Среди активистов столичной парторганизации Степана Ивановича считали человеком со странностями. Блестящий красный кавалерист, он сразу после Перекопа согласился демобилизоваться и теперь сражался на фронтах пролетарской культуры. Работа была непыльная и весьма приятная: писатели, художники, режиссеры, артисты и, главное, артистки. Его симпатии к людям искусства встретили полную взаимность, потому как богема быстро смекнула, что Степа Жохов всегда готов помочь - кому добавочным пайком, кому квартирным метражом, кому - выгодным концертом или выставкой. ...В тот вечер Степан Иванович вальяжно покинул вагон конки на углу Мясницкой одновременно с первыми каплями дождя. Сверкнуло короткое замыкание небесного электричества, чуть погодя прокатилось громыхание. Жохов вдруг обратил внимание, что пугливо озирается и разозлился. "Хорошо, ни одна сволочь не видела",- подумал он, сворачивая в свой переулок. Примерно неделю назад случилась такая же погода, и ему померещилось нечто несусветное, после чего бравый замзав отдела культуры стал нервничать во время грозы. Лампочки Ильича на улице почему-то не горели, так что стремительно образовавшиеся лужи делались видны только при свете молний. Топая по воде яловыми сапогами, Жохов подбегал к подъезду, когда услышал детский плач. В темноте под лестницей он разглядел щуплую фигурку в длинной юбке. Приглядевшись, удивленный Степан Иванович обнаружил, что силуэт ребенка окружен тонким светящимся ореолом. - Ты из которой квартиры? - машинально спросил Жохов, став на нижнюю ступеньку парадной лестницы. Фосфоресцирующее лицо повернулось к нему, и Степан Иванович увидел, что разговаривает с совсем молоденькой, но изрядно потасканной девицей. Хотя незнакомке было лет пятнадцать, набрякшие мешки под глазами и обилие мелких морщинок говорили о непростой жизни в последние годы. "Сколько беспризорников по городу бродяжничает,- мысленно сокрушался большевик.- А по всей стране!" - Раньше, когда я здесь жила, квартир не было,- отрывисто поведала девчонка хриплым прокуренным голосом.- Тут анархисты стояли. А теперь походила по дому, и никого из тех ребят не встретила. Припомнив, что в 18-м году конфискованный у буржуев особняк облюбовала банда "Черная Воля", Жохов начал кое-что понимать. С другой стороны, когда ВЧК перестреляла анархистов, ей было лет девять-десять, не больше. - Небось, сильно тебя обижали? - сочувственно спросил он.- Сифилисом заразили, или триппером? - Нет, дяденька, не обижали,- нараспев прохрипела девица.- Кормили, колбаску давали, коньячок, шампань, кокаин. Шубу подарили из буржуйского добра.. Только вот вчерась развлекаться вздумали, как на картинке с третьего этажа нарисовано. Первый-то в яблочко точно попал, а другой сильно выпимши был, низко прицел взял. Ну и засадил мне прямо промеж глаз. Встала я - а глядь, мозги по всем стенам разбрызганы. Девчонка явно заговаривалась, поэтому Жохов двинулся вверх по лестнице и на ходу бросил, не оборачиваясь: - Шла бы ты в милицию. Там вашего брата беспризорника не обижают. Распределят в детприемник, будешь в интернате жить, школу окончишь. Нечего по улицам побираться. - Не нужно мне теперь вашего жилья и вашей школы,- в хриплом голосе прозвучала непонятная насмешка.- И зря ты, дяденька, так со мной разговариваешь. К тебе, кажись, уже приходили и еще придут! Вздрогнув, Степан Иванович обернулся, но подъезд был пуст. Нахальная бродяжка сбежала. Жохов почувствовал, что зубы у него предательски постукивают, словно от сильнейшего озноба. Взбежав по ступенькам на второй этаж, он из-за дрожи в пальцах не сразу попал ключом в замочную скважину. Оказавшись в пустой квартире, Степан Иванович торопливо опрокинул в себя стакан водки и немного успокоился. Минут через пять он уже выкинул из головы болтовню глупой девчонки-наркоманки и, напевая "Мы красна кавалерия, и про нас...", расставлял на столе бутылки и посуду, готовясь к приходу гостей.
Личный состав Особого отделения засиделся дольше обычного. Еще вчера тамбовские чекисты телеграфировали, что нашли гражданку Гладышеву Веру Ивановну, 1904 года рождения, совслужащую, комсомолку, участницу гражданской войны. Сегодня утром пришло новое сообщение: Вера выехала в Москву. Поезд, как водится, немного задержался, так что Барбашин и Воронин доставили Гладышеву только около пяти. - Она меня не вспомнила,- с порога доложил Илья Афанасьевич. - Не помню,- с вызовом подтвердила Вера.- Никогда прежде не встречала этого товарища. У меня хорошая память, я никого не забываю. - Все правильно,- заулыбался Исаак Абрамович, очарованный ее непосредственностью и темпераментом.- Так и должно быть... Садитесь, пожалуйста. У нас к вам небольшой разговор. Комиссар поведал недоумевающей гостье, что она находится в ОСОТ - Особом отделении ОГПУ, которое занимается различными странными происшествиями. Гладышева тем временем с интересом оглядывала суровый интерьер кабинета и внимательно слушала объяснения. Известию о давней встрече с Барбашиным она, естественно, не поверила и возмущалась так яростно, что Шифер даже усомнился в рассказе Ильи Афанасьевича. Однако Садков с Барбашиным настаивали на продолжении дознания. По их расчетам, девушка провела несколько дней на космическом корабле назморийского Кетцалькоатля, где пользовалась известной свободой передвижения, то есть ее память должна была сохранить много полезных сведений. Вскоре прибыл Батарев с помощниками. Психиатрам сообщили, что бедная девушка, по всей видимости, была подвергнута гипнозу и в результате не помнит, где была и чем занималась на протяжении недели осенью 1919 года. - Да помню я,- обиделась Вера.- В лазарет угодила, потом эвакуация. Вы этого проверьте, который врет, будто видел меня. - Не просто уложили в лазарет, еще и побрили под ноль,- уточнил Барбашин. Не обращая внимания на протесты фигурантки, Родион Филиппович погрузил Гладышеву в гипнотический сон, после чего внушил приказ вспомнить свою жизнь на корабле Назмора и не выполнять давний приказ, стиравший из памяти те события. Открыв глаза по команде: "Проснись!" - Вера первым делам поздоровалась с Барбашиным ("Ой, я думала, вы погибли!" - сказала она), потом стала хвататься за сердце, сраженная внезапным возвратом воспоминаний. Девицу отпоили чаем, успокоили и заставили подробно рассказать о звездолете и беседах, которые вел с нею Змей. К половине девятого, надиктовав шестую страницу протокола, Вера выбилась из сил, и Шифер позволил ей отдохнуть до утра. Егор Воронин пошел проводить ее через комендатуру, а Садков заметил в глазах начальника ОСОТ подозрительный блеск. Интуиция не подвела: комиссара осенила очередная идея. - Хорошая девушка, из нее можно воспитать настоящего чекиста,- сказал Шифер, подмигивая.- Комсомолка, боевая, вдобавок умница. Думаю, нам стоит иметь сотрудника, побывавшего на борту неземного корабля. - У вас есть сразу два таких сотрудника - мы с Ильей,- без особой надежды на успех напомнил Садков.- И насчет "умницы" вы, скорее всего, погорячились. Опыт показывает, что все пришельцы забирали для изучения только самых ограниченных людей. Их интересовали здоровые тела при слабых мозгах - наверное, чтобы похищенный по возвращении не смог выболтать никаких секретов. - Возможно, в отношении товарища Гладышевой ваши пришельцы ошиблись,произнес начальник ОСОТ дидактическим тоном.- Или сделали исключение. - Сомневаюсь,- сказал Барбашин.- Видел я ее на звездолете Назмора. Обычная дурочка из заводского поселка. Комиссар отмахнулся и разрешил личному составу расходиться. Домой Шифер и Садков отправились, как обычно, пешком - оба жили в двух шагах от Лубянки в красивом старом доме, где Советская Власть поселила сотрудников ОГПУ и других функционеров. К подъезду они подошли под проливным дождем. Молнии сверкали часто-часто, словно в небесах разразилась артиллерийская канонада. Тем не менее сквозь непрерывные вздохи грома два чекиста расслышали дикий вопль и выстрелы на лестничной площадке.
Часом раньше в дом вошел, пошатываясь, известный поэт. Популярным он стал еще при царизме, а после революции быстро сориентировался, стал писать по-новому и был обласкан рабоче-крестьянскими правителями. Жизнь вел разгульную, как положено богеме. За последние сутки он успел покутить в шести ресторанах, написал полтора четверостишия, переспал с двумя пылкими поклонницами и ввязался в три драки. День прошел не напрасно. В подворотне поэта ждал приятный сюрприз: роскошная круглолицая красотка чуток помоложе бальзаковских лет. Сочившееся откуда-то сзади голубоватое сияние просвечивало насквозь ее полупрозрачное платье, соблазнительно очертив аппетитнейшие формы, слепленные сплошь из упругих округлостей. Дама утирала обильные слезы и причитала о каком-то Алексашеньке, коего она якобы безумно любила, а если порой изменяла, так это не могло иметь значения. Поэт собрался подкатиться к ней и утешить с перспективой забраться под корсаж, а там уж - и под одеяло. Однако рядом с красавицей вдруг возник незамеченный прежде поручик в дореволюционном мундире и с револьвером в руке. - Дурак вы, сударь,- сказала ему женщина.- Нашли из-за чего стреляться. Изменила - так ее убей, а не себя. Офицер принялся что-то объяснять, экспансивно размахивая оружием. От греха подальше поэт поспешно шмыгнул по лестнице мимо ненормальной парочки. Глянув вниз с площадки второго этажа, он не увидел ни поручика, ни женщины. Вздохнув, служитель музы Эвтерпы позвонил в дверь Жохова. - Заходи, Сереженька,- обрадовался гостю Степан Иванович.- Глядите, товарищи, кто к нам пожаловал! Как там на улице - льёт по-прежнему? - Люблю грозу в начале мая,- машинально пробормотал поэт. - Сейчас уже середина мая,- захохотал Жохов. - Штрафную ему! - завопили гости. Поэта заставили рассказать о недавней поездке по столицам Европы и Америки. Потом он и другие приглашенные читали стихи, травили анекдоты, обменивались свежими сплетнями и строили грандиозные творческие планы. Жохов щедро раздавал обещания, так что обиженных не осталось. Поздно вечером большинство гостей, правильно поняв намек хлебосольного хозяина, начали откланиваться. Только поэт Сережа, явившийся последним, не мог оторваться от наполовину недопитого графина. - Слушай, Серега, мотай отсюда,- по-дружески строго посоветовал Степан Иванович.- У меня, видишь ли, супружница в отлучке - с агитационным поездом по Украине колесит. Так что, сам понимаешь, мне тут третий лишний ни к чему... Он выразительно повел бровями, указав на свою последнюю пассию из МХАТа. - Ухожу,- тоскливо проскулил поэт.- Помоги, Степа, совсем депрессия заела. - Тоже невидаль - депрессия! Бросай, парень, эти господские хворобы... Ладно уж, организую тебе творческую командировку на Кавказ. Шашлыки, вино, теплое море... - Знойные черноглазые провинциалки,- подхватил, возвращаясь к жизни, поэт.- Спасибо, бесценный, ты меня спасаешь. Желаю тебе установить олимпийский рекорд по скачкам на кобылах! Весело мурлыча "Мурку", он вразвалочку спустился по ступенькам. Навстречу поднималась хорошенькая девушка с простым крестьянским лицом, которое показалось поэту смутно знакомым. Пока он пытался вспомнить, где видел эту красотку, она сказала с укоризной: - И не совестно тебе, Сереженька? Ведь жениться обещал, говорил, что больше всех меня любишь. А сам уехал и совсем забыл по Настеньку, да еще дурной болезнью меня наградил. А ребеночек-то на тебя похож родился, а меня в деревне гулящей прозвали. Вот и бросилась я в речку вместе с дитем, а ты даже не вспомнил, как мы... Бесчисленная орда девок с их идиотскими претензиями осточертела поэту хуже партсобраний, но эта оказалась настырнее прочих. Окутанная голубоватым сиянием она приближалась, протягивая руки, которые вдруг превратились в голые кости скелета, и вместо милого простого лица появился череп, на котором колыхались отвратительные клочки истлевшей плоти. Ослабленные алкоголем и сульфидином нервы не выдержали, и кумир позолоченной молодежи, спотыкаясь, метнулся обратно к спасительной квартире Жохова. А вслед ему шипели мстительные слова утопленницы: - Недолго тебе, Сереженька, белый свет видеть. Сам в петлю полезешь... Он исступленно колотил в филенку и, когда встревоженный Жохов в шинели на голое тело отворил дверь, принялся нечленораздельно выкрикивать: мол, там, там внизу, голубым светится, угрожает расправой. Как ни странно, Степан Иванович понял, о чем идет речь. Выхватив револьвер из кобуры, висевшей на гвозде в прихожей, он грозно прорычал: - Слишком много подозрительных личностей у нас по дому шляется... Размахивая "смит-вессоном", Жохов спустился на нижнюю площадку, где был окружен угрюмой толпой детишек с осунувшимися лицами. Но самое страшное над головами детворы покачивалась, ни к чему не подвешенная люлька. Из колыбельки показалась крохотная головка грудного младенца, который приоткрыл беззубый рот и внезапно заговорил на удивление взрослым голосом: - Помнишь, сволочь, как в феврале семнадцатого был комендантом станции Речная? Это ведь ты, прапорщик Жохов, упившись до скотского состояния собственными руками передвинул стрелки и пустил под откос два эшелона с мукой, отчего движение на три дня прервалось. А тем временем в Питере начался голодный бунт, и все мы, по твоей милости, коньки откинули. Ох, ждет тебя расплата... Степан Иванович плохо помнил, какие оправдания выкрикивал, охваченный смертельным ужасом. Кажется, он разрядил барабан револьвера, но пули безвредно пролетали сквозь детские тела. Потом Жохов обнаружил, что лежит на лестнице ничком с завернутыми за спину руками, а вокруг стоят соседи и, что хуже всего, два гэпэушника, которые жили на третьем этаже.
Степан Иванович был в невменяемом состоянии, так что показаний от него ждать не приходилось. Во всяком случае, пока не очухается. Поэтому Шифер положил в карман шинели разряженный "вессон" и грозным голосом предложил ротозеям разойтись, дабы не затоптать следы преступления. Комиссар остался объясняться с подоспевшим нарядом милиции, а Садков проводил до квартиры апатичного Жохова. Дверь им открыла перепуганная дама, закутанная в простыню, из-под которой выглядывали полные голые плечи. Оставив любовников наедине, Антон Петрович, усмехаясь, поднялся к себе на третий, где тоже толпились взбудораженные жильцы. В первых рядах любознательных, конечно, оказались жены чекистов. - Теракт? - с придыханием осведомилась Эстер Шифер. - Сомневаюсь,- Садков пренебрежительно щелкнул языком.- По-моему, товарищ Жохов перебрал и устроил пальбу. Хорошо, никого не зацепил. Соседи, немного успокоившись, разбрелись по квартирам. Виктория Николаевна, облегченно вздыхая, позвала мужа ужинать, но добавила: - Между прочим, у нас не дом, а проходной двор. Полчаса назад какие-то иностранцы тут слонялись. Японцы или китайцы. Комиссар, поднимавшийся по лестнице, услышал последние слова и ответил: мол, ходят слухи, что в дом подселят товарищей из Коминтерна - вот они, наверное, и заглянули посмотреть будущее жилье. Мысль показалась здравой, и коллеги отправились восвояси. Садковы уже подходили к своей двери в самом дальнем углу длинного коридора, когда Шифер окликнул Антона Петровича. Оглянувшись лицом к начальнику, Садков увидел за спиной комиссара тускло светящуюся женскую фигуру. Между тем Исаак Абрамович, не подозревавший о присутствии подозрительной особы, приблизился к оперуполномоченному и вкрадчиво начал: - Антон Петрович, я хотел бы вернуться к нашему разговору о той девушке... Азарт заставил забыть все нормы субординации. Садков бесцеремонно схватил комиссара за плечи, рывком развернул на 180 градусов, прошептав: - Вот о какой девушке надо думать! Он двинулся на сближение, взмахом руки пригласив Шифера следовать за ним. Пробежав на цыпочках половину коридора, Антон Петрович втрое сократил дистанцию. Дама, одетая в легкомысленно короткую юбочку, испуганно обернулась и, едва слышно вскрикнув, заслонилась обеими руками. Окаймленная голубым ореолом она пятилась мелкими танцующими шажками. Сквозь ее полупрозрачное тело просвечивала стена, украшенная лепными медальонами. - Не бойтесь, барышня,- миролюбиво воззвал Садков.- Нам стоит побеседовать. Она отчаянно замотала головой, продолжая отступать. Антон Петрович обратил внимание, что женщина не касается пола босыми ступнями, а как бы плывет над паркетом. Внезапно она метнулась к выступу стены, в последний раз оглянулась на людей и проскользнула внутрь камня. Шифер, тяжело дышавший за спиной Садкова, спросил, запинаясь: - Как это... что... кто она такая? - Обычный призрак,- задумчиво произнес Антон Петрович.- Начинаю понимать, чего так испугался этот боров Жохов. - А я начинаю понимать, что ужинать ты не собираешься,- печально резюмировала Виктория Николаевна. - Подожди, не до ужина. Я не успокоюсь, пока не выпотрошу из очевидцев все подробности. С этими словами Садков решительно направился к квартире Степана Ивановича. Почесав ногтем висок, Шифер двинулся следом.
