- Насчет Барсиля не беспокойтесь, - вполголоса вставил Сколль, ехавший сзади. - Он просто косоглазый, потому и вид у него такой, словно он всех подозревает в смертном грехе. Вчера он должен был сопровождать меня на перевале, но у ворот удрал, чтобы поиграть в кости в сторожке. Он нам хлопот не доставит - слишком боится, что я доложу кому надо о его фокусах.
Элион искоса глянул на мальчика, удивляясь его уверенной речи. Тормон затаенно усмехнулся. Приятно видеть, что парнишка наконец-то пришел в себя.
Когда они наконец добрались до Эспланады, Элион ужаснулся, увидев, что огромная площадь буквально забита сотнями людей. Кто терпеливо, кто с раздражением, но все они ждали, когда наступит их очередь войти в туннель, ведущий в Священные Пределы.
- Благое провидение! - с отчаянием воскликнул он.
Как же мы пробьемся через эту толпу?
- А зачем? - удивился Тормон. - Вот он, дом Серимы. - Он указал налево. - Самый большой на всей Эспланаде, за высокой стеной. Мы войдем во двор и оставим коней у черного хода. Серима скорее всего уже отправилась на обряд, но если она и дома, бьюсь об заклад, что она на нас не рассердится. В отличие от многих я с ней всегда ладил, а если она решилась приютить Аннас - стало быть, никак не может быть сообщницей иерарха. Впрочем, она всегда терпеть его не могла, так что у нас с ней теперь много общего. Мы без шума проникнем в дом, заберем мою дочку и спокойно покинем Тиаронд, покуда весь город будет глазеть, как приносят в жертву иерарха. Так в чем же проблема?
Элион открыл было рот - и тут же его захлопнул. Только сейчас он сообразил, что они с Тормоном говорят, не понимая друг друга. Торговец, само собой, понятия не имел о том, что в теле иерарха находится разум дракона. Беседуя с Тормоном, Элион старательно изображал себя обычным путником, попавшим на перевале в бурю, и хотя он много рассказывал о своей напарнице Мельнит, которая погибла совсем молодой, чародей ни единым словом не обмолвился ни о Тайном Совете, ни о Гендивале, ни о своей нынешней миссии. Тормон даже не догадывался о существовании Тиришри и - в отличие от Тулак, которую посвятили в суть дела вопреки желанию Элиона, - не мог знать о том, почему его спутник решился на опасное путешествие в город.
Клянусь жизнью.' Он думает, что я проделал весь этот путь только для того, чтобы помочь ему спасти дочку! Элион ужаснулся этой мысли. Что скажет Тормон, когда узнает, что его спутник намерен спасти жизнь убийце Канеллы? И как объяснить ему, что к ним присоединится еще и Вельдан со своим оголтелым дракеном?
Времени оставалось немного. Кое-кто в толпе уже поглядывал с любопытством на двоих гвардейцев и тощего мальчишку, а в особенности на их слишком уж разномастных коней Элион сделал глубокий вдох.
- Тормон, сможешь ли ты мне поверить? Я не вправе об этом просить, потому что уже утаил от тебя много важного...
Лицо Тормона окаменело.
- Это я уже понял, - бесстрастно сказал он.
Элион на миг опешил, ошеломленный таким сообщением.
- Я поступил так не по собственной воле, - солгал он. - Я связан клятвой, которая запрещает мне открывать другим свою истинную сущность, а также много иных сведений. Но сейчас речь идет о других делах, невероятно важных...
- Связанных с тем, что находится по ту сторону Завес? - Судя по тону, вопрос был чисто риторический.
Проклятье! Во имя всех адских бездн, как он догадался ?!
- Ладно, - торопливо сказал Элион. - Да, ты прав, только, ради всего святого, пока больше не спрашивай меня ни о чем. Времени у нас все равно не осталось. Слушай же - я не могу допустить, чтобы иерарха принесли в жертву. От этого зависит жизнь одного из моих сотоварищей.
Впервые за все время разговора лицо Тормона отразило его истинные чувства.
- Ты хочешь сказать, что намерен спасти этого ублюдка? - гневно вопросил он.
- Прости, Тормон, но у меня нет другого выхода. Не тревожься, этот замысел вовсе не такой безумный, как кажется. У меня есть план...
- А я-то всю дорогу думал, что ты поехал со мной только дружбы ради помочь мне вернуть Аннас! - Торговец отвернулся от Элиона. - Что ж, коли так обстоят дела, я не желаю больше иметь ничего общего ни с тобой, ни с твоими вонючими планами. Я заберу Аннас, а потом мы уедем отсюда - сразу и навсегда. Ноги моей больше не будет в Тиаронде!
Он тронул поводья, послав коня вперед, но вдруг обернулся к Элиону.
- Вот еще что. Я, конечно, ни на грош не верю, что тебе удастся провернуть этот безумный замысел... но если все же тебе повезет и ты доживешь до утра - а я, Элион, хотя и зол на тебя, но зла тебе не желаю, так вот, предупреждаю тебя: берегись Заваля! Это не человек, а ядовитая змея. Плевать ему будет на то, что ты спас его жалкую жизнь. Дай ему только волю - и он использует тебя для своих целей, а потом всадит тебе нож в спину. Будь осторожен!
- Погоди! - воскликнул Элион. Тормон снова осадил коня. - Может, согласишься взять с собой моего коня? Оставьте его возле дома Серимы вдруг да он мне пригодится? Пускай это будет солдатская лошадь, а гнедую Сколль, если хочет, пусть оставит себе. Пойми - этот конь, оставленный в укромном месте, быть может, спасет мне жизнь!
Торговец пожал плечами:
- Ладно. Слезай и отдай поводья Сколлю... - Он вдруг осекся. - Что будем делать с мальчиком?
