С самого момента принятия командования он сразу перешёл на фамильярное «ты» и сильно не церемонился в выражениях, таких как «раззява», «кто тебя учил так ездить» и тому подобных. Всё это звучало непрерывно, но не повторяясь в своём многообразии. Наконец, Аркадий не выдержал и прокричал:
— Это пока ещё не твоя машина! Назови адрес и сиди спокойно!
— Как это, назови адрес? У меня же там деньги, семья, в конце концов! Как это, назови адрес? Машина сегодня станет моя, а ты ей подвеску всю уже загубил, пока мы едем. Тебе что, тебе не ремонтировать! — начал непрерывно бурчать претендент на машину.
Здесь Аркадий вспомнил, что в Англии существует закон: если моряк отходил в дальнем плавании более трёх лет, особенно в арктических морях, то его свидетельские показания в суде не являются легитимными. Или, говоря прямо, не принимаются судом.
«Этот, — думал Аркадий, имея ввиду Гаркина, — явно отходил в арктические моря, явно больше трёх лет!» — и спокойно стал слушать наставления, куда дальше поворачивать. Капитан траулера, заполучивший таким образом карт-бланш, стал даже временами, благодаря своим длинным конечностям, пытаться помогать Аркадию управлять машиной, хватаясь за руль, при этом находясь на заднем сиденье. С горем пополам они наконец-то доехали. Капитан жил в центре, в довольно-таки элитном доме, так называемой «цэковке». Эту серию домов соорудили всякие партайгеноссе для своих верноподданных. Получить квартиру в таком доме было довольно трудно. Аркадий поднялся с хозяином на пятый этаж. Бриттов остался охранять машину, следуя наставлениям Гаркина. Дверь им открыла очень растрёпанная капитанша старше сорока лет. Эту породу дамочек Аркадий научился различать даже в темноте и боялся их, как покусанные единожды дети боятся чёрных собак. На капитанше был засаленный махровый халат и синтетический парик, косо надетый на нетрезвую с вечера, а может и с последнего отхода в море капитана, голову. Она завопила, как в лесу:
— А-а-а! Заходите! Я вижу, мой дорогой, — лицемерно обратилась она к капитану, — ты наконец-то подобрал для нас машину!
При этих словах она стала кидать на Аркашу призывные взгляды, пока Гаркин удалился в сусеки вскрывать свой тайник. Аркаша пугливо жался в угол, как свежепобитая маленькая собачка, опасающаяся продолжения экзекуций. Наконец капитан вернулся с заветным свёртком и Аркадий облегчённо вздохнул. Подле запарикованой капитанши он чувствовал себя спокойно только в присутствии хозяина. Гаркин сел за стол, водрузил на нос дальнозоркие очки в оправе «под черепаху» и стал, поплёвывая на пальцы, нудно считать деньги. Общая пачка, от которой он отсчитывал, была довольно-таки толстая, тысяч на тридцать баксов, если прикинуть на глаз. Аркадий, чтобы сбить с руки начавшую было вновь хищную охоту глазами капитаншу, стал задавать Гаркину ненужные вопросы:
— Вы только с штампиками турецкими и арабскими мне, пожалуйста, не давайте, а то с ними проблемы!
Капитан прервал скрупулёзный счёт и сказал вдруг скрипучим голосом:
— Деньги у меня хорошие, все новые!
Аркадий живо представил, как Гаркин, прежде чем выдать матросам «подфлажные», сидит по ночам и вышелушивает из стопок денег самые чистые и новые купюры. Наконец, счёт был закончен. Гаркин по-командирски передал деньги Аркадию и удалился прятать остаток своих сбережений.
«Странный мужик, машину ещё не оформил, а деньги уже даёт!» — мелькнула у Аркаши мысль, но, руководствуясь принципом «Дают — бери!», он спрятал их в карман.
Они спустились вниз под непрерывные вопли капитанши:
— Мальчики, приходите обмывать покупку! Обязательно приходите обмывать!
Со двора было видно, как она высунулась в форточку и непрерывно что-то кричала. Очевидно, о необходимости обмывания. Троица последовала в рядом располагающуюся нотариальную контору и оформила автомашину на Гаркина «по доверенности». Тот даже не удивился, что машина принадлежит Бриттову, а напротив сказал:
— Ты ловкий парень! Слушай, мне надо продать мои «Жигули». Ты мне поможешь это сделать! Запиши телефон. — И отдал готовую бумажку с телефоном Аркадию.
Бриттов подумал: «Странно, кто имеет иномарку — хочет «Жигули», и наоборот!»