- Хорошо устроились,- Барбашин не скрывал зависти.- Такой феномен - и прямо по месту жительства. Исаак Абрамович замотал головой и жалобно промямлил: дескать, такого все равно быть не может, поскольку привидения противоречат материализму. - Жохов и тот рифмоплет были пьяны в дупу, вот им и привиделась всякая дребедень... - Но мы-то с вами вчера не пили,- напомнил Садков. - Все равно должно быть материалистическое объяснение,- упрямо повторил комиссар. - Боюсь, вы правы,- неожиданно изрек Барбашин, перелистывая протоколы ночных допросов.- Если верить свидетелям, феномен имел место дважды, причем оба раза - во время грозы. И другие обстоятельства тоже... В общем, феномен имеет электрическую природу. - Вернее - электромагнитную,- уточнил Воронин. Всю прошлую ночь поднятые по тревоге сотрудники ОСОТ допрашивали Жохова и остальных свидетелей. Удалось установить, что впервые призраки появились на прошлой неделе - числа 10 или 11 мая, когда над Москвой разразилась гроза. Степану Ивановичу явилась польская старушка, якобы погибшая под копытами жоховского эскадрона во время советско-польской войны четыре года назад. В тот же день в квартиру видного партийного работника Рязанцева проник пожилой мужчина буржуазного обличья и принялся упрекать большевика, который-де живет в доме, из которого безжалостно изгнаны законные хозяева. Рязанцев, человек крепкого сложения, попытался скрутить классового врага, но потерял сознание, получив сильный удар током. Когда он очнулся, постороннего в квартире не было. По словам Рязанцева, буржуй был очень похож на бывшего хозяина этого дома фабриканта Ксенофонтова, чей портрет до сих пор висел на стене одной из квартир. Показания остальных очевидцев дополнили картину, после чего Барбашин и Садков смогли заключить, что номенклатурный дом на Мясницкой по невыясненной причине обзавелся прямой связью с бхагой. Шифер был сбит с толку, однако не желал и слышать о "духах", обитающих в потустороннем мире. Впрочем, услышав наукообразные термины насчет "электромагнитной природы" Исаак Абрамович немного подобрел. - Полагаю, феномен питается энергией атмосферного электричества,- сказал Антон Петрович.- Когда гроза пошла на убыль, изображение полуголой женщины сделалось прозрачным. Более ранние гости из бхаги таким свойством не обладали. Только светились, как неоновые лампочки. Вера Гладышева, которую комиссар уже считал полноправным членом коллектива, слушала их беседу с видом полного обалдения. Когда обсуждение приблизилось к кульминации, девица, забавно хлопая веками, осведомилась, что такое бхага. - Я и сам толком не понял,- признался Шифер.- По-моему, наши старорежимные товарищи пользуются мистическими словечками за неимением научной терминологии. Короче говоря, бхагой мы называем особую форму материи. - А при чем тут привидения? - недоумевала Гладышева. Комиссар беспомощно посмотрел на ветеранов, и Садков поспешил на подмогу. Он сказал не столько для тамбовской дурочки, сколько для самого Шифера: - Мы полагаем, что после смерти человека в бхаге сохраняются электрические колебания его мозга. - Не обязательно сохраняются и не обязательно после смерти,- сварливо вставил Барбашин. Спор не разгорелся исключительно благодаря комиссарскому благоразумию. Подобные разговорчики слишком уж напоминали религиозные предрассудки по поводу загробной жизни, поэтому Исаак Абрамович решительно увел обсуждение прочь от крамольной темы. - Вы разобрались с историей этого строения? - деловито спросил Шифер. Воронин с готовностью доложил результаты своих ночных раскопок в архиве Моссовета. Вскоре после большого пожара 1812 года, сказал он, купец второй гильдии Василий Чесноков построил на этом месте деревянный дом, квартиры в котором сдавались в наем всевозможным разночинцам и прочему неродовитому люду невеликого достатка. В 1889 году обветшавшее здание купил Владимир Александрович Ксенофонтов - известный делец, разбогатевший на сибирских золотых приисках и основавший мануфактурное производство. Ксенофонтов немедленно обратился в Московскую городскую управу с прошением дозволить ему строительство каменного дома. - А почему он просил разрешения? - встрепенулся Шифер.- Что-то здесь нечисто. - Обычная процедура,- охладил начальника Барбашин.- Со времен Петра Великого действовал указ - каменные дома в Москве можно было строить только с разрешения властей. Разочарованный комиссар махнул рукой, и Егор скороговоркой закончил отчет. По его словам, особняк возводил известный московский архитектор Окулычев, кирпич особого обжига привезли из Голландии, паркет - из Франции. Лепные украшения стен сработали приглашенные из Питера мастера, а потолки расписывали два немецких художника. - Могу добавить,- сказал Садков.- Я был немного знаком с Окулычевым и Ксенофонтовым. Оба входили в масонскую ложу и, наезжая в столицу, обязательно посещали Эзотерический клуб. Ужасно надоедали всем своими рассуждениями о природе оккультизма. - Приходилось их терпеть,- добавил Илья Афанасьевич.- Благодаря их длинным языкам, мы были в курсе намерений московских масонов. Шифер насторожился, поскольку руководство ОГПУ на днях спустило указание усилить работу против оккультных сект. Между тем Антон Петрович, не знавший про приказ от 16 мая, решил дополнить картину собственными сведениями. После переезда в Москву его супруга собрала множество пикантных историй, в том числе относящихся к их дому. Оказалось, что старый, еще деревянный особнячок на Мясницкой славился как место свиданий. По слухам, именно здесь протекал бурный роман эфиопского правнука Пушкина с баронессой Аграфеной Шульц, урожденной графиней Мещерской. Кроме того, существовала легенда, что последний владелец дома господин Ксенофонтов в припадке безумной ревности замуровал в стене знаменитую танцовщицу Евдокию Лиговцеву, портрет которой сохранился на одном из медальонов, украшающих фасад дома. Критически поморщившись, Шифер собрался сделать очередное замечание, чтобы ветераны не увлекались мистическими глупостями. Неожиданно Барбашин радостно заявил: - Между прочим, начинается гроза. Предлагаю навестить место происшествия.
Дом был асимметричным сочетанием теремов, крылечек, башен с куполами-маковками, колоннад, вышек и прочих деталей, которые спустя треть века будут названы архитектурными излишествами. - Видите эти купола? - сказал, показывая рукой, Садков.- Наверняка все вместе они образуют антенну, принимающую электромагнитное излучение бхаги. Раньше три маковки были отделены одна от другой, но как раз восемь дней назад на крыше натянули провода, и эти металлические полости соединились в единую систему. С тех пор начали появляться феномены. Еще он отыскал на фасаде каменный женский профиль и стал убеждать коллег, что именно такое лицо было у женского призрака, за которым они с Шифером гнались прошлым вечером. - Продолжим разговор под крышей,- раздраженно предложил нахохлившийся под струями дождя комиссар.- И пусть каждый помнит, что следует делать. На лестнице их встретил, нагло ухмыляясь, старый недруг Сергаченко. Этот гайдамацкий сотник выследил Барбашина, когда ротмистр работал в петлюровском тылу. После короткой схватки Илья Афанасьевич ушел на запасную конспиративную квартиру, оставив сотника с девятимиллиметровой дырой между глаз. - Здоровеньки булы, харя москальская,- издевательски выговорил Сергаченко.- Ты не только нас, ты и своих предал, коммунякам служить пошел. - А ты не подобрел,- голос Барбашина звучал равнодушно.- И не поумнел, как я посмотрю. Бывший ротмистр неторопливо поднимался к призраку. За спиной старшего коллеги, отставая на шаг, нес приборы заметно нервничавший Воронин. Оставшийся внизу Садков должен был, согласно диспозиции, отвлекать разговорами посланника бхаги и решил заодно удовлетворить профессиональное любопытство. - Как там? - спросил он. - Не поймешь,- сказал призрак.- Там темнота. Но не только. Я не могу объяснить словами. Приблизившись вплотную, Егор быстрым движением протянул вперед электроскоп. Бумажные лепестки затрепетали, показывая присутствие электрического поля. "Магнитный прибор еще нужен, да где его взять",подумал Садков и торопливо задал следующий вопрос: - Так ты на самом деле оттуда, или какой-нибудь шутник развлекает нас живыми картинками вроде кинофильма? Призрак смерил его презрительным взглядом, но не ответил, а внезапно побледнел, стал просвечивать насквозь, как мутное стекло. Полупрозрачная фигура гайдамака покрылась шустро бегающими искрами, после чего быстро растаяла. Последним исчез голубоватый контур человеческого тела, напоминающий облако табачного дыма. - Все,- резюмировал Садков.- Гроза кончилась, и феномен - вместе с ней. Будем ждать следующего дождика. Неунывающий комиссар приказал приступить к следующему этапу операции. Егор побежал звать рабочих, а остальные двинулись на третий этаж. По дороге Исаак Абрамович попытался выяснить, что имел в виду Садков, когда спрашивал так называемого призрака о розыгрыше с использованием кинематографической техники. Отставной моряк признался, что бесплотные посланцы астрального мира подозрительно напоминают трехмерный иллюзион, которым потрясли землян космические гости. - Думаете, бреланцы решили над нами подшутить? - мгновенно сообразил Шифер.- Блестящая догадка! Гораздо правдоподобнее, чем дурацкие привидения. Тем не менее комиссар заявил, что сегодня же намекнет кому следует, чтобы сняли с крыши электрические провода. Горячие протесты ветеранов IX Отделения, умолявших продолжить наблюдения за бхагой, Шифер оставил без внимания. По его мнению, сейчас было важно пресечь в корне распространение антисоветских слухов, которые могут быть использованы реакционными церковниками. - История повторяется,- меланхолично прокомментировал Барбашин. - Что вы имеете в виду? - подозрительно переспросил шеф ОСОТ. - Лет десять назад нас точно также заставляли уничтожать феномены, которые не удавалось объяснить с религиозных позиций. Ответом был уничтожительный взгляд начальника. Поднявшись на последний этаж, Садков показал пальцем на потолок, украшенный росписью с изображением знаменитого подвига Вильгельма Телля. Остальные поняли без слов: именно эта картина подвигла анархистов устроить стрельбу по яблоку, в результате чего шальная пуля угодила в лоб девице, которая накануне общалась с товарищем Жоховым. - Дурак этот Жохов,- в сердцах проговорился Шифер. - Не скажите,- хмыкнул Антон Петрович.- Можно сказать, народный герой. Он же, как выясняется, устроил в Питере голод, чем приблизил революцию. - И без него бы революция случилась,- строго заявил комиссар и обратился к Вере: - Вот здесь вчера мы видели силуэт танцовщицы, которую прежний хозяин дома замуровал в стену. - Сволочь буржуйская! - не раздумывая, отозвалась Гладышева.- А с другой стороны, поделом ей. Нечего было записываться в подстилки этому фабриканту! Одобрительно улыбаясь, Шифер продолжил: - И вот прямо здесь, где выступ, так называемый призрак балерины ушел в стену. Что это означает? - А что? - Вера сделала большие глаза. Барбашин негромко сказал: - Это означает, что мой приятель Кетцалькоатль не сделал исключения в отношении товарища Гладышевой. Не слушая его, комиссар торжествующе провозгласил: дескать, это означает, что именно тут и замурована пресловутая Евдокия Лиговцева. Простукав стену, они убедились, что внутри выступа действительно имеется пустота. Потом рабочие разбили толстый слой сцементированных кирпичей, и взорам предстал скелет, прикрытый лохмотьями женской одежды. Точно в такой коротенькой юбочке щеголял накануне призрак несчастной танцовщицы.
Вечером над центром Москвы снова повисли тяжелые иссиня-черные тучи. Сверкнули коронные разряды в миллионы вольт разности потенциалов. Антон Петрович уселся поудобнее и стал ждать появления астральных гостей. Жена как раз укладывала дочку в другой комнате, и Садков забеспокоился: вот явятся в спальню, напугают ребенка. Ему повезло - призраки решили навестить именно главу семьи. Сначала посередине кабинета появились похожие на облако табачного дыма силуэты двух человеческих тел. Бледно-синие контуры быстро превратились в скопище искрящегося электричества, обрели рельефность - и вот уже стоят два феномена в драных мундирах японского флота. У одного из них зияла солидная - видать, от снарядного осколка - дыра в затылке. Японцы обратились к Садкову на чистом русском языке, но губы их при этом не шевелились. Оказалось, что гости сильно обижены на Антона Петровича со времен Цусимской баталии. Эпизод такой действительно имел место: на третьем часу сражения "Аврора" попала под сосредоточенный огонь нескольких японских кораблей, вражеская артиллерия вывела из строя расчет шестидюймовки правого борта, и тогда к пушке бросились находившиеся поблизости моряки. Садков ностальгически вспомнил, как наводил пушку на легкий крейсер "Нийтака" и как посылал снаряд за снарядом, восторженно восклицая при каждом удачном попадании. Оказывается, один из его выстрелов отправил в бхагу электромагнитные колебания этих унтер-офицеров. - А в чем цель вашего визита? - развеселился Антон Петрович.- Отомстить намерены, или выразить восхищение меткостью моей стрельбы? Если думаете, что меня замучает совесть, то сильно ошибаетесь...- Тут его осенила неожиданная догадка.- Вы ведь, наверное, буддисты, то есть ваша вера отрицает загробную жизнь. Как же чувствуете себя по ту сторону бытия? То ли японские призраки обиделись, то ли вышел их срок, но оба внезапно исчезли, пройдя через стандартную цепочку превращений. А за спиной Садкова послышался сдержанный смешок. Обернувшись, оперуполномоченный ОСОТ увидел старика в дорогом костюме, какие считались модными во времена мировой войны. - Я - Ксенофонтов, владелец этого особняка,- представился призрак, также не шевеля губами.- Воспользовался последней возможностью навестить свой кабинет. Завтра врата будут разрушены. Варвары вы, однако. - Ну, допустим, я к этому варварству отношения не имею,- запротестовал Антон Петрович.- Я как раз-таки требовал сохранить антенну. - Не антенна это, как вы не понимаете,- забрюзжал Ксенофонтов.- Варвары вы и есть. Все без исключения. Обидевшись, Садков повторил свое подозрение, что видит вовсе не призрака, а трехмерное изображение. Снисходительно поморщившись, гость поведал: мол, слыхал о таком. По его словам, много лет спустя подобное изобретение получит совершенно неприличное название - голография. Потом, исчерпав запас добродушия, Ксенофонтов свирепо изрек: - А за грехи ваши придет возмездие. Ровно через чертову дюжину лет кровавыми слезами умоетесь. С этими словами он исчез. Оставшись один, Антон Петрович до полуночи ждал других гостей, но призраки так и не появились. В ту ночь Садков долго не мог уснуть. Все ворочался в постели и раздумывал: "Что же такого страшного может случиться в мае тридцать седьмого?"
Капкан для охотника
Московское лето 1927 года выдалось дождливым и прохладным, но порой случались жаркие дни, когда не было спасения от липкой духоты, равно как от неисчислимых армад мух, комаров, ос и прочей летучей членистоногости. Целый выводок подобных тварей с раннего утра назойливо жужжал под ухом, невероятно раздражая Антона Петровича. Зудящий звук напоминал печальные обстоятельства второго года войны с японцами - тогда в тропиках его точно так же изводили экзотические насекомые южных морей. В конце концов Садков не выдержал и вышел на военную тропу, свирепо размахивая мухобойкой. Квадратный кусок грубой резины, прибитый мелкими гвоздиками к деревянной рукоятке, быстро избавил Вселенную от нескольких мух и большой желто-оранжевой осы. Однако оставался еще один источник низкого, с надрывом, гудения. Вероятно, это был огромный шмель, который очень ловко избегал встречи со смертоносным оружием. Но вот очередной взмах мухобойки принес успех - тяжелая тушка, формой и тусклым серебристым цветом напоминавшая миниатюрный артиллерийский снаряд, отлетела к стене. Врезавшись в штукатурку, насекомое тяжело шлепнулось на пол и, проворно перебирая лапками, уползло в щель между книжным шкафом и сейфом. Чтобы добить его, пришлось бы передвигать тяжелую мебель но этого делать Садков не стал, здраво рассудив: раз не жужжит, то и проблему следует считать решенной. Только поработать спокойно ему все равно не было суждено. Едва успел он сесть за стол и разложить документы, как зазвонил телефон. Комиссар строго напомнил, что утром вернулись из командировки Воронин и Гладышева, а потому ровно в 12.00 состоится совещание по делу о "Северном феномене". - Как я догадываюсь, мои соображения вы сегодня слушать не станете,предположил Антон Петрович. - Боюсь, не получится. Сами знаете, какое важное дело назревает. - Знаю... Конечно, Садков предпочел бы поспорить о степенях важности, но понимал, что переубедить начальство все равно не сумеет. Он просто положил трубку и вернулся к прерванной работе. Служба, изучавшая астральные и прочие необъяснимые проявления, существовала уже почти четверть века: сначала в Империи, а потом - в Союзе. Проанализировав сотню с лишним оперативных дел, побывавших в разработке за эти годы, Садков пришел к выводу, что все обнаруженные феномены делятся на три категории. Первую составляли существа, тем или иным способом прибывшие с других миров. Оба отделения - прежнее Девятое и нынешнее Особое - обнаружили признаки по меньшей мере четырех экспедиций, посетивших Землю только в ХХ столетии, а кроме межпланетных путешественников были еще твари, проникавшие вроде бы из параллельных измерений. Ко второй группе он причислил феномены заведомо земного происхождения, вроде людей со способностью к чтению мыслей или предсказанию будущего. Сюда же относились загадочные явления природы, понять смысл которых современная наука могла с большим трудом, по каковой причине ученые делали вид, что подобных феноменов не существует вовсе. Наконец существовала последняя разновидность тайн, коим не удавалось подыскать рационального истолкования, то есть оставалось заподозрить влияние сверхъестественных факторов. Данная категория феноменов отрицалась не только советской наукой, но и руководством страны - из соображений несоответствия таких фактов канонам материалистического мировоззрения. Садков попытался изложить на бумаге замысел целого каскада операций секретно-оперативного характера, которые могли бы закончиться выявлением феноменов первого и второго типов, однако его снова оторвали от работы. Заглянувший в кабинет Егор Воронин вежливо, но настойчиво позвал старшего коллегу на совещание.
