Я огляделась, ловя на себе беззастенчивые взгляды присутствующих: за время нашего разговора края поляны, как по волшебству, заполнились гостями. Их наряды были роскошны, а лица поражали правильностью черт. Утонченное, аристократическое общество, в котором я была лишней... Словно рябь, по маскам троллей пробегали усмешки. У кого-то - почти добродушные, у кого-то - язвительные. Кроме того, гости горного короля, похоже, получали удовольствие, играя со мной в прятки: то и дело те, кого я мельком успевала рассмотреть, словно растворялись в воздухе, а на пустом месте возникали новые фигуры. Обиднее всего было ловить обрывки фраз, долетавшие до моих ушей. Меня не стеснялись обсуждать во всеуслышание! Я поджала губы и отыскала глазами Тиера.
Пока мы с горным королем беседовали, музыка леса сопровождала наш разговор негромким фоном (я почти не замечала ее). Сейчас звуки опять слились в многоголосый оркестр. Этот оркестр осторожно, а потом все более властно подчинил себе мое внимание. Я замерла... Посередине поляны начинался танец. Свет играл на белом платье Ви, а темно-зеленый наряд Тиера казался черным. Будто две волшебные птицы кружили друг подле друга. Коршун и голубь? - подсказала моя человеческая память. Но я поняла, что ошибаюсь. Белая и черная птица - и ни одна из них не уступала другой по силе. Силе волшебства. Я не понимала, что происходит, - меня как будто утягивало в пропасть. Словно глядишь с обрыва, понимая: малейшее движение - и ты рухнешь вниз. Шепчешь себе: отведи глаза, вниз смотреть нельзя, - всеми силами пытаясь подчинить тело рассудку.
Падение. Взлет. И опять падение. Полутьма. Полусвет. Две птицы, пытающиеся заколдовать друг друга под волшебную музыку осеннего леса. Когда мне показалось, что я не выдержу больше - Тиер обернулся. Наши взгляды встретились, он замер, а потом сделал шаг ко мне, резким движением разрывая магию танца. Я не заметила, куда подевалась Ви. Я смотрела на моего любимого. Понимая, что только он может остановить мое падение в пропасть. Но даже его голос, осторожно позвавший: "Хуннед", не смог прервать мелькание ярких точек перед глазами. Мне казалось, я вот-вот грохнусь в обморок.
- Хуннед, очнись. Все в порядке, любовь моя.
- Ты не завершил танец, - голос горного короля пророкотал, словно удар грома. От громкого звука я вздрогнула, непроизвольно отшатнувшись. Но тролль обращался не ко мне:
- Тиер, ты знаешь, что бывает, когда танец обрывают на середине?
- Отец, я продолжу танец со своей женой.
Как бы плохо мне не было, я мгновенно пришла в себя. Ну, ничего себе - за один вечер стать "невестой", потом "женой"... Если бы еще я могла поверить услышанному.
Похоже, горный король тоже не воспринял всерьез заявление Тиера, потому что пренебрежительно отмахнулся от слов моего любимого:
- Ты продолжишь танец с тем, с кем начал. А первый танец "твоя жена" по всем правилам должна танцевать со мной.
- Я не позволю тебе этого, - буднично возразил Тиер, буднично, но так непреклонно, что окружающие затаили дыхание (даже музыка леса стихла). - Или Хуннед танцует со мной. Или не танцует ни с кем.
- Отец, - вмешался один из молодых людей, - Тиер уже не маленький мальчик. Пусть поступает, как ему заблагорассудится. Если ему нужна такая жена...
Мы встретились глазами, и наследник (судя по его уверенной, даже властной манере держаться) подмигнул мне:
- Ты очаровательна, Хуннед. Но мы бы предпочли, чтобы ты чуть-чуть по-другому любила нашего брата. Он делает большую глупость, оставляя тебе право выбора. Люди - хитроумные существа. Хитроумные и опасные. Хотя с виду - такие беспомощные. Мне об этом известно лучше других - моя мать была человеком.
