- Как же я буду учиться объезжать коней, если сам едва держусь в седле? Вспомните - вы же меня и учили ездить верхом, да и то я все время падал!
Глаза Агеллы вспыхнули.
- Бог мой, мальчик, да никто и не думает, что ты поедешь верхом на сефрийце! По-твоему, я тебе смерти желаю? Да и не пошлю я тебя одного через весь город с такими ценными конями. Получишь в сопровождение кого-нибудь из гвардейцев. На, держи! - Она бросила Сколлю увесистый тюк из плотного промасленного холста. - Здесь провизия - не посылать же тебя к госпоже Тулак с пустыми руками! И еще я написала ей письмо - вот, возьми и не потеряй - и все про тебя объяснила. - Агелла неловко улыбнулась. - Тулак мой старый друг и славная женщина. Вы с ней пригодитесь друг другу, так что не горюй. Она, может, грубовата и тяжела на руку, но сердце у нее золотое.
"Да знаю я, какая она, эта Тулак", - мрачно подумал Сколль. Все знают старую чокнутую ведьму, что живет на горе у перевала. Неизвестно только, за что так ее ненавидит его мать - но уж об этом Сколль спрашивать не стал, неизвестно еще, что нового узнаешь о собственной матери. Подумав о предстоящей зиме, он мысленно содрогнулся. Как только выпадет снег, он окажется в западне, в когтях у старой ведьмы, и что бы она с ним ни вытворяла - никуда не сможет деться до самой весны.
- Ну, пошли же! - резко бросила Агелла. - Что замечтался?
И тут же, вопреки собственным словам, замешкалась, положила руку ему на плечо.
- Сколль, - проговорила она уже мягче, - ты славный парнишка. Кузнец из тебя, конечно, вышел бы никакой, но ты старался вовсю. Понимаю, что ты мне не веришь, но все же поверь: тебе выпала величайшая удача. Честное слово.
"Ты права, - мрачно подумал Сколль, когда она отвернулась. - Я тебе и вправду не верю".
Выйдя из кузни, Агелла едва не столкнулась с Барсилем. Гвардеец походя отсалютовал ей и небрежной походкой двинулся дальше - словно так, случайно проходил мимо. Агелла нахмурилась. Она отлично знала, что Барсиль подслушивал - этот стервец прямо-таки обожал совать нос в чужие дела. Агелла и раньше недолюбливала Барсиля, но сейчас вдруг поняла, что терпеть его не может.
- Тебе что, сегодня больше нечем заняться, кроме как шататься по Священным Пределам? - резко осведомилась она.
- Нечем, госпожа. У меня нынче свободный день. Не моя вина, что мне и вправду нечем заняться. - С этими словами Барсиль попытался ускользнуть, но женщина-кузнец преградила ему дорогу.
- Рада слышать, что ты сегодня ничем не занят, - вкрадчиво сказала она. - У нас со старшим конюхом Фергистом имеется для тебя поручение. Я хочу, чтобы ты сопроводил моего ученика и двух новых коней на лесопилку госпожи Тулак.
Барсиль зло сузил глаза, но тут же принял добродушный вид.
- Само собой, госпожа. Ты же знаешь, тебе я всегда рад помочь. Э-э... я только сбегаю надену другой плащ...
- Не суетись, - жестко сказала Агелла. - Сойдет и этот.
Она отлично знала, что стоит Барсилю отойти хоть на шаг - и больше он сегодня ей на глаза не попадется. А завтра, благополучно отвертевшись от неприятного поручения, явится к ней с виноватым видом и сочинит какую-нибудь правдоподобную причину своего отсутствия.
- Иди со мной, - бросила она. - Вы должны отправиться в путь немедленно - нельзя тратить время попусту, если, конечно, ты, Барсиль, хочешь нынче же вечером вернуться в Пределы. Пошевеливайся, Сколль. Ты взял оба тюка? Отлично. А теперь в путь.
Барсиль ничего не мог поделать. Он уже признал, что свободен от службы, а старший конюх и старший кузнец намного выше по положению, чем простой солдат, будь он даже Меч Божий. Решение Агеллы явно не доставило радости ни гвардейцу, ни ее бывшему ученику. Стремительно шагая вперед, она и не оглядываясь знала, что эта парочка плетется за ней с такими кислыми физиономиями, словно оба объелись незрелых слив. Ничего, подумала Агелла. Может, хоть это научит стервеца Барсиля в будущем не совать носа в чужие дела. Бедняге Сколлю, конечно, такой спутничек не в радость - но что поделать? Почти все гвардейцы, на которых можно положиться, сегодня либо патрулируют городские улицы, либо отправились в горы с иерархом.
