- Так пойдём? - спросил Русланчик.
- Пойдём, пойдём. Давай лучше одевайся, и приготовим что-нибудь пожрать.
- Картошки, может, нажарим?
- Шикарная идея!
- Других не держим.
Ножи у Руслана были исключительно тупые, и чистка картофеля заняла у нас с четверть часа.
- Стружкой нарежем, - предложил я.
- Не, кружочками.
- Так ведь стружкой вкусней.
- А кружочками быстрей.
- А мы куда-то торопимся?
- Курить охота.
- Курить охота - кури "Охота".
- Так их в Саратове не достанешь.
- И слава Богу. А в Москву я за ними не собираюсь ехать.
- Правильно, в Саратове, что ли, своего дерьма мало... Эй, ты чего стружкой нарезать начал?
- А так вкуснее.
- А кружочками быстрее.
- А куда торопиться? Всё равно "Охоты" в Саратове нет.
- А "Космос" тебе не подходит?
- А "Мальборо" у тебя нету?
- Нету.
- Тогда хочу "Космос".
- Ну, так пошли, покурим.
- А картошка?
- Да хрен с ней, подумаешь, пятью минутами позже.
- Какую-то мы с тобой чушь несём, - заметил я, откладывая нож. - Ромео с Джульетой исключительно стихами объяснялись.
- А они картошку при этом чистили?
- Нет. "Космос" курили.
- Ну, так пойдём и мы, наконец, покурим.
Мы уселись в плешивые кресла (всё же роскошь) и закурили. Руслан, очевидно, почувствовал всю плешивость своего кресла и сказал:
- А вот моэмовский Стрикленд вообще предпочитал на жёстком табурете сидеть.
- Ну и дурак, - немедленно откликнулся я. - А вообще-то, с его каменной задницей...
- А вот у Пикассо на какртине - комната, влюблённые, а в комнате всего один стул.
- Ну и дураки. - Я выпустил пару колечек дыма.
- А эти-то чего дураки?
- А вот смотри: допустим, он как джентльмен уступает стул ей, а самому ему сидеть негде. Что он тогда будет делать?
- Ходить вокруг её стула и читать ей стихи... Слушай, а давай я пересяду с кресла на стул, а ты будешь ходить вокруг и читать стихи мне.
- Тогда нужно кресла на хер выбросить.
- Зачем выбрасывать? Лучше представим, что их нет совсем.
- Ага. И что мы с тобой снимаем какую-нибудь мансарду в Париже начала века.
- Пусть так.
- Пусть так. Садись на стул.
Руслан пересел на стул с жёстким деревянным сиденьем.
- Готов?
- Готов.
Я принялся описывать медленные круги вокруг него, получитая-полунапевая:
Серебряной тоскою Налит вечерний воздух Серебряной тоскою Горит в упавших звёздах Воспомананье птицы О перелётных гнёздах Сомкни свои ресницы Серебряной тоскою Твою дорогу к раю Я музыкой покрою Ты слышишь я играю Серебрянной тоскою Из чёрного колодца Луна вдруг улыбнётся Помашет нам рукою И свет её прольётся На нас с тобой прольётся Серебряной тоскою Я сны твои согрею Ладонью и щекою Не плачь я всё сумею Серебряной тоскою Не бойся этой ночи Мы жизнь и смерть отсрочим И собственные клочья Развеем в многоточья Усни звеня бокалом И я тебя укрою Нежнейшим одеялом Серебрянной тоскою.
- Мне тоже тоска всегда казалась серебряной, - тихо сказал Руслан. Как вечность, как Бог, как луна, на которую воют волки, задрав морды вверх.