Когда они расстались со счастливым обладателем Форда, Аркадий передал деньги Бриттову. Тот хотел было дать комиссионные за проделанную работу, но Аркадий сказал решительно:
— Мы же друзья! Зачем ты меня обижаешь? Ты же и так меня сильно выручил, я до сих пор у тебя в долгу!
— Это я у тебя в долгу! — стал настаивать Бриттов, — слушай, здесь у меня товарищ живёт хороший! Давай пойдём к нему, обмоем покупку. В ресторан с такими деньгами опасно! Да, кстати, он главный редактор и почти владелец местной газеты!
Товарищи поспешили в логово главного редактора, припася для этого случая коньячок.
На курорт Арс с Рэдом съездили, мероприятие было закончено. Но это не сняло главную проблему. Об этом Арс непрестанно думал всё последнее время. Проблема формулировалась в краткий тезис: «Память о жизни на поверхности Земли, несмотря на все усилия всех методик, у Рэда не пропадает!»
Более того, Арс отчётливо осознавал, что память, раньше являющаяся к нему лишь в некоторых малозначительных, незапоминающихся снах, все чаще стала его беспокоить и в состоянии бодрствования. Он все свободное время муссировал в мыслях картинки из своего детства и юности. Жизнь осложнилась тем, что его стала преследовать боязнь: а ну как его мысли телепатически прочитают Посвященные, или их агенты? Стукачей в этом Мире было больше, чем позволяло предположить воображение. Если в Управления флота поймут, что память к нему его возвращается, его, судоводителя в возрасте, могут просто списать на берег. В худшем случае могут репатриировать назад на Землю с уже полностью стёртой памятью. Ну, может заместят перед репатриацией в памяти периоды воспоминаний, как он был Руди, картинками житья на необитаемом острове. Арс знал случаи из истории, прочитанные в детстве, что один полярник в самом начале двадцатого века три года скитался с напарником по Арктике и жил под моржовыми шкурами. Полярник остался жив и, более того, встретил полярных путешественников, которые были единственными во всей Арктике и единственными на большом отрезке времени, пока полярный путешественник отсутствовал! Теперь, узнав про «другую жизнь» и возможности её обитателей, Арс понял, что в конечном итоге те полярники чем-то не пришлись Посвященным. Их телепортировали ровно в то место, где проходила вторая экспедиция полярников. Вторая, за весь период истории человечества. После этих приключений полярники прожили долгую жизнь и были весьма полезны обществу.
— Возможно, у них остались какие-то реликтовые навыки и память, чем они могли воспользоваться в дальнейшей жизни! — уже вслух рассуждал Арс.
Его услышал Рэд и переспросил:
— Что ты там бормочешь, как старый дед. Пойдём разомнёмся, сходим на охоту!
— Какую ещё охоту? — на Арса вновь стала наплывать память, как он в юности ходил на охоту на уток с одним ружьём на двоих. Из этого ружья они стреляли по очереди, независимо от результата попадания. Только с охоты они всегда приходили без добычи, все утки были очень пугливые и на выстрел давно уже никаких охотников не подпускали. Эта охота придавала друзьям что-то такое, от чего чувствовали себя взрослыми мужчинами, и уверенность в жизни росла от похода к походу. Это были одни из лучших воспоминаний Арса. Мокрые ноги из-за дырявых сапог, холод осени, сырость моросящего дождя стёрлись давно, естественным образом, без усилий и методик Посвященных. Осталось тепло воспоминаний, когда казалось, что дружба с его товарищем — самая верная на Земле. Казалось, друг придёт на помощь в любой ситуации и через какое угодно количество времени. Друг был старше его, и когда тот ушёл в армию, Арс и нового товарища не приобрёл, и того забыл. Писем они друг другу не писали, потом и Арс ушёл в мореходку. После были: походы для выработки ценза, получение рабочего диплома, ранняя и быстрая карьера и столь же раннее кораблекрушение, в результате которого он оказался здесь. Вся морская жизнь на Земле не вспоминалась, да и была она блеклой — не за что зацепиться памяти. Редкие заходы в иностранные порты. Радость от этих заходов нивелировалась предшествующими заходам инструктажами помполитов. Слежение «третьим» во время перемещения по чужому порту. Допросы по ложным доносам. А в основном, морская жизнь — безрадостна. Вахты, подвахты и языкоблудие морских вралей о том, какие сексуальные победы они одерживали в чужих портах. Смысл всех морских рассказов «про любовь» можно было свести к одной ключевой фразе, которая рождалась из сведений о бедной жизни на острове Куба:
— Да я за флакон «Шипра» весь публичный дом до самого пирса раком поставил!
