- Нашёл-таки, курва, - довольно, впрочем, равнодушно произнёс Серёжка.
- Моя это, Сергей Васильевич, - ответил Корнеич, показывая зачем-то этикетку. На этикетке значилось: "Перцовка". - А "Смирновочку" вашу я в шкапчик прибрал. А трогать - не трогал.
- Ага. Поэтому мою "Перцовку" тронул.
- Богом клянусь, Сергей Васильевич...
Серёжка, не говоря ни слова, поставил сундучок на пол и вышел. Полминуты спустя он вернулся, несколько смущённый, держа в мокрой руке мокрую бутылку.
- Ну, прости, Корнеич, - сказал он. - Вот тебе откуп за недостойные подозрения.
- Он поставил свою "Перцовку" перед Корнеичем на стол.
- И "Смирновскую" можешь к ней присовокупить, - внёс свою лепту я.
Став обладателем трёх бутылок водки, Корнеич чуть не сошёл с ума.
- Сергей Васильевич, Игорь Ва... Это как же это?!
- Вот так, Корнеич. Ну что, угостишь нас?
- Да я... Господи! Счас закусочку соображу.
- И монтировку, - добавил Серёжка.
- Как? - не понял Корнеич.
- И монтировку, говорю, сообрази.
Корнеич, ничего уже не соображая, "сообразил" и то, и другое.
- Ну, что сначала, - спросил я Серёжку, - водка или сундучок?
- Сначала отпразднуем, - лаконично ответил тот.
Корнеич разлил по стаканам для начала "Перцовку". Закуска была обычная - хлеб, колбаса, лук, кильки в томате.
- Как в раю, - блаженно заметил Корнеич.
- А ты там был?
- Да где мне...
- А хочешь туда?
- Да куда мне...
Мы выпили. "Перцовка" заклокотала в горле и обожгла внутренности.
- Дрянь какая, - сморщился я.
- Лопай, что дают, как писал Антон Павлович.
Я загрёб ложкой (вилок, естественно, не было) несколько килек и отправил их в рот. Закусил хлебом и луком. Немудрящая закуска доставила мне больше радости, чем все сегодняшние плоды всезнания.
- Наливай ещё, Корнеич, - велел я.
Корнеича не нужно было упрашивать дважды. Выпили по второй. На сей раз я закусил колбаской. Это было чуть похуже кильки, но всё равно здорово.
- Здорово, - сказал я.
- Небось, вкуснее, чем Высший Разум? - ехидно спросил Серёжка.
Я быстро проглотил последний кусок.
- Умеешь ты портить настроение, - сказал я, вставая. - Ну, ладно, я пошёл.
- Ты погоди, а сундучок открыть?
- Вот сам и открывай.
- А тебе разве не интересно посмотреть, что в нём?
- Я и так знаю. И тебе уже говорил.
- Одно дело знать, что там золото, другое - запустить в него руку по локоть.
- Какое золото? - хмельно насторожился Корнеич.
- Зубные коронки скифов, - огрызнулся Серёжка. - Так как, Игорёк?
- Скучно всё это, - ответил я.
- А килька в томате - весело?
- Веселей.
- Вот и выходит, что ты со всем своим Космосом - обыкновенный алкаш. Вроде Корнеича. Кроме как выпить и закусить - ничего не надо.
- Может быть.
- Тогда хоть посмотри, как я окунаюсь по локоть в золото, каким нечистым алчным огнём горят мои глаза, плюнь, потому что тебе станет противно, развернись на каблуках и гордо удались.
- Заманчиво, - сказал я.
- Не, ну какое золото? - всё приставал Корнеич.