- А мы как знали, что вы здесь. Машину отпустили. Да вот, кажется, попали не вовремя.
- Ишь, чего выдумали, не вовремя! - все еще не спуская влажных глаз с ребят, говорила Анна Егоровна. - Да вы на праздник приехали, будто подгадали... Видели, как думы наши сбываются? - Она указала на медленно ползущие тракторы. - Павел Григорьевич! - весело крикнула хозяйка, увидев проходящего мимо пожилого человека в черном костюме и смешной детской панамке на лысеющей голове. Лицо его было красным, как помидор. Жарко! Даже белки глаз будто загорели на солнце - казались совсем розовыми.
Павел Григорьевич подошел, выпятив небольшой животик, и вежливо снял панамку перед гостями.
- Вы, небось, этих инженеров в Москве не встречали? - обратилась к нему Анна Егоровна, поправляя на голове неизменный белый платок.
- Ну, что вы... - смутился Вадим и почувствовал, как щеки его постепенно разгораются, будто и на них действует высокая частота мощной установки Павла Григорьевича. - Мы же только пока студенты, - робко выдавил из себя Багрецов.
- Он у нас главным инженером был на строительстве, - не обращая внимания на смущение техника, продолжала Анна Егоровна. - Помните, я вам рассказывала?
- Так, значит, с того времени началась ваша настоящая электрификация? тонким, почти девичьим голосом произнес московский инженер, повернувшись к Анне Егоровне. - Похвально, очень похвально. Я не ошибусь, если заявлю, что мы сейчас, так сказать, продолжаем вате прекрасное начинание, - улыбнулся он Багрецову.
- Неправда! - решительно выступил Бабкин, пряча за спину обгорелый картуз. - Начали все это дело здешние комсомольцы. А вообще напрасно вы, Анна Егоровна, нас инженерами называете. У вас в Девичьей поляне таких специалистов достаточно. Один Тетеркин чего стоит!
- Позвольте, мой молодой друг, - оживился Павел Григорьевич, обращаясь к Бабкину. Он быстро заморгал красными, чуть припухшими глазами. - Года три тому назад не вы ли в наш институт чертежи привозили? Это касалось изобретения... Не помню фамилию...
- Тетеркина?
- Ну, конечно! - обрадовался инженер. Он нахлобучил свою панамку и заложил большие пальцы в карманы жилетки. - Теперь сознавайтесь: схему мощного электронного реле кто разработал?
- Я немного помогал Кузьме, - скромно заметил Бабкин.
- Все знаем, дорогой Друг! - Красное лицо Павла Григорьевича расплылось в улыбке. - Тетеркин категорически отказался от авторства в вашем последнем вари- анте. Он мало занимался электронной автоматикой.
- Ну, а вообще, - перебил инженера Тимофей, стараясь изменить направление разговора, - его предложение пригодилось?
- Так же, как и ваше, - многозначительно заметил Павел Григорьевич, обмахиваясь панамкой. - Вы что же думаете, сидят начальники в лабораториях и жизни не чувствуют? Да она к нам каждую минуту стучится в дверь. Помните, как вы впервые постучались к нам? Тогда вам пришлось разговаривать с моим помощником Васей Федотычевым. Вон он, - инженер указал панамкой на человека за пультом. - Не узнаете? У нас его все называют Васенькой.
Только сейчас вспомнил Бабкин своего первого консультанта по проекту Тетеркина.
- Мы давно занимались тракторами-автоматами, - продолжал Павел Григорьевич, снова нахлобучивая панамку. - Предложение Тетеркина только убедило нас в правильности основной идеи. Его опыт с переключениями подсказал - нам, что в ряде случаев можно применить и эту систему, но надо решать задачу во всей ее широте. Надо заставить машины двигаться по полю без дизельных моторов или кабеля, который тащится за электротрактором.
Заложив большие пальцы в жилетные карманы, инженер снова заходил перед гостями.
- Нам казалось, что тысячи людей решали эту задачу. Через отделы изобретений, редакции газет, заводские лаборатории, учебные институты мы получали предложения. Писали изобретатели, ученые, студенты, школьники, рабочие и колхозники... Много наивного и детского было в этих изобретениях, но попадались настоящие, свежие и ценные мысли. Так было с предложением Тетеркина и...
