"Дроу?" - спросил Дендибар, пытаясь как-нибудь образом связать свои предположения с тем, что Дриззт планировал вернуться в подземный мир, место его рождения, с Хрустальным Осколком. Возможно он хотел восстать против темных эльфов, используя силу осколка? "Дроу ищет свою родину?"
"Нет", - ответил призрак, довольный тем, что Дендибару пришлось отклониться на более узкую и опасную линию допроса. Через некоторое время влияние Дендибара над духом развеется, и Моркай надеялся, что ему удастся ускользнуть от пятнистого мага прежде чем тот сможет узнать больше о Бруеноре и его спутниках. "Дриззт До'Урден полностью отверг свою родину. Он никогда не вернется в подземный мир, да к тому же еще и со своими ближайшими друзьями!"
"Тогда кто?"
"Еще один бежит от опасности, преследующей его по пятам", - сказал Моркай, уклоняясь от сути вопроса.
"Кто ищет свою древнюю родину?" - более настойчиво потребовал Дендибар.
"Дварф, Бруенор Баттлхаммер", - ответил Моркай, вынужденный подчиниться. "Он ищет место своего рождения, Митриловый Зал, и его друзья помогают ему в этом. Почему ты так заинтересовался этим? Они не имеют никакого отношения к Лускану, и не представляют собой угрозы Башне Тайн".
"Я вызвал тебя не для того, чтобы отвечать на твои дурацкие вопросы!" закричал Дендибар. "Теперь скажи мне кто бежит от опасности. И в чем она заключается?"
"Смотри", - сказал призрак. Взмахом своей руки он вызвал в голове пятнистого мага образ всадника в черном плаще, быстро пересекающего открытую тундру. Уздечка лошади была покрыта белой пеной, но наездник безжалостно подстегивал лошадь.
"Халфлинг бежит от этого человека", - объяснил Моркай, - "Однако намерения всадника остались для меня загадкой". Он говорил это Дендибару не смотря на то, что это его ужасно злило , но Моркай все еще не мог сопротивляться воле мага. Однако он почувствовал как оковы, удерживающие его, начали ослабевать и предположил, что призыв скоро закончится.
Дендибар какое-то мгновение размышлял над полученной информацией.
Ничто из того, что поведал ему Моркай не было связано с Хрустальным Осколком, но зато он узнал, что четверо друзей не собирались надолго задерживаться в Лускане. И также он возможно открыл для себя новый источник информации. Черный всадник должно быть был достаточно могущественен, что заставил бежать от себя таких воинов.
Дендибар начал формулировать свой следующий вопрос, когда внезапное сопротивление Моркая нарушило его концентрацию. Разъяренный, он бросил угрожающий взгляд на призрака и начал развертывать пергамент. "Как ты смеешь!" - прокричал он, и несмотря на то, что еще мог некоторое время удерживать призрака, если бы пожертвовал частью своих сил, он начал вслух читать свиток.
Моркай отпрянул, хотя он сознательно провоцировал Дендибара на это. Призрак мог принять муки, которые становились лишь избавлением от его настоящих мук. И Моркай был рад, что Дендибар не смог узнать от него о событиях происходивших дальше Лускана, в долине, неподалеку от границ Десяти Городов.
Когда слова слетевшие с губ Дендибара разорвали гармонию его души, Моркай переместил свои мысли за сотни миль отсюда, назад к образу торгового каравана находившегося в одном дне пути от Бремена, ближайшего города к Лускану из всех десяти поселений, и к образу храброй юной девушки, путешествующей вместе с торговцами. Призрак был рад тому, что ей удалось избежать внимания пятнистого мага.
Но порывы Моркая отнюдь не были так благородны - он никогда не обладал подобными чертами. Он лишь просто испытывал большое удовлетворение от того, что ему хоть как-то удалось навредить своему убийце.
* * * * *
Рыжие волосы Кэтти-бри раскачивались на ее плечах. Она сидела в первой повозке торгового каравана, который покинул Десять Городов вчерашним утром и направлялся в Лускан. Не обращая внимания на ледяной ветер, она смотрела на дорогу, выискивая признаки, которые могли бы подтвердить ей, что убийца прошел этой дорогой. Она рассказала об Энтрери Кассиусу, и он пообещал передать эту информацию дварфам. Кэтти-бри не знала была ли она права, что сбежала с торговым караваном прежде чем Клан Баттлхаммера смог организовать свою собственную погоню.
