— Я тоже мутант, — зло сказала она, — я не человек, а аппир, понятно?
— Что ты болтаешь?
— Мне доктор сегодня сказал. Но тебя это уже не касается. Пусти!
Льюис никогда ее такой еще не видел и не на шутку испугался за нее.
— Куда ты, Олли?!
— К своим! — визгнула она, — к уродам!
Оттолкнула его и бросилась бегом по коридору. Льюис кинулся следом, но во дворе потерял ее. К тому же он был в шлепанцах. Пришлось вернуться. Тупо посидев минут пять на кровати, он все-таки обулся и отправился на поиски.
Далеко она уйти не могла. Значит, она где-то рядом. Если пошла к уродам, значит, в аппирском квартале. Куда можно пойти ночью? В какой-нибудь клуб или кафе…
После дневной экскурсии Льюис немного ориентировался в Менгре, он не знал только, что представляют из себя ночные клубы у мутантов. Но Оливия не знала этого и подавно! Он пересчитал свою судную наличность, остатки практикантской стипендии, вызвал такси и помчался на Счастливую улицу.
Потом он себя спрашивал, как это так случилось, что он, скромный, порядочный землянин сидит за грязным столом в прокуренном и шумном заведении с полуголыми, уродливыми девицами на сцене, жует какую-то сомнительную резинку и вдобавок пьян как сентиментальный могильщик.
Приятели ему попались веселые: один был циклоп с единственным красным глазом посреди лба, совершенно осоловевшим, другой от избытка рук не знал куда их деть и все шарил по столу в поисках недопитого стакана, третий энергично вертел головой на очень длинной шее. Имен тут не было. Их так и звали: Циклоп, Рак и Жираф.
Первая жуть после второго стакана поулеглась. Льюис сидел как в кошмарном сне и не знал, как отсюда выбраться: и ноги не шли, и все силы куда-то подевались, словно он уже сдвинул горы и осушил море, и денег не было, чтобы расплатиться. Наверно, нужно было позвонить наставнице Риции, но это было ужасно стыдно.
— О! Биар! Биар! — обрадовался Циклоп, моргая одним глазом.
На сцену вышла смазливенькая, но неопрятная девушка с гитарой, села на табуретку и запела, не дожидаясь тишины. Руки у нее были разной длины. Короткой она перебирала струны, а длинной зажимала аккорды. Волос на голове была ровно половина.
— Рак, Рак, она смотрит сюда? — заволновался одноглазый.
— На тебя что ли? — ухмыльнулся Рак.
— На кого же еще!
— Проветрись, нужен ты ей, образина!
Они захохотали. Циклоп пригладил свои вихры и повернулся к Льюису.
— Дураки, — фыркнул он, — вот скажи, Ангелочек, честно скажи: я красивый?
— Ты?.. — Льюис посмотрел на него пьяным взором, — вполне. Когда окосеешь, и в глазах двоится, ты очень даже ничего.
— А я что говорил! — радостно рявкнул Циклоп, вскочил и бросился к сцене, — Биар! Детка, пойдем к нам! Я наливаю!
Она отпихивала его ногой, пока не допела песню. Потом спрыгнула со сцены к нему в объятья. Кажется, одноглазый и в самом деле ей нравился.
— А это что за птенчик? — удивилась она, рассматривая Льюиса, — о, да вы уже насосались, я смотрю!
— Он просто пьяный, — оскалился в улыбке Жираф, — верно я говорю, парни?
— Придурки, — почему-то рассердилась девушка, — отпустите его!
Компаньоны рассмеялись еще громче.
— А кто его держит? Эй, Ангелочек, тебя кто-нибудь держит?
— Нет, — сказал Льюис.
У него всё плыло перед глазами, и сил ни на что уже не было. Хотелось лечь и уснуть. Или умереть. Было непонятно, чему он так радовался два часа назад? Какая-то любовь, какая-то жизнь… Жить вообще не стоит!
Очнулся он только от громкого крика. Открыл глаза. Над столом склонялся отвратительный, похожий на огромную крысу урод, он орал на Биар, а заодно и на всех остальных, что пока та не вернет ему должок, живой отсюда не выйдет.
— Ну, так и убей меня, убей! — визжала она, — все равно у меня таких денег нет! Твой дед меня вышвырнул, так что с него и спрашивай!
Первым из-за стола смылся Жираф, за ним растворился в дыму Рак.
— Би, сколько ты ему должна? — осторожно спросил Циклоп.
— Триста юн, — ответила она.
— Ого, — выпучил он свой красный глаз и тихонько перебрался за соседний стол.
Льюис сунул руку в карман. Триста юн он получал в месяц. В кармане же не было ни одной. Биар взглянула на него с надеждой, но поняла, что спасения не предвидится.
— Сейчас я буду тебя воспитывать, — оскалил крысиные зубы урод, — говорят, ты до сих пор девица? Ну, так мы это проверим!
Льюиса поразило, что все почему-то молчат.
— Нет! — визгнула Биар.
— Да! — ухмыльнулся этот мерзкий тип, — за триста юн ты мне еще и споешь и спляшешь!
— А не пошел бы ты к черту в задницу? — послышалось в гробовой тишине.
Крыс обернулся. За соседним столом сидел щуплый с виду парень в дико-зеленом парике и с раскрашенным лицом.
— Что ты разорался? — проворчал он недовольно, — на хрена мне тут твоя порнография? Мешаешь культурно отдыхать!
— Ах, ты еще и культурный? — навис над ним урод.
— До чего же ты вонючий, — сморщился парень, — и ты за триста юн будешь мне тут воздух портить? Держи пятьсот и вали отсюда по шпалам на роликах. Давай-давай!
Льюис думал, что будет драка. Но ничего не случилась. Видимо, сумма с лихвой перекрыла амбиции Крыса. Он сгреб бумажки в карман, опрокинул стул и удалился.
Биар быстро наполнила стакан дрожащей рукой и поднесла своему защитнику.
— Спасибо, Рыжий.