- Бабкина, - подсказал Вадим. Тимофей угрожающе посмотрел на него.
- Да, именно Бабкина. - Павел Григорьевич ткнул в него пальцем. - Мы использовали в своей работе остроумную конструкцию выключения гусениц, предложенную Тетеркиным, и электронное реле Бабкина.
Тимофей почувствовал, как сладкий озноб медленно растекался по телу. Будто щекочущие пузырьки холодной газированной воды забегали по спине. От волнения стеснило дыхание. "Как он сказал? - неожиданно растерявшись, подумал Тимофей. - Электронное реле Бабкина?.. Нет, этого не может быть!.. Значит... я... тоже изобретатель?.. Такой же, как и Тетеркин?
А инженер в смешной детской панамке (его Тимофей видел будто сквозь мутную пленку) просто и убедительно говорил о том, как из тысячи предложений рождается новая конструкция. Как творческий труд в нашей стране перестал быть уделом одиночек, угрюмых изобретателей-затворников.
- Вот они, первые машины, созданные в институте, - указывал он на тракторы, - но их строили не только изобретатели, инженеры, лаборанты и рабочие исследовательского института, - их создавали многие тысячи людей смелой мысли. Как их много в нашей стране! Может быть, только сейчас в невиданном размахе пробудился великий гений русского народа.
Бабкин слушал рассказ инженера и не мог побороть волнения... Значит, и он, Тимофей, может быть изобретателем. Каждый должен попытаться открыть в себе этот чудесный дар.
- Да, Анна Егоровна, - продолжал инженер, вытирая лицо большим клетчатым платком. - Мы не зря к вам приехали. Хотим посоветоваться с девичьеполянским творческим коллективом, - так сказать, послушать ваших изобретателей: что они нам могут предложить после недельных испытаний тракторов. - Он взмахнул платком, аккуратно сложил его и спрятал в карман. - Мы прислушиваемся к молодым голосам.
- Смотрю я на столичных гостей, и думается мне, что избалуете вы наших ребят, - сказала Анна Егоровна и с заметкой обидой в голосе продолжала: - им еще учиться и учиться нужно, а тут они вроде профессоров стали. По району ездят, лекции читают, в газетах статьи пишут. А вы еще научную конференцию собираетесь устроить. Ей-богу, завтра придет ко мне Сергей Тетеркин и будет требовать, чтобы председатель колхоза организовал в Девичьей поляне не что-нибудь, а научный институт, где геликоптеры для полей изобретают. Он и так ими по ночам бредит.
- Придется организовать, милейшая Анна Егоровна. - Павел Григорьевич неожиданно озорно прищурился. - Ребята-колхозники выросли, они все учатся: кто в заочном институте, кто на курсах. Кое-кто из ваших энтузиастов жаловался, что председательница не очень-то охотно отпускает их из колхоза. - Снова его лицо расплылось в улыбке. От глаз побежали лучистые морщинки. - Что же остается делать, ну, скажем, вашему Сергею, коли страсть у него появилась к геликоптерам?
- Напраслину они вам говорят, - возмутилась Анна Егоровна, и ее голубые глаза сразу потемнели. - Кто их здесь держит? Пожалуйста, на все четыре стороны, - она широко развела полные руки. - Учись хоть в академии! Но только шалишь! - погрозила она кому-то пальцем, может быть Сережке. - Домой приезжай, когда ученье закончишь. Нам теперь ученые, ой, как требуются... Кстати скажите, - обратилась она к Павлу Григорьевичу, - у вас там, в институте, лишнего инженера нет по высокочастотным приборам? Не хватает нам своих-то.
- Поговорю, поговорю, многоуважаемая Анна Егоровна, - вежливо склонился столичный гость. - Может, в соседних отделах кого и уломаем.
- Да чего ж там у соседей, - небрежно заметила хозяйка. - Вы своих спросите.
- Кого ж я вам отдам? - вдруг стал серьезным начальник отдела. Он даже испугался. - Мне все нужны.