Но только она одна видела убийцу в деле. Она знала, что если дварфы в открытую погонятся за ним, и утратят свою осторожность жаждая отомстить за Фендера и Гролло, то еще многие могут погибнуть.
Но для себя Кэтти-бри решила, что убийца был ее личным делом. Он лишил ее присутствия духа, в один миг перечеркнув годы тренировок и дисциплины, превратив ее в жалкое подобие насмерть перепуганного ребенка. Но сейчас она уже была не девочкой, а решительной молодой женщиной. Она твердо решила отомстить за то эмоциональное унижение, что ей пришлось пережить, иначе шрамы в ее душе будут преследовать ее всю оставшуюся жизнь, все время делая ее беспомощной на ее жизненном пути.
Она хотела найти своих друзей в Лускане и предупредить их об опасности, и затем вместе бы они позаботились об Артемисе Энтрери.
"Мы продвигаемся в хорошем темпе", - заверил ее передовой возница, понимая ее желание двигаться как можно скорее.
Кэтти-бри даже не взглянула на него. Ее глаза впились в бесконечную линию горизонта, простиравшуюся перед ней. "Сердце говорит мне что у меня не хватит сил", - сказала она.
Погонщик внимательно посмотрел на нее, но он знал, что ему не стоит вмешиваться в ее дела. Она ясно дала понять что ее дело было сугубо личным. И будучи приемной дочерью Бруенора Баттлхаммера, по общепризнанному мнению одного из лучших воинов, торговцы пришли к выводу, что лучше оставить ее в покое и уважать ее уединенность.
К тому же, как красноречиво выразился один из торговцев на их собрании перед отбытием, - "Перспектива рассматривать раскачивающиеся бычьи задницы в течении ближайших трех сотен миль заставляет меня думать, что появление этой девушки в нашем обозе, готовой составить нам компанию - настоящее благословение богов"
Они даже перенесли сроки своего отбытия, чтобы дождаться ее.
"Не беспокойся Кэтти-бри" - заверил ее погонщик, - "мы доставим тебя туда!"
Кэтти-бри стряхнула прядь блестящих волос со своего лба и посмотрела на солнце, медленно садившееся за горизонт перед ней. "Но вовремя ли?" - тихо спросила она, зная, что ее шепот растворится в порыве ветра как только слетел с ее губ.
5
Скалы
Дриззт медленно вел отряд вдоль берегов реки Мирар, пытаясь как можно дальше уйти от Лускана. Несмотря на то, что они не спали в течении многих часов, их открытия в Городе Парусов добавили им адреналина в крови и ни один из них не чувствовал себя уставшим.
Словно какая-то магия витала в воздухе этой ночью. Река, бравшая свое начало в незамерзающем источнике, сияла в вечернем зареве, ловя блеск звездного света и отражая его назад в воздух брызгами сверкающих капель.
Обычно осторожные друзья не проявляли никаких признаков бдительности. Они не чувствовали поблизости никакой опасности, они вообще не ощущали ничего кроме освежающего ночного ветерка и манящей силы небес. Бруенор терялся в своих мечтах о Митриловом Зале; Регис в воспоминаниях о Калимпорте; и даже Вулфгар, подавленный из-за своей первой неудачной встречи с цивилизацией, чувствовал необычайный эмоциональный подъем. Он вспоминал подобные ночи, проведенные им в открытой тундре, когда он мечтал о том, что лежит за пределами границ его мира. И вот сейчас, перейдя эти границы, Вулфгар чувствовал, что не хватает лишь одного. К его удивлению, и вопреки его мыслям настоящего путешественника, отвергавшим подобные желания, он мечтал о том, чтобы Кэтти-бри, женщина с которой он провел свои юношеские года, разделила бы с ним красоту этой ночи.
Если бы остальные не были бы так поглощены их собственным наслаждением этим вечером, то могли бы заметить немного изменившуюся упругую походку Дриззта До'Урдена. Дроу в эту магическую ночь, когда тяжелый солнечный шар медленно уплывал за горизонт, вновь раздумывал над самым важным и сложным решением когда-либо принятым им, над своим решением отвергнуть свой народ и родину. Звезды никогда не сияли над Мензоберранзаном, мрачным городом темных эльфов.
