- Нет, тут еще одно должно быть, с выдержкой времени... Да вы не туда показываете, - недовольно заметил обиженный за свою схему изобретатель и, откинув крышку парты, вышел к доске.
В зале одобрительно зашушукались. Кое-где раздался смех. Но Ольга посмотрела на нарушителей порядка, и все смолкло.
- Вот я и говорю, - начал Тетеркин, поворачиваясь к Тимофею. - Не здесь должно быть это реле.
Он взял у техника мел и стал исправлять схему.
Бабкин бесшумно отошел от доски и сел за стол. Все, что нужно, было им сделано. Наверное, Никифор Карпович только этого от него и хотел. Ему, конечно, обо всем расскажут ребята!
Часто дыша от пережитого волнения, Тимофей облизывал языком пересохшие губы. Стеша с немым восторгом глядела на него. Она бережно взяла у Ольги стакан, налила воды из графина и, зажмурив глаза, тихо пододвинула его Бабкину.
- Тут у меня небольшая загвоздка получилась с этим соленоидом, - сказал Тетеркин, но вдруг, заметив, что Бабкина рядом нет, умолк.
Он повернулся лицом к собранию и, перекладывая мел из одной руки в другую, не знал, что ему делать дальше.
- Продолжай, Кузьма! - сказала Ольга. - Почему же все-таки не получается поворот? - Она умело выбирала правильный курс.
- А вот почему...
И механик начал подробно объяснять все свои неудачи. Ему было жарко, постепенно расстегивал он пуговицы одну за другой на влажной от пота рубашке. Казалось, что этим самым он хочет раскрыть до конца все свои секреты. Вот они, ребята! Видите - душа нараспашку!
Тимофей уже с места пытался возражать механику, предлагая попробовать другой способ. Тетеркин с искренним азартом доказывал всю несостоятельность бабкинского предложения. Он считал, что этот вариант не учитывает переключения на движение задним ходом, а без него ничего не получится.
Выступил Иван Буровлев. В своей солидной темной тройке он казался, по меньшей мере, директором завода, где должно осваиваться производство тракторов Тетеркина. Он доказывал, что можно обойтись одним плутом, если поворачивать лемеха. Самохвалова же считала, что поворачивать их нельзя: машина пойдет обратно по пахоте, гусеницы затопчут борозды.
Ей тоже возражали. Например, Лена Петушкова, красивая тоненькая девушка, с прищуренными, всегда смеющимися глазками. Сергей не любил ее, так же как и Самохвалову, за насмешки. Сейчас, услышав доводы Петушковой в защиту брата, пастушок почти смирился с этой "языкастой красавицей".
Сергей уже больше не выступал "к порядку ведения", несмотря на то, что комсомольское собрание превратилось в техническое совещание. Он подробно записывал все дельные предложения, которые можно будет потом использовать в работе над усовершенствованием трактора-автомата.
Радовалась Ольга. Ей все стало ясным. Ничего, что вопрос о Тетеркине направился совсем по другому курсу, не обозначенному на картах. Она уверена, корабль идет правильно. Ничего, что некоторые из девчат, мало понимающие в механике, уже начинают позевывать и посылать председателю собрания записки: "Не пора ли закругляться? Время позднее".
"Успеется! - решила Ольга. - Для такого дела можно и посидеть лишний часок".
Теперь Ольга уже не сомневалась в Тетеркине: строптивый изобретатель будет работать вместе с ребятами из ОКБ.
В порыве спора Кузьма сдернул с плеч мешающий ему пиджак и, не глядя на него, бросил на стул возле доски. Жарко! Тетеркин смущенно покосился на Ольгу и впервые за этот вечер робко улыбнулся.
И, может быть, в эту минуту Ольга поняла, что за все это она должна благодарить нелюбимого ею московского техника. Вот это настоящая помощь! "Не забудь пригласить Бабкина", - вспомнила она о встрече с Никифором Карповичем. Он все предвидел!
"А здорово этот маленький техник заставил Тетеркина вылезти к доске", думала Ольга, изредка поглядывая, как Бабкин, по-детски наморщив лоб, трудился над схемой. Она в этот момент готова была простить все его прегрешения. И любопытство, и некоторую болтливость, и главное, если так можно сказать, его "легкомысленное сердце".
"Таковы люди, - умиротворенно вздохнула Ольга. - У каждого есть свои недостатки".
Бабкин получил амнистию.