- Вот и мне тоже. - Анна Егоровна лукаво повела бровью. - Чего ж я своих буду отпускать... То-то! - заключила она. - Значит, договорились по-хозяйски. Не беспокойтесь, ваших сманивать я не хочу, но и за своих постою. - Глаза Кудряшовой снова сделались холодными и властными. - А то я вижу, как ваш Васенька моего главного радиста обрабатывает. Конечно, я в Петушке не сомневаюсь, не такое у нас в колхозе воспитание, чтобы от своих убегать, но все-таки, к примеру, я должна об этом вам сказать как начальнику.
- Прелестно, - приложил руку к сердцу Павел Григорьевич. - Отныне я не допущу никаких посягательств на самое главное богатство в колхозе. Ваши специалисты - это золотой неприкосновенный фонд. Для меня он... под замком. Но, - Павел Григорьевич оглянулся и, убедившись, что приезжие техники заняты разговором с Васенькой, продолжал, несколько понизив голос, - некоторых моих инженеров, правда очень молодых, сильно увлекает... так сказать... романтика ваших больших дел. Они видят здесь весьма широкие возможности в применении своих сил и способностей. Кроме того, - продолжал он, и его красное лице все более и более багровело, - так сказать... природные условия... Знаете ли... эти поля... каналы, озера... Дружеское отношение и гостеприимство... Ну, в общем, вы меня понимаете! - закончил он неприятный для себя разговор и полез в карман за платком.
- Да, поля и озера... - будто не слыша его последней фразы, вздохнула Анна Егоровна. - Благодать у нас... А что еще будет годика через три! Я так считаю, - убежденно сказала она, смотря на видневшиеся вдали девичьеполянские строения. - У нас есть все, чем богат город. Да мы ничем теперь от вас и не отличаемся: закончится строительство, будут тоже называть Девичью поляну городом, только вот производство у нас другое. - Анна Егоровна широким жестом указала на поля. - Ну, а люди, - загадочно усмехнулась она, - они сами будут выбирать, что им любо. Кому нравится десятый этаж, а кому хорошая хата у реки.
- Положим, это вы напрасно, - с легкой обидой заметил Павел Григорьевич. Реки-то у вас и нет.
- Будет, - спокойно сказала председательница и упрямо поджала губы.
- Смело! - инженер иронически улыбнулся. - Так сказать, никаких пределов для мечтаний?
- Вы же нам в этом помогаете. А мы привыкли верить нашим ученым.
Кудряшова посмотрела на блестящие антенны тракторов.
Павел Григорьевич не мог не оценить по достоинству простой, но вместе с тем довольно тонкий комплимент Анны Егоровны.
...Инженер, которого почему-то все звали очень ласково - Васенькой, быстро взбежал по тонкой лестнице на пункт управления.
Начиналась новая серия испытаний.
Пока техники из группы Павла Григорьевича бегали с приборами по пахоте, определяя напряженность поля в разных местах, Багрецов и Тимофей знакомились с установкой.
Бабкин предусмотрительно не подходил близко к фургону даже с противоположной стороны параболоида.
Мало ли что еще может загореться в кармане! Там, рядом с бумажником, лежат ключи. Тимофей их поминутно ощупывал: не раскалились ли? Он знал, что в поле высокой частоты металл не только нагревается, но и плавится. Приятного мало, если сквозь прожженный карман расплавленная капля поползет по ноге.
Нет, конечно. Бабкин был спокоен. Васенька ему все объяснил про антенны. Они так хорошо рассчитаны и сконструированы, что с противоположной стороны параболоида энергия практически совсем отсутствует. Виток проволоки на фуражке случайно попал в резонанс с частотой мощного генератора, а так бы и не нагрелся. Даже в луче, идущем от параболоида, не смогут раскалиться металлические предметы. Только большая антенна на тракторе, настроенная в резонанс с волной генератора, находящегося в фургоне, собирает достаточно энергии для того, чтобы (после выпрямления) привести в действие электромотор трактора.
Однако Бабкин не совсем уверен, что эта высокая частота безопасна для человеческого организма. За своим здоровьем Тимофей следил, по утрам занимался гимнастикой и делал холодные обтирания. Болел он редко, не то что Димка-неженка, и вдруг из-за какого-то любопытства "железное здоровье" Тимофея пошатнется. Нет уж, лучше подальше от греха!
Бабкин ходил вокруг да около в то время, как Вадим чуть ли не влезал в самый параболоид. Еще бы, ему только чудеса подавай!