- Что хочешь, - равнодушно ответил Элион. - Мне он совершенно точно не нужен.
С этими словами он соскочил наземь и влился в нетерпеливо гудящую толпу, так ни разу и не оглянувшись на своих недавних спутников. Ему было бы нестерпимо увидеть на лице Тормона отвращение. Элион сейчас и сам-то не слишком гордился собой.
Завалю снился сон. Око Мириаля было холодно и тускло, как подернутые пеплом угли, и Голос Его хранил зловещее молчание. В кромешной тьме Святая Святых огромный круг Ока слабо мерцал, свинцово-безжизненный, словно его высекли из низкого пасмурного неба над Тиарондом и поместили в Храме, дабы мучить иерарха.
Охваченный отчаянием, Заваль закрыл глаза, чтобы не видеть это горестное зрелище.
- Отчего Ты не отвечаешь мне? - вскричал он сорванным голосом. - Я принес Тебе весть о Великом Жертвоприношении в Твою честь! О Мириаль, неужто такая весть не ублаготворит Тебя?
Он ждал ответа - и не дождался. Иерарх с силой ударил кулаком по цоколю.
- Все дело во мне? - выкрикнул он. - Неужто я пал в глазах Твоих? Ужели никогда мне не будет дано умилостивить Тебя?
В глубине души Заваль страшился услышать ответ. Если жертвоприношения дракона недостаточно, чтобы умилостивить Бога, это означает лишь одно: Мириаль желает смерти самого Заваля.
Неужели он все-таки ошибся? Он убедил себя, что дракон ниспослан Мириалем в знак того, что Бог снова милостив к нему. Что, если все это время он заблуждался, если смерть торговца и его семьи была бессмысленна? Что, если нынешнее жертвоприношение - тоже ошибка?
Иерарх вынул из ниши в цоколе руку, на которой пылало алым пламенем кольцо, - и бледное мерцание Ока вмиг погасло, словно задули свечу...
И Заваль проснулся уже в иной темноте.
Реальность оказалась еще ужасней сна. Проснувшись, обреченный иерарх оказался лицом к лицу с безжалостной правдой. Он не в Святая Святых, а в тюремной келье, в мрачных стенах Цитадели. Руки и ноги его свободны от пут, но его окружают каменные стены и железные решетки. Ему уже никто не поможет. И в жертву будет принесен вовсе не дракон. На закате солнца на жертвенный костер взойдет он, Заваль. Гиларра облачится в драгоценные одеяния иерарха и возглавит церемонию, на которой соберется весь город. Когда погаснет последний луч солнца, Гиларра лишит жизни бывшего иерарха.
За что, по правде говоря, Заваль не питал к ней зла. Его главной заботой было процветание Каллисиоры в целом, но суффраган больше заботилась об отдельных людях, жалких, скромных и скучных тружениках, которые своими руками создавали благополучие этого края. По вине иерарха в стране царят голод, несчастья, поветрия, и если он не сумел исправить свои ошибки, право и долг Гиларры - занять его место и поступить так, как она сочтет нужным.
Быть может, Мириаль будет доволен ею. Быть может, Око вновь пробудится и заговорит с ней. Быть может, дожди и снег прекратятся, и рассеются тучи, и выйдет солнце, и смерть Заваля, быть может, окажется не напрасна. Быть может, чудеса все-таки существуют.
Все может быть, Заваль. И если ты только захочешь выслушать меня, мы с тобой сотворим собственное чудо.
Иерарх оцепенел. Так давно не звучал у него в голове этот призрачный голос, что он почти убедил себя, будто был одержим лишь иллюзиями смятенного ума. И вновь реальность оказалась куда ужасней, чем его воображение!
Демон вернулся.
На всем долгом и мучительном пути в город, привязанный к тощей лошадиной спине, подпрыгивая и стуча зубами от невыносимой тряски, Этон хранил молчание и не беспокоил иерарха. Подобно человеку, невольно приютившему его, дракон погрузился в бездну непроглядного отчаяния. И лишь когда они оказались в зловещих стенах Цитадели и Заваль погрузился в глубокое забытье, Этон наконец шевельнулся в темнице чужого разума.
Надежда явилась нежданно. Завалю приснился сон - и в этом сне его невежественный разум разрешил загадку, над которой много поколений бился Тайный Совет.
Чародеям давно было известно, что Мириаль - не природный, а искусственный мир, созданный Древними и разделенный Завесами, дабы разные народы и расы не могли смешаться. Известно было также, что в недрах, в самом сердце мира находится сложнейший, опять-таки искусственно созданный разум, который поддерживает мир в его незыблемом состоянии. Ходили также слухи, что существует потаенное место, откуда есть доступ к самому сердцу Мириаля.
Дух Этона воспарил от восторга. Он нашел это место! Все эти годы, сокрытое от Тайного Совета, оно находилось здесь, в краю суеверных дикарей. Восторг в душе дракона смешивался с отвращением. Глупый жрец, именующий себя иерархом Каллисиоры, называл сокровенное место Оком Мириаля и верил, что таким образом беседует со своим варварским божком. В действительности же он все это время владел тайной, которая могла бы спасти от гибели весь мир. Тайной, которую столько веков безуспешно разыскивал весь Совет!
Впрочем, ликовал Этон недолго. Что проку в этом открытии, если он не может поделиться им со своими собратьями? Почти без надежды дракон, в который уже раз, коснулся разума иерарха. Любой ценой он должен добиться того, чтобы этот суеверный глупец прислушался к нему! Если только Этон не отыщет способа спасти этого жалкого человечишку, на закате тайна сердца Мириаля умрет вместе с ними.
Глава 27