— Не знаю, — покраснела Олли, — по-моему, женщина должна быть умной.
— Ну, этого тебе и так не занимать!
Она посмотрела на Льюиса, высокая, статная. Взгляд был тяжелый. Что-то в ней появилось демоническое, особенно после того, как она похудела, и исчезли ее добродушные круглые щечки. Наверно, она становилась красавицей, но ему почему-то всё чаще было ее жаль.
— Всё отлично, Олли, — улыбнулся он.
К девяти часам уже стемнело. На театральной площади скопились модули и монокары, все двери парадного входа были открыты, в вестибюле горел яркий розоватый свет, и толпилась публика. Пьеса называлась «Возвращение любви». Само название уже казалось достаточно наивным, но никто, кажется, и не собирался смотреть на сцену, все смотрели друг на друга.
Льюис чувствовал жгучее неудобство. Ему хотелось стать серой мышкой, чтобы никто не обращал на него внимания. Оливия же рядом с ним выступала гордо, как настоящая королева. Откуда только это в ней взялось? Неужели достаточно подарить женщине бриллиантовое колье, чтобы у нее в миг исчезли все комплексы?
Вообще, королев тут было полно. Он никогда еще не видел такого количества красивых женщин. Были тут и зеленые красавицы с Вилиалы, и серокожие льдистоглазые теверки, и богатые аппирки в пышных париках, и элегантные дамы из земного руководства.
— Ну, как? — улыбнулся дядя Рой.
— Глаза разбегаются, — признался Льюис.
— Его тоже скоро сожрут глазами, — недовольно сказала Оливия, — пойдем скорей в ложу.
— Так не принято, — возразил дядя Рой, — мы должны пройти в буфет, выпить легкого вина, с кем-нибудь побеседовать и потратить на сладости не меньше двухсот юн.
— Откуда ты всё знаешь? — удивилась она.
— Работа такая, — усмехнулся он.
— Кем ты все-таки работаешь? Ну, скажи, дядя Рой, сколько можно нас интриговать!
— Моя работа черная и неблагодарная, детки.
— Опять уходишь от ответа!
— Олли, ты сегодня слишком любопытна.
— А ты несносен!
— За это и выпьем.
Он заказал официанту (роботов в театре не держали) бутылку «Созвездия Снов» и фруктовое ассорти. Льюис оглядел высокие своды буфета, граненые в зеркальной крошке колонны, вращающийся клубок сиреневых лучей под потолком. Ему не хотелось ни пить, ни есть, он слишком волновался и через плечо дяди Роя поглядывал на двери.
Наконец вслед за группой черных лисвисов показалось семейство Кера. Огромный Азол был в расшитом халате и шапочке-таблетке. Его женщины рядом с ним казались маленькими и хрупкими. Жена была гладко причесана и довольно скромно одета в чисто земной костюм, дочь же напоминала белый одуванчик в розовом платье. Сердце споткнулось.
— Кто там появился? — спросил дядя Рой, заметив реакцию Льюиса.
— Азол Кера, — сказал Льюис.
И увидел, как застывает, словно каменеет у друга его матери лицо, но это было какую-то секунду.
— И с кем он?
— С женой и дочерью.
— Прелестная девочка — Анастелла, не так ли?
Льюис невольно покраснел. Он не ожидал от дяди Роя такой проницательности.
— Она рисует в нашем вестибюле, — зачем-то сказал он.
— Всякую муть рисует, — добавила Оливия.
— Неправда, — не смог смолчать Льюис, — очень даже здорово!
— Цветочки и бабочек?
— Ну и что?!
Пока они препирались, дядя Рой обернулся и вполоборота наблюдал за семейством Кера.
— Не переживай, Лью, на свете нет ничего невозможного, — вдруг сказал он.
— О чем ты? — удивился Льюис.
— Кера сам зарекался жениться на землянке. Однако женился. Чего же он после этого может требовать от дочери?
— Соблюдения интересов династии, — погрустнел Льюис.
Они дружили с Анастеллой больше месяца, гуляли, танцевали, рисовали… но даже до поцелуев дело не дошло. Но как это было объяснить Дяде Рою, да еще при Олли?
Тот только пожал плечом.
— Да кто у них что соблюдает? Одни только слова. Прыгуны оказались не очень-то разборчивы в выборе жен. Разве что Ольгерд. Но он всегда предпочитал иметь дело с богинями.
У Льюиса сложилось впечатление, что дядя Рой не любит ни Азола Кера, ни Ольгерда Оорла. Он и сам их не слишком любил, точнее панически боялся. Наверно, это было что-то зоологическое. При виде же Миджея Конса ему вообще хотелось залезть под стол.
Совсем другое дело был Эдгар Оорл. Он без шуток не появлялся, и с ним было как-то легко и просто. Леций тоже оказался совсем не грозным. Верховный Правитель роскошно одевался, но вел себя при этом весьма демократично и терпеливо. Его Льюис не боялся. А земного полпреда он так за два месяца ни разу и не увидел.
Анастелла беседовала с синевато-серым, замотанным в белую ткань тевергом, такими обычно изображают выходцев с того света.
— Эта художница только водит Лью за нос, — недовольно сказала Оливия, — зачем ей какой-то бедный студент-землянин?
— Олли! — возмутился он.
— Почему же бедный? — насмешливо поднял брови дядя Рой.
Льюис посмотрел на него, и у него защемило сердце. Он понял, что мамин друг ничего для него не пожалеет. Он всегда отличался размахом. Но радовали не деньги. Радовало само отношение. То, чего дядя Рой никогда не говорил, просто вытекало из его поступков.
— Не стоит нас сильно баловать, — смущенно сказал Льюис, — в любом случае мы просто студенты-практиканты.