...На болотистых берегах Печоры двое осотовцев выдавали себя за нищих студентов. Согласно легенде, они желали побатрачить на богатых крестьян, но выбирали хозяина, который больше заплатит. На второй день Егор и Вера забрели в Микуниху, где обитал небезызвестный Иван Мокшин. Походив по деревне, сопровождаемые жидкой стайкой местной ребятни "студенты" постучали в ворота выстроенного на отшибе за выгоном добротного хозяйства. Им отворила женщина лет тридцати (согласно словесному портрету, они опознали жену предполагаемого феномена Настасью Матвеевну), и Егор предложил: - Не найдется ли, тетенька, работы? Сестренка по дому помогла бы, а я потаскать чего-нибудь могу, дров порубить... Зеваки за спиной разразились издевательским смехом - Воронин ничем не напоминал силача, способного выполнять тяжелую крестьянскую работу. Хозяйка тоже поулыбалась, но изгаляться, по доброте душевной, не стала. - Не нужно нам таскать... А вы кто будете? Услышав жалостливую историю скитаний оголодавших городских подростков, хозяйка вдруг сделалась серьезной и пригласила осотовцев в избу. Позже Вера признавалась, что в тот момент у нее замелькали панические опасения: как бы не переборщили они, прикидываясь несчастненькими. В таком случае Настасья Мокшина могла бы просто накормить их до отвала, а затем выставить за порог, снабдив узелком провизии на дорогу. После этого операцию можно было считать позорно проваленной. К счастью, вышло по-другому. Настасья Матвеевна действительно усадила лже-студентов за стол, но выпроваживать не спешила. Когда гости наелись, хозяйка завела долгий разговор, расспрашивая про жизнь в большом городе, учебу и тому подобные мелочи. Похоже, она поверила разработанной в ОСОТ легенде. Вера действительно была студенческого возраста, а Егор, хоть и приходился Мокшиной ровесником, по причине хилого телосложения выглядел малолеткой. Под вечер пришел с поля глава семьи. Супруги пошептались, после чего Иван Филиппович предложил гостям пожить в Микунихе до конца лета и заняться учительством. Школы в деревне не было, а Мокшину очень уж хотелось дать отпрыскам хоть какое-нибудь образование. - Топором махать - не велико дело,- сказал он.- Если обучите моих детишек грамоте - не обижу. Больше, чем трактористу, заплачу. Хоть деньгами, хоть харчами. Восьмилетние близняшки не блистали сообразительностью и прилежанием, но осотовцы старались изо всех сил. К концу недели Вася и Маня уже запомнили примерно половину алфавита и читали по складам простые слова. В перерывах между занятиями уполномоченные ОГПУ пытались найти подтверждения феномена, что оказалось делом нехитрым. Вскоре из отдельных деталей начала складываться убедительная картина. Иван Мокшин не слишком скрывал свой дар, хотя при "студентах" особо не злоупотреблял - скорее всего, не хотел пугать гостей. Тем не менее уже на второй день Вера подглядела, как Мокшин, вернувшись к ужину, грузно опустился на лавку и вытянул ноги. Сапоги зашевелились словно живые, сползли с хозяина и медленно перелетели в угол. Гладышева была уверена, что обувь именно летела, уносимая неведомой силой, а не была отброшена пинком. В другой раз Настасья Матвеевна попросила мужа передать ей соль. Последовавшая сцена живо напомнила осотовцам трапезу гоголевского Пацюка. Мокшин продолжал методично отправлять в рот ложку за ложкой, а солонка вдруг поехала по столу и остановилась перед тетенькой Настасьей. Впечатление было такое, будто кто-то тянет выдолбленную из деревяшки коробочку за невидимую веревку...
- И еще много таких проявлений было,- с воодушевлением говорила Вера.- Он на расстоянии двигает любые предметы домашней утвари. Дрова в печку покидал, не прикоснувшись руками... - Бутылка самогона перелетела с буфета на стол,- вставил Егор.- Только по стаканам Мокшин руками разливал. - Понятное дело, это работа тонкая, расплескать боялся,- Садков сделал заметку в записной книжке.- Как бы вы оценили его способности в цифрах? Немудреный вопрос поставил обоих командированных в тупик. Как и следовало ожидать, политически грамотный молодняк, встретившись с настоящим феноменом, впал в телячий восторг, начисто позабыв инструкции. Пришлось учинить им допрос по всем правилам, чтобы заставить сопляков вспомнить нужные ОСОТ сведения. Горе-агенты оказались неспособны делать простые умозаключения, а вместо этого принялись наперебой рассказывать, какой предмет и на какое расстояние перемещал Мокшин. Потерявший терпение Илья Афанасьевич спросил раздраженно: - При этом он обязательно должен смотреть на перемещаемое тело? - Вроде бы нет...- Вера беспомощно потупилась.- Вот был такой случай... Она не успела удовлетворить любопытство Барбашина. В кабинет без стука вошел Злыгин - замначальника оперативного отдела. - Исаак Абрамович, позвольте вас на минутку,- с этими словами "сосед" мотнул головой, приглашая комиссара в коридор. - У нас идет важное совещание,- недовольным голосом отозвался Шифер. - Тем более,- загадочно сказал Злыгин.- Время не ждет. Набычившись, комиссар выбежал, возмущенно хлопнув дверью. Минуты через три Шифер вернулся с очень озабоченным видом в сопровождении Злыгина и нескольких сотрудников отдела оперативно-технических средств. Технари деловито водрузили на стол и подключили к электрической розетке громоздкий агрегат, производивший впечатление груды беспорядочно припаянных друг к другу радиодеталей. Как ни удивительно, устройство вроде бы работало, и незванные гости, держа резиновыми перчатками металлические трубки с решетчатыми наконечниками, соединенные с грозной машиной толстым проводом, двинулись вдоль стен. Дважды обойдя кабинет по периметру, один из инженеров уверенно сказал: - Оно должно быть где-то вон там...- и показал пальцем в верхний угол комнаты, где сходились под прямыми углами две стены и потолок. - Действуйте,- распорядился Злыгин. Недоумевающие осотовцы в полной растерянности наблюдали, как красноармейцы охранного подразделения установили лестницу, и коллеги из другого отдела полезли на верхотуру. Приборы жужжали, позванивали, моргали лампочками, искрили плохо запаянными контактами, но никто даже не пытался объяснить, что здесь творится. Наконец после долгих загадочных манипуляций предмет поисков был извлечен из стены и оказался на столе Шифера. Фотограф дважды щелкнул своим аппаратом, ослепив всех вспышками магния. - Похоже на обыкновенный гвоздь,- разочарованно резюмировал комиссар.- Не может такая кроха работать, как радио. - Если верить пеленгатору, этот "гвоздь" и сейчас продолжает сигналить,сообщил Злыгин. Постепенно стало ясно, как развивались события. Отдел ОТС испытывал новую технику, которая предназначалась для засечки вражеских радиопередатчиков. Неожиданно пеленгатор показал, что из помещений Особого отделения исходят довольно сильные сигналы на очень коротких волнах. Начальник отдела немедленно оповестил оперативников, Злыгин поднял тревогу, а в результате было обнаружено невесть что. Садков, имевший дело с первыми морскими станциями беспроволочного телеграфа еще в начале века, недоверчиво взял двумя пальцами таинственный "гвоздик" и направил на находку мощную линзу лупы. Сквозь увеличительное стекло отставной флотский офицер увидел трубку чуть длиннее двух дюймов, сделанную из непонятного матового материала. Из заостренного конца исходила металлическая нить длиной около половины фута (Антон Петрович так и не привык к новым мерам). На другом торце поблескивал гранями голубоватый кристалл размером в ноготь мизинца. - Скорее уж не гвоздь, а булавка с драгоценным камнем,- сказал Садков. Внезапно "булавка" сделалась горячей, и Антон Петрович, охнув, выпустил ее из обожженных пальцев. Дерево столешницы в том месте, где упал загадочный предмет, задымилось и почернело. Воронин немедленно плеснул туда из графина, поднялась струйка пара, послышалось слабое шипение. Когда Шифер снова взял эту штуковину пинцетом, она уже остыла, превратившись в бесформенный комочек неизвестного вещества.
Расплавившуюся находку отправили в лабораторию, а личный состав ОСОТ вернулся к делу Мокшина. Гладышева бойко поведала, как они с Ворониным разыграли изумление и страх при очередном проявлении феномена. Иван Филиппович добродушно посмеялся и заверил глупых городских юнцов: - Не бойтесь, детки. Я с нечистой силой не знаюсь. На другой день, прикинувшись восхищенными, лже-студенты принялись упрашивать Мокшина рассказать и показать, как у него получаются такие чудеса. Привыкший к подобному отношению публики северянин поначалу отнекивался, но потом все-таки поддался на уговоры и долго двигал разные предметы, не прикасаясь к оным никакой частью своего тела. Пока Вера взахлеб излагала эти сведения, Воронин напряженно выводил каракули на листе бумаги. Потом отложил затупившийся карандаш и сказал: - Позвольте мне, товарищи. По моим подсчетам выходит, что феномен обычно работал с телами не тяжелее четверти пуда. Максимальный груз Мокшин способен поднимать на высоту не больше метра или перемещать в пределах комнаты волоком, то есть не отрывая от пола. Пятифунтовую гирю он подбрасывал до потолка шесть раз подряд, но потом признался, что сильно устал. Вера недовольно посмотрела в сторону напарника, прервавшего ее рассказ. Хотя Гладышева была много младше по возрасту и стажу оперативной работы, напористый характер явно позволил ей захватить лидерство во время командировки, и размазня Воронин с таким распределением обязанностей явно согласился... Впрочем, Егор уже сказал все, что хотел, и она продолжила бойко отчитываться. Молодые уполномоченные легко нащупали слабую струнку феномена неграмотный крестьянин был тщеславен. Ему льстило внимание образованных городских людей. Мокшин радовался, точно ребенок, слушая рассказы осотовцев о почете и внимании, коими будет окружен в столице. Простодушный деревенский чудотворец буквально потерял голову, когда узнал, что в Москве с ним будут разговаривать профессора - магическое слово "профессор" окончательно сломило Ивана Филипповича. - Мы обещали пригласить ученых, которые будут изучать эту волшебную силу, а потом отвезут его в Москву,- снисходительно посмеиваясь, докладывала Гладышева.- Пришлось приврать, что его дети будут учиться в лучших городских школах. Я чуть не пообещала со временем устроить близнецов в университет, но вовремя спохватилось, что наш дядечка Ваньша просто не поймет столь мудреного слова. Однако он и без того нам поверил и согласился... Девушка рассмеялась, искренне потешаясь наивностью феномена. Шифер и Воронин тоже заулыбались. Барбашин, напротив, нахмурился и проговорил раздраженно: - Поражаюсь вашему цинизму, коллеги. По-моему, ничего смешного тут нет. Вероятнее всего, нам действительно придется забрать всю семью в какую-нибудь специальную клинику для длительных медицинских наблюдений. Дар мог перейти по наследству к детям. - Совершенно справедливо,- без большой охоты согласился с давним соперником Садков.- А теперь у меня есть еще один вопрос. Надеюсь, вы не забыли выяснить, при каких обстоятельствах Мокшин приобрел свои необычные способности? Согласно донесениям местных чекистов, еще несколько лет назад Мокшин ничем не выделялся из общей массы земляков. Дар психокинеза появился у него совсем недавно, в середине двадцатых годов. Поэтому, составляя инструкцию для командированных в автономную область Коми сотрудников, ветераны особо подчеркивали: крайне важно выяснить, как это случилось. - Нет, я не спросила...- покаянно созналась Вера. Она беспомощно поглядела на Воронина, однако тот виновато развел руками. Комиссар поспешил заступиться за своих любимцев: - Мелкие упущения в нашей работе случаются постоянно. Молодежь сделала главное - разведала обстановку и подготовила Мокшина к встрече с учеными, то есть с нами. А уж мы разберемся с остальными вопросами. - Не сомневаюсь,- саркастически произнес Барбашин. И тут Егор Воронин вдруг вспомнил свой разговор с Мокшиным, который случился перед самым отъездом осотовцев из Микунихи. Иван Филиппович сконфуженно поинтересовался, разрешат ли ему выступать в цирке с разными фокусами, вроде жонглирования без помощи рук. Оказывается, очень давно отец повез его в город на ярмарку, и там двенадцатилетний пацан был сражен красочным представлением цирка шапито. С тех пор пределом его мечтаний сделалась надежда самому хоть разок выйти на сцену в обтягивающем алом трико, усыпанном блестящими звездочками.
До станции Печора осотовцы ехали ровно двое суток. Их вагон прицепили к воинскому эшелону, загруженному красноармейским обмундированием и другими припасами для северных гарнизонов. Вагон был - просто сказка, каждый пассажир расположился в отдельном купе с умывальником и отхожим местом. По слухам, при старом режиме это чудо железнодорожной техники принадлежало кому-то из великих князей. Примерно за час до последнего в этом поезде ужина комиссар, сохраняя на лице озабоченное выражение, шлепнул ладонью в дверь, на которой была нарисована римская цифра IV. Потом, не дожидаясь ответа, дернул рукоятку и вошел в купе, где обнаружил Барбашина с намыленным лицом и бритвой в руке. - Илья Афанасьевич, нам нужно поговорить,- продолжая хмуриться и нервно закусывать губу, сказал Шифер.- Если не возражаете, я приглашу и товарища Садкова. - У меня есть сильнейшее подозрение, что вы пригласите товарища Садкова, даже если я возражаю,- буркнул отставной ротмистр. Вскоре они сидели втроем, а сунувшейся в дверь Верочку комиссар непривычно резко заявил: дескать, здесь не комсомольское собрание, но мужской разговор, не предназначенный для женского любопытства. - Я думала, вы собираетесь обсуждать операцию в Микунихе,- обиженно пропищала она. - Нет, мы собираемся травить неприличные анекдоты! - отрезал Шифер. Выставив назойливую девицу, он сказал, задумчиво подбирая слова: - Меня продолжает беспокоить история с тем "гвоздем", который неизвестно кто подложил в... вбил в стену моего кабинета. Нет ли у вас соображений на этот счет? - Лично я готов заподозрить, что предмет был подслушивающим устройством,сказал Садков.- Разведки многих враждебных стран интересуются работой органов ОГПУ. В том устройстве наверняка имелся микрофон и радиопередатчик, который передавал наши разговоры в эфир, а где-то недалеко сидит шпион и слушает, о чем мы говорим... Одно смущает - не существует столь микроскопических радиостанций. - В том-то и дело! - Шифер покачал головой.- Инженеры из оперативно-технического просто в панике. Говорят, материал науке неизвестен. Тоненькая проволочка, которая наверняка служила антенной, так она из золотого сплава сделана. А остальное - какая-то масса вроде эбонита, только с примесями никому не нужных химических элементов. Германий какой-то, кремний... И больше ничего не осталось, никаких радиодеталей, даже расплавленных. Они с Садковым принялись гадать, из какой страны заброшен шпион, установивший на Лубянке этот микрофон с передатчиком. Барбашин молча чистил свой "браунинг" и, посмеиваясь, слушал, как коллеги пытаются сделать выбор между англичанами, американцами и немцами. Потом, вставив в рукоятку магазин, он убрал пистолет в потайную кобуру и негромко высказал предположение, что дела могут обстоять не так драматично. - Все мы знаем, про некую службу при нашей же конторе, о существовании которой не принято упоминать,- Илья Афанасьевич скривил губы сардонической усмешкой.- Если спецгруппа ставит подслушивающие устройства даже в самых высоких кабинетах Кремля, то никто не мешает дорогим коллегам следить за различными отделами внутри ОГПУ. Так что не болтайте лишнего, и беспокоиться будет не о чем. - Сначала я тоже о них подумал,- признался Шифер.- Однако начальник спецгруппы, узнав о находке Злыгина, был встревожен не меньше моего. Он показал микрофоны, которые устанавливает его подразделение - совершенно другая конструкция! Вдобавок ученые уверяют, что современная техника ничего подобного создать не способна. Опыт прошлых лет общения с тайнами подготовил Садкова к таким неожиданностям. Не долго думая, Антон Петрович высказал собственную версию происшествия: - Если устройство не может быть изготовлено на нашей планете - стало быть, он изготовлено где-нибудь в другом месте. Напоминаю вам, что существуют амулеты древних цивилизаций Земли, обладающие непостижимым могуществом. Кроме того, обитатели других миров также обогнали земную технику - как в области воздухоплавания, так и по части радио и телевидения. Комиссар долго обдумывал его слова, после чего произнес неуверенно: - Ох, не знаю...- Шифер дернул плечом.- Не верю я в вашу мистику. Скорее уж можно согласиться, что за нами следят посланцы иных планет. Еще раз продумав ситуацию, рассудительный Антон Петрович осторожно намекнул, что пришельцы слушали разговоры в комнатах ОСОТ не ради развлечения, но с определенной целью. - Цель как раз-таки понятна,- отмахнулся комиссар.- Вечная борьба разведки с контрразведкой. Мы охотимся на них, а они шпионят за нами, чтобы узнать наши намерения. По этому поводу Барбашин высказался довольно пренебрежительно: дескать, коли инопланетники действуют привычными для земных спецслужб методами, то и вылавливать их следует по старинке, как обычных вражеских лазутчиков. Он предложил подготовить операцию типа тех, какие уже не первое столетие осуществляли органы тайной полиции разных стран: выходить на явки, брать пришельцев под плотное наружнее наблюдение группами филеров, обкладывать агентурой, подбрасывать дезинформацию. В свою очередь, Садков не упустил случая напомнить о подробном плане подобных операций, который уже вторую неделю лежит без движения в сейфе комиссара. Шифер поклялся партбилетом, что внимательнейшим образом изучит садковские рекомендации, как только вернется в Москву. Однако Барбашин не был бы Барбашиным, если бы не нашел способа подпортить настроение начальству. - Ни черта мы не сделаем с такими кадрами,- сказал он презрительно.- Ваша молодежь... Критиковать комсомольских выдвиженцев оба ветерана могли часами и, как с прискорбием признавал комиссар, почти все их замечания содержали немалую долю истины. Вздохнув, Шифер решительно заявил: - Раз уж мы завели такой задушевный разговор, слушайте внимательно, чтобы больше к этому не возвращаться. Хоть на уши станьте, но не готовят на Земле специалистов по борьбе с феноменами такого рода! Других людей у нас нет, так что работать будем с теми, которых сумеем подобрать и правильно подготовить. Если они чего-то не понимают - учите, передавайте опыт. - Не больно-то они хотят учиться,- проворчал Садков. - Такую клизму вставлю - на коленях приползут просить, чтобы научили,пообещал комиссар.- А вообще-то прогресс невооруженным глазом виден. Помните, еще пару лет назад они первым делом хватались за револьвер? Согласитесь, что теперь оба усвоили азы слежки, агентурной разработки и других наших премудростей. Они уже не рвутся уничтожать феномен, а понимают, что тайну положено раскрыть, изучить и понять. "Старички" не могли не согласиться, что Шифер в чем-то прав, но признать это вслух не позволяло самолюбие. - Зато новенький громила наверняка примется палить из "нагана", едва увидит чудеса нашего феномена,- продолжал брюзжать Барбашин.- На кой ляд в отделе еще один недоучка? - Нам позарез нужен сотрудник с медицинским образованием,- отрезал потерявший терпение Шифер.- Кроме того, Кольцов окончил курсы и зря стрелять не станет. Даже по феномену.