- И что с ней стало? - пытаясь вспомнить, видела ли я среди присутствующих женщину, которая походила бы на жену горного короля, спросила я.
- Моя мать отказалась от меня и вернулась к людям.
Я готова была продолжить разговор, но Тиер опередил меня, иронично бросив брату:
- Харальд, ты, наконец, отыскал слушателя, которому неизвестна твоя история? Можешь гордиться таким происхождением или проклинать свою человеческую кровь - Хуннед нет до этого дела... - Тиер взял меня под руку и церемонно поклонился горному королю:
- Отец, с твоего позволения я продолжу танец.
Тот неохотно кивнул, и я прочла в его взгляде: "Своенравный мальчишка".
- Тиер, я не хочу танцевать, - прошептала я, как только мы отошли на несколько шагов. - Я опять буду проваливаться в пропасть?
- Нет, Хуннед. Тебя пытались заколдовать. Точнее, заколдовать пытались и тебя, и меня. А сейчас колдовать будем мы сами.
- Вы были похожи на волшебных птиц, которые кружат друг возле друга... - опять погружаясь в недавние переживания, сказала я.
- Птицы? - с улыбкой переспросил Тиер. - Ты очень интересно воспринимаешь магию, Хуннед. Что ж, теперь пусть мои родичи полюбуются на нас. И пусть каждому воздастся по заслугам... Так ведь говорят люди?
Меня слегка царапнул его мстительный тон, я умолкла, но потом все-таки не смогла удержаться от вопроса:
- Почему ты не хочешь сделать то, что требуют? Отвести мне глаза или что там они предлагают?...
Взгляд Тиера стал хмурым и насмешливым одновременно - непривычное для меня сочетание эмоций. Но Тиеру шло это выражение лица. Он тихо пояснил:
- А окажись ты на моем месте, ты бы позволила, чтобы тебе указывали? Думаю, не позволила бы... Скажи, ты по-прежнему любишь меня?
- По-моему... да.
- Тогда просто доверься мне... Слышишь музыку?
- Да.
- Начали.
Мне не объяснить, что произошло дальше. Двумя словами - мы танцевали. Но то, что происходило, не было танцем. Казалось, в музыке, - нет, в самом воздухе, которым мы дышали, кто-то смешал мои эмоции и эмоции Тиера. И мы оба пили этот коктейль. Я гадала, какие из чувств принадлежат мне, а какие - Тиеру? И до сих пор не вполне уверена, чья в этом танце была растерянность, чье - злорадство, кто из нас торжествовал, а кто вздрагивал от страха. Мы колдовали. Вдвоем. Одни - против целого мира. И если сначала я готова была закричать, когда меня охватывали безжалостность или испепеляющий гнев, то к середине танца я начала получать удовольствие - от любых эмоций. Человеческие "плохо" и "хорошо" больше не властвовали надо мной. Я помнила о них, но не собиралась им подчиняться. Мысль о том, что родственники Тиера будут наказаны, приводила меня в восторг. И тем не менее я оставалась собой, моя память хранила человеческие воспоминания, которые мешали полностью раствориться в колдовстве. Но мы оба изменились, пока танцевали: не знаю, много ли в нас уцелело от прежних Тиера и Хуннед.
Когда, наконец, мы остановились - музыка леса смолкла, и наступила оглушающая тишина. Я ожидала другого - шума, смешков, неодобрительного перешептывания - поэтому настороженно взглянула на горного короля. Он, не мигая, смотрел на нас: его застывшее лицо и "стеклянные" глаза не на шутку напугали меня. Я сделала шаг в сторону - но горный король не шевельнулся и не повернул головы. Что за игра? Я пробежалась взглядом по лицам гостей - тролли застыли. Словно кто-то, как в детской игре, крикнул им "замри", нет, словно кто-то превратил их в камень... Я не успела спросить у Тиера, что же случилось. Он опередил меня, со смехом воскликнув:
- Посмотри, Хуннед, они уснули. Мы усыпили их. На время мы свободны - по крайней мере, сегодня никто больше не будет подсматривать за нами.
