Кесси лежал на циновке под окном и с недоумением смотрел на хозяйку. Он всегда смотрел на нее с недоумением. Таков был его странный собачий характер. В пасти у пего была зажата деревянная игрушка — статуэтка Иштар, одна из тех, что он еженедельно по одной использовал для оттачивания зубов.
Женщина в полупрозрачной розовой накидке лежала на кровати, застеленной шелком цвета горного ледника. Голова женщины наполовину свисала с кровати и черные волосы опускались па ковер, вытканный узором «цветы и бабочки».
— Ах, Кесси, друг мой, — проговорила женщина. — Ты — единственный, кто не изменял мне, кто не интересуется другими женщинами… — Кесси приподнял брови в знак того, что страшно удивлен. — Впрочем, я, конечно, не права. Извини. Тебя ведь интересуют суки…
Кесси вскочил с выражением восторга и от полноты чувств даже выронил статуэтку. Слюна полилась у него изо рта.
— Ах, Кесси! Фу… Ну до чего ты неотесан! Это же ведь так грубо! Разве можно с таким откровением проявлять свои чувства? Кесси, друг мой, чувства нужно скрывать… Но это неважно. Ты ведь знаешь, Кесси, как я люблю тебя. Ты — мое самое родное существо. Не то, совсем не то, что этот гадкий, отвратительный, самоуверенный мужлан Конан. Что он, в конце концов, о себе думает? Где его носит? Будь моя воля, я бы привязала его к столбу для пыток и изодрала бы в клочья его ягодицы! Изодрала бы самой жесткой плетью с вшитыми шипами! Да, да! — Женщина вскочила, и накидка упала с нее.
Кесси опустился обратно на циновку. Он ничего не понимал в красоте женщин. Хозяйка подбежала к нему-и опустилась перед ним на колени. От нее так жутко несло благовониями, что пес чихнул.
Женщина рассмеялась.
— Впрочем, зачем он нам? — сказала она. — Он нам ни к чему. И бить мы его не будем, И тем более — давать ему воды из наших колодцев. Ты знаешь, Кесси, он ведь, по-моему, не знает, почему воздвигли этот город. Он думает, что это самые обычные колодцы… Интересно, что бы он сказал, если бы узнал правду? Если бы он узнал, что тебе, Кесси, сто лет, а мне — сто пятьдесят? — Женщина вскочила и вернулась на кровать, снова завернувшись в накидку. — Он — глупец… Да, да — в этом нет сомнений. Но каков глупец! — Женщина вздохнула. — Каков глупец! — сладко повторила она, откидываясь на по-дущки.
Теперь Кесси видел только край ее бедра. Песик взял статуэтку Иштар и покрепче сжал ее в зубах. Глаза он закрыл, чтобы внешний мир не мешал внутреннему.