не механическая, а электронная. Тут скорее справилась бы Джой, но уж точно не я.
От браслетов, врезавшихся в кожу, заболели запястья. Кажется, железо порвало кожу — на ладонь струйкой стекала горячая кровь. Царапина. Пустяки!
— Урод! — от того, что я пнул сиденье, лучше мне не стало. Вдобавок ко всему, заболела нога.
Адресат всего вышеперечисленного посмотрел на меня с кривой улыбочкой. Я в ответ прошелся по всей его биографии, начиная от предков, явно бывших нетрезвыми в момент его зачатия, плавно переходя к трудному прыщавому отрочеству, и заканчивая крайне нерегулярной сексуальной жизнью, проходящей, в основном, с помощью правой руки.
— Весьма занятно, — заметил Поль Синклер, когда я остановился, чтобы вдохнуть, — Кстати, я — левша.
— Да пошел ты на… — я впечатал еще пару ругательств, и откинулся на спинку.
Это был небольшая серая комнатка где-то в пригороде Чикаго, если судить по тому, что мы ехали недолго. Сказать точно было трудно: после происшествия с Дэйвисом, голову мне закрыли пакетом. Я надеялся, конечно, что у Неда хватит ума сразу же поднять тревогу, однако… Дэйвис — парень, конечно, неплохой и неглупый, но слабак.
— Словарный запас, надо признать, у тебя богатый, — констатировал бывший премьер-министр Канады и главный террорист Земной Федерации, объявленный в розыск в тридцати шести странах мира, — Специально запоминал?
Ага, и записывал, чуть не сказал я ядовито.
— Интересный ты человек, — продолжил Синклер.
— Так вы меня украли, чтобы насладиться беседой? Весьма оригинально. А я-то думал, что для того, чтобы шантажировать Чейсов.
— Мальчик, не стоит быть таким самоуверенным. Неужели ты думаешь, что Мелани и Лоуренс Чейсы настолько полюбили бедного сироту, что будут готовы отдать все свои разработки ради твоего спасения?
— С-с-скотина! — я рванулся с места, так, что наручники едва не врезались в кости.
Так. Спокойно, Чарли. Если этот козел пытается тебя достать, ему это определенно удается. Не надо так остро на все реагировать.
Черт! Ну и денек у тебя выдался, Чарли Рихтер.
— Что? Вам? Нужно? — процедил я, — Снимите наручники, больно.
Синклер усмехнулся.
— Я тебя изучал, юноша. Так что, рисковать не буду.
Ладно. Я тебя тоже изучу, гад. И найду слабое место, такое слабое, что при малейшем касании будет язва. И тогда посмотрим кто кого!
В комнату вошел тот мужик, который схватил меня в парке:
— Флайер готов, сэр, — коротко сказал он. Синклер кивнул:
— Минуту, Генри. Мистер Рихтер летит с нами. Позаботьтесь, чтобы он ненароком не исчез, боюсь, его многочисленных талантов на это может хватить.
— В вашей каюте, сэр?
— Да, разумеется. Хочу держать его под присмотром.
— Куда вы меня везете? — спросил я, после того, как меня затолкали во флайер, — Почему? Почему я?
Синклер не ответил, глядя в иллюминатор. Даже в штатском костюме и куртке вид у него был абсолютно военный: выправка, манера держать голову, поза — одновременно свободная и угрожающая. Этому невозможно научиться за месяц-другой, армия должна быть в крови. У Риди, например, несмотря на весь его опыт, совсем другая осанка, и движения не такие плавные. Питер двигается ловко, как спортсмен, но в нем нет этой скрытой угрозы, ежесекундной готовности к нападению и обороне. За собой я не раз замечал привычку горбиться, но искоренить ее сил не хватало.