Приподнявшись на локтях, она слабо улыбнулась ему бледными губами и огляделась.
- Мы в безопасности, - наклонившись к ней, сказал Януэль. - Как ты себя чувствуешь?
- Моя спина... - простонала она.
- Она уже заживает.
Шенда посмотрела на повязки:
- Спасибо.
Януэль покачал головой, как бы желая сказать, что не стоит его благодарить.
В темноте пещеры он отыскал два ее клинка-Единорога.
- Я не вынимал их из ножен.
- Слава прародительнице Драконов! - воскликнула она, хватая свое оружие. - А я боялась, что потеряла их.
Любовно проведя рукой по эфесам, она положила их на землю.
- Я помню, что ударилась о ветку, и это все. Сколько времени я провела без сознания?
- Это третья ночь.
Она опять встревожилась:
- Значит, мы здесь уже двое суток. У отрядов горцев было достаточно времени, чтобы перекрыть все перевалы.
- Но разве нельзя перенестись по воздуху?
Прищурившись, она спросила:
- Что ты имеешь в виду?
- Твою волшебную силу... Ты могла бы снова ее использовать?
- Нет, - категорично ответила она.
- Нет?
- Я вызвала Дракона, потому что другого способа спастись не существовало. Но, сделав это, я совершила непоправимую ошибку. Прошу тебя, не настаивай. Уважай мое решение и не задавай вопросов. Наши судьбы пересеклись, но это не значит, что наши жизни теперь едины. Наши народы по-разному смотрят на жизнь...
- Я знаю. Завет проповедует прямоту и честность.
- А драконийцы хранят и передают свое знание втайне. А я, хоть и изменила отчасти свой образ жизни, все равно принадлежу к своему народу. Ты понимаешь?
- Да, - сказал он.
Она с нежностью посмотрела на него и взяла за руку:
- Ты добрый, вероятно, слишком добрый для такого мира, как наш.
- Не думаю. Я видел ужасы войны, суровую изнанку жизни на полях сражений, и это кое-чему меня научило.
- Чему, например?
- Тому, что любить умеют немногие.
Она внимательно посмотрела на него:
- Забавно, что в твоем возрасте ты так уверенно судишь об этом! Тебе только семнадцать, но ты и вправду выглядишь старше.
- "Смерть делает нас взрослее" - моя мать часто мне это повторяла.
- И она была права. В моей стране говорят, что со смертью каждого близкого человека на лице появляется новая морщина.
Вдруг издалека донеслось хриплое карканье Грифона. Шенда тут же протянула руку к мечам.
- Их часто слышно. Успокойся, - проговорил Януэль. - Время от времени они перекрикиваются с вершины на вершину.
- С воздуха они прочесывают лес. Они заполонили небо так же, как здешние племена - горы.
Она попробовала подняться, но не смогла и, сжав губы, повернулась на бок. Поправив выбившуюся прядь черных волос, она тихо сказала:
- Мне нужно набраться сил.
- Да, - подтвердил Януэль. - Скоро рассвет. Нам лучше покинуть пещеру под покровом ночи.
- Хорошо.
Новая доверительность, возникшая между ними в полумраке пещеры, добавила ему смелости, он положил ей руку на глаза и прошептал:
- Спи. Я буду рядом.
Она засыпала.
ГЛАВА 16
Весть о смерти императора облетела все закоулки империи, но ее жители восприняли это событие по-разному. Молодые рыцари, беспрекословно подчиняясь жрецам, соблюдали семидневный траур, тогда как старинные грифийские семьи ликовали. Заточенные в замки в своих вотчинах, они терпеливо дожидались того дня, когда наконец смогут взять реванш, и теперь у них снова появилась надежда, что на трон взойдет истинный потомок императорской фамилии. Сол-Сим, как непосредственный участник событий, был вызван в столицу, чтобы в точности доложить грифийским первосвященникам о том, как разворачивались события в крепости. Ночью верхом на Грифоне он долетел до Альдаранша и опустился на ступени Храма.
Этот Храм был возведен на костях своих строителей. За двадцать лет строительства погибло несколько сотен человек. Он был воздвигнут у подножия холма, на котором возвышалась крепость. Три огромные башни Храма имели форму когтя; самая большая насчитывала шестьсот локтей в высоту, две другие - без малого четыреста.
Краеугольный камень грифийской Церкви, этот Храм каждый день собирал в своих стенах примерно тысячу жрецов, две трети их которых были еще послушниками. Вблизи Грифонов, живших в огромных пристройках, они вели порочный образ жизни, чему в немалой степени способствовали первосвященники, печально известные своей жестокостью и безграничным благоговением перед империей.
Семеро из них - четверо мужчин и три женщины, по облику которых трудно было догадаться, что когда-то они были людьми, - состояли в совете, обладавшем безграничными полномочиями на всех уровнях власти в империи и даже в Миропотоке в целом. Эти семеро никогда не покидали вершину главной башни. Они терпели страшные мучения из-за мутаций, происходивших с их телами. Наркотики способствовали поддержанию в них жизни.