Тиер поднял руки и сдул с ладоней сноп золотистых искр. Я зачарованно наблюдала, как не гаснущие огоньки разлетаются в разные стороны. Нас с Тиером не коснулась ни одна искорка - а вот замершие фигуры как будто опутала блестящая паутина.
- Это чтобы они, даже проснувшись, не смогли освободиться. Пусть постоят и подождут, пока я приду к ним на помощь, - неожиданно Тиер, словно акробат, прошелся по лужайке на руках, потом сделал сальто. Я не помнила, чтобы он когда-нибудь так дурачился, поэтому смотрела во все глаза. И сразу увидела, как изменилось вдруг его лицо - кожа приобрела жутковатый асфальтово-серый оттенок, черты исказились, сделавшись уродливыми, - как вытянулись, истончаясь, руки и ноги. Передо мной возникла пародия на человека. И это было... смешно. Странно, я, никогда не понимавшая, как можно смеяться над физическими недостатками, сейчас готова была расхохотаться во весь голос. Откуда во мне возникло это желание? И не было сил удержаться. Когда от внутреннего смеха уже запершило в горле, я вспомнила предупреждение Тиера: "Поверь мне: стоит только человеку посмеяться над нами - и мы просто исчезаем". Я прижала ладонь к губам, и, задыхаясь, опустилась на землю. Мне было стыдно, но я ничего не могла поделать.
Когда я совсем обессилила от этой борьбы, руки Тиера легли мне на плечи:
- Спасибо, что не дала себе воли. А теперь ты должна уйти, Хуннед. Пойдем, я провожу тебя. Можешь открыть глаза.
Он подал мне руку, помогая подняться. Я молча подчинилась, хотя внутри все еще дрожало от напряжения, потом осторожно взглянула в лицо Тиера. Сейчас он выглядел прежним, но я не могла избавиться от только что увиденного:
- Тиер, скажи, ты... Это... существо было тобой?
- Меня считают довольно красивым, - буркнул он. - Не по человеческим меркам, конечно.
Мы замолчали. Тиер уверенно вел меня - куда? Впрочем, мне было безразлично. Поляна осталась далеко позади - мы шли по тропинке в неожиданно сгустившемся сумраке. Кажется, праздник осени закончился. Для всех. Пора было прощаться. Но я никак не могла успокоиться:
- Значит, я тоже... кажусь тебе уродливой?
Эта мысль всерьез раздосадовала меня.
- Нет, ты не кажешься мне уродливой, Хуннед, - ровным голосом возразил Тиер. - Ты считаешь себя не слишком привлекательной, но, на самом деле, ты довольно красивая девушка, - он помолчал, словно дожидаясь, пока эти слова отложатся у меня в памяти. И продолжил:
- А, кроме того, твоя красота еще и в том, что ты не умеешь притворяться - как большинство людей или троллей. Ты естественна. И вообще, - в его голосе зазвучала чуть заметная снисходительность, - бывает разная красота. Красота человека и красота леса. Красота зверя... Красота тролля, наконец. И мы - тролли - умеем ценить человеческую красоту. Не то что вы - нашу, - с горечью закончил Тиер.
Я не ответила. Мне впервые были не интересны его объяснения. Даже если бы Тиер сказал, что его привлекает мое уродство, я бы, наверное, не оскорбилась. Потому что совместное колдовство что-то сделало со мной. Мнение Тиера, которому раньше я внимала, затаив дыхание, сейчас превратилось в пустой звук, в слова, которые ничего не меняют. Я удивлялась, как раньше могла придавать такое огромное значение словам.
- Тиер, ты знаешь, я могла бы привыкнуть... к твоему... настоящему облику.