Эти ухарские рассказы в памяти Арса не отложились. Опыт в любовных делах у него был весьма куцый. Он вновь переспросил Рэда, который возвращал его к реальным мыслям репликой:
— Так на охоту идём?
— Ты толком доложи, — по морскому потребовал Арс, возомнивший, что существует ему неведомый аттракцион с стрельбой по уткам, — за утками, что ли?
— Какие утки, ты что бредишь уже? Со своими вечными мыслями? Девчонок клеить пойдём! Только, чур, не в баре! Идём на свободную охоту — будем клеить на улице!
Этого предложения Арс выдержать уже не мог! Такого разврата он от брата не ожидал:
— Ты что, намереваешься обманывать бедных девушек несбыточными обещаниями?
— Ох, ох, ох! Какие мы благородные! Да девчонки сами рады поддаться на обещания, это игра такая! Что им надо в вашем мире? Иди, делай что хочешь! Покупай любые наряды и украшения! Благо, что кристаллы драгоценных камней выращивают как хохлы редиску на огороде, любых размеров и цвета! Только названия придумывай!
— Не говори категориями, которые привык применять на Земле! И вообще, перестань мыслить «в сравнении с земной жизнью»! Ты достукаешься, тебя отправят на перепрограммирование в лагерь для телепортированных! Запомни, все девчонки, да и вообще модники, здесь носят потрёпанную одежду с искусственным старением, всё являет вид поношенного и потрёпанного.
— Ага! Значит у общества, у молодёжи нет будущего! Нет цели, ради которой стоит прилагать неимоверные усилия. Назови хотя бы один пример, за что молодому человеку стоит биться?!
— Ну, например, поступить в престижное учебное заведение. Там не всех берут, только по рекомендации предыдущих училищ!
— Знаю я ваши рекомендации! Ты мне — я тебе! Что значит «престижное»? Все учебные заведения с одинаковой программой обучения, с одинаковой программной оснасткой. Допустим, толковый ученик из не престижного заведения, он же круче, чем троечник-блатарь, а направление на работу получит в какой-нибудь лепрозорий, где нет никакой научной базы.
— Ну, не скажи! Для этого и существует аттестат-лицензия! — Арс очень любил разговоры с братом по вопросам учёбы. Он надеялся, что тот когда-то экстерном сдаст экзамены в высшей навигационной школе на лицензию судоводителя. Эта лицензия позволяла выходить в Нижний Космос. Сам Арс таким допуском не владел. — Там сказано, какая научная база была в учебном заведении. Какую нагрузку, в части исследований, нёс ученик. И всё прочее, из этого вытекающее…
Что прочее и куда вытекает — Арс чётко не знал. В больших науках он был не очень силён. Он был человек необыкновенной отваги. Эту черты подметили в своё время датчики Посвященных. Он при кораблекрушении был переведён в этот Мир и экстерном сдал на лицензию судоводителя, с правом выхода в Верхний океан. Теперь, его способность реально смотреть на происходящее вокруг него подсказывала, что если он не пресечёт в себе развитие воспоминаний, которое расползалось квадратично, его карьера будет закончена. Про судьбу Рэда он и вовсе старался не думать. Его реалистичный ум подсказывал, что брат не пригоден для «зашивки» памяти. Этот дефект рано или поздно вскроется. Но в отчётах Арс показывал, что процесс ассимиляции Рэда продвигается успешно. Всё это было хорошо, пока на их игру не обратят пристального внимания Посвященные или их прихвостни.
— Короче, — форсировал разговоры Рэд, — ты на охоту идёшь?
Отчасти, что слово «охота» ностальгически подействовало на мысли Арса, отчасти, что он хотел в бытовых отношениях приблизиться к брату и помочь ему адаптироваться в этом Мире, Арс согласился, но с оговоркой:
— Только мы никого обманывать не будем. Не станем несчастным девушка обещать составить им протекцию для поступления в престижное училище!
— Ага! — эмоционально воскликнул Рэд, — кто сознался — тот и обосрался! Всё таки в престижные училища попадают по протекции?!
— Ну, это я образно выразился, чтобы ты меня кратко понял, я сказал твоим языком. На самом деле, престижных и непрестижных училищ не существует!
Они подошли к кару и, усаживаясь в него, завершали начатый разговор.
— Так что же, в одни ломятся, как лосось на нерест, а в другие — палкой загоняют?
— Обучение во всех заведениях одинаковое. Более того, ты можешь сам подключиться к программам, потратить время и стать специалистом получше, чем спец из самого престижного училища. Но…