Буквально за два с половиной часа перед выездом на Север в состав особого отделения был зачислен Андрей Кольцов, двадцатипятилетний чекист с отличным послужным списком. Высоченный и широкоплечий, он обладал огромной физической силой и был обучен японской борьбе джиу-джитсу. Как ни странно, именно этот атлет сразу завоевал доверие Мокшина. Загадочные "профессора" не произвели на деревенского мужика ожидаемого впечатления: обычные городские, ничего особенного, только скучные вопросы задают. А вот Кольцов был ему понятен - доктор. Андрей совершал не слишком нужные, но привычные манипуляции: заглядывал под веки, щупал руки, слушал дыхание через трубку. Мокшин сразу признал в докторе "старшого" и с той минуты предпочитал разговаривать только с ним. Подтверждения феномена были получены, едва осотовцы встретились с Мокшиным. Иван Филиппович покорно соглашался двигать любые предметы, лишь бы угодить городским, в чьих силах было пристроить его к цирку. Зрелище производило сильнейшее впечатление, хотя чекисты заранее знали, ч т о могут увидеть. Впрочем, несмотря на растерянность, Садков быстро подметил: магнетическая сила Мокшина запросто поднимает в воздух предметы, весившие почти пуд. Обладатель дара охотно подтвердил: - В самом деле, день ото дня сильнее становлюсь. И он весьма к месту привел в пример борцов и прочих атлетов, у которых от каждодневных упражнений с тяжелыми гирями растет мощь мускулатуры. Поглядев, как Мокшин, трудно дыша, отрывает от земли огромный жернов, Шифер обеспокоенно воскликнул: - Довольно, Иван Филиппович, устали ведь. Мокшин действительно перестарался - пальцы дрожали, по лицу протянулись полоски пота. И без того немногословный, он едва не замкнулся совсем, но хитроумный Барбашин вовремя подольстил: - Какой талант, товарищи! Любой цирк такого красавца возьмет на службу. Услышав о цирке, Мокшин снова ожил и готов был хоть гору передвинуть, лишь бы профессора увезли его в Первопрестольную. Однако, странные горожане не пожелали больше смотреть, как он поднимает тяжести. Осотовцев интересовало, когда и как пришло к нему чародейское умение. - Это, думаю, случилось осенью, вскоре как Ленина схоронили,- степенно сообщил Мокшин.- Камень тот горящий меня опалил. - Камень был очень горячим? - первым делом Воронин подумал о метеоре.- С неба упал? - Не, вроде не с неба...- Иван Филиппович насмешливо глянул на глупого горожанина.- Откуда ж на небе камни? Из его дальнейшего рассказа оперуполномоченные ОСОТ узнали, что осенью три года назад с Мокшиным приключилась небывалая история. Под вечер он возвращался из леса после удачной охоты. Вдруг немного в стороне от тропы вспыхнул сильный оранжево-золотистый свет, словно кто-то включил фонарь. Не в силах побороть любопытство, Мокшин продрался сквозь кусты и увидел, как под большой елью переливается, словно радуга, яркая огненная точка. Охотника окатила волна жара, как будто в бане плеснули водой на раскаленные камни. Впрочем, боль прошла почти сразу, да и свет быстро померк. Интерес взял верх над испугом, Иван Филиппович приблизился к дереву и обнаружил на месте недавнего свечения еще теплый камень размером с детский кулачок. Мокшин принес камень домой, а на другое утро портянка, на которую он посмотрел, вдруг поднялась в воздух и перелетела прямо в руки хозяину... Камень по сей день хранился в шкатулке Настасьи Матвеевны полупрозрачный, неправильной формы, грязно-желтого цвета. Едва увидев этот самоцвет, Барбашин сразу заявил: - Узнаю. Магический амулет. Нам показывали подобный кристалл в Шамбале. И у Калиостро был похожий: и у Венского Оракула. - Не совсем такой же,- сварливо возразил Садков.- Настоящий магический кристалл должен быть тщательно отшлифован, а у этого грани неровные. Возмущенный Шифер строгим голосом потребовал немедленно прекратить мистику и мракобесие. Барбашин осекся, вздохнул и беспомощно махнул рукой. Функционеры нового режима как огня боялись даже разговоров о явлениях сверхъестественных, то есть недоступных пониманию современной науки, и ничего с этим поделать было невозможно. Одно из таких явлений произошло сразу после грозного окрика Исаака Абрамовича: все осотовцы вдруг погрузились в ленивую расслабленность и, словно сквозь сон, спокойно взирали, как невесть откуда взявшиеся верзилы с противоестественно большими головами помогают хозяевам собираться в дорогу. Мокшины двигались, как лунатики, но быстро сложили скарб в две большие корзины. - Что они делают? - блаженно улыбаясь, осведомился Шифер. Илья Афанасьевич покачивался, точно после крепкой попойки, и еле слышал собственный голос - звуки доносились слабо, как будто голову закутали толстым одеялом. Тем не менее, он произнес, нехотя шевеля языком: - Старые конкуренты. Они тоже ищут наших феноменов. Наверное, на свою планету увозят... А мы-то надеялись, что они навсегда Землю покинули. Один из "большеголовых" стал рядом с наполовину парализованными людьми и сказал, довольно правильно выговаривая фразы: - В некоторых местах вашей планеты парадоксально сближены измерения. Поэтому здесь так часто встречаются существа с необычными способностями. Не обижайтесь, но мы заберем Ивана Мокшина и его семью. Все равно ваша наука пока не в состоянии детально исследовать особенности таких организмов. Не переживайте понапрасну: со временем земные ученые смогут понять смысл этих явлений: и тогда наши потомки поделятся с вами накопленной информацией. Другой нечеловек, ободряюще похлопав по плечу беспомощного великана Кольцова, добавил: - Мы не улетели. Антон Садков был прав: в тот год вы перехватили сигналы другой экспедиции. Даже для землян, не говоря уж о упсантиан оказалось полной неожиданностью, что Андрей сумел превозмочь силу гипноза, сковавшего осотовцев. Новичок умело вывернул руку, прикасавшуюся к его плечу, повалил соперника на землю и придавил спину коленом. Затем, вынув из кобуры короткоствольный пистолет системы Коровина, хрипло скомандовал: - А ну, руки вверх. Вы все арестованы. Угроза не возымела действия. Двое неземлян направились к Андрею, вытянув в его сторону какие-то устройства вроде портсигаров, по тонким торцам которых струились разноцветные огоньки. Оцепенение, охватившее людей, сделалось сильнее, органы чувств отказывались выполнять свое предназначение. Пейзаж перед глазами разворачивался безумным ракурсом и, покачиваясь, норовил уплыть куда-то вслед за сознанием. Только Садков и Гладышева услышали выстрел Кольцова, и только Барбашин видел, как падает, хватаясь за бедро, пришелец. Все они очнулись минут через двадцать. В обойме кольцовского пистолета не доставало трех патронов. Ни Мокшина, ни пришельцев во дворе не было. Над забором показались головы соседей, привлеченных звуками выстрелов. Жители Микунихи рассказали, что совсем недавно, когда они бежали к дому Мокшиных, с выгона улетела прямо на небеса какая-то штука, похожая на железнодорожную цистерну. Начинался дождь, но осотовцы все-таки нашли место, забрызганное свежей кровью, и успели собрать в чистую банку эти травинки и комочки земли, прежде чем потоки ливня смыли следы стычки с космическими путешественниками. Придя в чувство, Илья Афанасьевич привычно принялся ворчать: - А нас уверяли, что новичок не станет палить из своего карманного пулемета! - Андрюша все правильно сделал,- заступился за парня Садков.- В такой обстановке пистолет превратился в последнюю возможность задержать неприятеля. Просто они оказались сильнее. Кольцов был заметно расстроен, что не сумел задержать шпионскую группу инопланетников. Он сказал, насупившись: - Не так уж они и сильны. По крайней мере, физически. Этот был на голову выше меня, а я даже под гипнозом одной рукой его уложил. Возвращаясь к пристани, они всю дорогу обсуждали неудачный исход операции "Северный феномен" и согласились, что упсантиане вели себя не как хорошо подготовленные вражеские шпионы или диверсанты, но как научная экспедиция на острове, населенном полудикими племенами. Пришельцы слишком надеялись на могущество своей техники, однако в острых схватках становились беспомощными. Кроме того, "большеголовые" явно не питали к людям злых чувств (ведь не стали мстить, хотя Кольцов ранил кого-то из них) - скорей уж, ни в грош не ставили. Земляне были для них досадным побочным фактором, поскольку мешали спокойно исследовать экзотические феномены. Такие выводы не слишком льстили самолюбию человечества. Единственным успехом этого дня стало известие, что Барбашин, когда пришельцы загипнотизировали людей, машинально положил в карман френча самоцвет, подаривший Мокшину дар психокинеза. Так и вернулись они в Москву с бесполезным камнем, упорно не желавшим хотя бы светиться в темноте.
Озарение пришло на другой день после приезда в столицу. Рано утром Садков шел на службу, но вдруг резко остановился перед самой дверью всемирно известного громадного здания, украшавшего Лубянскую площадь. Продумав последствия, вытекающие из его догадки, Антон Петрович позвонил с проходной комиссару и потребовал, чтобы весь личный состав ОСОТ вышел из здания для очень важного разговора. Выслушав соображения Садкова, Шифер сказал снисходительно: - У вас, дорогой мой, таки началась шпиономания. Точнее пришельцемания. Вовсе не нужно было вызывать нас в этот сквер. Мы спокойно могли поговорить на четвертом этаже. Если помните, подслушивающее устройство в моем кабинете обезврежено. - Можете считать меня шизофреником,- огрызнулся Садков.- Однако я не верю, что та "булавка" была единственным микрофоном. Вспомните: упсантианин упомянул о моей гипотезе относительно старта ракеты в начале двадцатых годов. Эти слова были написаны только вечером того дня уже после самоуничтожения "булавки". Иными словами, в наших комнатах есть другой микрофон, и я догадываюсь, на что он похож... Вооружившись мухобойками, они тщательно обыскали все помещения, выделенные в распоряжение ОСОТ. Удача улыбнулась им в кабинете, который занимали Барбашин и Воронин. Странное насекомое с металлическим блеском боков пряталось между книгами на стенной полке и попыталось скрыться, взмыв в воздух на жужжащих крылышках. Несколько точных ударов резиновых лопастей повергли летающего соглядатая на письменный стол. Гладышева быстро накрыла добычу стеклянной банкой, но с усиков металлического жука засверкали электрические искры, проплавившие насквозь толстые прозрачные стенки ловушки. "Насекомое" протиснулось сквозь отверстие и уже расправило крылья, вновь собираясь взлететь. Тогда Кольцов, ухватив мухобойку поближе к резине, изо всех сил обрушил на инопланетную машинку кончик деревянной рукоятки. Тонкий металл корпуса, громко хрустнув, раскололся. Над обломками разбитого устройства в ускоренном темпе замелькали обрывки записей, сделанных в разных комнатах ОСОТ. Затаив дыхание, люди разглядывали объемные цветные картинки: Садков пишет что-то, склонившись за столом, Шифер разговаривает по телефону, тиская пальцами раскуренную папиросу, сразу трое осотовцев бурно обсуждают какой-то вопрос и при этом энергично размахивают руками. Потом электрическая начинка "насекомого" окончательно отключилась.
Видящий смерть
23 февраля 1930 г. Ростовская область.
В полночь под праздник Красной Армии на станцию Сосновская прибыл эшелон из Ростова. Стремительно покинув вагоны-теплушки, эскадрон 11-й кавалерийской дивизии двинулся на Заветное, оставив позади стрелковый батальон. Копыта коней скользили по обледенелой земле, но Урмас Мартиньш, командовавший карательным отрядом, подгонял бойцов, надеясь внезапным налетом захватить укрепившихся в станице мятежников. Однако в предрассветных сумерках растянувшаяся по полю колонна угодила в засаду: два пулемета плеснули почти в упор кинжальным огнем. Первые же очереди "максимов" выкосили много кавалеристов, а затем из степной балки возникло до полусотни верховых, которые устремились в атаку безупречной лавой. Не ожидавшие нападения красноармейцы замешкались, и были порублены в короткой кровавой сече. Лишь горстка кавалеристов сумела вырваться из кольца, унося раненного командира. Троелаповцы пустились в погоню и едва не настигли карателей, но нарвались на отставший батальон. Рассыпавшись плотной цепью, пехота дала несколько нестройных, но успешных винтовочных залпов, изрядно опустошивших ряды мятежного воинства. не ввязываясь в затяжной бой, уцелевшие развернули коней и во весь опор ускакали, скрывшись в сумерках. Мартиньш, получивший две страшные раны - от пули и сабельного удара слабым голосом шептал командиру стрелков: - Ты обязательно передай, что в штабе предатели завелись... Ведь мы по голой степи шли, сто дорог вокруг, а они точно знали, где пулеметы поставить...- латыш, тяжело хрипя, вдохнул воздух, прошипел сквозь зубы ругательство на своем языке и продолжил: - И еще передай... Они очень грамотно воюют, прямо как регулярная часть... Опытный человек бандой командует, из старых офицеров. Застонав, он потерял сознание. Оставшись без конницы, комбат не решился продолжать операцию, и велел занять оборону на цепочке высот. Три сотни солдат расставили пулеметы и принялись долбить мерзлый грунт, пытаясь отрыть хоть что-нибудь похожее на стрелковые ячейки.
Когда солнце чуть приподнялось над горизонтом, повстанцы ворвались в райцентр Нехаевск. Половины милиционеров никто так и не видел - не иначе, сховались в подвалах. Другие либо просто сложили оружие, либо вовсе перешли на сторону врагов революции. Лишь несколько сотрудников ГПУ и особо активных членов ВКП(б) некоторое время отстреливались из наганов и маузеров. Тем из них, кто остался в живых, пришлось сдаться, после того как Троелапов приказал поджечь двухэтажный кирпичный дом, где располагались райком и райисполком. Когда пленных подвели к вождю крестьянского восстания, председатель исполкома Гуртовой прорычал, сжимая ладонью простреленное плечо: - Совсем ты Федька сдурел, мать твою за ноги! Мы ж тебе, предателю, как своему доверяли. Вместе же рубали белую сволочь, а теперь ты сам хуже шкуровца стал, на советскую власть замахнулся! Вот придет полк из Ростова - всех вас, предателей драных, к стенке поставят. Их давно не бритой щетины, покрывшей почти все лицо Троелапова, сверкнула хищная улыбка. Злобно скалясь, Федор ответил: - Зря надеешься. Нет больше тех карателей, в степи лежат. И напрасно, Терентий, меня предателем облаял. Это ваша власть предала идею, за которую мы в гражданскую столько крови пролили. Ни земли не дали, ни свободы. Потому-то против вас всем миром поднялись - и казаки, и мужики. - Вас растопчут,- упрямо повторил Гуртовой. - Ошибаешься,- глупый спор наскучил повстанцу.- Власть, обманувшая народ, долго жить не будет. Семен Макарыч врать не умеет. Раз говорит, что видел - значит, видел. Хотя засевшая в плече пуля причиняла адские мучения, Гуртовой отрывисто рассмеялся. Слава полоумного деревенского прорицателя давно разлетелась за пределы района. Тщедушный кривоногий мужичонка с жиденькой рыжеватой бороденкой, одетый в изрядно трепаный зипун, укоризненно покачал головой и сказал Федору: - Не верит нам красный барин. Опьяненный блестящими победами сегодняшнего дня Троелапов весело потребовал: - А ты, Симеон Макарыч, скажи этим неверующим, что завтра будет. - Кто ж его знает, что будет и когда будет,- дурачок развел руками.будет - и ладно. Он присел прямо на грязный снег посреди улицы и, прикрыв глаза конопатыми веками, беззвучно зашевелил губами. Вдруг его лицо просветлело, и живой миф донских хуторов радостно поведал: мол, прибудет вскорости из самого Царицына бронепоезд "Большевик номер три". От такой новости у Сарычева азартно заблестели глаза, и подполковник поспешил осведомиться, на какую станцию ждать эту колесную крепость. - Заграбастать хочется? - блаженный погрозил корявым пальцем.- И не думай, твое благородие, отобьются красные, только людей зазря положишь... А тебя зато встреча ждет. Пришлют к нам, твое благородие, дружка твово, который из жандармов. - Какого еще дружка? - подполковник брезгливо поморщился.- Сарычевы отродясь с жандармами не знались. - Того не ведаю...- вздохнув, ведун задумался.- Во, нашел, кажись. Ты с ним в тюрьме сидел. Сдвинув на затылок папаху, Сарычев потер лоб, после чего проговорил неуверенно: - В лагере, наверное. Ну, были там офицеры жандармского корпуса... Усенко помню, Колосова, фон Штейница, Тихомирова, Барбашина, Максимова... Симеон Макарович вдруг принялся сильно кивать и подтвердил: дескать, именно Барбашина и пришлют большевички. Не выдержав, Гуртовой простонал: - Федька, кончай этот балаган. Смотреть стыдно. Пока не поздно, прикажи своим бандитам сдаваться. Ответом бывшего однополчанина Троелапов не удостоил, и лишь махнул своим орлам зажатой в рукавице нагайкой. Повстанцы повели пленных вдоль улицы, немилосердно тыча с спины остриями штыков.
25 февраля 1930. Москва.
