- Тот самый, - подтвердил Михелесон. - Долгов у него около трех миллионов. Похоже, что компания и собралась для того, чтобы обсудить, чем можно помочь Брукнеру...
- Могу себе представить, - буркнул Хутиэли. - Каждый наверняка думал о том, как бы не связываться больше с Брукнером до конца жизни...
- Возможно, - сдержанно произнес Михельсон, слышно было, что он переворачивает какие-то бумаги.
- Собрались они часов в десять вечера и, по словам Толедано, говорили о делах. Брукнер был мрачен. Около полуночи началась гроза, и Брукнер неожиданно заявил, что намерен подышать воздухом. Ему сказали, что сейчас хлынет ливень, и он промокнет, но Брукнер все равно отправился на улицу, точнее - в сторону моря, до которого от виллы метров пятьдесят, не больше. Через несколько минут действительно полил ливень. Толедано думал, что Брукнер сейчас вернется...
- Стоп, - прервал инспектор. - Мы подъезжаем, куда нам сворачивать от шоссе?
- Влево и затем - прямо до конца улицы. Я вас вижу.
Через минуту Хутиэли и Беркович вышли из машины перед воротами двухэтажного особняка - это и была вилла Толедано. Здесь уже стояла машина скорой помощи и два полицейских автомобиля. Сержант Михельсон поспешил им навстречу.
- Где обнаружено тело? - спросил Хутиэли.
- Пойдемте, - предложил Михельсон. - Вот дорожка, ведущая к морю. А там видите - каменные скамейки? Вторая слева...
Беркович уже и сам видел - около второй скамейки стояли эксперт Фаин и три медика, приехавшие забрать труп. Брукнер, одетый в легкий летний костюм светлые брюки и рубаха навыпуск, - полулежал на скамье, руки бессильно свисали, а голова склонилась вправо. На левом виске ясно было видно пулевое отверстие с запекшейся кровью и следом ожога - выстрел был произведен практически в упор. Струйка крови застыла на щеке погибшего и на воротнике рубашки, и левом рукаве. Пистолет "беретта" лежал в небольшой лужице у ног погибшего.
- Похоже на то, что пальцевых отпечатков вы здесь не найдете. - обратился Хутиэли к эксперту.
- Нет, конечно, - покачал головой Фаин. - Всю ночь шел дождь, а пистолет, выпав из руки, упал в воду, тут еще и грязь...
- Самоубийство? - сказал инспектор.
- Да, - кивнул эксперт. - Он пришел сюда, когда началась гроза. Гремел гром, и выстрела никто не слышал. Брукнер держал пистолет в левой руке, вот смотрите - пальцы сжаты таким образом, что понятно: перед смертью Брукнер держал в руке какой-то предмет. Положение пистолета - смотрите сюда показывает, что выпал он из левой руки Брукнера.
- Он что, был левша? - поинтересовался Хутиэли.
- Да, представьте себе, - сказал эксперт. - Об этом я уже спрашивал у хозяина виллы... Если вы не против, инспектор, я разрешу унести тело.
Хутиэли внимательно осмотрел труп, Беркович следил за взглядом шефа, а сам думал о том, что даже потеряв последнюю надежду, он никогда не пустит себе пулю в висок. Беркович не понимал самоубийц и всегда считал, что в психике этих людей есть наверняка какие-то отклонения от нормы, проявляющиеся в критических обстоятельствах. Сержант вглядывался в лицо Брукнера, желая разглядеть нечто, подтверждающее его гипотезу, но ничего не нашел - обычное лицо израильтянина средних лет, жесткий изгиб губ.
- Он умер в промежутке от полуночи до часа ночи, - сказал эксперт, когда медики положили тело на носилки и понесли к машине. - То есть вскоре после того, как ушел от Толедано. Все совпадает: сказал, что идет проветриться, а сам направился к морю и застрелился.
- Похоже на то, - согласился инспектор и, кивнув Берковичу, направился к дому.
В холле первого этажа сидели в креслах четверо: Охана Толедано и его вчерашние гости, поднятые с постелей и привезенные на виллу для снятия показаний. После обмена любезностями и знакомства инспектор сказал:
- Я одного не могу понять, господа. Брукнер сказал, что пойдет прогуляться, и не вернулся. А вы через час-другой разъехались по домам, даже не поинтересовавшись, куда делся один из гостей?