Шульгина взглянула на часы. "Ого, пожалуй, уже пора кончать техническую дискуссию. Ишь, разошлись, готовы всю ночь проспорить".
- Ну, ведь понятно, понятно же, - доказывал Тетеркин, с ожесточением стуча мелом по доске. - Сбоку нельзя закреплять плуг.
- А если с двух сторон? - подсказал Копытин, щуря близорукие глаза. Ширина захвата будет больше.
- Нельзя, - горячился механик, - посредине прогал, но не в этом дело... Чего зря говорить, идемте, я вам покажу...
Он было ринулся от доски, но вдруг - остановился и, покраснев, взглянул на Ольгу.
Тут только он вспомнил, что еще не все кончено. Не для технических споров он пришел сюда", на собрание. Если москвич похвалил его машину, то это не значит, что комсомольцы уже позабыли о вине ее изобретателя.
Ольга поняла причину смущения механика и сразу же пришла ему на помощь:
- Правильно, товарищ Тетеркин, мы так не договоримся. Пусть все на месте посмотрят машину. Я уверена, что возникнут новые вопросы... А вы пока садитесь. Будем продолжать собрание.
- Можно мне сказать?
- Говори, Копытин. Только теперь уже по существу вопроса. Довольно о переключателях.
Чуть сутулясь, Копытин протиснулся между партами.
- У меня такое мнение, - начал он, поворачиваясь к классу: - Тетеркин подходящую машину придумал. Может, и есть где-нибудь в Москве такой трактор, не знаю... Но мы своего изобретателя должны абсолютно поддержать. Надо его предложение послать в какой-нибудь институт, пусть там скажут - настоящее это дело или нет... А пока... - Копытин помедлил и виновато посмотрел на ребят. Это я так думаю, - предупредил он. - Тетеркин должен дальше работать. Мы ему абсолютно поможем и попросим товарища Бабкина тоже заняться этим делом...
- Обязательно!
- Только плетни не ломать, - заметил кто-то со смехом.
- Шульгина, дай мне слово! - крикнул Буровлев и, не дожидаясь, пока сядет на место Копытин, грузно затопал, пробираясь к столу.
- Все это правильно. И машина нужная, и помогать мы будем, и, если потребуется, найдем в городе самого знающего профессора. Пускай он по научному разберет, чего Кузьма к трактору приспособил. Но почему никто не спросит у механика, как он думает насчет горючего? - продолжал он. - Опыты - это, конечно, хорошо, а вот из-за них наш комсомольский участок остался невспаханным.
- Отдам целую бочку, - хмуро проговорил Кузьма.
- Что? Разве не все сжег? - спросил Буровлев. - Припрятал?
- Чего припрятал? - обиделся механик. - В город поеду, там обещали продать... за свои деньги.
- Очень нам твои деньги нужны, - рассердилась Анна Егоровна. Она вышла к столу и резким движением спустив на плечи платок, заговорила:
- Видать, Кузьма, ты ничего не понял. Неужели тебе невдомек, что ребята за тебя стараются? Образумить хотят, по настоящему пути направить... Ты же не коляску с музыкой смастерил, чтоб по деревне кататься... За большое дело взялся, так и понимай о нем, как полагается... Тебе что здесь комсомольцы говорили? Поддержим, мол, машина твоя может потребоваться государству. Так или нет?
Анна Егоровна повернулась к пристыженному Тетеркину и ждала ответа. Кузьма смущенно молчал, смотря, как в зеркало, на полированную поверхность парты. На черном лаке смутно белело его лицо.
- Может, и не выйдет у тебя ничего, - продолжала Анна Егоровна, - но думается мне, что комсомольцы правильно говорят. Москвичи тоже, - кивнула она в сторону Бабкина. - А коли так, обойдемся и без твоих денег. На хорошие дела нам колхозникам, да и МТС, конечно, денег не жалко. Если нужно, не одну бочку горючего достанем, а десять!
В классе дружно зарукоплескали. Кудряшова подождала, пока комсомольцы успокоятся, и с усмешкой заметила:
- Обрадовались! Небось, завтра по всей деревне звон пойдет: "Председатель, мол, посулила еще денег комсомолу дать на новые затеи". А я ничего не сказала. На правлении поговорим. Может, чего и придумаем.
- Ну, это то же самое, - рассмеялась Ольга. - От всего собрания благодарим вас, Анна Егоровна!