Накануне Садков и Барбашин вернулись из бестолковой командировки в Сибирь. Успехи ликбеза сделали поголовно грамотной чуть ли не всю страну, и теперь страна усиленно читала все подряд, в том числе и научно-популярные брошюры сомнительного качества. После знакомства с такой макулатурой, особенно среди провинциалов, пробуждался ожесточенный интерес всюду искать загадочные явления природы. Ежедневно с окраин шли в московские инстанции пачки писем и телеграмм о якобы наблюдавшихся чудесах, а инстанции, не задумываясь, отсылали эту корреспонденцию в ОСОТ - особое отделение ОГПУ. Большую часть сигналов с мест осотовцы сразу выбрасывали в мусорную корзину, а почти все оставшиеся отправлялись туда же после консультаций с учеными. Однако некоторые сообщения - примерно одно из тысячи - производили впечатление представляющих интерес, и по этим сигналам открывались дела оперативного учета. Именно так случилось, когда органы государственного политического управления по Омской области сообщили о странном происшествии в Омске. Ночью через неделю после Нового Года возле фабричного городка Дубовск опустился с неба светящийся предмет, оставлявший огненный след на звездном небе. На третий день у многих жителей начались почти одинаковые видения: к дубовчанам стали наведываться необычные люди - либо карлики, либо великанского роста, но все с зелеными или темно-коричневыми лицами. Незнакомцы сообщали много любопытного о жизни на Марсе, откуда они, собственно говоря, и прилетели на ракетном корабле. Сорокин сразу понял, что наконец-то прибыли долгожданные братишки-марсиане, но по причине хронического насморка лично ехать в холодные края не решился, а потому комиссар Шифер послал на берега Иртыша пару ветеранов, приставив к не вполне благонадежным старикам бдительную Верочку Гладышеву. С загадкой они разобрались молниеносно - как только омский доцент-астроном показал найденный рядом с Дубовском метеорит в три фунта весом. Похоже, вид падающего камня так сильно потряс местных жителей, что весь городок продолжил новогодний запой, премного обогативший дубовских самогонщиков. А по пьяной лавочке, известное дело, и не такое может померещиться. Марсианская тематика белогорячечных видений тоже объяснялась просто: неделей раньше по области гастролировал лектор из центра (как выявила оперативная проверка - этот гражданин был в годы прежнего режима отчислен из младших классов гимназии по причине неуспеваемости), читавший в каждом населенном пункте по два доклада: "Идеи Циолковского о междупланетных путешествиях" и "Советские ученые нашли жизнь на планете Марс". Не удивительно, что протрезвевшие сибиряки описывали гостей из космоса точь в точь, как лектор-аферист рассказывал. В поезде на обратном пути, удостоверившись, что Гладышева их не слышит, Барбашин шепотом съязвил: - Пора бы в духе времени заменить контрреволюционный термин "белая горячка" на политически выдержанный - "красная горячка". - Ох, Илья, попадешься ты за свой длинный язык,- вздохнул Садков.
Комиссар слушал их отчет не слишком внимательно. Мысли Шифера явно были поглощены другими проблемами. Когда возглавлявшая сибирскую инспекцию Гладышева умолкла, комиссар равнодушно сказал: - Нет, и не надо...- он поглядел в сторону и бесцельно разворошил лежавшие на столе бумаги.- Появились более важные дела. Оперативный отдел обратился к нам в связи с троелаповским мятежом на Нижнем Дону. - Кулаки сопротивляются коллективизации,- Садков пожал плечами.- А вы чего ожидали? - Не первое восстание против новой власти и наверняка не последнее, добавил Барбашин.- К нашему отделению такие дела никаким боком не относятся. Строго посмотрев на подчиненных, Шифер покачал головой. Потом произнес глубокомысленно: - Нет, товарищи, мы имеем дело не с рядовым выступлением классового врага. На этот раз взялась за оружие даже часть середняков, которые, видите ли, не пожелали расставаться с частной собственностью. И второе очень неприятное обстоятельство...- комиссар сделал внушительную паузу.Троелапов в гражданскую войну отличился в сражениях против Деникина и Врангеля, командовал ротой Красной Армии. Но даже не это самое главное для вас, уважаемый Илья Афанасьевич,- Шифер пристально посмотрел в глаза Барбашину.- Правая рука бывшего красного командира Троелапова - некто Сарычев! да-да, тот самый гвардейский подполковник Сарычев, вместе с которым вы провели немалое время в лагере Курумкан. Чтобы сообразить, о ком говорит комиссар, Барбашину пришлось напрячь извилины памяти. Кажется, был в курумканских бараках такой отдыхающий. Держался особняком, с товарищами по плену особо не общался. Шифер барбашинских объяснений слушать не пожелал, а продолжал рассказывать о перипетиях мятежа на юге. Под конец же сказал между прочим: - Местный орган ОГПУ сообщил, что в банде имеется человек по профилю Особого отделения. Якобы способен читать мысли, предсказывать будущее, ну и тому подобное. Мы, конечно, не склонны безоговорочно верить таким слухам, но пресекать вредные суеверия обязаны. Так что поручаю вам найти и разоблачить этого мракобеса. Услышав о "чародее", Садков сразу припомнил старое дело, которым они занимались еще в императорской канцелярии. Места вроде совпадали, проявления феномена - тоже. Память не подвела, он даже вспомнил имя того человека. - Исаак Абрамович, вы случайно не про Симеона Блаженного говорите? осторожно спросил Садков. Мрачно покосившись на оперуполномоченных, Шифер полистал отчеты, удивленно поднял брови и подтвердил: - Он самый... Значит, у вас есть данные на этого афериста? - Были, да сгорели вместе с остальными архивами в феврале семнадцатого... Симеон Блаженный попал в поле зрения Девятого отделения в конце шестнадцатого года. Мы намечали вплотную заняться разработкой этого феномена, но разразился хаос, и мужичок канул в водовороте событий. - Я тоже его помню,- включился в разговор Барбашин.- Если не ошибаюсь, князь Сабуров лично с ним работал. Только отнюдь не был он аферистом настоящий ярко выраженный феномен... Ветераны наперебой принялись рассказывать о чудесах, связанных с феноменом деревенского прорицателя: предсказал большевистский переворот и убийство Распутина (даже день назвал), через непрозрачную стенку угадывал цвет карточек, которые выбирал сидевший в соседней комнате чиновник Девятого отделения. Будучи убежденной материалисткой, комсомолка Гладышева презирала суеверия и прочие антинаучные бредни, а потому возмущенно потребовала прекратить распускание контрреволюционных домыслов о сверхъестественных способностях кулацкого прихвостня. Не обращая внимания на глупую девчонку, Садков вспомнил, что Симеон Блаженный вроде бы рассчитывал занять при дворе место, которое, в полном соответствии с его пророчеством, оказалось вакантным после выстрелов в доме Феликса Юсупова. Однако шеф IX отделения резонно заметил: не для того, мол, мы Гришку в прорубь спустили, чтобы другой мужик Государя позорил. Выслушав подобное кощунство, Вера чуть не лопнула от негодования, однако Шифер рассказом очень заинтересовался. - Из ваших, Антон Петрович, слов вытекает, что он был ярым монархистом,быстро сделал вывод комиссар. - Навряд ли,- Барбашин сделал пренебрежительный жест.- Просто желал быть поближе к власти. Прибыльное дело, каждому хочется. Снисходительно поглядывая на осотовцев, Шифер довел до их сведения: - В руководящих инстанциях убеждены, что мятеж Троелапова не может быть простым ответом несознательного крестьянства на провозглашенную партией политику поголовной коллективизации. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю. Разумеется, они понимали его без многословных объяснений: вожди намерены списать свои ошибки на магнетическую силу сельского дурачка, который-де "взбунтовал" морально неустойчивых мужичков. С точки зрения пропаганды, ход был удачным, но только ветераны Девятого отделения прекрасно помнили, что Симеон Блаженный гипнотическими способностями не обладал. Барбашин, не удержавшись, съехидничал: - В таком случае вам придется признать существование тех самых сверхъестественных сил, которые вы до сих пор упорно отрицали. - Прекратите демагогию,- комиссар заметно нервничал.- Никакой мистики мы не потерпим. Этот ваш так называемый "чародей" всего лишь подчиняет себе людей при помощи внушения. Гипноз - это научный факт, а не дурацкие выдумки попов и разных авантюристов-лжеученых.
26 февраля 1930 г. Нехаевск.
К новой власти Садков относился философически - как к неизбежной неприятности, с коей следует смириться, поскольку хорошей власти быть не может в принципе, а вся жизнь наша складывается из чередования светлых и темных сторон бытия. В конце концов, и прежний режим не назовешь эпохой ангельского правления. Где-то в глубине души Антон Петрович даже осуждал Барбашина, который с каждым годом все сильнее ненавидел красных и порой даже не старался скрыть своей к ним враждебности. Однако, приехав на юг и поглядев, что здесь творится, Садков изменил привычному равнодушию. Большевики явно перегнули палку, посредством которой загоняли мужиков в коллективные хозяйства. Любой бы взбунтовался, если к нему ворвутся обнаглевшие голодранцы и прикажут собственноручно сдать в общее владение небогатое добро, нажитое многолетним тяжким трудом. На Илью же вовсе страшно было смотреть - того и гляди сорвется, примется палить по коммунякам из маузера.
Усиленный артиллерией и кавалерийским эскадроном стрелковый полк взял Нехаевск вечером после многочасового боя. Пожары почти повсюду успели угаснуть, и теперь от северной окраины райцентра, по которой долбили три батареи, остались большей частью лишь обгорелые бревна развалин. Мятежники дрались отчаянно, уложив почти сотню красноармейцев, но и сами потеряли чуть не вдвое больше. Гражданские, в предвиденьи такого оборота, загодя попрятавшиеся в окрестных балках, уже начали возвращаться и пытались навести порядок в разгромленных домах. - На глаза попадаются, в основном, бабы с детьми и старики,прокомментировал Шифер.- Мужчины ушли с бандой. - Похоже на то,- согласился Садков.- Или сами ушли, или Троелапов силой увел. - Сами, сами,- уверенно сказал Барбашин.- Знакомая картина. И на Кубани так было, и в Сибири, и... - Прежде такого размаха не отмечалось,- резко оборвал его комиссар.- И вообще, хватит болтать. Это означало, что они должны заняться делом "святого старца", который, по мнению высокого руководства, загипнотизировал местных мужичков и заставил фанатично сражаться против родной советской власти. Вера осталась при штабе, а ветераны побрели к саням. Покосившись на догонявшего их нехаевского милиционера, Антон Петрович сказал негромко: - Вы бы, любезный, не так демонстративно свою к ним горячую любовь проявляли. У них, сами знаете, стенка длинная - и для нашего брата местечко найдется, невзирая на прежние заслуги. - Ну и пес с ними! - бывшего жандармского ротмистра передернуло.- Не могу больше видеть эти самодовольные хамские хари. Прав был кто-то из древних, сказавши: лучше ужасный конец, чем ужас без конца... Кстати, не понимаю причин столь пылкой заботы о моей персоне. Вы же меня всегда терпеть не могли. - Ваша персона меня, признаюсь, абсолютно не волнует,- искренне отозвался Садков.- Но вы своим не в меру длинным языком можете и порядочным людям немало неприятностей устроить. Вспомните, как Галилей пострадал по вине этого недоучки Джордано... На том пришлось выяснение отношений прервать, поскольку появился нежелательный свидетель. Поерзав на облучке, немолодой милиционер по фамилии Тимофеев взялся за вожжи и хмуро осведомился, куда везти. Узнав, что московских оперативников интересует Сенька-дурачок, он удивленно поднял брови, но промолчал и легонько шевельнул поводья. Лошадь неторопливо затрусила по безлюдной улице, не слишком стараясь объезжать снарядные воронки. - Далеко ехать? - спросил Барбашин. - Не, он сразу за мостом жил,- невразумительно отозвался Тимофеев.- Зря вы на дурачка время тратите. Безобидный он был. - Не сомневаюсь,- проворчал Садков. Антон Петрович уже не впервые подумал, что их работа лишена смысла, словно ОСОТ существует лишь для констатации загадочных фактов. За четверть века он повидал много чудес, но понять удалось лишь немногие. И даже разгадав очередную тайну, они всякий раз оказывались бессильны использовать на всеобщее благо получаемые знания. В лучшем случае удавалось ликвидировать опасный феномен. А хотелось большего - подарить всем людям новые возможности. Впрочем, он понимал, что давно пора избавляться от юношеской романтичности.
В отличие от северной части и центра, по которым пришелся главный удар штурмовавших городок подразделений, заречный район Нехаевска почти не пострадал от артогня. Соседи "блаженного" уже вернулись, но покидать свои дома не отваживались. На пожилых людей, одетых в военную форму, смотрели с опаской и старательно помалкивали. Лишь к вечеру, опросив несколько десятков озлобленных перепуганных свидетелей, осотовцы сумели выдавить из некоторых обывателей обрывки интересующих ОГПУ сведений. - ...знал, о чем люди думают, а хитрости в нем на полушку не было. Мог в глаза кому хошь все сказать... - ...доброй души человек, больных и убогих жалел, никому не отказывал. Привели к нему девочку лет восьми, от рождения немая была и глухая. Семен Макарыч дитю руки на голову возложи и пошепчи чего-то - она и заговори. Только он чаще смерть чью-нибудь видел. И всегда его слова сбывались... - ...Семен с японской войны контуженным воротился. Сказывал, в капонир снаряд попал, так его по темечку то ли камнем стукнуло, то ли бревном. Он после того малость умом повредился, заговариваться начал. Мы уж думали, не жилец... - ...кажись, в десятом годе, или в двенадцатом это с ним началось. Сильно испуган был, даже со двора не выходил. Потом говорил мужикам: мол, видения всякие. Словно ероплан по небу летит и крылья назад загнутые, а внутри сотни четыре народу сидят, иллюзионы смотрят. Его все на смех подняли время-то какое было, никто в наших краях еропланов не видел. Только в девятнадцатом деникинские "фарманы" пролетели, так Семен сказал: нет, у того винты на крыльях не крутились... И еще про бомбу он, помнится, рассказывал - будто как жахнет - люди вокруг десятками помирают, цельный город загорится. Тогда же и врачевать начал... - ...когда мужиков на германскую войну брали, он с каждым попрощался. Напился потом в лежку и плакался: дескать, жалко их. И все точно про каждого сказал: тот целым вернется, тот - без ноги, а того навсегда пуля успокоит. И ни разу, погляди, не ошибся. Как говорил Семен, так и получилось... - ...до баб он жадный был, все к девкам подкатывался. Он же неказистый с виду был и увечный к тому же, ему и не везло. Тогда Семен стращать начал: мол, спутаешься с таким, он тебя брюхатую бросит, или женится, но бить станет. А когда поняли, что его слова всегда сбываются, бабы сильно на Сеньку озлились - говорят, это он накаркал. Так никакая с ним жить и не согласилась... - ...когда у Катерины Сугробиной муж с ярмарки не вернулся, Семен сразу ей сказал: жив-здоров твой жеребец, в Ростове с блудницами вино пьет, без копейки домой заявится, да еще тебя дурной болезнью наградит. Так оно и вышло, Николай от сифилиса помер. Только Катька ушла от мужа и больше с ним не спала, вот и выходит, что Семен ошибся - не заболела она... - ...однажды предупредил меня о пожаре, а дом только на восьмой день загорелся... - ...под самый конец войны вдруг собрался - мне, говорит, пора в Питер подаваться, скоро Гришку Распутина князья порешат, заместо него в царском дворце я жить стану. Уехал, а вскоре большие жандармские чины нагрянули, все выпрашивали, что за человек Семен Дорбенко. А его долго в Нехаевске не было, шатался по стране, уже при красных вернулся. Рассказывал, что в Петрограде его князь какой-то арестовал... - ...и людей лечил, и скотину, но не всегда получалось. Погоду предсказывать умел и другое, что не скоро случится... Розыскники-осотовцы работали деловито и слаженно: пока один задавал наводящие вопросы, второй протоколировал представляющую интерес часть показаний. Узнав, что придется подписывать бумагу, некоторые нехаевцы ударялись в панику и брали, будто грамоте не обучены. В таких случаях, как заведено в ОГПУ, приходилось грозить большими неприятностями, но местные все равно ставили подпись очень неохотно. Словно боялись возможной мести колдуна больше, чем гнева Лубянки. Угадав причину их беспокойства, Барбашин спросил перепуганную свидетельницу: - Симеон убивал кого-нибудь или, может, порчу насылал? Женщина опустила глаза и тихоньо проговорила, кусая губы: - Не знаю, гражданин начальник. Только, если он говорил: мол, скоро умрешь от такой-то причины,- значит именно от того человек и отдавал богу душу.
К вечеру они вернулись в штаб, но с Шифером встретиться не удалось: комиссар был занят допросом пленных повстанцев. Пользуясь временным безвластием, Садков и Барбашин спокойно поужинали на полковой кухне и засели за бумаги. Часа через три, когда сжатый отчет, содержащий предварительные выводы, был составлен и подшит к делу вместе с протоколами, Шифер вызвал осотовцев. - Ситуация в общих чертах понятна,- докладывал Барбашин.- Симеон Блаженный, он же Дорбенко Семен Макарович, одна тысяча восемьсот восемьдесят пятого года рождения, скорее всего, является типичным феноменом со способностями к телепатии, ясновидению и врачеванию. Явление хорошо знакомое по многим примерам: феномен возник в результате повреждения головного мозга. Дар у него проявляется нерегулярно, по собственному желанию феномен управлять своими способностями не умеет. От себя добавлю, что со времени первого знакомства его дар заметно усилился. В интересах задач, стоящих перед Особым отделением, следует взять Дорбенко живым и подвергнуть самому тщательному исследованию с привлечением лучших научных кадров. Комиссар выслушал его, скорчив болезненную гримасу. Потом заявил раздраженно: - Интеллигентные люди, а ведете себя, как маленькие дети. Вы бы еще матом ругаться начали!.. Не о научных кадрах думать надо, а мятеж этот проклятый усмирять. Уже в трех соседних районах неспокойно. Или мы за день-другой покончим с Троелаповым, или чихнуть не успеем, как его бандиты к Воронежу подступят! Невысокая росточком Гладышева, закутавшись в толстый армейский тулуп, сделалась вовсе похожей на сказочного Колобка и выглядела донельзя комично, особенно когда принялась запальчиво выкрикивать, размахивая кулачками: - Допросы подтвердили огромное влияние, которое оказывает так называемый колдун как на рядовых членов банды, так и на самого Троелапова. Я совершенно убеждена, что именно он своим гипнозом заставил честных советских людей взяться за оружие! Прихоти исторического процесса так часто и круто меняли течение его судьбы, что Садков поневоле сделался законченным циником-фаталистом. Поэтому Антон Петрович не стал спорить, а только подумал: "Незачем было крестьян мордовать сверх меры. Когда людям спокойно живется, никакие колдуны не заставят мирных жителей бунтовать". Потом крамольные мысли отступили, поскольку комиссар начал излагать задание, порученное Барбашину. - В вашем распоряжении всего двенадцать часов,- завершил инструктаж Шифер.- Если завтра к полудню не вернетесь, будем считать, что вы либо переметнулись на сторону мятежников, либо погибли. В любом случае артиллерия откроет огонь. Так и передайте давнему знакомому.