Сколль поверить не мог в такое невезение. Всякий раз, когда он решал, что хуже быть уже не может, на него валилось новое бедствие! Он враждебно оглянулся на Барсиля и обнаружил, что гвардеец сверлит его злым пронзительным взглядом. Сколль понял значение этого взгляда: его предостерегали ни в коем случае не проболтаться насчет жилета. "Ну, погоди у меня! - было ясно написано на лице у Барсиля. - Уж ты мне за все поплатишься!" Юноша содрогнулся. Даже если он сумеет за всю дорогу ни разу не свалиться со своего коня - наверняка прибудет на лесопилку с парой свежих синяков.
Когда Агелла и ее племянник в сопровождении надувшегося от злости гвардейца вошли во двор конюшни, пара сефрийцев уже дожидалась их. Кони были привязаны к прочному кольцу, намертво вколоченному в высокую стену, окружавшую двор. Сколль заметил, что все конюхи старательно держатся на почтительном расстоянии от вороных исполинов. Хотя чужой жилет и принес уже Сколлю немало неприятностей, сейчас юноша был ему даже рад. Не в силах удержаться от искушения, он зашагал к вороным, посвистывая точь-в-точь как жена торговца. Кони тотчас насторожили уши и так рванулись к нему, что веревки натянулись, точно струны. Сколль достал из кармана горсть зерна и сушеные яблоки, которые прихватил в пивоварне, покуда прощался с Марилл. Сефрийцы окружили его, выражая свою радость тоненьким ржанием и обнюхивая Сколля, точно исполинские щенки.
- Будь осторожен, - негромко проговорила Агелла. Она предусмотрительно стояла поодаль, так, чтобы воронью не дотянулись до нее. Сколль изрядно взбодрился, прочтя на ее лице изумление и - блаженно надеялся он - восторг.
В эту минуту из конюшни, хромая, вышел Фергист.
- А, вот и вы! - бодро воскликнул он.
Агелла притворилась, что не замечает его хромоты.
- Все готово? - спросила она.
- Само собой - и я буду только рад, если никогда больше не увижу этих вороных бестий. - Старший конюх одарил своих обидчиков неприязненным взглядом. - Когда я выводил их во двор, треклятый жеребец лягнул меня - да так, что чуть не оскопил - а мерин едва не откусил руку.
Губы Агеллы подозрительно дрогнули.
- Какую лошадь ты дашь под седло Сколлю? - спросила она.
- Вот с этим у нас трудности, - промямлил Фергист, почему-то стараясь не смотреть в глаза юноше. - Понимаешь ли, кони в эти трудные времена изрядно поднялись в цене, и я просто не рискну отдать мальчишке лошадь из Пределов. Притом же у меня сейчас и нет свободных лошадей.
- И что же, по-твоему, бедолаге делать? - резко осведомилась женщина-кузнец. - Ты что, хочешь, чтобы новичок в верховой езде ехал верхом на бестии, которую не можешь укротить даже ты? Или он, по-твоему, должен добираться до лесопилки пешком?
- Нет-нет! - поспешно возразил Фергист. - Не кипятись ты так - мальчик пешим не останется.
Он скрылся в конюшне, но скоро вышел, ведя в поводу низкорослую, бурую с белым ослицу весьма злонравного вида.
- Это животное было вместе с сефрийцами, - кисло сообщил старший конюх, - и, должен признаться, причинило нам ничуть не меньше хлопот.
У Сколля отвисла челюсть. За спиной у него оглушительно захохотал Барсиль. Ученик был вне себя от злости. Ведь не может же он проехать через весь город на этом длинноухом недоразумении! Он же попросту сгорит живьем от стыда!
- Не могу же я ехать в горы на ослице! - возмутился он вслух. Мириаль всемогущий, да вы поглядите только, какая она малявка! Она меня просто не вынесет!
- Вот об этом можешь не беспокоиться, - бодро заверил его Фергист. Ослы постоянно таскают на спине грузы - и немаленькие. Тебя эта красотка подымет, как перышко. Ты ведь у нас не больно-то упитан.