"Сколько потерял мой народ, обитая во тьме", - прошептал Дриззт в ночь. Он был эльфом, и несмотря на то что его кожа была черного цвета, в душе его была та же гармония, что и у его родственников с поверхности. Он задумался, насколько сильны были подобные чувства среди его соплеменников. Остаются ли они и по сей день в душе каждого дроу? Или же были навсегда выжжены из них ритуальными огнями? По мнению Дриззта, возможно самой большой потерей для его народа, когда они переселились в подземный мир была потеря способности размышлять над духовностью бытия.
Звездное сияние Мирар постепенно поблекло, когда рассвет начал понемногу захватывать утреннее небо. Он наступил к всеобщему молчаливому недовольству друзей, когда они разбили свой лагерь на небольшой полянке на берегу реки.
"Знай, что подобные ночи редки", - сказал Бруенор, когда первые рассветные лучи разрезали линию горизонта. Его взор затуманился, теряясь в чудесных фантазиях, которыми обычно дварф редко наслаждался.
Дризт заметил мечтательный взгляд дварфа и вспомнил те ночи, что он и Бруенор провели на Подъеме Бруенора, месте их встреч, в долине дварфов в Десяти Городах. "Очень редки", - согласился он.
Со вздохом сожаления они приступили к работе - Дриззт и Вулфгар готовили завтрак, пока Бруенор и Регис рассматривали карту, добытую ими в Лускане.
Несмотря на все его недовольные ворчания по поводу халфлинга, у Бруенора, кроме их дружбы, был еще один повод взять его с собой в путешествие, и несмотря на то, что дварф хорошо скрывал свои эмоции, он был вне себя от радости когда пыхтящий и сопящий Регис в последнюю минуту присоединился к ним на дороге из Десяти Городов.
Регис знал земли южнее Хребта Мира лучше чем любой из них. Бруенор был за пределами Долины Ледяного Ветра более двух столетий тому назад, когда был совсем безбородым мальчишкой. Вулфгар вообще никогда не покидал долину, а Дриззт путешествовал по земной поверхности в ночное время, скрываясь в тенях и избегая многие из тех мест, в которых предстояло побывать товарищам, если они и вправду намеревались найти Митриловый Зал.
Регис водил своими пальцами по карте, возбужденно перечисляя Бруенору известные ему города, такие как например, Мирабар, богатый горнодобывающий город к северу, или Уотердип, называемый Городом Великолепия, вниз на юг по побережью.
Бруенор скользил своим пальцем по карте, изучая топографические особенности местности. "Мне больше нравится Мирабар", - через некоторое время сказал он, указывая на город неподалеку от южных склонов Хребта Мира. "Я уверен, что Митриловый Зал находится в горах, и рядом нет моря".
Регис некоторое мгновение раздумывал над словами дварфа и затем указал на совсем другое место в сотне миль от Лускана. "Лонгсэддл", - сказал он. "На полпути к Силвермуну, и на полпути между Мирабаром и Уотердипом. Хорошее место для наших поисков".
"Город?" - спросил Бруенор, так как отметка на карте была лишь маленькой черной точкой.
"Деревня", - поправил Регис. "Там обитает не очень много людей, но среди них есть семья магов, Харпеллы. Они живут там уже много лет и прекрасно знают северные земли. Я думаю, что они будут рады помочь нам".
Бруенор потер свой подбородок и кивнул. "Довольно далеко. Что может встретиться нам на пути?"
"Скалы", - произнес Регис, слегка придя в уныние от одной мысли об этом месте. "Они достаточно неприступны и там обитают орки. Я бы хотел избрать другой путь, но Лонгсэддл по прежнему кажется мне наиболее подходящим выбором".
"Любая дорога на севере полна опасностей", - напомнил ему Бруенор.
Они продолжали рассматривать карту, и Регис вспоминал все больше и больше мест, где ему довелось побывать. Несколько необычных и неподписанных отметок точнее ровно три, располагавшиеся на одной прямой, бравшей свое начало восточнее Лускана и шедшей к сети рек к югу от Лурквуда, привлекли внимание Бруенора.