Пару часов назад я смертельно обиделась бы на Тиера, посчитав его вопрос провокационным. Сейчас я понимала, что у него не было намерения обидеть. Тиер не видел смысла в моем предложении. Я пояснила в надежде, что он не понял меня:
- Тиер, мне больше не хочется уходить. Можно мне остаться?
- Нет. Ты не останешься здесь, Хуннед, - его голос звучал тихо, но отбивал всякую охоту спорить. - Ты уйдешь, потому что тебе здесь не место.
- Но я не хочу уходить!
- Давай не будем обсуждать эту тему - это ни к чему не приведет.
Вот и все. Что еще следовало сказать или сделать? Позволить проводить себя к выходу? Я постаралась хоть ненадолго оттянуть расставание:
- Хорошо. Если ты желаешь, чтобы я ушла, я подчинюсь твоему решению. Только выполни мою просьбу.
Я сама не знала, о чем хочу попросить. Нет, прекрасно знала: любой ценой задержаться здесь... Хотя бы на несколько дней.
- Что за просьбу? - можно было и не надеяться, что мне удастся провести тролля: Тиер был не из тех, кто дает слово, не спрашивая, что от него потребуют.
Так ничего и не придумав, я произнесла наугад:
- Покажи мне твой мир.
И скорее догадалась, чем увидела, как он насмешливо приподнял брови:
- Любовь моя, ты смотришь на него весь вечер.
- Да, - согласилась я. - Но мне почему-то кажется, что сердце горы ты мне до сих пор не показывал.
Тролль так резко обернулся ко мне, что я отшатнулась.
- Что?.. Ты не можешь этого знать... Я ни разу... Повтори, что ты сказала, Хуннед?
- С-сердце горы, - запинаясь, сказала я. И предчувствие, как прыжок в холодную воду, обожгло кожу. Я прикоснулась к какой-то тайне.
- Ну да, - немного успокоившись, заметил Тиер, - мы ведь колдовали вместе. Хуннед, прошу, откажись от своего желания.
- Ни за что.
Под деревьями совсем стемнело - только красными угольками светились глаза Тиера. Но теперь меня не так-то просто было напугать.
- Послушай, любовь моя, до сих я не давал тебе пустых советов. Сейчас я прошу тебя - возьми свои слова обратно. Ты сама не понимаешь, о чем просишь.
"Конечно, - с иронией подумала я. - Я понятия не имею, о чем прошу. Но знаю другое - ты не можешь мне отказать". Но вслух я произнесла:
- Если ты желаешь расстаться со мной, мое благо - не твоя забота, Тиер.
- Ах, вот как?
- Именно так.
Я не видела его лица, но понимала, что он раздосадован. Потом... начало светать. Только если при восходе солнца лес постепенно наполняется светом, то сейчас "утро" наступило за какие-то мгновения. Я боялась взглянуть Тиеру в лицо. Пока он не потребовал:
- Обернись ко мне, Хуннед.
И я подчинилась, уже зная, что меня ожидает. Передо мной стоял тролль. На этот раз меня не разобрал смех, наоборот, стало нестерпимо грустно. Я пыталась найти в облике этого уродливого существа хоть что-то, сохранившееся от моего возлюбленного. Но как бы я ни вглядывалась, не было ничего похожего. Разве что волосы... А вот все остальное... Кожа опять приобрела темно-серый оттенок. Глаза уменьшились так, что я не могла различить их цвет, надбровные дуги больше подошли бы какому-нибудь неандертальцу, тонкий прямой нос непропорционально раздулся, зато губы, которые я так любила целовать, сделались едва заметны. И это только те изменения, которые произошли с лицом... Не выдержав, я отвернулась.
- Ты по-прежнему настаиваешь на своем желании?
Ну, хоть голос остался прежним, волнующим меня до дрожи. Интересно, Тиер нарочно не стал его изменять? Или этот голос был его собственным?
Я зло поддала ногой сосновую шишку:
- Ты напрасно стараешься, чтобы я передумала. Я не изменю свое решение. И твой внешний вид меня не напугает.
- Я знал, что мой настоящий облик будет неприятен тебе, - спокойствие Тиера казалось наигранным и от этого раздражало еще больше, - но, к сожалению, Сердце Горы не терпит масок. Так что изменение моего облика - не попытка повлиять на тебя.
Его объяснения немного убаюкали кипящее во мне недовольство. Я примирительно спросила:
- А почему вдруг рассвело? Что - ночь уже закончилась? Как-то странно...
