- Вы фокусник? - удивилась дамочка.
- Нет, - печально ответил Серёжка, - я простой гробокопатель. Могильщик, что лопатою сырою всю жизнь другим удачно ямы роет, не думает, что срок его придёт, что сам он в эту яму попадёт.
- Так вы ещё и поэт?
- Увы. Не люблю хвастаться тем, чего не сделал. Это стихи моего друга Игоря Матушинского. Слыхали?
- Увы. По-моему, вы просто скромничаете.
- Если б мой друг Игорь Матушинский услышал, что я умею скромничать, он бы помер со смеху.
- А вы бы его зарыли. Так коньяку нальёте?
- Из кружки не побрезгуете?
- А я вообще не брезгливая.
- Тогда - салю!
- Чего?
- Извиняюсь. Люблю щегольнуть французским, потому что толком его не знаю. Ужасно я с вами откровенен что-то. Прозит!
- Чего?
- А уж немецкого и вовсе не знаю. Я всегда откровенен с теми, кто мне понравится. Извините за грубый комплимент. Короче, по-русски - выпьем.
Они чокнулись алюминиевыми кружками и выпили.
- А вы заметили, - сказал Серёжка, ставя пустую кружку на стол и вытирая небритые губы ватником, - что у самой пьющей нации - у нас, русских, - нет ёмкого слова для тоста? Ни французского "салю", ни немецкого "прозит", ни английского "чирз", ни скандинавского "скаль". Не странно ли это, мадам?
- Пожалуйста, не называйте меня "мадам", прошу вас.
- А как вас называть?
- Люда.
- Тогда меня - Серёжа.
- Нет, всё-таки здесь у вас слишком душно... Адски жарко... Если вас не смутит, я сниму эту кофточку... Зачем вы это руку мне на грудь?
- Извините... Она у вас такая круглая... И... мягкая, оказывается... Не сдержался... Извините...
- Извиню, - продышала Люда.
- Неужели вы действительно так любили своего покойного мужа?
- Серёжа. Идите на хуй. Вместе с моим покойным мужем.
Серёжка опешил и покрылся красными пятнами. Невероятное - впервые в жизни его вогнали в краску. Впрочем, он быстро оправился.
- Вместе с ним - то есть, в могилу.
- А вы остры на язычок.
- Хотите проверить?
- Было бы недурно.
- Тогда давайте рассчитаемся, - спокойно сказал Серёжка.
- Вы хотите предложить мне за это деньги? - обомлела Люда.
- Нет, я хочу получить деньги с вас.
- За ЭТО? С МЕНЯ?
- За похороны вашего мужа. За то, чтоб могилка была вырыта сегодня.
Люда резко вскочила со стула, схватила кофточку, натянула её.
- А вы редкостный мерзавец, - сказала она.
- Почему? - искренне удивился Серёжка. - Потому, что не хочу воспользоваться ситуацией и изнасиловать вас?
- Потому... потому что мерзавец! - крикнула Люда.
- Аргумент принят, - кивнул Серёжка, подливая себе в кружку ещё коньяку. - А вотр, мадам!
- А к директору вашему я схожу, не сомневайтесь! Немедленно!
- И что же вы ему скажете? Что я не пожелал вас трахнуть?
- Скажу, что вы... что вы пьянствуете на работе!
Серёжка расхохотался так, что чуть не расплескал коньяк из кружки.
- Ох, хотел бы я присутствовать при этой сцене! Он же вас за душевнобольную примет.
- Он так уверен в вашей святости?
- Нет, с вами и цирка не нужно! Да пьём мы вместе! Мы тут на кладбище все в одной лодке.
Люда устало откинула прядь со лба.
- Я так и думала, - сказала она. - Ладно, сколько вы хотите?