Бард опустил свечу на стол, и ее свет отбросил на его лицо зловещую тень. Усаживаясь на краешек постели Ториса, Люкас хитро улыбнулся. Его пронзительные глаза в упор рассматривали Казимира.
- Зови меня просто Геркон, - сказал бард. - Этой привилегией пользуются все мои ученики.
- У учеников есть учителя, - сонно пробормотал Казимир. - Учителей нанимают. Кто нанял Геркона Люкаса?
- Жители Гармонии, которым нужен правитель, - с легкой злостью в голосе отозвался Люкас. - Пока у них есть только дитя, которое живет в усадьбе правителя.
- Все правители - дети, нетерпеливые и несмышленые дети, - парировал Казимир, окончательно просыпаясь. - А теперь уходи, Геркон Люкас!
Геркон поднял бровь, выронил монокль и, ловко поймав его налету, стал рассеянно протирать его носовым платком.
- Когда ты проиграл состязание, я слишком быстро покинул тебя. То, как ты развенчал Зона Кляуса и его способы управления, доказывает, что я поторопился. Теперь я не отвернусь от тебя, хотя в качестве правителя Гармонии ты оказался довольно беспомощным.
Казимир двинулся вперед вместе со своим креслом. Его глаза впились в лицо барда, а голос стал похож на рычание зверя.
- Я получил власть по закону, я учредил государственную религию, объявил Кляуса вне закона, обратил его собственность в доход городской казны и распорядился, чтобы его похоронили как нищего бродягу. И все это - за два дня. Я бы не назвал это беспомощностью.
Вокруг глаза Люкаса, того, в котором он держал монокль, образовалась грубая складка кожи. Бард заправил под нее свой стеклянный кружок и слегка прикрыл глаза, скептически глядя на Казимира.
- За два дня ты привел в бешенство аристократов и весь Хармони-Холл. Ты смутил народ, пренебрег своими обязанностями и... - он указал рукой на Ториса, - оставил умирать своего лучшего друга.
Казимир скрипнул зубами.
- Я долго искал его, а потом не отошел ни на шаг от его кровати! Мне плевать на богатых и на Хармони-Холл! Они - всего лишь горстка испорченных и развращенных людей по сравнению с сотнями и тысячами бедняков.
- Ты глуп, Казимир. Богатые - это все! Тебе нужно учиться еще очень многому, - устало сказал Люкас. - Это так. Разве я не прав?
- Какое право имеешь ты, простой бард, поучать меня?
- Глупые люди выбирают себе учителей по их дипломам, - спокойно ответил Люкас, снимая с головы свою широкополую шляпу и небрежно проводя пальцами по полям, - а умные люди выбирают учителей по их урокам.
Бард поднялся и надел шляпу на голову.
- Идем со мной. Мы начнем наши занятия прямо сейчас.
Казимир поглубже уселся в кресло.
- Я не оставлю Ториса.
- Оставить его ты не хочешь, а
спать - можешь? - холодно переспросил Люкас.
Казимир отвернулся, скрестив на груди руки.
- Сегодня он все равно не проснется, Казимир, - продолжил бард неожиданно мягким голосом, в котором не слышно было ядовитой злости. - Уверяю тебя. Если он проснется завтра, когда народ восстанет, он потеряет все.
- Восстанет? - спросил Казимир, садясь прямо.
- Ты должен многому успеть научиться. Пойдем со мной.
В последний раз бросив взгляд на Ториса, который продолжал ровно и спокойно дышать, Казимир выбрался из кресла.
- Я попросил служанку подготовить твой плащ и башмаки, - сказал ему Геркон Люкас.
* * *
По сравнению с влажным воздухом каменной усадьбы, в лесу к северо-востоку от Гармонии было сухо, а ночной ветер нес с собой разнообразные живые запахи. Широкие листья могучих деревьев густым шатром нависали над головами высокорослого барда и его юного ученика, когда они свернули на оленью тропу и двинулись по ней. Геркон Люкас показывал дорогу, и Казимир удивлялся, как легко и изящно его широкополая шляпа минует низко нависшие над тропой переплетенные ветви.
