- Почему?! - неподдельно изумился мальчишка.
- Это уже второй вопрос.
- Хорошо, твоя очередь.
Таррэн ненадолго задумался.
- Тогда я спрошу по-другому: ты ЗНАЕШЬ Пророчество Девяти?
- Да, - после недолгого колебания ответил Белик.
- Чью версию, если не секрет? - напряженно уточнил эльф. Но Страж только насмешливо посмотрел и неожиданно хмыкнул: неужто еще не догадался?
- Вашу, конечно. Полагаю, тебе не нужно объяснять, откуда: тот ушастый одно время был весьма разговорчив, если ты понимаешь, о чем я. Вот он и просветил... в процессе, так сказать. Он вообще много чего рассказывал, а в такой ситуации, как ни странно, запоминаешь все до последнего словечка. Даже если оно было произнесено по-эльфийски. Шепотом. И очень далеко от тебя.
Таррэн понимающе прикрыл веки и надолго замолчал.
Что ж, теперь ему ясно, почему малыш так хорошо осведомлен о том, чего не мог знать ни один смертный: о вымирании эльфийской расы, о ряде обычаев Перворожденных, Амулете Изиара, о прошлых ошибках и о тех же Хранителях. Даже о Пророчестве Девяти, произнесенного неизвестно кем и неизвестно когда, но старательно записанным в Хрониках, как одно из самых важных и значимых для Лиары. Эльфы не сохранили имени мудреца, некогда произнесшего роковые слова. Но там, без преувеличения, было все - от начала времен до Битвы Тысячи Магов, от момента открытия Врат Проклятым Владыкой до создания великого Амулета, образования Лабиринта и гибели самого Изиара под натиском призванных им же демонов...
"...И шагнет Он на землю холодную,
И затопит морями сомнения,
И отделит Печатью проклятою
Жизнь от жизни и смерть от нетления.
К праху прах упокоятся мертвые,
Под могильными плитами холода,
А за ним полягут все гордые,
Кто спасется от Вечного Голода.
Первый Круг будет замкнут в безумии,
Что накроет живущих без жалости.
А сквозь Врата пройдут, словно фурии,
Звери страшные, полные ярости.
Силу даст Ему воля заветная,
Что украдена будет из жадности.
Кровью свежей напоены медленно
Жилы мертвых, не знавших усталости.
Он закроет Врата, но лишь той ценой,
О которой жалеть вам приходится.
Он уйдет, смерть и жизнь забрав за собой,
Но израненный мир успокоится.
По заветам чужим жить останетесь
Вместе с болью и горем рассеянным.
Только с Тенью Его не расстанетесь
И склонитесь пред прахом развеянным.
Но сумейте услышать в безмолвии
Голос прошлого, что был так яростен.
Не пускайте Его, не зовите вновь,
И миг мести не будет так сладостен.
Если ж вы позабудете страшное,
Потревожив Печати уснувшие,
Мир тот снова на грани окажется.
И забьются в агонии лучшие.
И откроются Врата закрытые.
И настанут минуты последние,
И вернется Владыка из Проклятых
И накроются жизни забвением.
Час расплаты придет за незнание.
Миг короткий, наполненный горестью.