- Может быть, ты, Люкас, и вульвер, но я - вряд ли. Мой отец, Зон Кляус, был обычным оборотнем, вервольфом.
- Знаю, - спокойно ответил ему бард. - Кляус был вервольфом. Но откуда ты знаешь, что он был твоим отцом?
- Что?.. - стуча зубами переспросил Казимир. - Кто же еще? Он был женат на моей матери, и он убил ее, когда узнал правду обо мне.
- А теперь послушай меня, - сказал Люкас, пригвоздив юношу к земле своим пронзительным взглядом. - Кляус знал о твоем проклятье с самого рождения. Он даже был рад, что его сын обладает такими же способностями, как и он сам. Он не убил ее, когда узнал, что ты такое. Он убил ее, когда узнал - ты не его сын.
Казимир почувствовал, как ноги его подгибаются.
- А чей же? - спросил он.
- Мой, - ответил бард своим мягким рокочущим баритоном.
- Это невозможно! - прошептал Казимир, со страхом вспоминая, что Люкас был другом его матери.
- Но это правда, - уверил его Гер-кон. - Когда Кляус стал Мейстерзингером Гармонии, я решил соблазнить его жену, чтобы расширить свое влияние. Она забеременела от меня, и это был ты, Казимир, мой сын. Кляус, разумеется, думал, что это его ребенок, но я дал тебе имя и я всегда стоял за твоей спиной. Кляус нанял меня быть твоим наставником и воспитателем. Я учил тебя полагаться на свою волчью природу, надеясь, что однажды ты убьешь Кляуса и сядешь на его место.
Однако Кляус нашел у своей жены мои любовные письма, подписанные псевдонимом "Сердце Полуночи". В письмах этих говорилось о тебе. Кляус пришел в ярость и попытался убить тебя при помощи серебряного кинжала, однако серебро не причинило тебе никакого вреда, потому что ты не был вервольфом - ты был вулъвером. В отчаянии Кляус приказал своим стражникам предать тебя и твою мать огню.
Пока Люкас говорил, Казимир в совершенном молчании изучал черты его лица Постепенно он убеждался, что во многом они были похожи - тот же высокий рост, та же худощавость, те же черные волосы и смуглый цвет лица.
- Боги мои! - прошептал он. - Ты мой отец...
- Да, - тихо откликнулся Люкас.
- Если это все правда, - сказал Казимир, и глаза его налились кровью, - то почему ты оставил меня? Почему ты позволил мне, маленькому, беспомощному, испуганному, скитаться в одиночестве по улицам и долинам? Почему ты предоставил мне быть сиротой все это время?
- Я не оставил тебя, сынок, - ответил Люкас, и его голос дрогнул. - Я искал тебя три года, но не нашел, и решил что ты, должно быть, погиб. Только через девять лет я случайно встретил тебя на маскараде в усадьбе Мейстерзингера и сразу понял, кто ты такой.
- Почему ты ничего не сказал?
- Я хотел испытать твой характер. Я хотел увидеть, что стало с тобой за эти без малого десять лет, осталось ли в тебе что-нибудь от того, чему я тебя когда-то учил.
И ты не обманул моих ожиданий! - Люкас жестко улыбнулся. - И вот я помог тебе принять участие в турнире; я сказал, что ты являешься моим учеником; я послал людей сжечь приют и разбудить в тебе гнев против Кляуса; я убил для тебя Гастона Олайву; я открыл тебе, что Юлианна и жрец собираются бежать; я будил подозрения в Торисе, чтобы заставить его действовать и этим разоблачить его предательство; я сделал так, что у гостиницы "Лонгпайп" тебя дожидалась та женщина; я организовал твое падение в Гармонии, чтобы ты присоединился ко мне здесь; наконец, это я правил фургоном, на котором ты прибыл сюда, в Скульд, навстречу своему спасению.
- Так это ты уничтожил меня?