Шагая следом за Герконом Люкасом, Казимир с любопытством его разглядывал. Бард уверенно ориентировался в ночном лесу и, казалось, нисколько не боялся ночных тварей. В Гармонии всем и каждому были известны жуткие истории о стаях оборотней-волколаков, которые охотились за неосторожными путниками буквально у городских стен. Люкас же либо беспечно пренебрегал опасностью, либо действительно ничего не боялся.
"Может быть, он не верит в вервольфов, - подумал Казимир с капризной улыбкой. - Что же, я мог бы показать ему одного такого зверя прямо сейчас".
Одновременно с этой мыслью пришла и вторая: Казимир почему-то знал, что никогда не решится напасть на Люкаса. Правда, он не очень любил черноусого певца, но в то же время питал к нему немалое уважение. Он держал себя так, как никто из людей, которых Казимир когда-либо встречал. Своим волчьим нюхом Казимир мгновенно чувствовал страх и неуверенность, и все без исключения Кляус, Густав, Юлианна, Торис - одни больше, другие меньше, но источали этот волнующий запах. Люкас был совсем другим. От него исходил запах довольства, уверенности, здравомыслия и мрачной силы. Бард был первым человеком, которого Казимир встречал, кому было уютно в его человечьей шкуре.
Достигнув небольшой, устланной листьями поляны, Геркон остановился. Казимир, отводя от лица листья разросшегося папоротника, встал рядом с ним. Люкас, словно позабыв о своем воспитаннике, вслушивался в шорохи ночного леса.
После недолгого молчания Казимир спросил:
- Что-нибудь слышишь?
- Тише! - откликнулся Люкас, поднося палец к губам. Глаза его бессмысленно блуждали по темным кружевам листвы над головой. Потом Казимир увидел на его лице улыбку, словно неслышный голос прошептал ему на ухо что-то веселое.
Неожиданно бард выпрямился, с шумом втягивая в легкие сухой прохладный воздух. Взгляд его упал на сумрачное лицо Казимира.
- Весть о неумелом правителе Гармонии достигла даже Скульда, - заметил он.
- Ты привел меня в лес, чтобы сказать это? - отозвался Казимир не слишком любезно. - Я уже укрепился на троне и...
- Казимир, Казимир... - прервал его бард, укоризненно качая головой и похлопывая юношу по спине.
- Твое правление обречено, что бы ты ни решил, как бы ты ни решил и почему бы... Юлианна рассказала мне о том, как ты собираешься воевать с трущобами. Ты собираешься править с отеческой заботой и добротой, заботясь о подданных, словно о собственных детях.
- Сомневаюсь, что у меня это получится. Я имею в виду - быть отцом... В конце концов, я рос сиротой, - с насмешкой отозвался Казимир. - Однако предположим, что у меня все получится. Что же в этом плохого?
- Отец воспитывает детей, чтобы они сбросили его с престола, - без раздумий сказал Люкас. - Большинство детей проделывают это пассивно, годами скрывая свое недовольство в надежде на наследство. Некоторые предпочитают действовать активно, убивая своего родителя и захватывая его земли.
Люкас ненадолго замолчал, окидывая Казимира задумчивым взглядом.
- В любом случае сыновья вырастают и устраняют своего отца. Неужели ты хочешь, чтобы жители Гармонии поступили с тобой подобным образом?
- Но это глупо.
- Неужели? - переспросил Люкас. - Неужели ты еще не понял, Казимир? Ты будешь обращаться с бедняками как с маленькими детьми, стараясь облегчить их жребий, снабжая их деньгами, давая им знания и надежду. Одновременно ты отказываешься обращать вниманию на аристократов из Хармони-Холла, ведешь себя с ними, словно с неуклюжими подростками, подталкивая их к независимому существованию. Всех своих сирот ты отвел в храм Милила и поставил над ними жреца, а ведь он тоже станет соперничать с тобой, добиваясь большей власти и влияния. Если тебя не прикончат аристократы, то это сделают восставшие бедняки. А уж если по странному капризу судьбы и те и другие замешкаются, то тебя убьют священники - жрецы бога Милила, - после чего ты, конечно, будешь причислен ими к лику святых.
- Поэтому я не должен быть своим подданным отцом, - ядовито парировал Казимир - Я должен стать их матерью, дядей, соседом, продавцом из рыбной лавки, галантерейщиком или шутом...