- Ничего странного, - ответил за всех Толедано. - Эта причуда Альберта всем известна. Он почти каждый раз уходит, не прощаясь, а вчера Альберт находился в таком состоянии, что понятно было: он хочет побыть один.
- Но когда вы уезжали, - обратился Хутиэли к гостям Толедано, - то должны были увидеть на стоянке машину Брукнера и понять, что никуда он не уехал...
- Я поставил машину на соседней улице, - сказал Ниссим Бартана, директор небольшого завода по ремонту лифтов. - Я не мог видеть машину Альберта. К тому же шел дождь, я быстро добежал до машины и не смотрел по сторонам.
- Верно, - кивнул Хаим Мендель, начальник отделения банка "Апоалим". - Моя машина стояла перед домом, но я не смотрел по сторонам, дождь лил как из ведра.
- Я уезжал последним, - степенно добавил Сильван Динкин, строительный подрядчик из Модиина. - Не хотел ехать в дождь и дождался, когда лить стало меньше. О том, что Альберт не вернулся, я к тому времени и думать забыл.
- Ливень кончился около четырех, - напомнил Хутиэли.
- Да, - согласился Динкин. - Мы с Оханой сидели вот здесь и разговаривали. Толедано подтверждающе кивнул.
- Вы говорите, что Брукнер был мрачен, - сказал инспектор. - Вы знали, чем это было вызвано. Вы пытались отвлечь его от мыслей о банкротстве? Вы видели в его поведении что-нибудь, что навело бы вас на мысль...
- О том, что Альберт собирается покончить с собой? - спросил Толедано. Нет, честно говоря, лично мне такой поворот событий и в голову не приходил. Конечно, положение у Альберта было ужасным, новых кредитов банки ему не дали бы...
- Точно, - подтвердил Мендель. - Я лично не дал бы, хотя и знаю... знал Альберта не первый год.
- Прошу прощения, - подал голос сержант Беркович, который до этой минуты молча вглядывался в лица присутствовавших и размышлял над той единственной зацепкой, которая, как ему казалось, могла изменить ход расследования. - Прошу прощения, а в промежутке от полуночи до часа кто-нибудь выходил на улицу? Я имею в виду, - пояснил Беркович свою мысль, - он мог бы слышать выстрел или вообще увидеть что-то странное... фигуру Брукнера с пистолетом в руке, например.
- Ну что вы, - всплеснул руками Толедано. - Если бы кто-нибудь из нас что-то увидел, мы бы давно об этом сказали, верно?
Гости согласно кивнули.
- А выходили все, - продолжал Толедано. - Ведь хлынул ливень, первый за многие месяцы, и мы один за другим выходили на веранду подышать. На веранду ведь ни капли не попадает.
- Понятно, - протянул Беркович. - Значит, если бы и Брукнер дышал воздухом на веранде, вы его непременно увидели бы?
- Безусловно, - твердо сказал Толедано. - Когда я выходил, на веранде никого не было.
- А вы... - Беркович обвел взглядом гостей.
- Никого, - подтвердил Мендель. - Я выходил последним, гроза уже стихала. Я и не думал, что застану на веранде Арнольда, ведь если бы он там был, мне бы об этом сказали Сильван или Ниссим...
- Он наверняка сразу пошел к морю, - буркнул Бартана. - А гремело так, будто стреляли из орудий...
- Я вышел почти сразу после Арнольда, - сказал Динкин. - Его уже не было на веранде. Он действительно сразу пошел к морю.
- Вы могли его видеть? Ведь с веранды виден берег...
- Нет, - покачал головой Динкин. - Там было темно. Конечно, сверкали молнии, но я, в общем, не вглядывался...
- Понятно, - сказал Беркович. - Скажите, господин Динкин, вы были здесь в этих туфлях?
- Что? - удивился Динкин. - Не понимаю, при чем здесь... Нет, не в этих.
- А почему вы надели другие туфли, когда вас попросили вернуться на виллу?
- Ну... Не знаю, честно говоря. Возможно, та пара была испачкана... Ну конечно, так и было, у меня не было времени чистить обувь.
- А зачем ее чистить? - удивился Беркович. - По вашим словам, вы уехали, когда дождь уже закончился. Где вы могли выпачкать туфли?
- Да не помню я, - раздраженно сказал Динкин. - Наверное, наступил куда-то...