27 февраля 1930 г. Станица Беловодская.
Ночь по причине густой облачности выдалась темная, и войсковая колонна сумела незаметно приблизиться к затянутой льдом речушке,за которой начинались поля беловодских хозяйств. Конный авангард внезапным наскоком захватил врасплох выставленный здесь дозор мятежников. Трое повстанцев погибли, не успев даже вскинуть обрезы, а последний выстрелил разок, но был тотчас же зарублен. Батальон занял оборону, и артиллеристы принялись оборудовать позицию для пушек. Барбашин же, прохладно попрощавшись с другими осотовцами, направился пешком в сторону станицы, где расположились, если верить разведке, главные силы Троелапова. Бывший ротмистр шагал через поле, тяжело проваливаясь в глубокий снег, и грустно размышлял о своей судьбе, которая сложилась так неудачно. Ему до смерти осточертела жизнь в новом отечестве. Противно было притворяться, будто разделяешь идеи малограмотных вождей крестьянского происхождения, еще противнее - повторять как заклинания постоянно меняющиеся лозунги большевистских агиток. А с другой стороны, Илья Афанасьевич никоим образом не сочувствовал восставшим мужикам: сами виноваты, сами в семнадцатом законную власть свергали, поместья грабили, землю делили, над образованным сословием глумились - вот и получили, чего хотели! Он чувствовал себя невероятно одиноким в огромном враждебном мире, поскольку понимал: ни на той стороне, ни на этой, ни даже в Европе или Америке - нигде не будет своим... Многолетнее соприкосновение с астральными тайнами обогатило менталитет и лексику нетрадиционными понятиями. Не удивительно, что из глубин души вырвалось сквозь зубы: - До чего ж мне ваша планета надоела! Пробурчав эти слова, Барбашин вдруг заметил неподалеку костер, вокруг которого сидели вооруженные люди. Похоже, повстанцы обнаружили его чуть раньше - двое уже шли навстречу. Когда сблизились на несколько шагов, Барбашин разглядел знакомое лицо. - Здравия желаю, господин ротмистр,- приветствовал его Сарычев.- Медленно ходите, мы уж заждались. - Как вы узнали, что я пойду именно здесь?..- осотовец вдруг сообразил: Симеон предупредил? - Догадлив жандарм... Садитесь в сани, дорога не близкая. Пара кляч понесла их сквозь ночь, и Барбашин, чтобы не терять времени, решил перейти к сути своего задания. Полподковник, однако, слушать не пожелал, предложив оставить деловой разговор до приезда в штаб Троелапова. Затем проговорил: - Помнится, милостивый государь, вас из лагеря какой-то комиссар увез. Мы, грешным делом, решили - расстреливать. - Как видите, пока жив. - Вижу. По военной части на них работаете или по прежней, полицейской? - Скорее уж по научной...- профессия приучила Илью Афанасьевича поменьше рассказывать о себе, даже если в том не было очевидной надобности.- Вы мне, лучше, поведайте, что за человек ваш маг и чародей. - Совершенно замечательная личность,- с каким-то восхищенным недоумением сообщил Сарычев.- Настоящий самородок. Темная ведь деревенщина, почти калека, читает по складам, но какие пророчества из его дырявой головы порхают! Федька Троелапов на него, точно на икону чудотворную смотрит. Да что там Федька, даже я порой начинаю верить, что на старце благодать лежит. Всегда без промаха предупреждал нас, по какой тропинке каратели пойдут. Говорит: там много смерти будет, хорошо картина видна. Точно предсказал насчет бронепоезда, а я его не послушал, понадеялся на авось, вот и положил целую роту под пулеметами. Потому и отдали мы вчера Нехаевск... - Как же он не предупредил, что красные будут наносить главный удар через районный центр? Подполковник тяжело вздохнул, умело выругался, потом сказал: - Благодать иногда от Сеньки отворачивается. Бывает находит на старика и он все тютелька в тютельку без ошибки излагает. А порой сидит наш блаженный темней тучи и скулит: ничего не вижу... И вдобавок мозгов ему не хватает. Он, может, видит события будущего, но не способен определить, когда это случится - завтра или через столетие. Беседа угасла. Позже, когда они проехали сторожевой пост на околице Беловодской, Сарычев поинтересовался, к какому сроку должен Илья Афанасьевич вернуться к своим. - Не "свои" они для меня вовсе,- огрызнулся Барбашин.- Не хочу больше в Совдепию. Будь, что будет, но я твердо решил остаться с вами. И главное их задание выполнять не стану. - Какое же задание было главным? - Пристрелить Семена Дорбенко. Коротко рассмеявшись, Сарычев сообщил: - А он так и сказал: останется жандарм у нас и меня убивать откажется.
Барбашина сразу провели в дом, где парламентера ждали атаманы повстанцев. Ультиматум ни капли не напугал Троелапова - он и так знал, что каратели окружают мятежные станицы превосходящими силами. Жизнерадостно сверкая улыбкой, Федор бесшабашно ответил: - А вот Макарыч говорит, что не станут они из пушек по селу бить. - Не станут,- подтвердил сидевший с краю стола Дорбенко. В Симеоне Блаженном ротмистр разочаровался с первого взгляда - слишком уж плюгаво и придурковато смотрелся "старец". Мутные глаза равнодушно уставились в одну точку, полуоткрытый рот бессмысленно шевелился. В конце шестнадцатого чародей казался более нормальным человеком... Барбашин, не таясь, рассказал все, что знал о составе и дислокации красноармейских частей, спешно стянутых в Нехаевский район. Нанеся эти сведения на карту, Сарычев принялся излагать соображения. Повстанцев не слишком беспокоил внушительный численный перевес карателей. Двух брошенных на Беловодскую полков оказалось недостаточно, чтобы организовать сплошную линию окружения на изрезанной оврагами местности. Полные оптимизма Троелапов и Сарычев намеревались провести часть своих разбойничков через разрывы кольца, чтобы наутро внезапно атаковать фланги противника и одновременно разгромить расположившийся в Нехаевске штаб красных. - Получится у нас такой маневр, а, Семен Макарыч? - вкрадчиво спросил Троелапов. - Не могу сказать, Феденька,- по-детски всхлипнув, пробормотал колдун.Точно слепой стал. - Пойди, отдохни, водочки попей, это тебе всегда помогало,- тоном заботливого сына посоветовал атаман.- Глядишь, вернется благодать. Покорно кивнув, Симеон поплелся к дверям. Повинуясь зову любознательности, Илья Афанасьевич вызвался посидеть со стариком. Троелапов не возражал, однако велел вооруженному повстанцу присмотреть за осотовцем.
"...Даром гипноза феномен не обладает. Шифер и его начальники напрасно надеются списать мятеж на происки деревенского провидца. Чтение мыслей тоже развито слабее, чем у некоторых феноменов, с которыми нам приходилось иметь дело прежде. Самая замечательная сила С.Д. заключена в невероятной способности ясновидения. Если проводить аналогию с техникой, то ясновидящий подобен радиоприемнику, который иногда способен включаться в эфир, волны которого переносят бесчисленное количество различных сигналов из прошлого, настоящего и будущего. Чаще всего С.Д. наблюдает именно картины чьей-либо смерти. Вероятно, такие видения по какой-то причине оказываются ярче любых прочих. С.Д. объясняет слишком косноязычно. Можно понять, что он видит предстоящие события как бы глазами участников. Причем сцену смерти командиров настоящего мятежа он наблюдал одновременно через зрение и слух (звуки из будущего С.Д. также воспринимает) Троелапова, Сарычева и других, неизвестных мне, мужиков. При этом он уверяет, что не будет слышно выстрелов, не будет видно вспышек разрывов - они просто умрут. Я неоднократно возвращал допрос к случаям неверных прорицаний. С.Д. плохо понимает суть своих видений, но можно понять, что будущее не является неизменным. Если человек предупрежден о грозящей опасности, то иногда способен уберечься. Примерно о том же во время посещения Шамбалы нам говорил Махатма Раджаян..." Карандаш сломался. Вытащив складной нож, Барбашин принялся затачивать грифель и машинально посмотрел в сторону Дорбенко. Принявший богатырскую дозу самогона феномен сидел, нахохлившись, и тихонько причитал, словно просил кого-то о милости. Симеон выглядел невероятно несчастным. Пока ясновидец нагружался алкоголем, ротмистр-осотовец успел выведать, что Симеон болезненно переносит частые потери своего дара. "Как слепой становлюсь,- повторял он плаксиво.- Глазами видеть - этого мало, для меня уже нет жизни без тех видений". С подобными необычностями человеческой натуры Барбашину приходилось встречаться и прежде, поэтому он не слишком удивился, когда старик внезапно преобразился. Взгляд стал осмысленным, на лице разгладились морщины, тонкие губы растянулись блаженной улыбкой. Притаившийся за спиной Ильи Афанасьевича охранник из повстанцев благоговейно прошептал: - Кажись, опять начинается. Узнав, что Симеон заговорил, прибежали командиры во главе с Троелаповым. Колдун с отрешенным видом произносил рубленые фразы, зачастую никак между собой не связанные. Вещал вдохновенно, с обычной убежденностью, которая всегда завораживала слушателей, и теперь этот магнетизм сверхъестественного, почти потустороннего откровения охватил всех. Только Барбашин, сохранив подобие спокойствия, торопливо заносил в блокнот стенографические иероглифы". Они были так увлечены пророчествами Симеона, что не сразу обратили внимание на доносившийся снаружи мощный гул моторов. Потом стало уже поздно: за стенами деревенского дома раздались слабые хлопки. Каждая тридцатикилограммовая бомба выпускала почти бесцветное облако подогретого иприта, который стремительно растекался по всей Беловодской. В ноздри Барбашина просочился резкий запах - то ли горчица, то ли чеснок. Илья Афанасьевич хотел сделать вдох, однако не сумел - словно его носоглотка была залеплена глиной. А вскоре после рассвета, когда быстро замерзавший на морозе иприт покрыл снег пятнами коричневого налета, специально подготовленные пехотинцы в противогазах заняли без боя мертвую станицу. В тот же день были уничтожены еще два отряда в других населенных пунктах района. К вечеру командующий военным округом Белов и комиссар ОГПУ Шифер доложили в Москву о подавлении контрреволюционного восстания.
1 марта 1930 г. Москва.
Прямо с вокзала оперативная группа вернулась на Лубянку. Комиссар приказал немедленно заняться составлением отчета, а к 20.00 собраться у него в кабинете. Антон Петрович мрачно спросил: - Что писать про Илью? - Вы прямо как маленький ребенок,- Шифер поморщился.- Разумеется, мы не можем признаться, что чекист оказался предателем и переметнулся на сторону бандитов. Напишите как положено: дескать, посланный в качестве парламентера старший оперуполномоченный Барбашин был зверски убит потерявшими человеческий облик троелаповскими выродками. Его похоронят с почестями, семья получит пенсию, ну и так далее. - Значит, вы отправляли его на смерть? В поезде они этот вопрос обсудить не успели - Садков перенес слишком сильное потрясение и не мог разговаривать о делах. Впрочем, заметно было, что тема неприятна и для Шифера. Помедлив, глава ОСОТ все-таки ответил. Один из повстанцев, взятых в плен при штурме Нехаевска сообщил о пророчестве Семена Доренко. По его словам, авантюрист-предсказатель говорил, что в банду явится бывший жандарм, знакомый Сарычева, который добровольно останется у Троелапова. После этого стало ясно, что странные способности Доренко - не фикция, о чем Шифер немедленно доложил в Москву. Был разработан план дезинформации, который дал блестящие результаты. - Я и сам не знал всех деталей,- признался комиссар.- Замысел держали в тайне от всех, кто находился поблизости от феномена. Москва опасалась, что он прочитает наши мысли и раскроет план удара. Ротмистр предупредил бандитов о пушечном обстреле, а тем временем с подмосковных аэродромов поднялась эскадрилья бомбардировщиков. Дальнейшее вы видели.
Снова и снова Садков вспоминал, как они вошли в заваленную трупами станицу, как нашли в штабной избе задушенных ипритом Троелапова, Сарычева, Барбашина, Доренко и прочих. Как бы не относился бывший моряк к бывшему жандарму, Антон Петрович не мог одобрить такой хладнокровной расправы с давним сослуживцем. Впрочем, он понимал, что ничего уже не изменить, а потому в очередной раз придется смириться с неизбежностью. Вот Илья, свеж пример перед глазами, решил поступить наперекор - и чем дело обернулось... Садков кое-как написал отчет и принялся за расшифровку записей в блокноте, который оказался рядом с телом Барбашина. Особенно заинтересовала его стенограмма последних прорицаний Симеона Блаженного. Карандаш Ильи Афанасьевича зафиксировал обрывки сказанного ясновидцем: "С.Д. говорит: Вижу, как рухнет их власть. Будет много смертей. Особенно на Кавказе. Сами же большевики свою власть разрушат. Губернские начальники будут уничтожать Совдепию. А возглавит это богоугодное дело видный большевик по кличке Мишка Горбатый. И колхозам конец наступит. Коммуняки поймут, что глупость сделали, обижая крестьянина. Сам их главарь, этот усатый грузин пропишет в газете: мол, голова от успехов закружилась".
Вечером на общем совещании личного состава Особого отделения подводили итоги и готовили рекомендации. Они постановили подвергнуть труп Доренко тщательному патологоанатомическому исследованию, хотя никто не сомневался, что вскрытие никаких тайн ясновидения не прояснит. Поэтому, как было принято в ОСОТ, останки следовало сохранить в замороженному виде, чтобы продолжить изучение феномена в будущем, когда наука создаст более совершенные инструменты. Предостережение о том, что Советская власть может развалиться в результате измены номенклатурных работников, показалось осотовцам откровенной глупостью. Вера Гладышева даже напомнила о многочисленных случаях, когда предсказания Доренко оказывались неверными. Тем не менее информация об этом (включая кличку "Мишка Горбатый") ушла в ЦК, и по этому вопросу было принято специальное секретное постановление. Как следствие, с тех пор ни один партийный деятель с мало-мальским намеком на горбатость к ответственным постам даже близко не подпускался... - Что же касается последней фразы, будто...- Шифер замешкался, пытаясь поделикатнее сформулировать,- будто один из руководящих работников выступит с осуждением провозглашенного партией курса коллективизации, так это просто чушь. На столе перед комиссаром зазвонил телефон прямой связи с председателем ОГПУ. Судя по ответным репликам начальника ОСОТ, Менжинский дал указание организовать коллективную проработку какого-то директивного материала, который будет опубликован в завтрашнем номере "Правды". Внезапно осотовцы увидели, как бледнеет и вытягивается лицо комиссара, и шеф отдела дрожащим голосом переспросил, как называется статья. Потом он положил трубку, посмотрел на подчиненных безумными глазами и, запинаясь, проговорил: - Завтра газета "Правда" напечатает статью товарища Сталина о перегибах, допущенных в ходе коллективизации. Статья называется "Головокружение от успехов".
Триста ярдов над килем
Матросы с "Авроры" помогали ставить палатки. Сидя на скале, Садков безучастно наблюдал, как вбивают стальные костыли, натягивают тросики, как поднимаются, трепеща на ветру, брезентовые полотнища. - Вы как следует крепите,- рассеянно попросил он старпома.- Все-таки шторм надвигается. Не хотелось бы, чтобы ветер сдул нас в море. - Сколько вы тут пробудете? - Сколько придется,- Антон Петрович пожал плечами.- Сутки, неделю, месяц... Со стороны крейсера, безумно раскачиваемая волнами, приближалась двенадцативесельная шлюпка с припасами и остальными членами опергруппы. В бинокль было видно, что молодежь из ОСОТ, непривычная к таким испытаниям, переносит морскую болезнь не лучшим образом. - Женщина останется с вами? - похоже, этот вопрос интриговал всех моряков. Покосившись на старпома, Садков проворчал: - Проследите, чтобы при выгрузке не утопили рацию. И провиант...- он встал, разгибая занывшую спину.- Поброжу по острову. Тухну - голый камень, торчавший из моря у входа в Финский залив между полуостровом Ханко и эстонскими берегами, имел не больше двух километров в периметре и возвышался над водой метров на пять-шесть. Казалось, ничего интересного здесь найти нельзя, однако, совершив обход, Антон Петрович обнаружил в средней части острова крохотный грот, куда могли бы втиснуться несколько человек. Обрадованный осотовец чуть ли не бегом бросился к остальным и потребовал перетащить в эту нору все припасы и снаряжение. Моряки, чертыхаясь, принялись мастерить брезентовый полог, закрывающий вход в пещеру. Гладышева с Ворониным немного отошли после качки и тоже подключились к работе. К вечеру груз был аккуратно уложен и, по мере возможности, защищен от постоянно витавшего над Тухну облака соленых брызг. Краем уха Садков расслышал, как авроровцы рассказывают Вере страшные истории про бедолаг, унесенных волнами в штормовое море. Осотовская дама внимала этим байкам без лишнего доверия, но явно была озабочена предстоящим дежурством в столь непривычной обстановке. - Кончай травить,- скомандовал Садков, приблизившись к окружившим Веру шутникам.- Сейчас они предложат тебе отказаться от высадки на остров и провести эти полтора месяца у них в кубрике. - Как полтора месяца?! - в один голос охнули Вера и моряки. - Быстрее не управимся,- с мрачным видом изрек Антон Петрович, который и сам был не дурак по части флотского юмора. Оставив потрясенный молодняк переваривать ужасную новость, он нашел старпома и велел напомнить капитану, что крейсеру придется оставаться поблизости, невзирая на погоду. По первому же радиовызову чекистов, "Аврора" должна была полным ходом устремиться на подмогу. - Шторм обещает быть не меньше восьми баллов,- робко заметил моряк. - Нас интересует именно такая погода,- отрезал Садков. Старший помощник "Авроры", поколебавшись, все-таки спросил: правда ли, мол, что крейсер вышел в поход из-за неизвестного корабля, который натворил столько бед в последние дни. Отвечать ему Антон Петрович не стал, а только посоветовал забрать команду и поскорее возвращаться на корабль. Стоя возле кромки прибоя, трое осотовцев провожали взглядами уходящие шлюпки. Нарастающее бешенство шторма безжалостно валяло гребные суденышки с борта на борт, и временами Вера вскрикивала от страха, что вот-вот волны опрокинут какую-нибудь шлюпку днищем кверху. Однако путешествие закончилось благополучно. Лебедки подтянули оба плавсредства к шлюпбалкам, и крейсер малым ходом двинулся курсом зюйд-вест, чтобы укрыться под защитой берегов острова Хийума. - Смотрите, Антон Петрович, там в море еще один корабль,- сказал вдруг Егор.- По-моему, военный - видны башни для пушек, надстройки спереди и сзади... - Военный,- согласился Садков.- Это - немецкий броненосец "Шлезиен", то бишь "Силезия". Полагаю, он явился сюда по той же причине, что и мы.
