— Профессор! А гипс?
— Ну-у-у! Батенька, что за средневековье! Я тебе кости уже склеил. Нагрузку, правда, сразу сильную не давай. Но разрабатывать надо! Я тебе пропишу комплексный автотренажёр, для ленивых. Он сам тебе мышцы восстановит. Тебе не придётся себя угнетать, заставлять свой мозг проводить тупую работу с тренажёром.
— Профессор, за всё спасибо огромное! Только позвольте вам ещё пару вопросов задать, про жизнь в нашем океане!
— Хоть три! Но во времени я очень ограничен. Способность рационально мыслить и время находятся в обратно пропорциональной зависимости. Чем продуктивнее мыслит Руди, тем меньше у него времени и наоборот!
— Я не займу у вас много времени! Скажите, а ваши подводные корабли сталкиваются, я имею в виду визуально, с нашими атомными подводными лодками?
— Сталкиваются, и не только визуально! В том-то и стояла проблема десять лет тому назад. Как сказал один ваш писатель: «Иногда усердие превознемогает рассудок!» — профессор сделал паузу, поднявши свой указательный палец вверх. — Стали ваши лодки гоняться за нашими кораблями. Пришлось, нашему высшему правительству вмешаться и устроить у вас «перестройку». Ваши правители не понимали, что ваши атомоходы засоряли ваш же океан радиоактивными отходами. Да, ещё по Севморпути атомные ледоколы барражировали, в турпоездки в том числе! Это только с первого взгляда атомная энергия самая дешёвая. Если перемножить все затраты на захоронение и перезахоронение отходов тысячами лет, то получается не так уж дёшево! Пришлось вас немного прикрутить с помощью перестройки. А то весь планктон пришёл бы в негодность. Мы же из него получаем почти всю необходимую пищу. Это как для вас хлеб с колбасой! Оттого существует запрет для вас, чтобы вы не проникали на большие глубины. Вот вы летаете на Луну, а водолазы ваши только на десятки метров ныряют, если свободно. Были прецеденты, нырял батискаф на километры. Но это «вслепую», ради рекорда! Видимости-то при этом никакой! Было, один раз. Спускали ваши видеокамеру на шесть километров. Но ничего в неё не увидели, только, что спустили!
— Так можно же было договориться! Покупать планктон, например, за энергию!
— В том-то и парадокс! Океаны-то ничьи! Это всё равно, что на Марсе руду покупать. Кому платить? Да потом пока пройдут переговоры, уже все с голода помрут! Знаешь же, сколько времени ваши правители договариваются! Типа, как бы вступить вам в ВТО, это «сказка про белого бычка». Десятилетиями договариваются об очевидных вещах!
— Господин профессор…
— Всё! Всё! Всё! И нет у нас никаких господ, все разговаривают на «ты»! Иди, езжай в стационар, руку разрабатывать. Если у тебя будут вымогать деньги какие-нибудь медсёстры или ординаторы — то ничего не давай! Скажи, допустим, что ты мой родственник! Они все этого очень боятся!
— Так у меня и нет никаких денег! Все остались в самолёте!
— А-а-а! Ты ещё не был у миграционного комиссара! Ну, ничего! Быстрее привыкнешь всех на три буквы посылать! А то эти хапуги у новичка быстро всё вытрясут! Потом тебя в миграционной службе оформят, оргномер присвоят, дадут инструктора и денег, на первое время. Все! Иди! До свидания!
— До свидания, профессор! Спасибо Вам, огромное! Я вас потом отблагодарю!
— Не надо меня благодарить! Самое главное, чтобы у нас встречи больше не было! Встреча потребуется лишь в одном случае, если у тебя будет осложнение. Но ты, я вижу, парень крепкий и у тебя всё будет хорошо. С рукой! — добавил он.
— Прощайте, профессор! — искренне сказал Рэд.
За дверью его ждал Сэм. Они сели опять в автомобиль. Со второго раза Рэд разобрал, что автомобиль без колёс и идёт он над поверхностью этой идеальной дороги, как объяснил Сэм, с помощью антигравитационного и электромагнитного полей. Рэд восхитился:
— Вот это да! Вот у вас дороги, так дороги!
Сэм, усмехнувшись, сказал:
— Это только в одном городе. По всей остальной стране, в городах в том числе, ездят только на гусеничном ходу, да и то вездеходы-амфибии!
Рэд не стал вдаваться: «От чего такая дорожная градация? И зачем по городам ездить на гусеничных амфибиях? Может, это культура такая. Экстрим?!»
Очень быстро они добрались до здания, где находился стационар. Там Рэда приняли уже по всем правилам, с раздеванием, мытьём и всякой дезинфекцией. Выдали ему и пижаму, из какого-то странного материала типа вискозы. В больнице вовсю шёл обед. В помещении столовой тётка с раздачи, с распаренным лицом диабетика, потыкав толстым пальцем в какой-то список на дисплее, прокаркала ему в амбразуру, причём её карканье перемежалось всхлипываниями и чваканьем:
— Рэд! Без оргномера! По диете диабетиков!
