- И кого? - Руслан завертел головой по сторонам.
- Тебя, дурило. Позвольте безешку запечатлеть. - Серёжка потянулся пухлыми губами к Руслановой щеке. Чмокнул. Повернулся к стоящему позади Кольке.
- А вот и Николай Васильевич, автор этой фразы, - отрекомендовал Серёжка. Колька залыбился.
- Николай Васильевич, - продолжал Серёжка, - принёс с собой коньяк "Армения".
Иных Николай Васильевич не пьют. А этот - пьют. Из розового бокальчика. О чём читайте воспоминания современников.
- С какой радости коньяк? - вяло спросил Руслан. - Что будем праздновать?
- Ничего праздновать не будем. Будем пить. Почему бы трём старинным друзьям не посидеть за бутылочкой изысканного коньяку.
- Гы! - сказал Колька.
- Николай Васильевич, как всегда, чётко отражает суть момента. Серёжка учтиво потрепал Кольку по щеке. - Ну, не будем держать нас в сенях, проследуемте в покои. Мы очарованны вашим гостеприимством, Руслан Людмилович.
- Проходите, а я пока на кухню.
- У вас там подрумянивается молочный поросёнок?
- Ну да, поросёнок. На букву "Б"
- Барашек! - догадался Колька.
Когда Руслан внёс в комнату поднос с бутербродами, Колька разочарованно скривил нос.
- А где барашек? - спросил он.
- На альпийских лугах. Прошу откушать, что Бог послал.
- В этот день Бог послал Руслан Васильичу бутерброды, - исказил цитату Серёжка.
- Николай, не гнушайтесь. Лёгкий а-ля фуршет более соответствует коньяку. Жирная колбаса, пар экзампль. Русик, фужеры у тебя есть?
Руслан достал рюмки из серванта.
Серёжка пошлёпал пухлыми губами.
- Во Франции, - заметил он, - коньяк подают в больших пузатых подогретых бокалах.
- Давно оттуда? - мрачно поинтересовался Руслан.
- Да он там не был, - добродушно объяснил Колька, - эт он в книжке прочитал.
- Николай, наливай! - Серёжка нахмурил брови.
Колька с готовностью выдернул пробку и разлил коньяк по рюмкам.
- За чё выпьем? - спросил он.
- За тебя, Громозека.
- А чё за меня?
- Шутка. Ни хрена не за тебя. Со встречей!
- Хороший коньяк, - сказал Руслан, ставя опустевшую рюмку на стол. Итак, я весь внимание.
- По какому поводу? - притворно удивился Серёжка. - А если мы просто пришли посидеть?
- И для этого нужно было сплавить куда-то Игу?
- Ну, так он же пьёт, как слон.
- Не юродствуй. - Руслан поморщился.
- Сдаюсь, сдаюсь. - Серёжка поднял руки вверх в знак полной капитуляции. - Вы, как всегда проницательны, мой Холмс. Речь пойдёт именно о нём, о нашем друге-поэте. Его нужно спасать. - Серёжка отбросил ёрничество и заговорил серьёзным тоном.
- От кого?
- От него самого. От его, так называемого, мира.
- Ребята, я уже говорил - без меня...
- Сказал Пилат и пошёл мыть руки. Милая у тебя позиция, Русик. Главное, чтобы ты остался чистеньким, да?
- А-а, значит, понимаете, что затеяли грязное дело?
- Ассенизаторы тоже занимаются грязным делом. И хирурги, когда возятся в кишках, тоже не заботятся о чистоте своих перчаток.
- Об одном прошу тебя, Аркадий - не говори красиво, - поморщился Руслан.
- Ты чё, сдурел? - весело вылупился на него Колька. - Это ж Серёга!
Серёжка встал из-за стола и медленно прошёлся по комнате, ухватив себя за лацканы пиджака.
- Завидую я сейчас своему покойному дедушке, - вздохнул он. - Дедушка носил подтяжки и когда читал нравоучения, закладывал за них большие пальцы рук. Это придавало дедушке солидность, а словам его - весомость. Послушай, Руслан, - он неожиданно повернулся к столу, - скажи мне честно: ты любишь Игоря?
Руслан вздрогнул.
- Конечно... Как и все мы.
- Очень хорошо. Ты к нему даже как-то ближе, чем мы с Колькой. Опять же, живёте под одной крышей. Да и вообще. Ты пойми - ведь у него ближе тебя - я подчёркиваю - даже не нас, а тебя - никого нет. Как же ты можешь быть таким слепым?
- К чему ты клонишь?