Приехав в Кронштадт позавчера под вечер, Садков первым делом отправился на базу ЭПРОНа - Экспедиции подводных работ особого назначения. К его большой радости, начальником балтийских водолазов оказался Виктор Корзун, с которым они подружились накануне мировой войны. Тогда лейтенант Корзун служил старшим механиком на крейсере "Рюрик", а старший лейтенант Садков отрабатывал "морской стаж", необходимый для производства в очередное звание. Пароход "Водолаз" был уже готов к отплытию, поэтому они на скорую руку отметили встречу, а затем Антон Петрович представил эпроновцу оперуполномоченного Андрея Кольцова. - Он пойдет с вами,- сказал Садков.- Операция проводится по заданию ОГПУ, так что будешь выполнять все его распоряжения. Корзун, скорчив недовольную мину, проговорил не без раздражения: - И чего вдруг решили горячку пороть... Мы ведь еще в позапрошлом году искали эту галошу. С точностью до двух-трех кабельтовых определили место, где перевернулась и затонула "Русалка", после весь квадрат вдоль и поперек протралили. Мои водолазы сделали не меньше сотни погружений. И ни черта не нашли. - Почему же, не совсем "ни черта",- возразил пунктуальный чекист.- Если не ошибаюсь, водолаз Головня обнаружил якорь "Русалки" с обрывком цепи. Стало быть, броненосная канонерка тонула именно в этом месте. - Тонула, да не затонула,- отмахнулся главный водолаз флота. Пока они шли по причалам к стоянке "Водолаза", Корзун изложил свое мнение: когда "Русалка" опрокинулась кверху килем, внутри корпуса оставалось какое-то количество воздуха. В результате корабль не ушел прямо на дно и несколько часов дрейфовал на небольшой глубине, как субмарина с неполностью продутыми балластными цистернами. За это время волны отогнали беспомощный броненосец на много миль в сторону, а по дороге "Русалка" растеряла якорь и другие плохо закрепленные предметы. Усмехнувшись, Садков посоветовал старому приятелю прекратить дискуссию и в точности выполнить указания вышестоящего командования. - Андрюха в курсе наших планов,- сказал Антон Петрович.- Может, даст нужный совет, если случится что-нибудь непредвиденное. И не забудь Кольцов должен иметь постоянный доступ на радиопост, чтобы поддерживать связь со мной... Как у вас, кстати, с радиосвязью? - Как и со всей остальной техникой,- крамольно буркнул Корзун.- Сработано добротно, только отстаем от цивилизации на десяток лет... Эпроновец поведал анекдотическую историю, случившуюся совсем недавно - в нынешнем, 1932 году. СССР продал германской авиакомпании два новеньких пассажирских самолета АНТ-9. И хотя туполевские гиганты были изготовлены из металла, немецким инженерам пришлось для увеличения скорости обтянуть крылья таким несерьезным материалом, как полотно. Дело в том, что построенные из гофрированного алюминия корпуса самолетов создавали слишком сильное сопротивление воздушному потоку. - Ладно уж, ступайте,- Садков подтолкнул товарищей в сторону трапа.Пусть будет у вас сотня футов под килем! Тихоходный старик "Водолаз" неуклюже отчалил, а Садков направился на свой первый корабль. К сожалению, выяснилось, что на "Авроре" какие-то неполадки с машинами, поэтому опергруппе пришлось заночевать во флотской гостинице для комсостава. А на следующий день Садков был срочно вызван в Ленинградское управление ОГПУ. В секретно-политическом отделе ему вручили полученную час назад шифрограмму из ОСОТ. Шифер сообщал: "По данным Разведупра, вчера из Киля отправился в восточную часть Балтийского моря "Шлезиен". Достоверно установлено, что 29 сентября командиром корабля назначен капитан первого ранга Канарис. Таким образом, подтверждаются наши догадки о характере феномена. Не исключено, что немцы намерены перехватить нашу находку. Ответственность за успешный исход операции возложена лично на вас". Прочитав раскодированное послание, Садков подумал с мрачным торжеством: "Наконец-то сообразили, с чем имеют дело". И тем не менее оставалось чувство обиды. Все его попытки растолковать смысл происходящего не имели полного успеха. А вот вмешался абвер - сразу поумнели начальнички. Другое дело, что появление на сцене Канариса сулило новые неприятности. Разумеется, упоминанием об "успешном исходе" комиссар вовсе не имел в виду, что опергруппа должна помешать "Шлезиену" сблизиться с призраком. Даже эти береговые деятели должны были понять: ни пистолеты трех чекистов, ни даже легкие пушки "Авроры" не способны отогнать старый, но вполне боеспособный броненосец. Грозный финал шифровки означал совсем другое.
Ветер крепчал, но Садков, не обращая внимания на непогоду, наблюдал в бинокль за перипетиями морского спектакля. Едва "Аврора" отошла от острова на три-четыре мили, "Шлезиен", резко переложив рули, двинулся прямо на Тухну. Советский крейсер немедленно описал циркуляцию, устремившись наперерез немцу. Похоже, капитан цур зее Фридрих Вильгельм Канарис, удачливый шпион и ярый национал-социалист, не был готов вступить в артиллерийскую дуэль. Хотя пушки крейсера вдвое уступали по калибру орудиям броненосца, "Аврора" имела вдвое больше стволов и могла доставить противнику изрядные неприятности. Впрочем, при таком волнении о точной стрельбе не могло быть и речи. "Шлезиен" отвернул, ложась на норд, тогда как "Аврора" двигалась "восьмеркой", став щитом между островом и вражеским кораблем. Еще дважды броненосец пытался прорваться к Тухну с разных направлений, однако крейсер неизменно преграждал путь герру Канарису. Антон Петрович невольно залюбовался виртуозным танго бронированных машин. Корабли казались живыми, может быть, даже одушевленными существами. Мощные умные хищники, подобно выдрессированным бойцовым псам или закованным в доспехи рыцарям-берсеркам, стремились к победе, не слишком заботясь о собственной участи. Военный корабль, самое совершенное творение человеческого гения, имел неоспоримое преимуществами перед бестией из плоти и крови, поскольку не ведал страха. Инстинкты самосохранения разбросанных по отсекам людей растворялись в единой воле стального убийцы, который продолжал сражаться, даже получив смертельные раны. Идеальный безжалостный боец, по самой природе своей устремленный к сокрушению врага... Кто-то набросил бушлат на плечи Садкова. Оторвавшись от бинокля, Антон Петрович обнаружил рядом Веру, которая пыталась закутать старшего товарища. - Холодно ведь, заболеете,- заботливо выговаривала она.- Что мы станем делать, если вас горячка свалит! - Ох, загляделся, забыл обо всем на свете,- Садков даже смутился.- Боюсь, вам нелегко оценить красоту этого представления. Немного обидевшись, Гладышева предположила: - Корабли маневрируют, чтобы укрыться от ветра? - Совсем наоборот. Немцев тоже интересует феномен, за которым мы охотимся. Они собираются высадить на остров десант. И если им это удастся, то мы рискуем потерять слишком много... Подозвав Егора, он показал подчиненным футляр с амулетом и дал строжайшее указание: камень не должен достаться германской разведке. Если сам Садков окажется неспособен сделать это, оставшиеся в живых осотовцы обязаны любой ценой уничтожить жемчужину Венского Оракула. Воронин и Гладышева внимательно выслушали указания, однако их взгляды по-прежнему были прикованы к морю. Внезапно Вера воскликнула: - Ой, глядите, еще один пароход! Низкий силуэт стремительно скользил по волнам с норд-оста. Новый корабль был едва различим в тусклых сумерках октябрьского вечера, но Садков сразу понял, кого видит: в мире не оставалось машин такого типа. Призрак, а это был, безусловно, броненосец Маврикия Бельгарда, сблизился на контргалсах с маневрирующими кораблями и теперь шел точно в лоб "Шлезиену". При виде мчавшегося навстречу самоубийцы у немецкого рулевого сдали нервы, и он переложил штурвал. Германский броненосец рыскнул, уклоняясь, и внезапно содрогнулся. Следующие четверть часа происходило нечто странное. "Русалка" исчезла, а "Шлезиен" замер на месте, и волны, радуясь легкой добыче, принялись раскачивать неподвижный корабль. Потом "Шлезиен" все-таки дал малый ход и неторопливо взял курс на норд - в ближайший финский порт. - Егор, бегом к рации! - распорядился Антон Петрович.- Запроси "Аврору", что там стряслось. Воронин бросился в палатку, однако надобность в радиосвязи уже отпала. Прожектор крейсера замигал, передавая морзянкой сообщение. С мостика "Авроры" сообщили, что "Шлезиен", пытаясь избежать столкновения с неизвестным кораблем, наскочил на подводную скалу и, видимо, повредил днище. - Товарищ Садков, я уверена, это была "Русалка,- прошептала потрясенная Вера.- Неужели она не затонула и столько времени где-то скрывалась? - Прятаться ровно три чертовы дюжины лет? - насмешливо переспросил Антон Петрович.- И за эти годы никто не видел "Русалку" ни в одном порту, корабль нигде не загружал уголь и провиант, а экипаж ни разу не сходил на берег? Так не бывает, друзья мои. Времена капитана Немо давно прошли, в наше время не спрячешься. - Как же он здесь появился? - запинаясь, проговорил Егор. - Он пришел за мной.
Число кораблекрушений неожиданно приумножилось в начале сентября 1932 года, хотя на обжитых балтийских фарватерах был изучен каждый дюйм. Первым исчез датский сухогруз "Эдда", однако погибших оказалось немного - на следующий день спасшихся моряков подобрал немецкий сейнер. Спасенные рассказывали, как неизвестный военный корабль подрезал курс "Эдды", так что рулевому пришлось круто отвернуть, и пароход налетел на плавучую мину. Даже спустя полтора десятилетия после большой войны в море оставалось немало начиненных тротилом шаров и цилиндров, поэтому случай сочли рутинным, и контора Ллойда начала готовить документы для выплаты положенной страховки. Однако катастрофы продолжались. Каждый раз с началом шторма на Балтике появлялся низкобортный рейдер, напоминавший мониторы полувековой давности, однако куда более быстроходный. Таинственный рейдер ни разу не открыл огонь, но имитировал таранную атаку, резал курс и другими способами оттеснял встречные суда, загоняя на минные банки и мелководье. После четвертого происшествия у Садкова возникли подозрения. Седьмой инцидент рассеял остатки сомнений, поскольку "Гамбургер цайтунг" и "Глазго Экспресс" опубликовали фотоснимок, сделанный пассажиром шведского каботажника "Аллигатор". Сложнее оказалось убедить руководство. Услышав о призраке, Шифер поднял его на смех, а молодежь охотно присоединилась к начальству. Однако, спустя неделю начали поступать сведения, что среди моряков балтийских стран распространился суеверный страх, и команды отказываются выходить в море, опасаясь встречи с "Летучим Голландцем". Лишь после этого Антона Петровича выслушали на Коллегии ОГПУ, которая санкционировала оперативную разработку. Первым делом Садков вызвал в Москву доктора Морозова, который в свое время освоил искусство медиума по линии Девятого отделения. Евгений Федорович выглядел неважно и жаловался, что власти не отпускают его в Тибет, где он бы в два счета поправил здоровье. - Посмотрим, на что вы годитесь,- сказал хмурый и озабоченный Шифер.Если окажется, что способны помочь нашему делу - поедете к своим ламам. Воодушевленный таким обещанием Морозов погрузился в транс самым варварским способом - выпив бутылку водки и приняв нечеловеческую дозу кокаина. Доведя себя до полубесчувственного состояния, он растянулся на диванчике в кабинете комиссара и слабым голосом потребовал зашторить окна и выключить свет. С полчаса медиум лежал неподвижно, положив ладонь на газетную фотографию "Русалки". В конце концов у Шифера возникло естественное подозрение, что Женька просто решил напиться и нанюхаться за счет ОГПУ. Исаак Абрамович уже начал беситься и потребовал "вышвырнуть вон этого алкаша и наркомана", когда Морозов заговорил. - Господин капитан второго ранга, я нашел его,- еле слышно забормотал Евгений Федорович.- Это барон Бельгард, вы помните его. Прошло три цикла, и "Русалка" вернулась. - Цикл равен тринадцати годам? - этот вопрос давно интересовал Садкова. - Почти. То, что мы называем бхагой, пульсирует с периодичностью около четырех тысяч семисот дней. - А три шестерки, то есть Число Зверя, тоже связано с законами бхаги? Морозов долго молчал, словно искал ответ. Потом неуверенно прошептал: - Я не смог понять. Число Зверя имеет отношения к частицам, из которых состоит ядро атома. Вещество, имеющее столько частиц, вызвало катастрофу Вселенной... Комиссар нетерпеливо прервал их академическую беседу: - Чего добивается так называемый корабль-привидение? - Маврикий Карлович сумел вернуться в наш мир и полон желания мстить...Морозов добавил после длинной паузы: - Бельгард почему-то стремится к месту своей гибели. - Он нападает на всех, на своих и чужих,- сказал Садков.- На кого именно направлена его месть? Переведя дыхание, Евгений ответил со стоном: - В мире духов нет своих и чужих, там нет понятий добра и зла... Бельгард ненавидит всех живых... Но особо он хочет встретить хоть кого-нибудь из нас. Он знает, что Тихон Миронович ушел в бхагу, но Бельгард помнит прежнюю встречу с вами. Вскрикнув, медиум открыл глаза, обвел взглядом осотовцев и произнес нетвердым, но вполне трезвым голосом: - Я что-нибудь говорил? - Вы не помните? - подозрительно спросил Шифер. Морозов отрицательно покачал головой. Антон Петрович поспешил пояснить: - Только самые сильные медиумы запоминают сведения, полученные во время сеанса. Да и то, если пользуются амулетом, то есть источником силы. Он пересказал, о чем поведал Евгений, находясь в трансе. Морозов понимающе кивал, потом добавил: - Это правда, там не существует добра и зла. Только чистый разум. - Если задуматься, то добра и зла нет вообще,- вздохнул Садков.- Эти понятия придуманы людьми... Чуть позже, когда Морозов, пошатываясь от слабости, вышел из кабинета, комиссар нервно осведомился, что теперь делать. В задумчивости Садков долго прогуливался от стены до окна и обратно, потом сказал: - Во-первых, можно вообще ничего не предпринимать. Пусть мотается по морю. Призрак не способен причинить большого вреда. - От нас требуют действий,- напомнил комиссар. Антон Петрович вдруг понял: если он сумеет навсегда отослать "Русалку" в небытие, то директивные инстанции наконец-то поймут всю серьезность работ в астральной области. Поэтому Садков уверенно проговорил: - Он пришел за мной, поэтому я отправлюсь в те края и попытаюсь помериться силами с тенью Бельгарда. Признаюсь, я и сам давно хочу увидеть "Русалку". - Антон Петрович, вы же не владеете магией!..- сообразив, что оговорился, Кольцов уточнил: - ...так называемой магией. А потом был большой скандал, когда начальник ОСОТ узнал, что с самой Февральской революции Садков хранит дома талисман Черного Иеронима.
