- Все четверо - вон из класса. К директору. Объясняйте ему, какие у вас страсти!
Колька, Серёжка, Русланчик и я взяли свои портфели и поплелись на выход... с вещами.
- Ну, и чё скажем директору? - спросил Колька в коридоре. - Небось, нафискалите?
- Да пошёл ты, ещё на тебя фискалить, - огрызнулся Руслан, потирая глаз.
- Сам пошёл! - вспыхнул по-новой Колька. - Снова в глаз захотел?
- Колян, успокойся, - угомонил его Серёжка.
Колян немедленно успокоился. Каждое слово Серёжки было для него приказом.
- А и правда, пацаны, что мы скажем директору? - Серёжка повернулся к нам с Русланом.
- Не ваша забота, - буркнул я. - Говорить будем мы.
- А спрашивать будут всех.
- Тебя-то, дурака, спрашивать ни о чём не будут.
- Хочешь опять подраться? - Колька с готовностью почесал кулаки.
- Остынь, Колян. Перед директорским-то кабинетом не будем устраивать драки.
Постучись.
Колян остыл и постучался.
- Да, - строго проговорил голос секретарши. - Хто там?
- Свои. - Серёга отстранил Кольку и первым распахнул дверь приёмной.
- Драссе. Нас Зоя Александровна к Матвей Владимирычу направила. По поводу безобразной драки, учинённой нами сегодня.
- Кондрашов, не юродствуй, - поморщилась секретарша Эльвира Павловна. А от тебя, Матушинский, я этого вообще не ожидала. С такой-то мамой!
"Далась им всем моя мама!" - подумал я с тайной злостью.
- Подождите здесь! - Эльвира Павловна окинула нашу группу уничижительным взглядом и скрылась в двери директорского кабинета.
Мы нахохлившись молчали, не желая даже глядеть друг на друга.
- Матвей Владимирыч ожидает вас у себя. - Эльвира вновь возникла в приёмной и уселась за свой секретарский стол с совершенно отсутствующим видом.
Вот гадина! Довольно хладнокровно мы распахнули дверь в святая святых нашей школы - кабинет директора, и переступили порог. Матвей Владимирыч Зисерсон, человечек лет шестидесяти, местами курчавый, местами лысый сидел за массивным письменым столом, просматривая определённые бумаги.
- Явились наконец-то! - воскликнул он, когда мы вошли.
- Что значит "наконец-то"? - не понял я.
- Это значит, что вести в школе разносятся очень быстро. То есть, то, что Зоя Александровна отправила вас ко мне, сюрпризом для меня не было. Я вами огорчён, ребята! Ибрагимов, как по-вашему, вас очень украшает этот синяк?
- Не очень, - буркнул Руслан.
- А вы, Рябинин... - начал было директор, но Колька тут же перебил его с природной учтивостью:
- А чё Рябинин? Чуть что - сразу Рябинин.
- Уж не хотите ли вы сказать, что это не вы соизволили поставить синяк под глаз Ибрагимову?
- Я упал, - поспешно сказал Руслан.
- И глазом о чей-то кулак, - ещё поспешнее сказал директор. - Очень благородно, но очень глупо. Так из-за чего была драка-то?
Мы обменялись взглядами, отвернулись друг от друга и молча насупились.
- Я и сам в детстве дрался - когда была затронута моя честь, неожиданно произнёс Матвей Владимирович. - Но теперь я стал старше и позволю заметить вам:
это не метод.
- А можно мы сначала станем старше? - довольно нагло спросил я.
- Не ёрничайте, Матушинский. Вам-то уж драки совсем не к лицу. И не извольте меня перебивать. Мне пятьдесят восемь лет и я достаточно разбираюсь в людях..
Может, вы полагаете, что я намерен вызывать в школу ваших родителей? Так вот - не намерен. Я считаю, что мальчишки сами должны разбираться со своими проблемами. Но - желательно - без драк.
- Мы больше не будем, - буркнул Колька.
- Рябинин! Если можно - без детского сада. Вы всё же в восьмом классе, а не в четвёртом. На урок французского можете не возвращаться. Чтобы Зое Александровне глаза не мозолить. Но к следующему уроку извольте быть. От души предлагаю вам за это время подумать и не подраться по-новой. Можете идти.
С облегчением выпорхнули мы из директорского кабинета. Эльвира Павловна попробовала с укоризной покивать нам вслед головой, но мы проигнорировали её знак внимания и вышли в коридор.
- Пойдёмте шоколадных батончиков купим, - предложил Серёжка.
- Неохота.
- Чё, гордость не позволяет? Или денег нет?
- А хоть бы и нет?
- Не ссыте, я угощаю.
- А давай.
- Ну, пошли.