- Нет, ночь не закончилась. Но, прошу тебя, Хуннед, давай на время отложим разговоры: ты хотела увидеть Сердце Горы. К сожалению, твоя просьба услышана - теперь Сердце Горы желает видеть тебя. А тролли не в праве игнорировать его желания.
Он взял меня за руку и повел. Я бы сама никогда не решилась пройти по тем буеракам, через которые без раздумий пробирался Тиер. Из светлого соснового бора мы спустились в смешанный лес, где нижние ветки елей поросли белесым мхом. Под ногами тоже пружинил мох пополам с опавшей листвой и хвоей. Шли быстро. И я старалась уберечь глаза от торчащих со всех сторон веток. Пока не догадалась, что деревья заботливо отводят их с нашего пути. Но все равно я не привыкла к долгим прогулкам по лесу - когда мы с Тиером вышли на небольшую полянку и остановились, я вздохнула с облегчением.
Пятачок поляны удивлял ровной, будто подстриженной, травой. Обычно по краю лесных полян растет кустарник, но здесь трава заканчивалась у подножия деревьев. Я высвободила свою ладонь из руки Тиера и настороженно огляделась. Но вокруг было удивительно спокойно.
- Хуннед, - разорвал тишину голос Тиера, - видишь вон ту птичку? Дальше она - твой проводник.
Мельком взглянув на тролля, я перевела взгляд на указанное им дерево. На тонкой еловой ветке, и правда, сидела птица. Чуть побольше воробья, но меньше скворца, коричнево-серая с оранжевой грудкой. Зарянка? Или мухоловка?
Я обернулась к Тиеру:
- Ты не пойдешь со мной дальше?
- Не волнуйся, в нужный момент я окажусь рядом.
- Но почему... мы не можем идти вместе?
- Таково желание этого мира, - Тиер усмехнулся, и я торопливо отвела глаза, вспомнив его прежнюю улыбку. - Видишь, даже сейчас не все зависит от моих желаний... Я бы предпочел все время быть рядом с тобой. Ладно, по крайней мере, ты отдохнешь от моего уродства.
- Тиер, перестань, - мне стало неловко за чувства, которые не получалось скрыть. Я быстрым движением положила руки ему на плечи и поцеловала, стараясь не закрывать глаза. Это оказалось испытанием. Глаза твердили: "Как тебе не противно прикасаться к этому страшилищу", зато губы убеждали: "Это по-прежнему твой Тиер". И доверяла я именно губам. Закончилось дело тем, что я все-таки зажмурилась, с незнакомым мне исступлением растворяясь в этом поцелуе, а когда снова открыла глаза - рядом со мной улыбался прежний Тиер:
- Зачем ты сделала это, глупая? Кого и в чем ты решила убедить?
Как я любила его улыбку... Нет, улыбку его маски. Меня передернуло. Я отвернулась и, не ответив, перебежала на другую сторону поляны. Не знаю, окликал ли меня Тиер (мне казалось, что стоило сделать первый шаг, как сзади задернулся плотный занавес). Во всяком случае, я не слышала оклика. И, наверное, так было лучше.
Птица с оранжевой грудкой вспорхнула у самого моего лица. Но, отлетев, снова уселась на ветку, крепко обхватив ее лапками. Она балансировала, то и дело взмахивая коротким хвостиком и терпеливо ожидая, когда я приближусь. А потом опять перелетела. Так мы и шли по лесу - и непривычный это был лес. Если Тиер вел меня чащобой, то теперь я словно гуляла по ухоженному парку, - парку, в котором неожиданно смешались весна, лето и осень. Странно было видеть рядом подснежники и грибы-боровики, темно-красные ягоды лесной земляники и созревающую морошку, слышать, как отсчитывает чьи-то года кукушка и "плачут" покидающие родные края лебеди. Впрочем, запас моего удивления на сегодняшний вечер был исчерпан. Кажется, ничто в мире уже не способно было меня удивить. Тиер исчез, навалилась страшная усталость. Все стало безразлично. Мне не было дела до того, чем закончится эта история, мне ни до чего не было дела. В конце концов, я присела на ствол поваленного дерева (очень удачно он мне подвернулся) и заревела в три ручья. Честное слово, не думала, что способна так плакать. Слезы не просто капали - они текли по лицу. И мне никак было их не остановить. Губы защипало от соли, веки начали опухать... А слезы все не иссякали. "Ну, сейчас я стану красавицей, под стать Тиеру", - промелькнула злорадная мысль.