— Я разговаривала с Зией Форрес. Она считает тебя очень привлекательным, но боится подойти к тебе.
— Я не такой страшный и совсем не гордый. Зия Форрес может подойти ко мне в любое время.
— Комплимент, кажется, на тебя не очень подействовал.
Келс усмехнулся.
— Он меня удивил.
— Тогда по крайней мере постарайся выглядеть приятно удивленным, а не таким, как будто на ногу тебе упал камень.
— На ногу?
— Ну хорошо, на голову.
— Честно говоря, у меня голова занята другим. Есть новости из Олани. Редемптионисты принудили Мулл выпустить мандат, естественно, направленный против нас.
Чейн ощутила разочарование. Но если бы эти проблемы хоть на сегодня были забыты!
Упавшим голосом она спросила:
— Что за мандат?
— Всем баронам предписано встретиться с советом племен. Мы должны оставить все претензии на земли, и с согласия совета нам предоставляется право иметь только поместье и десять акров земли, прилегающих к нему.
Чейн примирительно сказала:
— Могло быть и хуже. Мы могли лишиться всего.
— Но все это только слова. Мы держали землю, мы будем держать ее и дальше.
— Это нереально, Келс.
— Для меня это вполне реально. Мы объявим для себя политическую независимость от Мулла. Больше они не смогут указывать нам, даже если захотят.
— В Зинтарре живут миллионы людей, а ты хочешь объявить политическую независимость от нескольких тысяч. Вам придется подчиниться.
— Не уравнивай число жителей с военной силой, особенно число городских жителей. Несмотря на их число, мы сильнее. Но сейчас пока беспокоиться не о чем. Мы не убьем ни одного редемптиониста, если, конечно, они не придут убивать нас. Надеюсь, что они крепко подумают, прежде чем решиться на это.
Чейн в ярости отвернулась. Ей захотелось выкинуть что-нибудь сумасшедшее, но она взяла себя в руки и пошла к друзьям, но веселость ее уже исчезла. День был потерян.
Вернувшись в Морнингсвейк, Келс и Чейн с удивлением обнаружили, что на лугу перед домом устроились лагерем шесть старейшин аосов. Келс пробормотал:
— Что за спешка?
— Вероятно, они тоже услышали о мандате Мулла. Они здесь, чтобы получить твою подпись на нем.
— Вряд ли, — сказал он.
Тем не менее он колебался, прежде чем подойти к аосам. Он отослал Чейн в дом, и она из окна смотрела, как ее брат пошел к лагерю ульдрасов.
Келс вернулся в дом раньше, чем ожидала Чейн. Она выбежала в холл встретить его.
— Ну, в чем дело?
— Мне нужно вылететь на север. Загвиц получил послание от Кургеша, мысленное послание. Оно содержит тревогу.
У Чейн упало сердце.
— Они знают, где, что, как?
— Сомневаюсь. Они хотят, чтобы я отвез их на Вольводы.
— Что они знают о Герде и Элво?
— Они ничего не говорят.
— Я лечу с тобой.
— Нет. Это опасно. Я буду держать тебя в курсе по радио.
В полночь самолет вернулся с Кургешем, Джемахом и Элво на борту. Элво лежал без сознания на самодельных носилках. Келс уже провел дезинфекцию раны и обезболил ее.
В самолете была аптечка со всем необходимым. Герд и Джемах пронесли носилки в ту часть дома, где размещался лазарет, и больным сразу же занялся Космо Брасбан, домашний врач.
Кургеш собрался уходить. Герд окликнул его:
— Ты куда?
Кургеш ответил угрюмо:
— Это Морнингсвейк. Здесь традиции очень сильны.
— Мы вместе прошли через такие трудности. Если бы не ты, мы были бы уже мертвы. Теперь все, что хорошо для меня, хорошо и для тебя.
Чейн, глядя на Джемаха, ощутила, как к сердцу подступает теплота. Ей хотелось и смеяться, и плакать. О, да! Она, оказывается, любила Герда Джемаха! Из-за своих предубеждений и непонимания она не могла осознать этот факт раньше. Герд Джемах — алуанец, она — Чейн Маддук из Морнингсвейка.
Элво Глиссам? Чужой.
Келс сказал ровным тоном, и только Чейн заметила в голосе неудовольствие:
— Герд совершенно прав. В ситуации, подобной этой, формальности неуместны.
Кургеш покачал головой, улыбнувшись, и отступил назад.
— Экспедиция кончилась, все осталось по-старому. Мы живем разными жизнями, и пусть все остается, как было.