Подойдя поближе, ослица из-под косматой бурой челки искоса оглядела Сколля, потом вдруг по-змеиному вытянула шею и ловко ухватила его зубами за руку. Юноша с воплем отскочил и принялся потирать набухающий на руке кровоподтек. Не сразу он опомнился от такого коварного нападения.
- Я не сяду на эту... эту уродину! - твердо заявил он. - И это - мое последнее слово!
Вскоре после того Сколль уже покидал Пределы через туннель, трясясь на тощей и костлявой спине своенравной ослицы и мрачно гадая, как он все-таки здесь очутился и за что ему уготована такая злая судьба.
Никогда в жизни Сколль не переживал такого кошмара, как эта поездка по улицам города. Вороные исполины, непривычные к городской тесноте, многолюдью и шуму, то и дело шарахались, норовя разорвать веревки. С минуты на минуту Сколль ожидал, что его вот-вот выдернут из седла, точно гнилой зуб, но и это было еще не самое худшее. Если бы Сколль и сам не знал, как нелепо он выглядит верхом на ослице, с волочащимися по земле ногами, горластый сброд, населяющий Нижний Город, быстро осведомил его об этом. Где бы ни ехал Сколль, везде его сопровождали свист, вопли и улюлюканье, и если б рядом с ним не скакал мрачный, как смерть, Барсиль с заряженным арбалетом наготове, злосчастного ученика непременно забросали бы комками грязи и иным мусором куда как сомнительного происхождения. Впрочем, общество гвардейца так обрыдло Сколлю, что он скорее бы предпочел с ног до головы извозиться в навозе, чем выслушивать насмешки Барсиля. Тот изощрялся в основном насчет никчемности Сколля, которому до сих пор не обойтись без няньки, и не раз повторил, что маленькая ослица куда смышленей, симпатичней, да и полезней, чем ее жалкий ездок.
Затем Сколль и его спутник проехали через Верхний Город с его просторными улицами, на которых стояли рядами особняки самых богатых и влиятельных купцов; миновали торговый квартал - лавки, магазины, рынки, конторы и великое множество гостиниц, которые в лучшие дни бывали каждое лето битком набиты паломниками со всех краев Каллисиоры. На площади Встреч, где чернели заколоченными окнами закрытые трактиры, Барсиль свернул направо, к западным городским воротам.
- Недолго уже осталось, сынок, - ядовито утешил он. - Скоро вы благополучно выберетесь из этого громадного, нехорошего города - ты и твоя длинноухая подружка.
Сколль стиснул кулаки. Он понятия не имел, как долго еще сможет терпеть общество этого омерзительного ублюдка. Впрочем, скоро этот вопрос разрешился сам собой. Когда они подъехали к западным воротам, в сторожке вовсю шла игра в кости. Алчным взором Барсиль мгновенно окинул игроков, горку медных монет посреди стола - и обернулся к Сколлю.
- Вот что, сынок, - сказал он, - езжай-ка ты дальше один. Мне тут надо обстряпать одно важное дельце.
И Барсиль одарил юношу своей лживой щербатой ухмылкой.
- Что?! - воскликнул Сколль. Конечно, он мечтал избавиться от этого хорька, по ошибке зовущегося гвардейцем... но теперь, когда мечта сбылась, ему вдруг стало страшно ехать дальше в одиночку.
- Да не дергайся ты, сосунок! Я ведь сопроводил тебя через весь город, а там-то и было по-настоящему опасно. Когда выедешь из ворот, поверни направо и поезжай себе по тракту - вот и все. На такой дороге даже последний сопляк не сумеет заблудиться, да и бояться тебе некого. Что за нормальный человек высунет нос из дому в такую непогоду?
- Но... но ты же должен был проводить меня до самой лесопилки! запинаясь, возразил Сколль. - Так сказала госпожа Агелла.
- "Так сказала госпожа Агелла!" - пискляво передразнил Барсиль. Затем вдруг помрачнел - и у Сколля перехватило дыхание. - А теперь слушай, кусок дерьма. Вот как мы поступим: я останусь здесь, у этого славного, жаркого огонька и поиграю в кости... а ты можешь отвязаться от меня и плестись себе дальше куда пожелаешь. И вот что... - В руке Барсиля вдруг ниоткуда возник кинжал. - Если ты когда-нибудь проболтаешься об этом Агелле - или еще кому-то, я тебя найду, ясно? И уж тогда ты точно пожалеешь, что родился на свет.