Связавшись по радио с "Авророй", Воронин отбил ключом приказ Садкова: курсировать вокруг острова и не слишком нервничать при появлении призрака. Капитан крейсера наверняка не был обрадован таким распоряжениям, однако возражать людям из ОГПУ не осмелился. Затем Антон Петрович вызвал береговую базу ЭПРОНа. Кольцов сообщил, что Корзун честно отработал, пока погода не испортилась окончательно, водолазы погружались раз десять, но никаких следов затонувшего броненосца береговой обороны не обнаружили. - Так и должно быть,- удовлетворенно проворчал Садков.- Конец связи. Пусть ждут наших сообщений. Вера и Егор попытались протестовать: дескать, слишком немилосердное дело держать "Аврору" в штормовом море, но Антон Петрович грозно поглядел на них, и молодежь послушно умолкла. Он не собирался объяснять, что крейсер необходим в качестве приманки, поскольку Бельгард возненавидел этот корабль еще в те времена, когда ни самой "Авроры", ни ее носовой пушки не существовало даже в виде чертежей. Вернувшись в свою сотрясаемую ветром палатку, Садков достал из саквояжа футляр с вензелем графа Вельт-Корда. Открыв крышечку, он обнаружил, что жемчужина, вобрав энергию разбушевавшейся стихии, светится не хуже стосвечовой электрической лампочки. - Ребятишки, ко мне! - крикнул он, высунув голову наружу. Рев урагана заглушил слова, поэтому пришлось бежать к соседнему брезентовому домику. Собрав подчиненных, Антон Петрович распределил задания: Егор должен следить за морем, чтобы предупредить о приближении "Русалки", а Вера останется с Садковым и будет заводить пружину патефона. - Мы приплыли сюда не затем, чтобы музыку слушать! - возмутилась Гладышева. Взбешенный Антон Петрович заорал: - Дерьмо плавает, а люди и корабли по морю ходят! А ты будешь сидеть здесь и выполнять все мои приказы, а не то пристрелю, как вшивую суку! Дошло? Поперхнувшись, Вера испуганно кивнула и больше не осмеливалась вылезать со своим мнением. Наведя дисциплину, Садков распаковал пружинный патефон, установил в зажим головки стальную иглу и осторожно извлек коробку с пластинкой. В незапамятные времена Тихон Миронович Лапушев записал фонографом голос тибетского Махатмы, когда тот нараспев читал заклинание, пробуждающее могущество камня-амулета. Потом, по заказу IX Отделения, запись заклинания перенесли с валика фонографа на граммофонную пластинку. - Заводи,- скомандовал Садков. Он держал в ладони жемчужину Черного Иеронима и чувствовал, как амулет начал пульсировать в такт звукам варварского напева. Закрыв глаза, Антон Петрович постарался отогнать все посторонние мысли, однако получалось плохо - наверное, только в тибетских монастырях, да еще в школах магии глубокой древности обучали искусству полного погружения в медитацию. Неожиданно восприятие Садкова непостижимым образом охватило огромное пространство. Он как бы со стороны увидел сужение балтийских берегов между Ревелем и Гельсингфорсом, затерянный среди бушующих волн Тухну. Видел "Аврору", которая шла малым ходом в двух милях от острова, терзаемая одновременно бортовой и килевой качкой. И еще разглядел "Русалку", которая находилась совсем рядом, но не в море, а где-то по соседству - словно бы с изнанки мироздания. "Иди ко мне, ведь тебе нужен я,- мысленно позвал Садков.- Я здесь, на острове, жду тебя". А непослушный разум яростно потребовал: "Молодость проси, ведь шестой десяток разменял, все болячки повылезали!" Все пропало внезапно - и видение, и дикие завывания обитателя Шамбалы. Потребовалось время чтобы понять: ветер повалил палатку, опрокинул патефон и закутал людей складками брезента. Кое-как выбравшись из-под плотной ткани, Садков освободил Гладышеву, которая громко охала по причине сильного ушиба, и снова полез под расстелившееся по камням полотно спасать проигрыватель. - Он приближается, Антон Петрович! - завопил вдруг Воронин. Над Балтикой стояла глубокая ночь. В абсолютной тьме был виден только силуэт крейсера, на котором горели навигационные огни и прожектора. Ветер сбивал с ног, глаза слезились, да и вообще зрение было уже не то, что в лучшие годы. Напрягая зрачки, Садков все-таки разглядел призрака, испускавшего фосфорический свет. "Русалка" догоняла "Аврору", делая не меньше двадцати пяти узлов, хотя даже на ходовых испытаниях допотопная броненосная лодка не способна была показать и половины такой скорости. Шторм заглушил бесполезный вопль Садкова: "Не отворачивай! Держи руль!" Капитан крейсера и без подсказок с берега выдержал характер, не побоявшись столкновения с астральным образом. Когда расстояние между двумя кораблями - реальным и призрачным - составило несколько метров, "Русалка" исчезла. Пора было снова запускать языческую музыку, но Садков понимал, что на голых камнях Тухну ветер снесет и головку с иглой, и сам патефон. - Быстро, в пещеру! - отдал распоряжение Антон Петрович.- Егор несет проигрыватель, Вера - саквояж. Первая пластинка разбилась при падении, но оставались две запасные. Брезентовый полог над пастью грота был сорван ветром и яростно хлопал нижним краем, грозя вновь опрокинуть патефон. Садков велел Воронину держать брезент руками, а сам торопливо завел пружину. Снова зазвучала мелодия Шамбалы. Магическая жемчужина ярко светилась, и Антон Петрович чувствовал, как внутри амулета пульсируют могучие волны неведомой энергии. Он снова видел стомильный участок акватории, "Аврору", "Русалку" и бесновавшегося на палубе Бельгарда. Ненависть Мавра была столь безгранична, что корабль-призрак обрел почти материальную твердость и устремился в повторную атаку с бесспорным намерением нанести таранный удар и отправить крейсер в балтийскую пучину. Собрав всю волю, Садков шептал: "Уйди из нашего мира. Успокойся. Ты никому здесь не нужен. Тебе нет места среди живых". И хоть подсознание, переча хозяину, требовало: "Проси у камня молодость",- но человек упрямо повторял: "Не смей трогать корабль! Иди сюда, раз тебе нужен я! Тебе нет места среди живых! Прочь из нашего мира!" Наполненный астральной субстанцией шар неожиданно сильно шевельнулся в сжимавших его пальцах. Чтобы удержать равновесие, Антон Петрович вынужден был сделать шаг, потом другой. Увлекаемый жемчужиной он вышел из грота. Призрак был совсем близко и мчался полным ходом прямо на Тухну. Краем внимания Садков зафиксировал крейсер, который продолжал оставаться на плаву, провожая "Русалку" лучами прожекторов. По этому признаку можно было заключить, что "Аврора" благополучно избежала столкновения. А светящийся корпус низкобортного броненосца стремительно приблизился к береговой черте островка и, не сбавляя скорости, продолжил движение. Призрак плыл над сушей, нацелившись форштевнем в трех продрогших людей в промокших одеждах. "Русалка" неумолимо приближалась, и даже близорукий Садков мог разглядеть Маврикия Бельгарда, который возбужденно пританцовывал на мостике, потрясая кулаками. В правой руке рассвирепевший призрак чародея цепко держал небольшой предмет, испускавший облако розового сияния. "Что произойдет? - отрешенно гадал Антон Петрович.Фантом снова растает, или пройдет сквозь нас, не причинив вреда, или утащит в потусторонний мир? Или раздавит железной массой в полмиллиона пудов?" - Изыди! - прокричал он.- Твое место - в преисподней! Развязка оказалась неожиданной. Когда скошенный "Русалки", выставив клык тарана, навис над осотовцами, из жемчужного амулета вырвался слегка расходящийся поток лучей. Световой клинок ударил точно в надстройку броненосца. "Русалка" застыла на месте, меняя окраску: голубой цвет потемнел и сгустился, сделавшись синим, затем призрачное пятно стало фиолетовым и наконец - черным. Исчерпавший энергию амулет просыпался между пальцев, и ветер развеял крошки золы. Ошеломленные люди не сразу поняли, что больше не видят врага - их окружала непроглядность ночи, и лишь изредка по острову пробегали лучи прожекторов "Авроры". Включив карманные фонарики, они обследовали место, где совсем недавно стоял призрак, но ничего не нашли. Только от берега до центральной части острова тянулась борозда, пропаханная килем броненосца. И еще из крохотной трещины в скале выглядывала стоящая торчком розовая веточка коралла. Убедившись, что спутники смотрят в другую сторону, Садков украдкой поднял окаменевший цветок и сунул во внутренний карман.
Рацию унесло в море вместе со всей палаткой и прочими припасами, поэтому связаться с берегом они не могли. К утру шторм утих, а вскоре после полудня волнение улеглось настолько, что крейсер спустил шлюпку, которая доставила осотовцев на "Аврору". Едва ступив на палубу, Антон Петрович поспешил в радиорубку и продиктовал приказ ЭПРОНу: немедленно возобновить поиски в квадрате, где позапрошлым летом был найден якорь "Русалки". Триста километров, отделявшие Тухну от Кронштадта, старенький крейсер покрыл за одиннадцать часов. В пяти милях от острова Котлин "Аврора" догнала возвращавшегося в порт "Водолаза". Оба корабля закончили швартовку, когда на востоке разгорался рассвет. Корзун и Кольцов встретили опергруппу Садкова на причале, и главный водолаз Балтики сказал, смущенно отводя взгляд: - Антон Петрович, вы не поверите, но мы нашли "Русалку" в двух шагах от якоря. Лежала кверху винтами на глубине около девяноста метров...- Виктор вдруг сорвался на крик: - Но ведь не может быть такого, мы уже искали на том месте, каждый пучок водорослей под микроскопом рассмотрели - не было там этого ржавого железа! - Не было,- согласился Садков, умиротворенно улыбаясь.- Но вчера "Русалка" вернулась в могилу и теперь имеет положенные триста футов воды над килем. - Но как это могло случиться? - эпроновец нервно сглотнул. - Трудно объяснить. Будем считать, что озлобленная душа наконец-то успокоилась. Побывавшие на острове осотовцы видели происшествие собственными глазами, а потому поддержали старшего товарища невнятным бормотанием. Недоверчиво разглядывая коллег Андрей Кольцов переспросил: - Душа у корабля? - В это поверить не сложнее, чем в наличие души у некоторых людей,философски ответил Садков. Получасом позже, составляя отчет в особом отделе флота, он обнаружил, что амулет, прежде чем разрушиться, успел сделать прощальный подарок. Теперь Антон Петрович снова мог читать и писать без очков. А Вера удивленно пролепетала: - Ой, вы будто помолодели. И седина совсем изчезла...
Письма из глубинки
Москва. 24 августа 1938 года.
На площади трех вокзалов капитан Воронин взял такси и попросил отвезти его к Лубянскому пассажу. Был он в штатском и небрит, так что шофер наверняка подумал: "Вот провинциальный инженер приехал в столицу и торопится первым делом накупить подарков для ребятишек". Между тем, покинув машину возле знаменитого на весь Союз магазина, Егор направился в не менее известный дом, расположенный на той же площади. Чем ближе к НКВД, тем сильней делались смутные опасения. Время было такое, когда ни один человек не мог знать, чем ошарашит его судьба. Однако, неприятности не спешили, и события разворачивались вполне благопристойно. Знакомый сержант на проходной, заглянув для порядка в удостоверение, почтительно козырнул. У капитана немного полегчало на сердце - значит, приказ об его аресте пока не подписан. Может, и вовсе подписан не будет... В коридоре перед секцией, где располагался ОСОТ, молча дымили папиросами оставшиеся сотрудники - Кольцов, Садков и Гладышева. На появление вернувшегося из командировки коллеги они отреагировали унылыми кивками. - Как здесь? - шепотом осведомился Егор. - Пока все спокойно,- так же негромко ответил капитан Кольцов.Руководству сейчас не до нас. Тут такое творится. Они объяснили Воронину, что указом правительства назначен новый первый заместитель наркома - некто Берия, который прежде возглавлял Закавказский краевой комитет партии. Заодно он стал начальником главного управления государственной безопасности и привез с Кавказа множество тамошних чекистов, которых расставляет на ключевые посты. - Похоже, Ежова отодвигают от руководства,- с затаенной надеждой в голосе высказался Антон Петрович.- Может быть, беда обойдет нас стороной. - Отодвигать-то отодвигают, но хотелось бы знать, куда именно отодвинут,глубокомысленно проговорила Вера.- Если на водный транспорт... Кольцов, после ареста Шифера исполнявший обязанности начальника отделения, угрожающе шикнул. Старший лейтенант Гладышева моментально умолкла, украдкой оглядываясь. Вроде бы посторонних поблизости не было, но иди знай. Андрей полузаметным качком головы пригласил всех в кабинет, где поинтересовался, с какими результатами вернулся из своей поездки Егор. - Ни черта толком узнать не удалось, хотя башкирские товарищи выделили мне в подмогу одного новичка...- начал докладывать Воронин.
НКВД Башкирской АССР было выше головы загружено собственными хлопотами, на днях из Москвы прислали разнарядку, предписывающую до конца года разоблачить еще тысячу врагов народа. После долгих препирательств начальник секретно-политического отделения с причитаниями отрядил на помощь Воронину совершенно неопытного парня, который буквально неделю назад попал в органы по линии комсомольского набора. По штемпелю на конверте удалось определить почтовое отделение, отправившее в Москву письмо "дяди Коли". Начальник почты признался, что задержка имела место. Оказывается, в середине июля ушли в декретный отпуск сразу две сотрудницы, а работников хронически не хватало. Поэтому, сказал начальник, из некоторых почтовых ящиков на окраине Уфы корреспонденцию не забирали почти полмесяца. Таким образом, письмо от 13 июля пролежало в ящике до начала августа, потом еще две недели добиралось до столицы в неторопливом почтовом поезде. Так удалось объяснить, почему послание получено так поздно, но на этом успехи закончились. Проверка всех читателей названной в письме газеты оказалась делом непосильным, да и бесполезным. Таинственный "Николай" вовсе не обязательно был подписчиком и вполне мог взять нужный ему номер в любой библиотеке, а то и просто прочитать последнюю полосу на уличном стенде. Поэтому Кольцов вернулся в Москву, организовав публикацию в "Советской Башкирии" подготовленного в ОСОТ текста:
Дорогой дядя Коля! К сожалению, почта нас подвела, и твое письмо мы получили с опозданием почти на месяц. Впредь будь предусмотрительнее, отправляй корреспонденцию с центрального почтамта заказным письмом. Знай, Николай, боевые друзья помнят тебя и желают крепкого здоровья. Надеемся на скорую встречу. Пиши, не забывай нас. Ветераны Чапаевской дивизии.
- Хорошо, местное начальство хоть с этим делом подсобило,- говорил Воронин.- Пока на главного редактора не надавили, газетчики отказывались ставить наш материал в этот номер. Завотделом писем вопила: "Нету места, не могу, только через неделю!" Сурово сдвинув брови, Кольцов сказал нервно, почти растерянно: - Неделю назад, как только ты уехал, меня вызвал нарком. Страшно гневался и требовал найти затаившегося врага, который рассылает провокационные письма и вдобавок имеет наглость подписываться его, наркома, именем... - Что значит "рассылает",- забрюзжала Гладышева.- Всего одно письмо. Или нам не сообщали о других? - Прекрати! - взмолился исполняющий обязанности.- Нам дано четкое указание - искать провокатора. Конечно, такая работа не совсем по нашему профилю, но другие подразделения тоже будут действовать по этому направлению. Садков, который до сих пор сидел и помалкивал с безучастным видом, вдруг подал голос: - А что, если мы имеем дело, дорогие коллеги, с настоящим ясновидящим? Кольцов застонал, как от приступа зубной боли. Однако ветеран, словно очнувшись после длительной спячки, настырно продолжал: - Надеюсь, он ответит на газетную заметку, и тогда мы сумеем выстроить какие-то догадки. Пока же могу предложить некоторые предварительные соображения. Во-первых, этот "дядя" немолод, жизнь научила его терпеливости. Молодежь всегда торопится, поэтому двадцати-тридцатилетний потребовал бы немедленного ответа, а наш адресат назначил срок почти через полтора месяца. Во-вторых, такой срок может означать, что дядя Коля куда-то уезжал из Башкирии, либо находился вдали от мест, где легко достать газету. В то же время он знал, что к десятому августа снова окажется в городе - не обязательно в Уфе. Увлеченно развивая идею, Садков обратил внимание, что дядя Коля - человек не слишком образованный. Почерк у него корявый, словно писал маленький ребенок. Более того, текст письма засорен простонародными словечками вроде "захочете", "назначут", "в таком разе", и к тому же "вы" повсюду написано со строчной буквы. Последний довод большинству осотовцев показался неубедительным, поскольку они и сами так писали, но Антон Петрович продолжал: - Наконец, большинство случаев феноменального свойства проявлялись в результате черепно-мозговых травм. Поэтому стоит разослать циркуляр органам здравоохранения Поволжья и Приуралья - пусть составят списки людей старше сорока лет, обращавшихся за медицинской помощью по поводу сотрясения мозга, ушибов головы и тому подобных случаев. С сомнением прищурившись, Кольцов, который по образованию был врачом, перечислил еще десяток разных повреждений мозга, включая всевозможные опухоли и врожденные патологии. Затем пессимистически добавил, что так называемый "Николай" мог получить травму и год назад, и в прошлом столетии, то есть неизвестно, сохранились ли медицинские записи о его болезни. Вера, к которой начал возвращаться охотничий азарт, решительно отмела сомнения: из письма нетрудно было понять, что способность к ясновидению появилась сравнительно недавно "после одного неприятного случая". Поэтому, уверенно сказала она, следует искать среди тех, кто был травмирован за последние годы. Впрочем, печальная участь комиссара Шифера слишком напугала капитана Кольцова. Поэтому Андрей составлял ориентировку очень осторожно, старательно выкинув любые упоминания о ясновидении. Территориальным органам НКВД разослали указание искать провокатора старше сорока лет, который составлял тексты с нападками на Советскую Власть, социалистический строй и вождей большевистской партии. Кроме того, не исключалось, что профессия подозреваемого связана с длительными отъездами из Уфы, либо кратковременными приездами в башкирскую автономию. Возможное имя Николай и давняя причастность к Чапаевской дивизии упоминались скороговоркой, как маловероятная гипотеза.
В начале сентября башкирские чекисты разоблачили подпольную организацию местных националистов, состоявшую из бывших кулаков, торговцев и враждебно настроенных буржуазных интеллигентов. На допросах арестованные подтвердили факт распространения ими машинописных листовок с призывами к борьбе против существующего строя. После соответствующего нажима злоумышленники чистосердечно сознались, что отправили также письмо с угрозами по адресу наркома внудел Н.И.Ежова. Чуть позже такие же показания дал арестованный по другому делу старикашка, при Временном правительстве занимавший пост товарища прокурора одного из районов Уфы. На этом расследование прикрыли, так что лишь Садков помнил про ясновидящего, который предлагал свои услуги, но не встретил понимания. Но вот наступил день 29 сентября, когда в Мюнхене встретились Гитлер, Муссолини, Чемберлен и Даладье. Едва газеты сообщили о подписании пакта, дающего добро на отчленение Судетской области, Антон Петрович потребовал возобновить поиск феномена, абсолютно точно предсказавшего Мюнхенский сговор. Спустя три недели, ближе к концу октября, из канцелярии наркомата переслали в ОСОТ очередное послание от дяди Коли. На конверте опять-таки стоял почтовый штемпель башкирской столицы.