— Да, это я! Но я никакой не диабетик! У меня рука сломана!
— А я почём знаю?! Тут написано! Что, у диабетиков руки не ломаются?
Рэд сильно спорить не стал, рассудил: «Причём здесь раздатчица? Напутали что-то!»
Тётка плеснула ему в миску тёплого супа серого цвета, с воплем:
— Второе потом! Может, ты ещё есть откажешься, привередливые очень вы все!
Рэд устроился за пластмассовый стол, за которым сидел уже угрюмый мужик, спросив у того разрешения. Прихлебнув первую ложку супа, Рэд сразу понял, что присутствие вкуса у этой пищи добиваются лишь с помощью соли, до того похлёбка была пересолена. Но отсутствующий доселе аппетит воспрянул у него с необычной силой, и он выхлебал ложкой весь суп. Подошёл за вторым. Тётка метнула ему в тарелку черпак липкой массы и сбоку уже более аккуратно уложила котлетку, опасаясь, чтобы та не рассыпалась. Узрев в судках другие блюда, Рэд спросил:
— А гуляш с пюре нельзя ли?
— Диабетикам не положено! — всхлипнула тётка.
Рэд спорить не стал. Он философски подумал: «Потом доктора разберутся, всё равно, эта Мотя чалая ничего не изменит, только на матерки нарвёшься!»
В это время, в течение его размышлений, ворвался нудный голос мужика, соседа по столу:
— У них здесь все «диабетики». Эта больница социальная, на неё отпускается конечное количество продуктов, плюс пожертвования. Начпрод пилит всё это с главврачом и прочей шайкой, а чтобы сильно не тратить харчи, всех, кроме шершавых, записали в диабетики.
В подтверждение его слов тётка дала ему не компот, а чай без сахара. Чаем называлось пойло цвета урины и с запахом тряпок для мытья котлов. Отконтрастированный чаем обед напомнил специфический для столовых запах, генезис которого был, как у всех обедов общепита. Запах еды общепита рождался таким образом: все моющие средства для посуды выкрадывались личным составом кухни. Котлы же, которые для варки, замывались с помощью хозяйственного мыла, которое всегда было на кухне в избытке. После замывания посуда плохо прополаскивалась, поэтому общий запах всей пищи из общепита — хозяйственное мыло. Когда Рэд побрёл в свою палату, путь его лежал через холл, в котором уже собрались страждущие посмотреть телевизор. Телевизор включали перед «мёртвым часом» днём и перед «отбоем», перед ночным сном. Заинтересованный Рэд, в предвкушении вновь увидеть подводный мир, присел на стульчик сбоку от основной массы больных, смотрящих телевизор. Вначале он осмотрел всю сидящую публику. К его величайшему изумлению, среди пациентов был великое множество, большой процент, людей с отрезанными руками или ногами. Много было больных, которые сидели не на стульчиках, а в инвалидных колясках. Внимание Рэда привлёк один «колясочник», который был почти «самовар». У него оставалась в наличии лишь одна левая рука, да и то с двумя пальцами. Позже Рэд в курительной комнате видел, как этот «почти «самовар» курил сигарету, держа её этими двумя пальцами. В голове Рэда пронеслось: «Что же им так нещадно конечности отрезают? Ведь у них такие мощные технологии по склеиванию костей?» Ответ на этот вопрос он получил позже. Он узнал, что ему руку тоже бы отрезали, если бы он прошел общим планом. Но за него заплатил миграционный комитет из бюджета и косточки ему склеили, да ещё при этом он посмотрел отличный натуральный фильм про подводную жизнь. Эти же бедолаги, с отрезанными руками, а особенно ногами, стали жертвой своей же пагубной привычки к курению. Сами сигареты из натурального табака здесь стоили очень дорого. Во всех торговых точках продавались эрзац-сигареты. Которые делали незаконные иммигранты, локальной национальности, руководимые главарями из так называемых «пентад». Делали сигареты из водорослей, пропитанных синтетическим никотином и альдегидной смолой. Жертвы с только что отрезанными ногами с удовольствием затягивались в курилке этим эрзац-табаком, который приводил к закупорке сосудов в конечностях. Специалисты объясняли им это, но объясняющие не учитывали, что сосуды закупориваются и в головном мозге, поэтому их объяснения отскакивали, как от стенки горох! А пока Рэд смотрел телевизор. Пультом владел огромный мужик — больной. Больше всего Рэда поразило, что большую, основную часть передачи, на экране шла реклама. В основном пропагандировали лекарство от всего и вся! На экране показывали людей в белых халатах, большинство из них имели статус академиков. Они вели диалоги друг с другом, иллюстрируя движущимися картинками то, что всех без исключения Руди не минует чаша сия, страшной, (какой-нибудь очередной) болезни, абсолютно неминуемо смертельной. Спасти каждого может лишь ежедневное принятие какого-либо препарата, который предлагается в очень красивой упаковке и употребление его безвредно! Многие больные записывали названия и болезни, с их симптомами, от которых эти таблетки и капсулы помогают. В перерывах между рекламой, чуть-чуть показывали фрагменты фильмов, и модно одетые люди пели песни. Большинство песен исполнялось очень красиво одетыми женщинами, которые наряды меняли через десять секунд, успевая за две минуты песни показать весь свой обновлённый гардероб. Правда, пели они на двух нотах, в одну из которых постоянно не попадали. Причём звукооператор и самая дорогая аппаратура были не в силах заглушить придыхи, которые издавала каждая певица своим слабеньким голосом. Все фильмы были о том, что какой-то герой стрелял непрерывно с двух рук, а бандиты падали, как скошенная трава, кровь лилась ручьями! У Рэда мелькнула мысль: «Вот бы этому герою на скотобойню, бойцом коров. Огромные деньги бы зарабатывал парень!» Оператор телевизионного пульта, больной, непрерывно переключал программы, с целью поиска рекламы лекарств. Случайный сосед Рэда, видя, что он новенький в этом мире, рассказал быстро историю:
— Вот тот академик, был раньше цирковым клоуном. Потом ему повезло. Он упал по пьянке и сломал себе кость в заднице. Во время лечения «въехал в тему» и стал лечить тех, у кого задница больная. Большой авторитет стал. Везёт же людям!