- Нет, не уничтожил - спас. Обязанности Мейстерзингера медленно, но верно убивали тебя. То же самое делали и твои друзья, - с плохо скрываемым удовольствием сообщил Люкас. - Сколько раз ты пытался покончить с собой, Казимир? Сколько раз ты мысленно казнил себя за преступления, совершить которые тебе было предначертано богами? Я не уничтожил тебя, Казимир, я спас тебя.
С этими словами бард повернулся и продолжил движение в глубь леса.
- Мы почти у самой ритуальной поляны, сынок, - добавил он через плечо.
С лицом, на котором было написано недоумение, Казимир стоял на тропе и смотрел вслед новообретенному родителю. Потрясающие новости, которые он только что услышал, рвали на части его разум и душу. Он не мог думать; он едва мог стоять на ногах. Тем не менее все, что сообщил ему Люкас, было весьма правдоподобно. В одночасье он узнал все тайны своей жизни.
Сжимая на груди свою одежду, он окликнул удаляющегося барда:
- А что за... спасение, о котором ты говорил?
Люкас остановился и повернулся к нему:
- Идем, Казимир. Ты должен раскрыть объятия своей звериной природе. Пойми, тебе не удастся никуда от нее деться. Внутри ты все равно останешься волком.
- Нет, - возразил Казимир. - Я ненавижу этого волка. Я все еще хочу остаться человеком.
- Твоя человечность всего лишь маска, роль, которую ты исполняешь на людях. Останься человеком, и увидишь, как будешь гнить заживо и в конце концов умрешь. Именно это с тобой происходило в последний год. Ты, наверное, уже убедился, что этим путем тебе не спастись.
Казимир вдруг ощутил в груди болезненные толчки. Сердце его билось часто-часто, и кровь шумела в ушах почти так же громко, как водопад у гостиницы. Руки Казимира дрожали.
- Как же я смогу жить, зная что у меня нет души? - жалобно спросил он.
- Ты станешь богом, - просто ответил Люкас.
Повернувшись, он пошел дальше.
Закусив губу, Казимир смотрел, как он уходит. Ему хотелось броситься прочь и затеряться в лесу. Ему хотелось схватить в охапку Юлианну и бежать куда глаза глядят, прочь из Скульда, подальше от Тори-са и Люкаса.
- Но они мне не враги, - негромко прошептал он. - Мой главный враг - это я сам.
Внезапно он поймал себя на том, что не
слышит больше ударов собственного сердца. Стиснув зубы, он сделал шаг вслед Люкасу. Потом еще один. И еще... Потом он побежал по тропе, торопясь догнать ушедшего вперед барда.
Своего отца...
Нагнав Люкаса, Казимир пошел рядом с ним. Увидев его, Люкас только кивнул. Он шел по лесу неторопливым прогулочным шагом, заложив руки за спину, а его горячее дыхание клубилось в прохладном воздухе облачками пара. Оба молчали, шагая по лесной тропе, огибая могучие старые деревья.
- Мы - дети тьмы, сынок. Казимир рискнул поднять на своего отца глаза, потом кивнул.
- Мы - братья ангелов, - продолжал Люкас. - Они рождены из чистого добра, а мы - из чистого зла, однако и то и другое случилось по воле богов.
- Именно поэтому ты владеешь волшебством, Люкас... отец? Поэтому ты можешь заставить леса петь и умеешь превращать день в ночь?
- Эта колдовская сила станет и твоей, - негромко сказал Люкас, но Казимиру почудилось, что отец хочет подбодрить его. - Для этого ты должен будешь перестать сопротивляться своей истинной природе, должен будешь слиться с ней воедино, полностью избавившись от человеческого.
Казимир кивнул, хотя почти ничего не понял.
- Что случится, когда мы дойдем до ритуальной поляны?
- Много чего случится, Казимир. Твое сердце будет очищено для зла. Твой голод будет разгораться с новой силой, а все человеческое будет отринуто. Ты сам станешь богом.
- Злым богом, - уточнил Казимир.
- Добро и зло значат для богов совсем не то же самое, что и для людей. Даже добрые боги убивают людей. У богов есть такое право - забрать обратно ту жизнь, которую они даровали.
Казимир посмотрел вверх на черно-синее небо, едва видимое сквозь листву.