— Так, что же, академиком так легко стать? — взволнованно спросил Рэд, тяга которого к знаниям была безграничной.
Сосед-рассказчик, видимо, был человеком искушённым, поэтому он поведал авторитетно:
— Всё зависит только от суммы, которую ты готов пожертвовать на обучение. Кто поприжимистее, но хочет быть дипломированным специалистом, тот распоряжается на диплом «Управление государством». А если амбиции выше благосостояния, то поступают в наивысшие заведения!
— Наверное, вы глубоко разбираетесь в этом деле, — отлил «лоща» Рэд.
— Да уж, не без этого! — промолвил сосед.
На экране телевизора продолжали мелькать сценки, как какой-то больной почти чуть ли не умер от геморроя, но ему чудесно помогли таблетки в красивой, солидной упаковке, которые презентовал очередной профессор, делающий при этом трагическое лицо. На его угрюмое состояние страшно подействовала сумма, которую ему пришлось уплатить за полторы минуты рекламы. Абсолютное число сумм очень помогало участникам проекта какой-нибудь рекламы состроить серьёзную мину. Если бы с оплатой всё было бы так просто, то демонстраторы таблеток веселились бы при игре «в доктора» и всё выглядело бы не так правдоподобно.
— Скажите мне, как человеку не искушённому. Можно ли выучиться на хорошего специалиста, зря не переплачивая деньги. И, конечно же, не на «управление государством»?
— Можно! — кратко сообщил сосед. И добавил, — Только лишь при этом надо усердно учиться, причём на другом континенте. Предварительно сдав экзамен, конечно.
— Я понимаю, что я вас донял своими вопросами. Только скажите мне последнее: что надо изучить для сдачи экзаменов, и сколько стоит, какая сумма, за оплату этих экзаменов?
— Стоит, не больше, чем хапуга-зав этого отделения слупит или попытается слупить с тебя. Учить для сдачи экзаменов надо простейшие арифметические и геометрические задачки. Нет даже алгебры. Только вычисление разных периметров, соотношение прилежащих углов и прочая простейшая математика!
Рэд слабо поверил случайному соседу. Но надежда у него забилась, в его постоянно ищущей душе. На экране продолжала мелькать реклама, иногда слабым полушёпотом, очередная модно одетая тётя в макияже, переходящим в боди-арт, начинала лепетать полудетские, нелепые песенки, но больной с пультом грозно прекращал эти поползновения, ища рекламу лекарств. Все зрители упорно слушали только передачи, которые восхваляли различные лекарства. Собеседник Рэда оказался его соседом в палате, поэтому, когда наступил «тихий час», их разговор легко продолжился. Его звали Кол. Он объяснил эзоповским языком, намёками, что данная больница чисто социальная, содержится на средства правительства, пациенты здесь абсолютно неимущие граждане. Но Кол заплатил лично с рук на руки верзиле заведующему, и тот принял его на лечение. Взялся промыть Колу сосуды ног каким-то дефицитным раствором, чтобы очистить их. Иначе у него боли адские и ноги отнимаются. Рэд, в силу своего инфантилизма, спросил:
— А чё ты не пошёл в простую больницу, где ты приписан?
— Если я туда пойду, то мне ноги мигом отрежут, обе. А если за деньги-то можно промыть! — ответил Кол. И продолжил. — Здесь тоже, которые не заплатили — все сучки им пообрубали! — применил Кол лексику садоводов, — это, конечно, тоже неплохо, можно хорошее потом пособие по инвалидности получать. Пожизненно!
Рэд не разделял таких упаднических мировоззрений, по инерции он спросил: