— Значит так, господин Хариус. Давайте посчитаем: замена сустава манипулятора — девять бонов, рихтовка корпуса — два, парковка четыре недели — один бон, сорок центов. Дисконтная карта объединённой сети парковок — минус пять процентов, пять кг шестьсот граммов, лом цветных металлов, латунь — минус бон шестьдесят восемь. Заправка входит в сервис. Итого с вас десять бонов и десять центов, — хозяин парковки хоть и выглядел заспанным, но считал бойко.
— Снимите с моего счёта, — небрежно сказал Алекс.
— Позвольте вам заметить сударь, что ваш счёт у нас, на данный момент, без учёта последних расчётов, составляет минус пятнадцать центов.
— Ну, тогда запишите на мой счёт. Я ожидаю скорого поступления средств, — еще более небрежно, ответил Алекс.
— Как вам будет угодно. Однако вы долго не появлялись, а ваш счёт у нас давно не пополнялся. Если вы не сможете погасить задолженность до конца месяца, то ваш дрон будет взят в залог, под проценты, до оплаты. — Сквозь любезность хозяйской речи просвечивало непонятное Алексу злорадство.
Чем это, интересно, занимался предыдущий владелец дрона, что наделал долгов, и заработал неприязнь хозяина парковки? Пока ясно лишь, что зовут его Хариус. Значит я — Хариус. Вот, блин, рыбья кличка! Рыбка, правда, хорошая. А, что делать? Очень не хочется светить своё имя. Будем соблюдать «инкогнито», как сказал Василь Василич.
— Хорошо-хорошо, непременно оплачу, до конца месяца, — с раздражением сказал он.
— Добро пожаловать на Остров, сударь! — Хозяин поклонился и разблокировал дверь стойла.
Так-так-так. Ещё ничего не успели сделать, а десять бонов уже должны. Интересная жизнь у шпионов. До конца месяца три дня. Я что, из своего кармана должен бабки выкладывать?
— Не подскажете ли, сударь, — выходя из бокса, спросил Алекс, — а нет ли сейчас какой оказии к парковке PK24, или к Среднеземной Фактории?
— Не знаю, — вяло позёвывая, ответил хозяин. — Регулярного туда ни чего не ходит. А не регулярного, кто знает? Потолкайтесь во дворе, может, с кем и скомпонуетесь… И он удалился.
В холе парковки, Алекс осмотрел своё отражение у зеркальной стены. Фы-ы-ы… Дрон начального уровня типа «козлик», хилые манипуляторы, дохлый аккумулятор, слабая оптика. Дизайн дрянь. Отстой короче, ни каких наворотов. И тотема нет. Одинокий, серый, неприметный. Может им ещё и дрона раскрутить? Индейская национальная изба называется фигвам.
Хватит стонать, сказал он себе. Не забывай, что ты, всё-таки, агент. Ну, пусть не спец… Может, так и должно быть?
Да-а-а… Вот он уже почти два года на Острове, и ни какой такой Службы Безопасности в глаза не видел. Видел военные патрули. Раз пять. Полиция не считается, они за Фактории редко выходят. Вот рейнджеров видел часто, общался с ними, и знакомые среди них есть. Даже в одной операции вместе участвовали. Был такой провальный штурм центра управления береговой артиллерией Второго Бастиона, с год назад. Он ухмыльнулся, вспоминая тот дикий бедлам, что творился в то время. Во, народу-то положили тогда!
И вот сейчас он агент Службы. И на нём нигде не написано, что он агент. Выходит агентом может быть любой. Неприятно, но об этом надо будет помнить всегда, чтобы не нарваться на агентов «головоглазов».
Вот только, есть ли они, эти, агенты «головоглазов», на самом деле? Если таким образом рассуждать, то везде будут агенты мерещиться.
Но, с другой стороны, Базука ведь ясно сказал — «найдём везде». А кто будет искать? И как? Объявления что ли по соснам развесят — «пропал дронер, звать Алекс, нашедшего ждёт вознаграждение»? Как это всё непросто оказывается.
И как-то по-другому стал видеться ему Остров. Ну, вот буквально только что, это была игра, очень интересная, со своими радостями и горестями, приключениями и опасностями. Но это была игра. И ничего более.
И вдруг — раз, и он уже не играет, а работает, а опасности приобретают очень неприятный оттенок. И совсем не ясно, как он должен работать.
Ну, хоть бы ему какую-то подготовку организовали, что ли. А то — «связи не будет», даже спросить не у кого. Если что…
А вот интересно, как с него работу спрашивать будут? Вот, например, мой старший механик в депо половину рабочего дня тратит на заполнение всякого рода электронных таблиц, где отражается буквально всё — кто, когда пришел на работу, кто какое задание получил, на сколько процентов с ним справился, сколько времени на обед потратил, сколько на перекуры, сколько больничный, сколько отпуск… Да, где-то полдня у него и уходит. Затем приходит инженер из отдела кадров, и они начинают вместе разбирать всё поновой. Каждая минута на учёте. Ни копеечки даром не заплатят.
Ну, вот он сейчас плюнет на всё и пойдёт своими делами заниматься. Кто докажет, что он не сачковал, а дело делал? Хотя… Я же в дроне. Наверняка весь мой трафик проконтролировать можно. Ну, записали же они мой рассказ Кузнецу. Может они и сейчас всё, что я вижу, записывают. И всё, что слышу. И чувствую. Идут же сигналы от дрона на обруч, и обратно. Хорошо, хоть не мысли.
Он передёрнул плечами — как это противно, чувствовать себя под тотальным контролем. Откуда-то всплыла фраза — «Всё в порядке, шеф, он у нас под „колпаком“!» Бррр…
Может, зря он так волну погнал? Нельзя было в горячке действовать. Ну, подождал бы недельку, может, и утряслось бы. А сейчас, всё. Влип. «Живыми от нас не уходят. От нас уносят. Трупы. Так что, берите, Билл, саблю, и вперёд, на штурм!».
О-о-о-о, какой бред! Всё! Хватит париться, пошли работать. Может, мне ещё понравится? Не будем падать до выстрела, а? Не будем. Вперёд, «Билл», на штурм!
Ладно, это всё лирика, а вот где мы находимся? В центре холла, под потолком, так, чтобы было видно, при выходе из стойл и при входе с улицы, висело информационное панно с надписью большими, светящимися знаками — «Добро пожаловать на парковку PR20!». Ага, вот мы где.
Он подошел к висящей не стене, красиво оформленной 3d-карте Острова. Парковка PR20, Южные Уделы. Двадцатый квадрат по букве R. Так, а нам надо в Среднеземье, в двадцать четвёртый квадрат по букве K. Возле неё и находится «Карчма» Корчмаря. Это более двух километров. Через минное поле, однако.
Ну, конечно же! Здешняя парковка и была построена для минокопателей. Он бывал тут несколько раз в начале своей карьеры в качестве островного дрона. Тут еще приёмка должна быть солидная. А ближний край минного поля, если срезать через сопку, метрах в двухстах. По тропе значительно дальше. Ни кто не будет строить капитальные сооружения в непосредственной близости от опасных объектов. И так, помнится, сюда осколки долетали, когда на поле что-то грохало. Так, а обходить это поле далеко.
Сзади щёлкнул замок стойла. Алекс обернулся, из коридора со стойлами вышел и, не обращая на него внимания, прошел на выход крутой, навороченный по самое нехочу, дрон с престижным корпусом типа «росомаха», с торсом «андроид-7», с изящными, но мощными манипуляторами, и с великолепной оптикой.
Алекс завистливо вздохнул, эх, моего бы дрона сюда. Я бы вмиг обернулся. Ага, сказало его второе «я», может тебе сразу и черного дрона подать?
А ведь, действительно, подумал он, какой бы это был шикарный дрон! Мечта любого дронера. Вот бы его поймать и приручить. Или подружиться. Да-а-а…
Так вот, входишь в сеть, соединяешься с модулем и говоришь: — «Привет, дронелло, как спалось?». А он тебе: — «Привет, хозяин! У меня всё путем — дрон начищен и блестит, а еще я тебе насобирал кучу дорогих артефактов».
Хотя нет, если подружиться, то конечно не «хозяин». А как? А так, дрон-партнёр, вот как. Он всё стоял у карты и, как выяснилось, разглядывал Западные Уделы, а если конкретно, то место, где мог обретаться этот его гипотетический дрон-партнёр.
Километров шесть отсюда, не меньше. Может быть, всё-таки, сразу рвануть туда, а? Ага, в таком драном корпусе, с таким драным аккумулятором только и «рвать». Нет уж, сначала надо добраться до Корчмаря, выкопать заначку, и проапгрейдить дрона. Сколько там у меня заначки? Бонов на сорок, от силы. Ну, хотя бы аккумулятор заменить, и глонас поставить, или джипиэску. А за парковку заплатить? А вот хрен. Пусть сами платят, а я за день обернусь, и поминай, как звали. Или за два.
А если снять все боны со своего счёта в Среднеземном банке? Там около ста. Итого сто сорок. Уже лучше, можно будет ещё и двигатель заменить. Хотя, всё одно, дрон хилый будет. Такого дрона апгрейдить не рационально, всё равно, как на «Оку» движок от джипа лепить — и дорого, и толку ни какого.
Так. А кто это тут, только что, не хотел дрона апгрейдить за свой счёт? Да, хрен с ним, сейчас проапгрейдим, а как дело сделаем, разапгрейдим.
Да, надо же проверить счёт, а вдруг его тоже вырубили? Он отошел от карты и направился к стоящему неподалёку банкомату. Выбрал в списке Среднеземный банк, ввёл номер счёта и стал ждать приглашения на ввод пароля. Ну вот. Дождался — «Счёта с таким номером не существует. Уточните номер». Даже как-то и удивляться не хочется. Денег вот только жалко. Почти сто бонов. Вот тебе и движок… «Спасибо тебе, дронелло, что денежки мои обрезал!»
«Да не за что, хозяин, то есть дрон-партнёр, всегда, пожалуйста! Приходите ещё!»
Алекс вздохнул и побрёл на выход. Теперь, дронелло, ты мне должен, и не только дрона моего, но и сто бонов, плюс моральный ущерб. За нахождение под колпаком.
Местное время было семь тридцать. Его теперешний дрон не имел ни джипиэски ни глонаса, так что добираться придется ориентируясь только по местности. Кстати и глонас, и джипиэска выдавали координаты, исключительно привязанные к Острову. Непонятно, как и для чего, это делалось, может, в игровых соображениях, может, осталось в наследство от вояк — наверняка это сбивает наводку крылатых ракет. Так что, точное положение Острова, так и оставалось неизвестным.
А вот приблизительных координат было навалом, даже одно время мода была такая, разными методами, по косвенным данным, вычислять координаты Острова. Метод инженера Сайруса Смита, например…
Он вышел во двор и огляделся. Общий вид выражался двумя словами — всё серо. На серые сопки с серыми кустами льётся серый свет с серого неба, затянутого серыми тучами. И тут, выхожу я, весь такой, серый-серый… Ну, так, и что у нас тут имеется ещё, серенького?
Во дворе имели место: собственно двор, слегка вытянутая, с востока на запад, площадка, метров сорок в длину. Серая площадка. Супермаркет с приёмкой. Да, неплохой супермаркет, серый. Недавно, видать появился. А старая приёмка где? Помнится, у тропы была. А, вон он, ангар, как раз у тропы. Далее наблюдаются: две утоптанные тропы — на запад к минному полю и далее к парковке PM20, и на восток — к Южно Удельской Фактории. Направления пояснялись указателями — синие пластиковые стрелы, с надписями желтыми буквами на трёх языках, русском, английском и… э… эльфийском?
Во-о-от. Ретранслятор выглядывает из-за ангара — как же без него! Без него мы, без связи. А без связи дрон, как без жизни. Помнится, с полгода назад, рубанулась сеть ретрансляторов, как раз вот здесь, в Южных Уделах, так в хрониках показывали, как дроны валяются где попало, прямо как эпидемия чумы. Или холеры. Граберы тогда поживиться на халявку хотели, ломанулись все сюда, и, ровненько так, по границе поля и полегли.
Вот смеху-то было! Через два дня связь врубили, а дроны, чуть не все, поразряжались — их же никто в режим энергосбережения не успел перевести. Дрон, конечно, переводится в энергосберегающий режим автоматически, но такой экономичный режим отличается от полного тем, что постоянно держит псевдомышечную ткань в разогретом состоянии. И плюс постоянный поиск сети. Да, тогда развозчики энергозарядки неплохо подзаработали.
Сам Алекс в то время уже в Шухарте обретался. Эта деревня сталкеров как раз на границе с Западными Уделами находится, до них отключение не дошло, только из новостей и узнали. Собственно, он и сейчас, так бы и обретался в Шухарте, если бы… Если бы не тот зловредный камень.
Он, совсем уже было, собрался сплюнуть, в сердцах, но вовремя спохватился — не плевать же на ковёр, или в монитор.
Во дворе парковки так же находилась конечная станция монорельсовой дороги, которая вела на юго-восток, тоже в Факторию Южных Уделов. Да, жалко, что нет монорельса до Среднеземной Фактории. Сейчас бы доехал без напряга. Хотя, бабки… Бабки будут после Корчмаря. Должны быть.
Во дворе и окрестностях было пусто, лишь у станции монорельса наблюдалась толпа дронов, в количестве трёх единиц. Большой, маленький и средний. Что-то они там обсуждали, взмахивая то и дело руками. Пойти, что ли, подкатиться к ним? Раз больше ни кого нет, «потолкаться» придётся среди этих. Без попутчиков, одному идти будет опасно, на таком непрокачанном дроне. Мало ли что может случиться? Аккумулятор сядет или движок сдохнет, и что тогда?
Или на граберов, не дай бог, нарвёшься. Не уйти ведь. Будет как с молодыми сталкерами, когда он от «головоглазов» удирал. Угрызение куснуло его за совесть. Ладно, ладно, сам знаю, что плохо.
Алекс, не спеша, направился к дронам. Те продолжали общаться, не обращая на него внимания. Долетали фразы — «Да Пузырёв её создал, а не Дьяконов. И в сороковом, а не в тридцать третьем… Дурак ты, это же РПГ-40, а не РГД-33!», «Что ты понимаешь! Сам ты олух!».
Ага, подумал Алекс, минокопатели. Помню, помню, сам когда-то с этого начинал. Вот чудаки! Спорят о боеприпасах, а у каждого наверняка справочник развёрнут. Получается, не от себя спорят, а лишь справочники озвучивают. Чудаки.
Дроны у спорщиков, были не сильно накрученые. Но и не такие дохлые, как у него. Меньше года, но больше полгода — оценил он их «возраст» на Острове. Судя по некоторым косвенным данным, даже скорее по ощущениям, это, возможно, были рейнджеры. Рейнджеры — это хорошо. Этот сильный клан, занимался на Острове, на полудобровольных началах, охраной правопорядка. В частности они занимались охраной торговых и грузовых караванов, помогали Службе Спасения, патрулировали основные дороги и тропы. И они безжалостно боролись с граберами на всех доступных дронам земельных уделах. Эти могут помочь. Это удача, что он их встретил.
Ещё в начале своей карьеры на Острове, Алекс мечтал поступить в рейнджеры — хотелось принять участие в таком важном и почётном деле. Рейнджеров действительно уважали, даже граберы, которые, в конце концов, не были преступниками в прямом, человеческом понимании.
Разве является преступником тот, кто расстреливает из нарисованного пулемёта нарисованных людей? Разве является преступником тот, кто нарисованными армиями захватывает и уничтожает целые страны на придуманных территориях придуманных земель? В прямом человеческом понимании, они не являются преступниками, даже если бомбят своих противников ядерными и биологическими бомбами.
Так и граберы не были настоящими преступниками, в прямом человеческом понимании.
Однако на Острове подобная идеология давала сбой. Эффект присутствия стирал границы между нарисованным миром и миром реальным.
Человек начинал чувствовать себя человеком в образе дрона. И всё человеческое, в образе дрона, становилось ему не чуждым. И граберы, потрошащие прохожих на большой дороге, становились преступниками в прямом, в образе дрона, человеческом понимании, с которыми следовало бороться. И с ними боролись.
Правда, надо сказать, грабер граберу рознь. Большинство из них, всё-таки, были обычными дроннерами, имели свои, официально зарегистрированные кланы, и больше назывались граберами, чем грабили на самом деле. Понтовали, так сказать. Типа — «Ва-у, я, крутой грабер, то, сё, не подходи, моргала выколю!» А на деле — молодёжь просто развлекалась.
Но, бывали и с патологическими отклонениями. Эти были опасными, и с ними надо было по всей строгости — или дубинкой по кумполу, или ноги в руки и… Да-да. У меня это недавно прекрасно получилось.
Однако, подумал Алекс, что-то во мне, за эти дни, изменилось. Я стал думать как-то по-другому. Вот мне сейчас, не кажутся странными слова Серого Шока, сказанные им перед своей «смертью», о знаке судьбы. Ведь именно после его гибели, как дрона, я не пошел в рейнджеры, а сделался вольным старателем. Захотелось одиночества. Потому, что терять друга тяжело, даже если у него треугольная голова и шесть ног…
И вот теперь судьба свела меня с Чёрным дроном. Алекс впервые подумал о нём с большой буквы. И не известно, встретился бы я с ним, стань я рейнджером.
Наконец он приблизился к троице, и с высоты своего нового мроощущения, они показались ему несчастными невеждами, не ведающими, что в мире существуют спецагенты и чёрные дроны.
И ему ужасно захотелось подойти вразвалку и, небрежно так, сказать новичкам, что-нибудь типа — «Привет, молодёжь! Как живётся вам, в этом сложном мире? Граберы не обижают?». Корче, сказать, что-нибудь остроумное, что бы они сразу почувствовали в нём матёрого дроннерского волка.
— Привет, дронеллы! — ляпнул он неожиданно для себя, — как жизнь молодая?
— Закусывать надо, — немедленно отозвался один из них.
— Вот именно, или не пить, — подхватил второй.
— Хи-хи-хи! — тонко пропищал третий, — мальчики, какой же он смешной! И совсем не прокачанный. Видать только-только на Остров попал. Я сама такая была полгода назад.
«Медь твою! — в сердцах подумал Алекс, — и что меня дёрнуло выпендриваться?»
Хорошо, что дроны не умеют краснеть. Пока не умеют. В отличие от оператора.
Он стоял и неловко переминался с ноги на ногу, благо их было четыре штуки. А рейнджеры стояли и неприветливо глядели на него. Шелестел серыми листами недалёкий низкорослый лесок. Пахло сырым серым утром, и совершенно было непонятно, с какой стороны восходит Солнце, и восходит ли оно вообще. Пауза затягивалась.
— А… в общем, неважно. Я, ребята, подошел поинтересоваться, не идёт ли кто из вас, случайно, до Среднеземной Фактории? Или хотя бы до парковки в K24-том квадрате?
Дроннеры всё так же, молча, смотрели на него. Один, большой, был в мощном корпусе бойца — шестиногий «краб» серо-зелёной раскраски. Лёгкая маскировочная накидка пятнистого тона скрывала клановый тотем. У ног крепкая дубинка из ствола местной узловатой берёзки.
Второй дрон, мелкий, явно разведчик, вон какая оптика мощная. Лёгкий корпус, «мангуст», что ли? Серо-коричневого тона. Тотем тоже скрыт под легкой рубашкой. Лёгкое тело его напоминало скорее кузнечика, чем мангуста. Хотя, вполне возможно, у дизайнера фирмы-производителя были обратные ассоциации.
Девушка, смотревшая на него с доброжелательным сочувствием, была в изящном корпусе, желтого, в крупную, серую крапину, цвета, среднего размера, неизвестной для него марки. Она была без накидок и рубашек, но и без тотема. Её движения были плавны и стремительны, и очень хотелось сказать ей «кс-кс-кс».
Чёрная родинка, пустынная рысь. Вот непонятно, почему его ассоциации, обозначились таким образом.
— Ну, так что, рейнджеры, столкуемся, или нет? — продолжил Алекс, понемногу оправившись от конфуза. Те переглянулись, девушка фыркнула, а «мангуст» резко спросил:
— С чего ты взял, новичок, что мы рейнджеры?
— Да, так, как-то, догадался, — криво усмехаясь, ответил Алекс.
«Не озвучивайте свои догадки. Пятёрки вам за это не поставят». Чёрт… А я тут разошелся…
— Ну-ну, и откуда ты такой догадливый? — недобро спросил его «краб».
— Да с Фактории я, Среднеземной, — соврал он.
— А здесь как оказался? — «краб» смотрел на него сверху вниз.
— Да увязался, понимаешь, за группой сталкеров. Они во Второй Бастион шли. Классные говорят там подземелья, можно быстро прокачку себе сделать, и хабара кучу набрать, — продолжил вывёртываться Алекс. — А, не доходя до места, на минном поле ногу мне оторвало. Они ушли на Бастион, а у меня ушли все деньги на ремонт. Ещё и должен остался. А хозяин говорит, до конца месяца не заплатишь, дрона в залог возьму. Вот мне и надо, до Среднеземной Фактории добраться, там у меня есть, где деньги достать.
— А сам-то ты кто? Что-то тотема у тебя я не вижу, — вклинился «мангуст».
— А вон у неё, тоже нет, — Алекс кивнул головой на девушку. Та кокетливо улыбнулась и, слегка повернувшись к нему боком, сказала:
— А я ещё не определилась. Кругом так много соблазнов — и тем хочу быть, и этим…
— Так ведь и я, ещё не определился! — развёл руками Алекс, и на боку её желто-серого дрона прочёл — «РЫСЬ». Ага, вот какой у тебя корпус, подумал он со странным чувством, не подвели ассоциации.
«Краб» с «мангустом» между тем снова переглянулись. «Краб» пожал плечами, а «мангуст» спросил:
— А, что же ты транспортировкой-то не воспользовался?
— Да ё моё! Я же дроновским языком говорю — денег у меня ноль. Даже минус.
— А в кредит взять?
— Ага, спасибо. В кабалу залезешь, не выцарапаешься. «Мангуст» замолчал и задумался, глядя на него, а «рысь» сказала:
— Мальчики, давайте его до Третьего Бастиона доведём, там недалеко монорельс есть, как раз до Среднеземской Фактории его и доведёт. А?
— У нас подряд на три человека, — негромко сказал «мангуст». — Торгаши не любят неожиданных изменений в составе охраны.
— Да ладно тебе, Джон, — вмешался «краб», — скажем — стажера готовим. Не видишь, у парня безвыходное положение.
«Мангуст» снова задумался, и, отвернув голову, стал глядеть на просеку вдоль линии монорельса. Очевидно, он был старшим в группе, и его колебания были понятны — судя по репликам, они ждали торговый караван, или отдельного торговца. И они должны были стать его охраной. И тут подходит неизвестно кто, и сразу узнаёт в них рейнджеров.
«Да-а-а…, Василь Василич, пятёрки я сегодня не заработал, это точно», с досадой подумал Алекс. Наконец «мангуст» решился:
— Хорошо, пойдёшь с нами в качестве охранника грузового каравана. Они идут на строительство парковки в верховья Гремучей Змеи. Знаешь такой ручей? Это недалеко от Третьего Бастиона. Можешь соскочить и раньше. Твоё дело. Но учти, тебя в контракте нет, так что пойдёшь без оплаты. Можешь считать это платой за проезд, — он усмехнулся и хлопнул Алекса по плечу манипулятором. — Как тебя кличут-то, новичок?
— А… Хариус я. — Сказал Алекс.
— А это что такое?
— Это? Да рыба такая, вроде сига, только лучше. Пошустрее.
— А сиг, что за рыба? Ни разу не слышал.
— Ну, ты даёшь! — Удивился Алекс. — Сиг вроде чира, только менее жирный. А чир похож на пелядь, только та шире и дороже. Дроны засмеялись, а девушка аж взвизгнула:
— Ну, ты парень завертел! Точно, как хариус, шустрый! Сами они не посчитали нужным представиться ему.
Пока ждали торговцев, Алекс успел попить чаю и сходить в туалет. А также поправить шторы — на небе разогнало тучи, и яркий свет мог создать помехи восприятию изображения с виртуального экрана. Пока он гулял, дрон его мирно дремал у входа в парковку. Днём его ни кто не тронет, а вот ночью, могли и граберы подлезть.
Через полчаса к парковке подошли три грузовика на гусеничном ходу. Они тащили на буксире фуры, груженные оборудованием для строящейся, по словам его новых знакомых, парковочной станции.
Дело в том, что верховья ручья Гремучая Змея относились ещё к Южным Уделам и оттуда было рукой подать до Третьего Бастиона, который был на землях Среднеземья. Несмотря на то, что границы Уделов были прозрачны и весьма условны, удельские администрации старались этим не злоупотреблять, поэтому инфраструктура не выносилась за пределы своих земель.
Но близкое расположение от важного, интенсивно посещаемого объекта, гарантировало неплохой доход для парковки, а дроннерам удобство в посещении интересного места. Это было обычное дело.
С караваном прибыли несколько дроннеров, воспользовавшихся удобным и недорогим случаем добраться до парковки. Они распрощались с грузовиками и рейнджерами охраны и потянулись по своим делам — кто на минное поле, кто в парковку на заправку, или ещё для чего, а кто просто в лес за приключениями. В основном это были начинающие дроннеры на слабых дронах.
Опытные дроннеры, не боялись самостоятельных прогулок по Острову. Они умели противостоять его опасностям. Алекс сам был опытным дроннером, и уже почти полтора года не ходил с караванами.
Он уже настолько стал опытным дроннером, что даже не побоялся бросить вызов самым крутым островным граберам. Что б у этих «головоглазов» глаз переместился на другое, более подобающее место. И что бы все называли их, подобающе этому месту, не голово-глазы, а …
— Эй, малой, иди сюда! — позвал его «мангуст».
Алекс подошел. Будь он в старом корпусе, он бы показал ему «малого». Хотя, вряд ли бы, его тогда так назвали.
«Его» рейнджеры стояли рядом с первым грузовиком, и двумя прибывшими дронами охраны.
— Вообще-то, согласно договору, мы оплачиваем только троих охранников, — говорил грузовик. — А там вы можете нанять хоть десять. Это нас не касается, главное — обеспечьте охрану. Единственное, что нас несколько раздражает, это то, что вы приняли решение без консультации с нами. Ну, хотя бы, проинформировали нас заранее…
— Согласно договору, мы не обязаны информировать вас о своих профессиональных приёмах и методах, проведения охранных мероприятий, — возразил «мангуст». — Мы не должны вам объяснять, чем мы руководствовались, когда увеличили численность охранной команды. И мы не требуем оплаты его услуг. И вообще, непонятно, чего это ты, Казимир, таким законником заделался? Мы тебя что, подводили когда-нибудь?
— Да-да, он прав! Казик, ты становишься занудой. Давай переводи бабки на наш счёт, и мы уже отвалим по своим делам, — нетерпеливо сказал один из вновь прибывших охранников. На широкой груди его дрона красовалась серебряная звезда рейнджеров.
— «Занудой, занудой»… Сами вы зануды, — отвечал тот, кого звали Казимиром, — вам всё хиханьки, а у меня груз ценный. Я за него расписывался, и если с ним что случится, меня по первое число выдерут, на забор повесят и высушут… то есть, высушат.
— Да брось ты баки нам забивать, можно подумать, что компания с тебя за груз удержит. Спишут всё на непредвиденные расходы, и всего делов-то!
— Умный, да? А премия как? Премии сразу лишат, а мне деток кормить надо, да я и сам от пивка не отказываюсь.
— Ну, ты и куркуль, — с деланным удивлением возмутился второй из прибывших рейнджеров, — никогда бы не подумал, что ты такой куркуль! Ну ты своим жадным башком подумай, тебе б е с п л а т н о дают четвёртого охранника, а ты сомневаешься! Груз же целее будет!
— «Куркуль, куркуль»… Сам ты…, - он посмотрел на Алекса, — кто его знает, что это за охранник. Вот и тотема у него нет. Может он граберский шпион?
— Он наш стажер, — раздельно сказал «мангуст», — и мы за него отвечаем.
При этом он так взглянул на «стажера», что сразу стало понятно, если бы не дело принципа, давно бы турнул его куда подальше.
«Интересно, подумал Алекс, а что бы сказали рейнджеры, если бы узнали, что я на самом деле шпион? Наверно бы они очень удивились. Особенно „рысь“»
Когда все формальности утряслись, и обслуга парковки поменяла аккумуляторы дронам грузовиков, а старые забрала на зарядку, а так же сняла и погрузила попутный груз, время приблизилось к девяти. В серых тучах, наконец, обозначилось светлое пятно на месте, где полагалось быть Солнцу.
— Ну, что тронулись? — громко спросил старший грузовоз Казимир. Он спрашивал рейнджеров, а не остальные грузовики. Как выяснилось, те были боты, и их мнение ни кого не интересовало.
Сделать из дрона бота не представляло собой, сколь ни будь сложной задачи — берётся стандартный дрон, а его связь замыкается на управляющую программу. Всё, бот готов. Правда, вот такие программы, довольно сложные, так как задачка довольно не тривиальная. Трудно учесть все изменчивые факторы, воздействующие на дрона в суровых условиях Острова. А потому, боты выполняли, в основном, несложные задачи, типа перевозки грузов в режиме следования за лидером.
Были ещё, правда, боты-бойцы. Их использовали на Арене начинающие дроннеры, для прокачивания себя и своих дронов. Ну и, естественно, программисты, которые писали для этих ботов программы, использовали бои с ботами для улучшения своих программ и своих навыков программирования. Чем не та же прокачка?
Рейнджеры дали добро, и они тронулись. Медленно, лязгая гусеницами, караван потянулся по уходящей на запад тропе. Алекс с облегчением вздохнул и занял своё место в строю — рядом с дроном-грузовозом Казимиром.
Указывая ему это место, «мангуст», снявший свою рубашку, и обнаживший свой рейнджеровский значок, сказал:
— Не пытайся изображать из себя рейнджера, от тебя этого не требуется. Просто старайся не очень мешать. И, имей ввиду — мы тебя из-под земли достанем, если из-за тебя, будут какие-то неприятности.
Алекс вздрогнул, перед глазами всплыл образ Базуки Билла с пистолетом, и нехорошо похолодело в животе. «Мангуст» пару секунд вглядывался в честные глаза «стажера», затем ушел на своё место впереди каравана.
«Я чокнусь со всеми этими делами», подумал Алекс, нашарил сбоку стола банку кваса и отпил два глотка.
Прошло несколько минут, пока караван, растянувшись по тропе, набрал привычный для себя ритм движения. Грузовики были мощными, но тихоходными, а груз тяжёл и громоздок, и посему, скорость каравана не превышала километра в час. Размерено урчали моторы, и слегка пылила дорога, на которой медленно разворачивался, всё удлиняющийся, рубчатый след гусениц. Невысокие местные сопки, с каменистыми осыпями, медленно и нехотя отставали, еле заметно поворачиваясь другим боком. Медленно плыли по сторонам низкорослые деревца и чахлый кустарник. Медленно и неохотно уползала назад парковка в квадрате R20. И от этого, ставшего монотонным, медленного движения даже мысли начали ползти медленно и неохотно.
Вот, наконец, я и пошел, подумал Алекс, шагая вровень с Казимиром. Наверно часа через полтора будем проходить парковку PM20, а там отворот к парковке возле Корчмаря. Надо придумать надёжный повод для «соскока». Что б ни каких подозрений… А там останется меньше километра, и можно будет пойти побыстрее, чем это черепашье шлёпанье.
Остров, Остров… Вот я и снова здесь. Всего-то не был — два дня, с копейкой, а уже соскучился. Чем же ты нас так, привораживаешь? Что же это нас так, из теплых квартир, тянет во всё это… буйство, огня и стали? Что же это, меня так, на романтику-то, растянуло? Ещё сейчас слезу пущу, для полноты картины. О деле больше думай. О деле.
Хорошо, если Корчмарь дома. Сколько я у него не был, месяца два? Да, где-то так. Занёс для своей заначки пару серебряных монет и посоветовался с ним об их ценности. Интересные, кстати, монетки. Странный у них номинал — «три четверти рубля или 75 злотых». Злотые, это же, вроде Польша, а рубли это наши деньги. Кто тогда кого оккупировал? Вот ведь, хотел же покопаться на исторических сайтах, так и не собрался.
А ещё, помнится, болтали с ним об автоматических пулемётах. Основная масса их относится к восьмидесятым годам прошлого века, по крайней мере, так датированы микросхемы из их цепей управления. А вот оптические системы наведения в них, как и в зенитных установках, кстати, относятся уже к нашему веку. Нестыковочка, как сказал тогда Корчмарь. Словно вояки старое оборудование переделали под новые цели.
Хотя, чему тут удивляться, остатки наших дроновских тел для будущих исследователей не добавят ясности в этом вопросе.
Да, Корчмарь… Оказывается, ты тоже, агент. Вот ведь! Больше года я с ним знаком, а даже близко не подозревал. А тебя-то, чем купили? Со мной-то всё ясно — я дурку свалял, а вот с тобой, что? Да, да, дела…
Вот, так вот, ходишь на Остров, ходишь, а потом бац — и хороший знакомый оказывается агентом СБ. Какие нам ещё сюрпризы преподнесёт Василь Василич? Где у него ещё агентура обретается? Кто ещё скрытым агентом окажется, из тех, кого я знаю?
Надо будет в институте поосторожней, ляпну чего не так, про Службу Безопасности, и шлёп! Всё. У вас такой больше не учится, по семейным обстоятельствам. Вот, хрень.
Тут он вспомнил о пароле и, переключив внимание с виртуального экрана, который окружал его голову на триста шестьдесят градусов, на экран монитора, нашел запись пароля и перечитал его ещё раз.
«У вас продаётся славянский шлейф?». Тьфу, ну зачем эта дурь? Нельзя что ли просто сказать — я от Вась-Вась. И всё.
Колонна шла, молча, никто не разговаривал, все старательно выполняли свою работу. Глухая тоска. И правильно, что я не пошёл в своё время в рейнджеры, а то таскался бы по Острову с такими же унылыми, серыми караванами.
Вдруг слева, невдалеке, на заросшем кустарником бугре, что-то хлопнуло, и раздалось звонкое та-та-та автоматического пулемёта. Над тропой, значительно выше голов караванщиков, засвистели пули — светящиеся трассеры, вырвавшись из кустов, увязли в глинистом боку сопки напротив.
— Ложись! — заорал «мангуст» и рухнул на землю.
Чудак, подумал Алекс, если бы пулемёт взял нас на прицел, мы бы уже лежали. Без связи. Скорее всего, это кто-то, из ранее ушедших дроннеров, напоролся на дот, или даже, пытался его подорвать.
Команду ложиться выполнили только сам «мангуст» и «краб». Грузовики физически не способны были этого сделать, а Алекс с «рысью» остались стоять, прижавшись к грузовикам, и теперь переглядывались, ожидая продолжения.
Пулемет внезапно смолк, и наступила тишина. Лишь гуляло, затихая эхо между сопок, да орали потревоженные пичуги. Некоторое время никто не шевелился, затем «мангуст» с «крабом» поднялись. И «мангуст», возмущённо сопя, направился к Алексу с «рысью».
Неизвестно, во что бы вылилось его возмущение, но вдруг, из кустов со стороны пулемёта, с шумом выпал на тропу, недалеко от Казимира, раненый дрон. У него не действовала часть ног, и в корпусе зияла сквозная дыра. Он перевалился через спину и упал набок, было слышно, как он всхлипывает и что-то бормочет невнятно. Алекс кинулся к нему и подхватил его за узкий, насекомообразный торс.
— Чёрт, чёрт, — ни к кому не обращаясь, всхлипывая, бормотал тот, — всё как в жизни, сперва растяжка, затем пулемёт… Уйду на хрен отсюда, пошли вы на хрен со своими дронами, уйду… уйду…
Он ещё раз всхлипнул, и индикатор связи потух. Оставшийся без управления, и не поставленный в режим энергосбережения, его дрон попытался принять позу покоя, но полученные повреждения не позволили ему этого сделать. Он немного пожужжал движками и утих. Подошли рейнджеры, Алекс поднялся и сказал:
— Надо взять его с собой, на парковке сдадим.
— А чего это он так? — спросила «рысь» с испугом в голосе.
— Да кто его знает? — ответил Алекс, — Ясно только, что очень уж его обидел, этот пулемёт…
— Я слышал, среди нас есть такие, кто из разных конфликтов инвалидами вернулись, — тихо сказал «мангуст», — их вроде как тянет сюда, довоёвывать.
Алекс наклонился, открыл корпус и отключил аккумулятор, чтобы не разряжался попусту.
— Возможно, — сказал он, подхватил стихшего калеку, и вместе с «крабом» потащил его к Казимиру. Среди своих знакомых он не знал ни одного такого. Хотя… Кто же будет себя афишировать?
— Прими груз, трейлер, — сказал «краб» грузовозу, когда они подтащили дрона.
— Сам ты «трейлер», — обиделся тот, — вы тут в игры играть будете, а я вас вози потом, трупами. Знали бы, сколько я таких перевозил, не острили бы.
— Ладно, не ворчи, шуток не понимаешь?
— Вам бы всё шутки шутить, — буркнул Казимир.
Алекс с «крабом» закинули бедолагу в небольшой кузов грузовика, где уже лежало много всякой всячины, необходимой в дороге — ремкомплект с инструментами, запасные траки, бензиновый генератор электрозарядки и много всего такого, что берёт с собой в дорогу всякий, уважающий себя, дальнобойщик.
Инцидент был исчерпан: пулемёт больше не стрелял, из леса никто не вываливался. И «мангуст» дал команду трогать дальше. На предложение сбегать посмотреть, что там и как, ответил кратко — не царское это дело. На том и успокоились.
Однако, проходя мимо Алекса, на своё место в колонне, он недобро на него посмотрел, но ничего не сказал, а только махнул рукой, и колонна, взревев движками, продолжила свой монотонный рух.
Алекс, пристроившись на своё место, вознамерился, было, продолжить свои неспешные, мысленные рассуждения. Но, растревоженный происшествием, Казимир, принялся ворчать и бурчать — об «этих психах, что лезут везде, где непопадя, курочат технику, и тратят нервы, и вообще, какой идиот, придумал эту заморочку с дронами и Островом, вон, есть Полигоны, тусуйся там, с девахами, и нечего лезть, в это гиблое место… стреляют бу-бу-бу… взрывают бу-бу-бу… убивают бу-бу-бу… придурки…». Алекс, долго и молча, слушал, а затем, не выдержал и спросил:
- Ну, а сам-то ты, Казимир, зачем здесь находишься? Шел бы на Полигон, там, я знаю, тоже грузовики нужны. Или охранники.
— «Сам-то, сам-то», — передразнил его тот мерзким голосом, — много ты понимаешь в жизни. Я, между прочим, хорошим дальнобойщиком был. Жена, дети, всё путём. Пока в аварию не попал. Сейчас вот сижу тут, без ног… Да, если бы не Остров, так бы и сидел на шее у семьи, дармоедом. А тут и деньги неплохие, и работа интересная, и в семье порядок. Вот бы вы ещё, поменьше хлопот доставляли, своими игрушками… А на Полигоне тоска, и платят много меньше.
И он замолчал, и больше не бубнил. А Алекс, пораженный, задумался над сказанным сейчас и ранее. Надо же! Вот он, взрослый уже человек, скоро двадцать, живёт без особых хлопот, в хорошей семье, и всё у него хорошо и ладно. И работа и учёба. И родители не снобы, без причины не пилят, в личные дела не суются. Да и просто его любят. Как и он их, впрочем.
И вот он, встречается с людьми, у которых такие серьёзные проблемы в жизни. Он вот бегает по Острову, в игрушки играет, прокачки устраивает, хабары всякие ищет, а люди тут, оказывается, живут всерьёз, со всеми этими своими серьёзными, жизненными проблемами. Какая уж тут игра?
Интересно другое, как же он всё это раньше-то не замечал? Ну, не слепой же он, и не глухой, и видел и слышал кое-что. Выходит, не хотел замечать? Странное чувство возникло у него, словно он не опытный боец дроннерского сообщества, а молодой, начинающий салага, только-только попавший на Остров. И всё ему ещё только-только предстоит, увидеть и узнать.
Вся его прежняя островная жизнь стала казаться ему пустой и никчёмной, как прошедшее детство. И представился ему, почему-то, Серый Шок, как смотрит он на него, и кивает своей треугольной башкой: — «Молодец, сынок! Взрослеть начал».
— Эй, Хариус, чего отстаёшь?
Алекс тряхнул головой и огляделся. «Рысь», идущая, по регламенту, следом за ним, в центре колонны, смотрела на него с насмешливой улыбкой:
— Чего тормозишь, говорю? Давай, подтянись. Хватит мечтать о своих невестах, — и она звонко засмеялась.
— Какие невесты, чего ты несёшь? — возмутился Алекс, и кинулся догонять Казимира.
Через десяток шагов он оглянулся — «рысь» смотрела ему вслед и улыбалась.
«Женщина отличается от человека органически» — подумал он старой фразой, отвернулся и размеренно пошагал дальше, вровень с грузовозом.
Через полчаса этого размеренного движения, когда грузовики, натужно урча, стали карабкаться по тропе, уходящей на седловину между двух крутых сопок, впереди глухо хлопнул взрыв.
— Эхе-хе… — прокряхтел Казимир. — Опять какой-то молодой абалдуй, на мину напоролся.
Алекс посмотрел на, шедшего впереди каравана, метров на десять-пятьнадцать, «мангуста», тот оглянулся и махнул рукой — продолжать движение.
— Ничего, научатся, — сказал Алекс, передав сигнал «рыси» с «крабом». — Пару раз подорвутся — живо вспомнят, чему в учебке учили. Иначе будут всю жизнь в наёмных работниках болтаться, или с Острова вылетят обратно на Полигоны. С девахами тусоваться.
— Гляди-и, какой умный! — проворчал Казимир. — Сам-то давно ходить научился?
«Тьфу ты! Опять прокол. Да, что же я за балда? Контролировать себя надо, пока не рассекретили к чёрту».
— Странно ты спрашиваешь, Казимир, — сказал он вслух, — дураку же понятно, что если ты тупой, то не сможешь добиться на Острове приличного положения.
— Дураку, может и понятно, да только умному, понятно больше, — пробурчал тот и ещё громче заурчал двигателем, преодолевая последний подъём перед перевалом через седловину.
Алекс устремился следом, но тут в глазах у него потемнело, дрон его споткнулся и сбился с шага. Что за… Он потряс головой. Нет, зрение в порядке, экран монитора виден хорошо, а вот виртуальный экран, потемнел. Ну, ёкэлэмэнэ! Ещё не хватало сейчас видеоадаптеру полететь! Он ещё потряс головой, похлопал по обручу рукой и, совсем уже было, собрался перегрузить систему, но тут всё восстановилось само сабой. Он перевёл дух. Вот еще, почему опасно ходить одному — от глюков домашнего компьютера ещё никто не застрахован.
— Хариус, у тебя что, в ушах звенит, или это невеста звонит? — «рысь» снова засмеялась.
«Она, что, так и будет меня невестами всю дорогу доставать?». Он не удосужил её ответа, тем более что они выбрались, наконец, на перевал и за ним раскрылся красивый вид на центральную часть Острова. И можно было честно сосредоточиться на его обзоре. И не обращать внимания, на всяких пигалиц.
Перед ними, как на ладони, простиралась долина ручья Безымянный. Ручей тёк на юг и по его пойме открывался удобный проход к географическому центру Острова, а посему, эта пойма, была давно и тщательно минирована, на протяжении почти километра, на всю свою ширину. Из-за обилия мин по берегам, ручей носил народное название — Минерва.
Да, да, подумал Алекс, вспоминая свою первую удачную вылазку за минами. Вот с такого же поля, недалеко от Среднеземной Фактории, вдоль Гремучей Змеи, я её и пёр, свою первую мину. Летит время… Тоже, кстати, осень была. Только, более поздняя, листьев уже не было, и дожди постоянно шли.
Вот здесь, раньше была старая парковка, невдалеке. Рванул в ней склад боеприпасов, и осталась от неё заросшая травой яма. Говорят, технику безопасности не соблюдали. Мины, говорят, со взрывателями притаскивали. Некоторые, менее удачливые, сталкеры. Говорят, с Третьего Бастиона, грандиозный фейерверк наблюдали.
А вон, кстати, и наш любимый, Третий Бастион. Его отсюда хорошо видно, если смотреть вдоль ручья, на северо-запад. Больше двух километров, однако, а как хорошо просматривается. Самая высокая точка Острова. Самый большой и раздолбанный бастион, из четырёх. Самые большие, и вечно не вовремя, обваливающиеся подземелья. Самое любимое место, для крысиных охот. Сколько эти твари дронов попортили, не пересчитать.
И, вот ведь что, живучие, гады, до невозможности. Дубинкой её не взять — абсолютно бесполезно. Только нож, или штык, или ещё какой холодный инструмент. И, в брюхо её, в брюхо. Если только сноровки у тебя хватит, и крови не испугаешься, иначе, хрусть — шея пополам, и всё. Выходи с Островной сети, и жди, пока дрона на ближайшую парковку, Служба Спасения приволочёт, или то, что от него осталось. Если вообще, приволокут…
Хорошо, что сейчас научились дронов неаппетитными для крыс делать, а то раньше, бывало, найдешь, где-нибудь, в каземате бедолагу, весь обглоданный лежит. Все псевдо-мышцы съедены, провода изгрызены, и нас… вокруг. Брррр, Алекса аж передёрнуло, от таких неприятных воспоминаний.
Вообще-то, животный мир Острова — это особый разговор. Здесь, кроме упомянутых крыс, обитали зайцы, ящерицы, змеи, разные птицы, и разные вредные и безвредные насекомые. Мыши и представители семейства куньих, не стоили упоминания, одни по причине слишком большой численности, другие — слишком малой.
Некоторые дроннеры специально занимались животными — наблюдали, фотографировали, проводили даже исследования. Но основная масса обитателей Острова дронов, к животным относилась нейтрально, за исключением, разве что, крыс. Соответственно и звери относились к дронам равнодушно, за исключением, опять же таки, крыс. Ну, а крыса — есть крыса, либо ты её, либо наоборот…
Через долину проходило несколько, отмеченных вешками, широких троп. Во многих местах она была истоптана и перекопана, но большая часть её всё ещё была нетронутой. Лишь кое-где, на этой, поросшей редкой, жухлой травой, поверхности, виднелись проплешины от старых взрывов.
Прямо на той тропе, по которой им предстояло пройти, красовалась свежая клякса развороченной земли, вокруг которой были разбросаны растерзанные остатки дрона.
«Мангуст» впереди свистнул и махнул рукой. Караван остановился, стихло урчание могучих моторов, все начали усиленно оглядываться по сторонам и негромко переговариваться.
— Вот оболтус! Он что же на тропе мину разбирал, что ли? — возмутился подошедший сзади «краб».
— Не похоже, — сказал Алекс. — Видишь, вывал грунта показывает, что мина взорвалась в земле, а не на поверхности. Стало быть, он её либо из земли выковыривал, либо просто подорвался на ней, когда по тропе шёл.
«Краб» фыркнул и хотел что-то сказать, но его прервала «рысь», возникшая сбоку:
— А ты верно подметил. Хорошая у тебя наблюдательность. Похоже, тропа-то плохо расчищена. Хотя, нет, не может быть, мы же тут сто раз ходили! И не только мы. Она растерянно посмотрела на «краба».
— Да ты его больше слушай, он тебе ещё не то наплетёт.
— Возможно, её кто-то снова заминировал, — проигнорировав его выпад, сказал Алекс, — давайте, я пойду вперед, и всё проверю, а вы сзади, метров на тридцать отстаньте. Только мне щуп нужен. Есть у кого?
— Знай, своё место, падаван, — сказал, подходя спереди «мангуст», — я сам пойду, а вы тут, сверху постойте. Как расчищу дорогу, свистну.
— Без команды — ни шагу, — сказал он, обращаясь к Казимиру.
И удалился, вытащив на ходу, откуда-то сбоку своего корпуса, похожий на велосипедную спицу, тонкий щуп.
— Только очень аккуратно, Женя, — крикнула ему вдогонку «рысь». «Мангуст», не оборачиваясь, махнул рукой.
Некоторое время все молча наблюдали, как он медленно ползает вокруг свежей воронки, и неспешно погружает щуп в верхний слой почвы, сантиметр за сантиметром, зондируя землю. Затем метрах в трёх, по тропе от воронки, он остановился, отставил щуп и начал что-то осторожно откапывать.
— Нашел что-то, — неуверенно проговорил «краб».
А Женя-«мангуст» тем временем, внезапно застыл, в явно неудобной позе. Было видно, как он еле-еле вертит головой, но при этом, его ноги оставались неподвижными.
— Сейчас я его спрошу через сеть, что там у него такое, — «рысь» замолчала, а через пару секунд торопливо воскликнула, — там у него мина с ловушкой! Он не знает, что делать! Надо на помощь звать, кого-нибудь из наших, кто ближе. И кто сможет помочь…
— Вика, я не смогу…
Удивительно, но дроновская морда «краба», сумела-таки изобразить, всю его растерянность.
— Да знаю я, погоди, не мешай, я по сети ищу.
«Ну вот, всегда с молодыми так, сперва хорохорятся, потом вляпываются, потом приходится идти и вытаскивать», подумал Алекс, а вслух сказал:
— За мной не ходить, — и, не дожидаясь ответа, потрусил по тропе. Казимир сказал:
— Поосторожней там, сынок…
«Краб» что-то пискнул, а «рысь», не прерывая внутреннего, сетевого разговора, отчаянно замахала рукой.
Но Алекс уже не видел. Он быстро двигался по тропе к «мангусту». Всколыхнувшееся чувство опасности оживило его прежние «сапёрские» ощущения.
«Мангуст» лежал очень неудобно — четыре ноги в стороны, корпус на боку, манипуляторы под миной. Алекс приблизился и, первым делом, внимательно оглядел диспозицию — ничего страшного он не увидел. То есть, пугаться было уже поздно.
Ловушки, то есть установки на неизвлекаемость, не наблюдалось. Обычная противопехотная мина времён Второй мировой. Сразу и не разберёшь, наша или немецкая, и те и те имели деревянные корпуса и схожее устройство. Уже нажата. Странно, чтобы нажать необходимо усилие килограммов пять. Человек легко создаст такое давление, а вот дрон нет. Скорее всего, её перестроили под дрона. Плохо, должна была взорваться, но не сработала, возможно, из-за переделки. Чёрт, надо было наплевать на всё, и идти самому. Хорошо, что парнишка не шевелился, с тех пор, как обнаружил момент срабатывания спускового механизма. Правильно, нельзя шевелиться. Когда спусковой механизм сработал, делать что-то уже поздно. Сейчас может рвануть от чиха. Может и просто рвануть, от балды. Ладно, не будем о грустном. Может ведь, и не рвануть. Алекс осторожно приблизился и заглянул «мангусте» в лицо:
— Не подскажете, как пройти в библиотеку?
— Ч-ш-то? — не понял тот, с трудом сфокусировав на нём свои лупоглазые окуляры.
— Не убирай рук, пока я не скажу. И не шевелись.
— А-ха…, - «мангуст» шумно выдохнул.
— И не дыши, — Алекс внимательно ещё раз всё осмотрел. Мина старинная, но ещё в хорошем состоянии, словно только-только со склада. Ну, с богом. Он перехватил его манипуляторы своими, и шепнул, — медленно убираем…
Они, очень осторожно, даже песчинки не осыпались вокруг мины, отползли на полметра. И тогда Алекс отпустил «мангуста» и попросил его:
— Верёвочку дай, длинную.
— В бардачке…
— Иди ко всем, я сейчас.
Алекс взял моток бечевки, захлопнул бардачок, и проследил, как ушел «мангуст», тот всю дорогу полз, словно не мог встать. И вернулся к мине. Подобные мины, по идее, надо только взрывать дистанционно, так что будь он не в дроне, сроду бы не решился на такой эксперимент.
В такие напряженные моменты, слияние с дроном казалось особенно полным, сознание, словно бы целиком, переносилось на Остров, бросив человеческое тело и поселившись в железной машинке.
«Какие мы, нафиг, сапёры?» — думал он, обвязывая концом верёвки обломок вешки.
«Никакие мы, нафиг, не сапёры», — думал он, аккуратно прилаживая этот импровизированный якорь под миной.
«Да нас бы всех, давно поубивало, не будь мы дроны», — думал он, отползая и разматывая шпагат.
«Сапёр ошибается только раз, а дроннер — сколько хватит денег», — он отполз метров на десять, пока бечёвка не натянулась. Устроился поудобней, и крепко упёрся ногами в плотный, утоптанный дёрн тропы.
— Ну, — сказал он вслух, и резко дёрнул за конец бечёвки — мина слегка подскочила и выехала на тропу. Алекс замер, плотно вжавшись в землю.
— Хариус, Хариус! Что там у тебя? — донёсся издалека голос «рыси».
И тут мина грохнула. Пробежали по экрану квадратики, сбитого взрывной волной, изображения — чёрт, только бы видюха не глюкнула снова. Визгливо пропели в вышине осколки, посыпались клочья земли, поплыло вверх по ручью дымно-пылевое облако. Алекс встал, поднял с земли, отлетевший в его сторону, «мангустов» щуп, и быстро, но очень тщательно, обследовал тропу, вплоть до переправы через ручей, выискивая свежее потревоженный грунт. Перед ручьём остановился, обследовал переправу — набросанные поперёк ручья плоские камни. Ни чего не нашел — ладно, дойдём сюда, обследую дальше. Вернулся, поднял бечёвку, и, сматывая её ходу, направился к каравану.
— Ну, вот и всё, можно идти дальше, — он отдал моток «мангусте», тот взял и начал неловко засовывать его в бардачок. Все стояли и молча смотрели на Алекса. Затем «рысь» сказала:
— Сейчас прибудет команда сапёров. Наших. У них уже прошла информация, что тропу вновь заминировали граберы, предположительно из клана Усатого Ли. «Краб» и «мангуст» молчали. И тогда Алекс сказал:
— Ну, что ж, посидим, покурим.
— А я бы уже пошел, — сказал Казимир. Но Женя-«мангуст», молча, покачал головой, и они стали ждать сапёров.
Через пятнадцать минут с юга, вдоль ручья, стелясь низко над землёй, прилетели два жужжащих мини-вертолёта, высадили двух сапёров и забрали остатки взорвавшегося дрона, что бы доставить его до парковки. А там на ремонт. Да-а-а, залетел хозяин на копеечку. И также, жужжа, и стелясь низко-низко, вертолёты улетели обратно.
Прибывшие сапёры переговорили с рейнджерами охраны и с Алексом: — «Ты, что ли, Хариус? Ну, молодец, запомним тебя». И ушли на тропу через минное поле. Прошли её от начала до конца и назад, не нашли больше ничего, дали им добро на проход, и переключились на тропу другого направления.
Караван заурчал моторами, и потянулся по расчищенной тропе к переправе через ручей Безымянный, иначе именуемый Минервой.
Ручей преодолели бы без особых происшествий, но «мангуста», как самого мелкого в группе, унесло потоком, когда он поскользнулся, неловко приземлившись после прыжка, на камень посредине ручья. Пришлось бежать за ним метров десять, вылавливать, вытряхивать и высушивать.
Это было неприятно, для него, но совершенно не опасно — современные дроны не боялись воды, и могли бы вообще путешествовать по дну моря. Если бы не одно препятствие — радиосвязь. На глубине уже в несколько сантиметров, вода экранировала радио-поле сети дронов, и связь обрывалась. Для подобных путешествий, необходимы были другие способы связи, но на Острове они отсутствовали.
Алексу доводилось видеть дронов, которые, по той или иной причине, оказывались под водой на большой глубине. Большой, естественно, с дроновских позиций…
…Он, как-то «загорал», сидя на валуне, одной своей частью, погруженному в море. Погода была чудесная, шла вторая половина июля, и на море был полный штиль. Вода, обычно мутная у берега, по причине полной неподвижности, прояснилась, и он, с большим интересом, наблюдал за рыбами. Те шустро носились среди лохматых, бурых водорослей, посверкивая на солнце чешуёй, блики которой, вкупе с бликами воды, навевали дрёму и покой.
Недалеко от берега, на воде, так же дрёмно плавали чайки. Похоже, их тоже убаюкали блики, почти неподвижной воды, так что на рыбу им было наплевать. Небо, пронзительно голубое по всей своей шири, на юге, у горизонта, было подёрнуто серым маревом. Марево неба смешивалось с маревом моря, и вид этого смешанного марева лишь усиливал тишину в душе и в природе.
Глубина там была небольшая, от силы метр. И Алекс, утомлённый созерцанием, этого природного аквапарка, тихо дремал у себя в кресле дома. Благо дело было на выходных, и родители умотали в лес, отчаявшись забрать его с собой, после длительных и безуспешных уговоров.
Внезапно, чувство острой опасности толкнуло его изнутри, он встрепенулся, а дрон его подскочил и быстро завертел из стороны в сторону своей приплюснутой головой, осматриваясь вокруг. Всё было спокойно, ни граберов, ни крыс и ни каких других вредных созданий не наблюдалось. Но ощущение опасности не отступало, и тогда он почувствовал взгляд.
Медленно-медленно он повернул, ставшую чугунной голову, и опустил свой взор на воду. И вздрогнул так, что чуть не выпал из кресла, а дрон его чудом, но удержал равновесие на камне. Сказалась-таки длительная муштра кристаллического болвана.
То, что смотрело на него из-под воды, вначале показалось ему, гигантским спрутом, вышедшим из пучины вод, дабы поживиться незадачливым наблюдателем. Однако, преодолев липкий страх, он всмотрелся. И напугался ещё больше. Это оказался мёртвый дрон-разведчик, типа «тушканчик», с громадными линзами оптики на маленькой голове.
Благодаря обилию легкого пластика, «трупик» парил в воде на глубине приблизительно в полметра, и медленно дрейфовал по воле волн, по таинственному подводному царству.
Первой трезвой мыслью Алекса было — бежать. Затем возникла мысль — достать. Затем он отбросил первую, и стал думать над второй. Но, как он тогда не изгалялся, заманчивая добыча так и уплыла. А он, после нескольких безуспешных попыток, разделить с бедолагой подводное путешествие, так и остался один на камне.
А к вечеру, над Островом, разразилась грандиозная гроза, со свирепым штормом. Почерневшее море швыряло грязную пену на скалы, а чёрно-синие тучи секли тугими, упругими струями дождя, и берег, и сопки, и бушующее море. А Алекс сидел, сжавшись, в своем тёплом кресле дома, и приглушив звук ревущей стихии, потрясённо наблюдал за всей этой, исхлёстанной молниями, вакханалией. А дрон его, спрятавшись от грозы, сидел в раскрыве, обрушившегося вентиляционного тоннеля, Третьей артиллерийской установки, Третьей береговой батареи, Третьего Бастиона…
Когда «мангуст» просох и отматюгался, наступил полдень по местному времени, и Казимир объявил, что согласно регламенту транспортной компании и его жены, у него обед. Посему, давайте организовывать привал. Все согласились, однако на минном поле никто останавливаться не захотел. И грузовозы, рыча моторами, устремились, в сопровождении рейнджеров, на противоположный берег долины ручья Безымянный, перекрыв все свои скоростные характеристики.
Они вылетели с бешенной, для себя, скоростью — полтора километра в час, на бугор берега, и чуть не столкнулись с шестёркой дронов, шедших во встречном направлении.
Это были тяжело груженные, разномастные сталкеры. Строем, в колонну по два, они тащили хабар на приёмку.
От тяжести дроны их скрипели и пищали, но дружно, в такт, шлёпали ногами. А их дроннеры дружно пели, старинную киношную песню, задавая этот такт. Высокий, чистый голос, одного из сталкеров, заводил:
— дружно гаркнули остальные, дружно шлёпнув ногами,—
Поравнявшись с караваном, не прерывая песни, они кивками ответили на приветствие, и устремились по тропе, в сторону переправы через ручей, и далее, вероятно, к парковке PR20. Сталкеры протопали мимо, унеся с собой песню и оставив после себя, ощущение задорного настроения, здорового оптимизма и крепкой, мужской дружбы.
«Какая тут игра? Вот это жизнь!», Алекс, завистливо провожал их взглядом. Затем взгляд его упёрся в насмешливый взгляд «рыси», и он отвернулся. Этого ещё не хватало, насмехаться.
Привал решили организовать прямо здесь, на высоком берегу долины ручья, возле группы живописных валунов. Казимир врубил электрозарядку — обычный бензиновый электро-генератор, только соответствующего размера. А сам — «всё, всё, мужики, не могу больше, моя убьёт», — отрубился. Индикатор связи его дрона погас, взгляд уплыл и потускнел.
За ним вырубился «краб». Подключил своего дрона к электрозарядке, сказал, «я быстро», и вырубил связь. Дрон его, как-то разочарованно вздохнул, поджал к бокам своим, шесть крабьих ножек, и уснул.
«Мангуст» сказал: — «Ну, бдите тут, если что, орите в ухо, я буду недалеко», — и не оборвал связь, а просто застыл лицом, и замолчал.
Порядок дежурства на привале он определил за минуту до этого. Как всегда долго думал, затем сказал:
— Значит так, дежурить будем по парам. Казимир долго ест, ещё и вздремнуть может, пару минут — у него правило, война войной, а обед — вынь, да полож. Так что, час у нас есть, пообедать успеют все. Первыми обедаем мы с Сеней. Да, Хариус, прости, мы тебе не представились. Я Евгений — Джон, а это Семён, просто — Сеня, а это…
— Рысь, — сказала «рысь» и улыбнулась Алексу, — можно Вика. Но не нужно.
— Хариус, — сказал Алекс, ненавидя себя в эту минуту, за то, что приходится врать, если ещё не друзьям, то хорошим знакомым уже, это точно.
— Ага, — сказал Джон, — ну, твоё право. Значит так, дежурить будем…, а… это я уже говорил. В общем, делимся по весовым категориям, я с Сеней, а Вика…
— Рысь! — сказала Вика.
— Да, извини. Э… Рысь с Хариусом. Хариус, у тебя хоть и дохлый корпус, но в боевой обстановке, ориентироваться ты можешь, я видел. Так что, не подведи. Ну и, всё, через двадцать минут мы вернёмся. И они отчалили. Сразу повисла неловкая пауза.
— Ну, что, Хариус, как дежурить будем? — спросила Рысь.
— А, что тут думать? Сядем на камушек, повыше, и будем смотреть по сторонам.
— Ну, ну… Пошли.
Они вскарабкались, на самый большой и плоский валун, и уселись на его краю. Тучи на небе приподнялись и утончились. Солнце проглядывало уже сильнее, и даже слегка пригревало. Свежий ветерок, с приятным, морским запахом, шелестел листвой недалёкого леска, и волнами гнал траву на минном поле. Они смотрели на поле с другого берега, и от этого оно выглядело совсем по-другому — казалось, перед ними лежит широкая река, а по ней бегут буро-зелёные волны. Немного портили картину натоптанные тропы и редкие оставшиеся заграждения из колючей проволоки, но их, при известной доле воображения, можно было принять за броды, или за перекаты.
Вдоль ручья, снизу вверх, на высоте не более десяти метров, стремительно, со свистом, пронеслась тройка уток. Сделала крутой вираж, и утянулась на северную часть острова, к воякам.
Интересно, подумал Алекс, а вот почему, системы ПВО по уткам не стреляют, ведь их тут, весной и осенью, большущие стаи пролетают? Вертолёты рейнджеров, с такой трассой полёта, уже бы раз пять рубанули, даже воздушные шары косят, а уток нет. Как они их отличают? И автоматические пулемёты, тоже. Крыс не трогают, зайцев не трогают, а тебе, стоит нос высунуть — сбреют, в один момент. Словно настроили их под нас, как…
— Так и будем молчком сидеть? Может, расскажешь чего-нибудь? — Рысь сидела, подогнув задние и правую переднюю ноги, под себя, левой же болтала в воздухе. «Ага, счас, спою», подумал Алекс, а вслух сказал:
— А чего тут говорить? Смотри, какая природа кругом красивая. Да радуйся.
— Такое чувство, что ты меня как-то невзлюбил, — сказала Рысь, глядя на него, склонив голову набок, — смотришь косо и недобро, говоришь грубо…
— Я грублю!? — возмутился Алекс, — да я с тобой и не говорил вовсе ни разу!
— Ну, вот и погори, — насмешливо сказала Рысь, — а то всё молчишь и молчишь…
От возмущения Алекс не нашелся, что ответить, и стал, подчёркнуто внимательно, осматривать окрестности. Вот, блин! И пары слов не сказали, а уже отношения выясняем. Что за народ, эти женщины. Взлюбил, невзлюбил… С чего она это взяла?
— А тебя почему, Хариусом прозвали?
— По знаку судьбы, — буркнул он.
— О-о! Ты веришь в Судьбу?
— Не важно, веришь ли ты в Судьбу, важно, верит ли Судьба в тебя, — он так и не понял, слышал ли он подобное где-то, или выдумал только что.
— А ты философ, — сказала Рысь мягким голосом, но было непонятно, осуждают его, или хвалят, — а почему ты новичком прикидываешься?
— Я, прикидываюсь!? — Алекс потерял дар речи.
— Ага, не я же, — её просветлённая оптика с радужным отливом искрилась лукавством.
— Много будешь знать, скоро… скоро целлюлит заработаешь!
— Ага, я же говорила, что грубишь, — с удовлетворением, сказала Рысь.
— А чего ты, цепляешься ко мне? — возмутился Алекс.
— Я цепляюсь к тебе? Ещё скажи, что вешаюсь на тебя! Больно надо…
Алекс надуто молчал, в голове у него не было ни мыслей, ни слов — одно сплошное возмущение.
— Я к нему, как к человеку, а он грубит, оскорбляет, обзывается…
— Я обзываюсь!? — Алекс привскочил, — да ты, знаешь ты кто, после этого!?
— Ругаетесь? — спросил, неслышно подошедший Джон-«мангуст», — ну, как тут у нас обстановочка? Боевая?
— Боевая, — сказала Вика, и дрон её окаменел в позе сфинкса.
— Ну, что? Иди, обедай, — сказал Джон Алексу, — а я подежурю…
Алекс скинул обруч, и швырнул перчатки в монитор компьютера. Резко встал из-за рабочего стола и, пиная на ходу мебель, устремился на кухню. Наливая себе морсу, плеснул через верх на стол. Ч-чёрт! Вот… ведьма! Развела, как кролика. Что я ей сделал? Он, торопливо, выпил морс. Пристала, как репей. Кошка… серая.
Он открыл холодильник, тоскливо посмотрел на засохшую корку сыра, затем достал из морозилки брикет сливочного масла и пакет с окорочками. Окорочки он положил в раковину, оттаивать, а от масла отскрёб ножом стружку на черствую корку хлеба. Пока закипал чайник, он растёр перемороженное масло по краюхе, и посыпал его немного солью, а затем слегка поперчил.
Ладно, успокоились. Я что, с девчонками ругаться, на Остров прибыл, или спецзадание выполнять? Чайник закипел и выключился. Алекс заварил из двух пакетиков кружку крепкого чая, насыпал в него три полных ложечки сахара и, с хрустом стал жевать чёрствый хлеб.
Вот, балаболка. Новичком прикидываешься… Да сама то… Оппа-на. Он перестал жевать. Это, что это было? Он медленно задвигал челюстями, отпил чаю, глядя, невидящим взором, в кухонное окно. Это меня раскрыли, что ли? Уже? Так быстро? И кто — какая-то… деваха, с рысьими замашками? И, что же мне теперь делать?
В детективных фильмах, в таких случаях, свидетелей ликвидируют. Мысль пришлась ему по душе, и он в подробностях представил себе, несколько заманчивых методов ликвидации. И в подробностях не стеснялся.
До конца Алексова обеда осталось пять минут, он помыл кружку и убрал со стола крошки. И в магазин бы надо, да денег нет. Ха. Ха. Ха. И здесь я на мели, ладно, вечером наскребу на хлеб, и пожарю окорочки, как мама советовала. Он вздохнул, и пошел запускать своего дрона. А с этой, Рысью, сделаем вид, что ни-чи-го-ни-по-нял.
Алекс воплотился в дроне, в том же месте, где и оставил его — на вершине приплюснутого валуна, на правом берегу долины ручья Безымянный. И первая его мысль была: «Вот, чёрт! Из-за этой…, в туалет не сходил…».
«Этой» на камне уже не было, грузовозы прогревали движки, а Джон-«мангуст» махал ему рукой:
— Давай в строй, отправляемся…
Он твёрдо решил даже не смотреть в сторону Рыси, но не выдержал и глянул. Та, как ни в чём не бывало, стояла на своём месте, опустив глаза долу. У-у-у, мегера…
— Трогай! — скомандовал Джон, и грузовозы, дружно взревев, тронулись в путь.
До парковки PM20 оставалось немногим более половины километра. Дорога пролегала по высокому берегу вдоль долины ручья. Свежий ветерок обдувал тела дронов, способствуя лучшему охлаждению механизмов, а солнышко, что пыталось пробиться сквозь редеющие тучки, радовало глаз и веселило душу. Сытое послеобеденное настроение, и улучшающаяся погода, убаюкали бдительность охранников каравана, и поэтому, когда Джон, шедший, как положено по регламенту — впереди, подорвался на взрывпакете, никто сразу и не понял, что случилось.
Взрывпакеты были, в основном, самодельными, и в их задачу не входило убивать и травмировать, главное — оглушить и напугать. Взрывной волной, лёгкого Джона сбило с ног, и теперь он валялся в поднятой пыли и, судя по всему, в полной прострации. А в это время из близкого леска с воплями и улюлюканьями вылетела банда граберов, в количестве пяти экземпляров.
Очевидно, они заранее распределили цели для нападения и, естественно, заранее были обречены на неудачу. Дроны у них были средних размеров и слабой прокачанности. Так же, очевидно, слабой прокачанностью отличались и мозги их владельцев — нападать на факторианский караван, охраняемый рейнджерами, было очень глупо. Рейнджеры, всё-таки, действительно были сильным кланом, с обширной зоной влияния. Возможно, благодаря перевесу в силе, граберам бы и удалось разгромить бригаду охраны и разграбить караван, но, позднее, их бы всё равно вычислили, и привлекли к суду рейнджеров, со всеми вытекающими последствиями.
Как бы то ни было, а цели нападающие распределили так. На Алекса с Джоном напали два лёгких разведчика, так как они представлялись им самыми слабыми целями. Их рассчитывали быстро добить, и перейти к подавлению главной цели — «краба» Сени, на которого сразу отрядилось два средних грабера. Рыси же отводилась роль закуски, на неё налетал средний дрон, с главной целью — отвлечь от помощи «крабу».
Своего визави, Алекс вырубил сразу — просто дал ему прямым ударом передней ноги в лоб, отчего у того съехали к переносице окуляры и он, движимый инерцией своего замаха дубины, проехал мимо. А затем, быстрым движением клешни, Алекс вырвал у нападавшего интерфейсный кабель, идущий от антенного блока расположенного в голове, к центральному блоку управления расположенному в торсе. Данный приём требовал большой точности и сноровки, и хорошего знания анатомии дронов. Алексу приходилось не раз его применять, когда они с Педро Кротом совершали вылазки на земли, принадлежащие «головоглазам».
Итак, первый грабер был напрочь выведен из строя уже в первые секунды сражения. Алекс огляделся. Вика визжала на немыслимо высоких нотах, отбиваясь когтистыми, рысьими лапами, от нападавшего на неё бандита с толстой палкой. Сеня, азартно хекая, отбивал удары дубин своих оппонентов. А вот Джону-«мангусте» было плохо. Не успевшего оправиться от контузии, его сейчас добивал дубиной, дрон-траппер марки «пионер». Подхватив с земли дубинку своего поверженного противника, Алекс, в несколько прыжков, достиг места безобразно побоища и расправился с нападавшим жестоким способом — одним ударом сбоку выбил ему оба глаза.
И оставив Джона разбираться далее со своим обидчиком самому, устремился на помощь Рыси, ибо она орала уже столь нестерпимо, что это безобразие надо было немедленно прекращать. С этим грабером он тоже не стал церемониться — двумя ударами выбил из его клешней узловатую палку, подсёк ему передние ноги, а когда тот упал на брюхо, ударом сзади по кумполу вывел из строя связевой блок.
Нападавшие на Семёна два оболтуса, так и не смогли за весь бой, достичь хоть какого-то успеха и, видя явный неуспех своих сотоварищей, покидали дубины и пустились наутёк. В след им летел грозный рык Казимира, который только так и мог принять участие в баталии. Догонять их никто не стал.
Далее, всё как у Лермонтова: «Затем считать мы стали раны, товарищей считать». Ран оказалось немного и все у Алекса. Ну, во-первых, он порвал себе одну мышцу из трёх на передней ноге. И теперь ходил прихрамывая. Во-вторых, критически перегрузил аккумулятор и ходовой движок. И, похоже, их надо было менять — вся индикаторная панель сияла оранжево-красным цветом. Всё-таки не стоило ему так напрягаться в этом хилом дроне.
Ну, а с товарищами, всё оказалось в порядке — двое лежали в полной отключке без связи. А третий, словно зомби, ходил шажками по замысловатому кругу, вытянув вперёд манипуляторы. Как выяснилось, Алекс не только выбил ему окуляры, но и повредил уши, и теперь этот несчастный, видимо не догадываясь о результате боя, всё ждал — когда же друзья отведут его на ремонт.
Оценивая результаты сражения, наиболее кратко выразился Казимир. Он с уважением посмотрел на Алекса и сказал:
— Ну, ты зверь! На что Вика немедленно встряла:
— Он не зверь. Он рыба. Пиранья!
— Цыц, пигалица! Только и умеешь, что — верещать!
— Да-а-а, Хариус, а ведь ты, практически, спас караван, — сказал Джон. — Мне уже почти конец приходил и если бы ты… В общем, Сеня бы против пятерых не выстоял. А Вика, своим рысьим рыком, и одного-то не смогла забить, не то что бы Сене помогать.
— Да, ладно вам! Накинулись все на одну. Я, если вы заметили, тоже, без дела не стояла — один на один с грабером билась.
— Да, ты молодец, мы заметили, — иронично сказал Джон, — мы все тебя слышали.
— Да, ну вас…
— А я, если честно, — смущенно сказал Семён, — сразу и не понял, чего это мои спарринг-партнёры в бега бросились. Я, между прочим, до сих пор не верю, что Хариус троих завалил.
— Это ты брось, я всё прекрасно видел, как он их тут укладывал. Я всё записал и уже отправил в ваш штаб, — Казимир смотрел на Алекса с удовольствием, — парень, действительно, мастерский боец. И это надо будет отметить.
— А ты со звуком послал? — непривычно робко спросила Вика.
— Конечно, как положено — квадро, во всей полосе частот — от писка до визга.
— Все меня обижают… — понурив голову, сказала Вика, — никто меня не любит.
— Не расстраивайся, — пожалел её Алекс, — ты хорошо сдерживала этого козла, пока я не подоспел.
— О-о-о! Великий воин меня похвалил, — Вика подняла руки и закатила глаза в гору. «Да, тьфу, подумал Алекс, что бы я ещё когда…»
— Ладно, всё, хватит лясы точить. Пора трогать, а то набежит шакальё, а у нас главный боец небоеспособен.
— Да, я в норме! Хоть сейчас в бой, — с подъёмом вскричал Семён.
— Вот и хорошо, — сказал Джон, — давай Хариуса в кузов закинем, а то он не дойдёт — рассыплется по дороге.
— Я дойду, — сказал Алекс с сомнением, — только вот зарядиться надо.
— Некогда нам уже заряжаться, — с раздражением сказал Казимир, — давайте уже, закидывайте Хариуса ко мне, а этих дохляков, в боты. И поехали, поехали. Да вырубите тому, наконец, связь! А то он так и будет там елозить!
До парковки PM20, так и осталось — немногим более половины километра, и они прошли весь путь за полчаса, и их никто не тронул. Они тоже ни кого не трогали, поэтому всё обошлось без приключений.
Когда они подошли к парковке PM20, было уже половина второго и на парковке было полно народу. Солнце, наконец, разорвало тучи и окрестные сопки засветились ярко-желтыми красками увядающей листвы низкорослых, искрученных берёзок, на фоне которых низкорослые, корявые сосенки темнели зелёными пятнами.
Первым делом выгрузили Алекса у ремонтных мастерских. Его дрон совсем скис и еле-еле управлялся. На слабые возражения о том, что у него нет денег на счету, Казимир категорически заявил — весь ремонт за счёт фирмы. Согласно договору.
Далее грузовозы направились к грузовым складам сдавать и забирать попутный груз, менять, если надо, аккумуляторы, и вообще, пройти беглый техосмотр. Семён с Викой пошли с ними, чтобы по дороге скинуть граберов у местного отделения штаба рейнджеров, для дальнейшей разборки. А Джон, оставшийся с Алексом, спросил у него:
— Ну, ты как, идёшь с нами дальше или тут останешься?
— Нет, извини, Джон, но мне действительно надо остаться.
— Ну, твоё дело. Я не знаю, сколько ты там должен на парковке… В общем, дело такое, мы тут посовещались, и Казимир решил — выплатить тебе премиальные. За разминирование тропы и проявленное усердие в сохранении груза. И, вообще, ты ему чем-то понравился. Готовьте, говорит, его, скорее к вступлению в рейнджеры, будем вместе караванами ходить.
Джон засмеялся, а Алекс грустно улыбнулся. Эх, если бы не Чёрный дрон, мог бы и пойти вместе с ними. Хорошие ребята, хоть и неопытные. Да и Казимир, неплохой мужик. Вот ведь, калекой остался, а не спился, не отчаялся, нашел себе дело по душе, жизни радуется.
— Спасибо, Женя, деньги мне не помешают, конечно. И с вами бы я с удовольствием пошел, ребята вы хорошие, только вот, Вика, то есть, Рысь… Неудобно говорить, но…
— Э-э, да ты не напрягайся! У нашей Вики, манера такая знакомиться — загонит человека в угол, и смотрит, как тот выпутывается. Язва, а не девчонка. Знаешь, как она меня развела? А, да ладно, давай свой счет, я тебе деньги переведу, а то мне ещё с делами надо управиться, с некоторыми.
— Понимаешь, какая штука, Женя. Счета у меня нет. То есть, он, конечно, был, только сейчас заблокирован.
— То есть, как заблокирован? Пароль забыл?
— Нет… В общем, нету, и всё.
— Знаешь, Хариус, а ты интересный человек, как я погляжу! Всё у тебя, как-то… не так. Выглядишь, как новичок, а по поведению — ветеран. Может, у тебя проблемы какие-то? Может, помощь нужна?
— Да, нет Женя, спасибо. Я сам.
— Ладно, давай так. Ты сейчас лечись, а я пока сбегаю по делам. Надо тех гавриков оформить, как положено, ну и там… разное. А потом подойду сюда. Только ты не пропади, раньше времени. Ну, всё, я полетел.
И он умчался, а Алекс, вздохнул и, хромая, побрёл в цех, где его уже ждали, поигрывая инструментом, мастера. Он немного понаблюдал, как чинят его нового дрона, затем, убедившись, что мастера попались хорошие, не бракоделы какие-то и, узнав, что ремонт затянется минут на сорок, покинул сеть дронов.
Сняв перчатки и обруч, он вышел в свою квартиру. Послонялся туда-сюда, улёгся на диван. Включил телевизор, и сразу выключил. Встал с дивана и осмотрелся. Его квартира сейчас выглядела как-то не так, не по-настоящему. Словно это он не из неё в сеть дронов заходил, а из сети дронов выпал на минутку в нереальное, абстрактное пространство, и сейчас толком не знает, что ему здесь делать.
«Не хватало ещё глюконавтом заделаться», — пробурчал он про себя и отправился на кухню. Окорочки ещё не оттаяли, холодильник, как был пустой, так пустым и остался, а потому он взял с полки копилку, выковырял из неё заглушку и высыпал содержимое на ладонь. О, класс! Двести десять рубликов десятирублёвыми монетами. Да я, миллионер!
Он направился в прихожую, напялил на себя, ещё влажную куртку и не просохшую до конца кепку. Ссыпал десюнчики в боковой карман. Достал и пересчитал бумажные деньги из внутреннего — отлично, ещё двести. И отправился в поход по магазинам.
Во время его похода граберы не наблюдались, разминировать ни чего не пришлось, а потому, он обернулся быстро. Он так и подумал — надо же, такое большое расстояние и так быстро. Забежал в квартиру, глубоко и часто дыша — не захотел ехать на лифте, и до своего десятого этажа протопал пешком. А чего вы хотите? Надо же бороться с гиподинамией — и так, чуть не целый день, сиднем сидит.
Первым делом он опять повесил куртку и кепку на просушку, хотя на улице мороси уже не наблюдалось. Затем направился на кухню, включил чайник, помыл руки. И сварганил себе громадный бутерброд из скибы батона и толстенного куска докторской колбасы.
Когда он откусывал от бутерброда, распахнув рот так, что чуть не вывихнул челюсти, у него голодно заурчало в животе. Ничего-ничего, жуя, подумал он, вот выполним боевое задание и поедим на славу. Попив чаю, сжевав ещё один супербутерброд, добавив к нему ещё и сыр, он прибрал за собой, постоял пару минут на кухне, оценивая порядок. Заглянул в холодильник — там уютно устроился, приличный ещё, кусок колбасы со свежим куском сыра. Взял старый, засохший, и выкинул его в мусоропровод.
Ну, всё, к бою готов. И он пошел в свою комнату, включаться в сеть дронов. По дороге он не забыл посетить заведение, отмеченное маркером с писающим мальчиком.
Дрон его уже был готов и заряжен, а на выходе его ждал Джон.
— Значит так, мы скоро уходим. Давай махнёмся аськами и сетевыми адресами, если что, сразу звони. Да и просто так, звони. Поболтаем. А деньги… Идем к банкомату, откроешь новый счет. Я тебе туда скину. Добрые дела, должны поощряться! — наставительно сказал он, — кстати, поздравляю, тебе объявлена благодарность от Союза Рейнджеров. За пленение граберов. Объявлена, заочно, так как ты не член Союза. Надеюсь, пока. Если надумаешь вступать, мы с Сеней, дадим тебе рекомендацию.
И они пошли к зданию парковки, к банкомату. Женя болтал по дороге об Островных делах и пытался найти общих знакомых, а Алекс, в меру сил, поддерживал беседу. Общих знакомых они, как ни старались, не нашли. А вот общее дело сразу. Оказалось, в том провальном штурме, на Втором Бастионе, они участвовали оба. Только Женя, с отрядом южноудельских рейнджеров, штурмовал Центр управления береговыми батареями, сверху. А Алекс, с отрядом среднеземных пластунов, снизу, из-под земли, по лабиринту подземных коммуникаций…
…Они шли по кабельному тоннелю. Трое пластунов впереди, а Алекс, как самый младший, сзади тащил переносной ретранслятор — глубоко под землёй, при обилии железобетонных перекрытий, связь пропадала.
Приходилось пригибаться, так как навстречу, плотными клубами, даже, какими-то кручеными струями, под потолком и до середины тоннеля по высоте, валил горячий, чёрный дым ужасного запаха.
Ушедшая вперёд группа, из четырёх пластунов, «погибла». Через сеть они сообщали, что нарвались на огнемётную ловушку и просили хотя бы посмотреть, что осталось от их дронов. Они так же сообщали, что за поворотом тоннеля, идет прямой коридор, длиной почти тридцать метров. Вот на середине этого коридора их и накрыло. Как сработала ловушка, и что послужило её пускателем, они не успели понять. Сказали только, что сверху полилась нефть, а за тем вспыхнул фальшьфайер, всё заволокло дымом, стало очень жарко, и связь оборвалась.
Подсвечивая себе габаритными огнями, группа Алекса дошла до поворота и остановилась. И старший группы (Алекс не расслышал его имени, когда знакомились, а потом не представился случай переспросить), сказал:
— Чтобы не гибнуть зря, идём по двое. Один впереди, второй — пять метров сзади — всё внимательно отслеживает. Зиг, и ты, Алекс, первые — Зиг впереди. Мы за вами по вашему сигналу. Алекс, дай сюда катушку. Ну, вперёд!
И они пошли вперёд. Пригнувшись, чтобы не попадать в струи вонючего дыма, они завернули за поворот, прошли несколько десятков шагов и увидели первую группу — оплавленные «трупики» в луже горящей нефти.
— Наверно, тут хрен пройдёшь, — сказал Зиг, ему было страшно, — я хочу вернуться. Пошли вместе, а?
— Иди, кто тебя держит? — сказал Алекс, — колхоз — дело добровольное.
Но Зиг не ушел, а, пропустив Алекса вперёд, стал держаться позади. Алекс же, мелкими шажками, стараясь хоть что-то рассмотреть в пляшущем свете от дымных языков пламени, стал приближаться к горящим останкам.
— Ни черта не разобрать, — он остановился, присел, и включил на дроне встроенный прожектор. И в ту же секунду, в лицо его, ударила тугая, горячая струя пламени…
Общие воспоминания так захватили их, что они чуть не прошли здание парковки.
— Ну, ты даёшь! — восклицал Женя, звякая его по плечу своей клешнёй, — с пластунами только опытные бойцы шли! Стало быть, ты гораздо старше меня на Острове, если не врёшь, конечно. Я ведь тогда совсем ещё салагой был. Вот и у тебя сейчас вид обычного салаги. Что у тебя случилось, что ты так поизносился? Ты, смотри, не стесняйся, если что будет нужно, я Сеню возьму — поможем!
Он так внимательно и серьёзно смотрел Алексу в глаза, что тот не выдержал:
— И на «головоглазов» со мной пойдете, да?
— На голово… Это ты серьёзно? Не шутишь?
— Хотел бы шутить, да не получается.
— Это не может быть шуткой. То есть, я хотел сказать, это не может быть правдой! То есть, зачем на них идти? Смысл-то, какой?
— Не может быть того, чего не может быть…, - машинально ответил Алекс, он уже не слушал Джона, он смотрел мимо него, на стену здания парковки.
На панели стены, пришпиленная ржавыми гвоздями, криво висела мятая листовка. На ней чёрными буквами, видимо углем, было написано: «Вендетта!!! Клан Воинов Великого Саурона объявляет розыск преступника против интересов клана и всего Западного Содружества кланов. Каждому, кто сообщит координаты нахождения или сетевые данные этого преступника, будет вручена щедрая награда в 400 бонов и бессрочный пропуск в земли клана Воинов Великого Саурона».
Ниже прилагалась фотография, на которой был изображен Алекс, в образе своего дрона, висящий над обрывом, уцепившись одним манипулятором за ветку сосны. Во втором манипуляторе, отставленном в сторону, ни чего не было. Фотошоп, рассеянно подумал Алекс. Снимал, по-видимому, траппер — в нижней части снимка был виден набалдашник его посоха. На заднем плане, не резко, плескались волны в камнях, и смутно виднелся второй траппер, со свёрнутой головой. Сам Алекс вид имел отчаянный, даже немного наглый, и под изодранным маскхалатом, чётко был виден его фиолетовый тотем вольного старателя Среднеземных Уделов.
— Интересно, где это они фотографии распечатывали? — прозвучал сбоку чей-то голос.
Алекс повернулся. Два каких-то незнакомых дроннера, средней раскрученности, разглядывали листовку рядом с ними. На Алекса с Джоном они не глядели.
— Да не проблема, — сказал второй незнакомец, — и ты можешь заказать. С материка привезут.
— Конечно, — согласился первый, — только, вот, во что это выльется?
— Ну, если они за какого-то несчастного дают 400 бубликов, то, наверное, могут себе это позволить.
— Да, наверное, — сказал первый, — только я бы на его месте не стал появлялся на Острове ни в коем случае, и ни в каком виде. И он посмотрел на Алекса.
— Ни в каком виде, — повторил он, повернулся и, вместе с товарищем направился в сторону местного супермаркета.
— Эй! Тебе говорю — не спи — замёрзнешь! — Джон дёргал его за руку, — это ты серьёзно, на счёт «головоглазов»?
— Несерьёзно, — ответил Алекс. Он ощущал острое желание убежать в лес, забиться в нору, навалить сверху дёрну и придавить вход громадным камнем.
— Как не серьёзно? Ты чего мне тут загадки разводишь? То серьёзно, то не серьёзно… У Вики научился? — тут он обернулся и увидел листовку. — Вот, гады, — сказал он через несколько секунд, — уже и сюда пролезли! Наглеют с каждым днём. А дроннер-то, ловкий, видишь, как смело он по склону лезет. Я бы и не сунулся туда.
«Я бы тоже, — подумал Алекс, — если б знал». Что теперь делать-то? Очень как-то нехорошо складывается. Вендетта — это очень плохо. Это значит, никому нельзя верить. Четыреста бонов, это много. Не каждый устоит. Точнее, каждый может не устоять перед соблазном. Что-то мне, всё меньше и меньше, нравится эта затея, с чёрным дроном. Надо быстрее уходить отсюда. К Корчмарю, а там посмотрим, зачем мне надо с ним встречаться. Что задумал Василь Василич, загнав меня на встречу с ним? «Делай, что хотел, только сначала сходи к Корчмарю». Ну, вот мы и пойдём. И быстро. А там…
После Корчмаря он хотел прямиком направиться в Шухарт, взять Педро Крота за лацканы и вытрясти из него всё, что тому известно об этих «глазастиковых артефактах». А так же, в мягких выражениях, объяснить, что подставлять людей нехорошо, даже если они твои хорошие знакомые. Далее он рассчитывал сходить на место своей, хм…, битвы с «головоглазами» и поискать кристалл своего дрона — он ещё питал слабую надежду, что тот лежит где-то в камнях, а не подобран…
— Да, что с тобой? Ты вырубился, что ли? Стоишь как в ступоре. Тебя спрашиваю, парень тебе этот не знаком? Предупредить же его надо, что вендетту ему объявили…
— Извини, Женя, я пойду, не могу я уже тут оставаться. Идти мне надо.
— Подожди… Да, стой ты, в конце концов! Что ты там про «головоглазов» говорил? — Джон пристально уставился в лицо Алексова дрона, — что ты, только что, мне говорил? Что ты имел в виду, когда упомянул «головоглазов»? Ты как-то связан с этим? — он махнул рукой в сторону листовки.
— Да тише ты, не ори, — Алекс огляделся по сторонам, дронеры занимались своими делами, у листовки никто больше не торчал, кроме них. Видать висела она не первый день. — Идём уже, раз премию обещал, к банкомату. Мне сейчас деньги могут понадобиться.
— Идём, — Джон как-то сник, — я понимаю, доверять ты мне не можешь. Мало мы ещё вместе каши съели…
— Соли, — машинально поправил Алекс, — кашу для силы едят, а соль — это пот трудных совместных дел.
Они нашли банкомат, и Джон перевёл на новый Алексов счёт пятнадцать бонов. Сумма приличная, учитывая тот не очень значительный объём работ, что проделал он, на пользу транспортной компании. Видать и верно, чем-то он пришелся по душе ворчливому Казимиру.
— Идём к каравану, — сказал Алекс Джону, — хочу сказать спасибо Казимиру. И с остальными попрощаться.
— Ну, где вы лазите? Двигать пора. У меня рабочий день, до пяти, а ещё груз надо сдать и все документы оформить. Болтаются где-то, а ты жди их тут…, - Алекс усмехнулся, издали бурчания Казимира очень напоминали, урчание двигателя грузовика под нагрузкой.
— Не шуми, Казимир, Хариусу нужно срочно уходить, он попрощаться зашёл, — прервал его Джон.
— «Прощаться, прощаться…» Встретиться не успели, прощаться уже… Эх, молодёжь, ветер в голове. Только-только сработались, а ты уходить. Чем мы тебе не угодили, а?
— Да, нет, Казимир, всё нормально, просто мне очень надо быть в одном месте. А вы мне понравились, вот сделаю свои дела, может и впрямь, к вам в охранники подамся.
— Ну, коли так, давай друг, лапу, — и он протянул Алексу мощный манипулятор, исполняющий роль крана, при погрузочно-разгрузочных работах. — Спасибо тебе за охрану. Жаль, что уходишь, ну да, твоё дело. Надеюсь, ещё увидимся. Остров маленький. Удачи тебе в пути!
— Спасибо, Казимир, за премию. Очень ты меня этим выручил, — сказал Алекс, пытаясь пожать протянутый крюк.
— Ну, Хариус, бывай! Удачной тебе дороги, — подошедший Сеня, поклацал его по плечу, — как ты этих троих завалил… Ума не приложу.
— Ничего удивительного, у меня спарринг-партнёры были хорошие, вот и научился. Бывай Семён!
— Ты на меня не сильно обижаешься? — спросила Рысь-Вика, хлопая ресницами-очистителями, — я не виновата, что у меня такой характер… яркий.
— Да нет, ничего, терпеть можно.
— Ну, тогда пока, терпеливая рыбка Хариус! — в её голосе звучало некое разочарование. Джон прощался последним. Он пожал руку, сказал коротко:
— Звони, — и, сейчас же, без задержки, — трогай, грузовозы!
И караван тронул, взревев моторами. А через пять минут уже скрылся за поворотом дороги, ведущей в верховья ручья Гремучая Змея, где велось строительство новой парковочной станции. Вот так всегда, встретились — разошлись. Обычное течении жизни.
Отсюда до Карчмы менее километра, подумал Алекс, минут за двадцать пять — тридцать доберусь. Если ни чего не помешает, конечно.
— Шумно себя ведёшь, Алекс, — раздался сзади тихий, вкрадчивый голос, — особенно, если учесть, что на тебя идёт охота. Алекс резко обернулся. Это был тот, первый незнакомец.
— Вы кто?
— Это не важно. Важно то, что здесь много лишних глаз. Делай, что должен, и не задерживайся. И он неспешно удалился. Ага, подумал Алекс, контроль на линии. Ну, как бы то ни было, он прав.
Ему пришлось пройти почти всю Парковку, прежде чем он нашел тропу на Карчму. Тропа эта раньше была хорошо утоптана и много ходимая, теперь же несколько заросла. На заросших тропах не бывает засад. Не зачем. Редко по ним пройдёт путник, заслуживающий внимания.
Починенный дрон вёл себя хорошо, новый двигатель работал ровно, шаг не дёргал. Индикаторная панель сияла зелёным цветом, новый аккумулятор был заряжен на девяносто девять процентов, под завязку. Тучки на небе почти совсем разошлись. Солнышко, склонившееся к вечеру, светило почти по-летнему, ветер стих. Птички пели свои дневные песни. И минут через пять хода, он совсем уже было, успокоился и стал смотреть на жизнь более оптимистично. Как оказалось, зря.
Толи ветка хрустнула где-то, на грани слуха, толи птицы изменили свои голоса, он не мог этого сказать точно. Но погоню, он почувствовал сразу. И сразу стал принимать меры предосторожности. Соскочил с центра тропы на травянистую обочину и стал более тщательно выбирать места, куда ставить ноги. И увеличил ход.
Метров через двадцать, осмотревшись внимательно — не наследил ли лишнего, он свернул в кустарник и метрах в пяти параллельно тропе, быстро вернулся к тому месту, с которого начал заметать следы. И залёг.
Такой способ разобраться с погоней, он вычитал в какой-то книжке про диких зверей. Дескать, они делают петлю, выходят на свой след, и нападают на незадачливых охотников…
Со стороны, оставленной им Парковки, приближались двое. Они шли, не слишком спеша. Два траппера, похожие на тех, «головоглазовских», только без «глаз». А вот корпуса совпадали — один «кентавр», второй — «x-траппер». Ага, головы поменяли, что бы на земли Южных Уделов пройти, и думают, что их не узнают. Шалишь, парниша, я вам не ламер, какой-то. Одно плохо, узнать-то я их узнал, а вот справиться с ними, даже поодиночке, мне вряд ли под силу. Очень уж накручены, гады. Вот будь он в своём старом корпусе, они бы у него и мявкнуть не успели…
«Гады», тем временем, подошли ближе. Они остановились у места, где он спрыгнул с тропы, внимательно осмотрели землю, и старший сказал:
— Гляди, он с тропы сошел, вот здесь. Или просто так, или, что-то почувствовал.
— Слушай, Вобла, а может это и не он вовсе, а мы за ним попёрлись, пост оставили…
— Да он, не боись. Жестянка слышал, как они у листовки переговаривались — тот ему — «ты к этому причастен?», а он — «тише, не ори». И дрон у него дохлый, а слух прошел, что он троих граберов замочил в сухую. Помнишь, как он тебя киданул? Мастерство не пропьёшь, хоть самого дохлого дрона возьми. Точно он, только вот, непонятно, зачем это он на юг пошел… А, кстати, ты тогда красиво летел, жаль, не успел я тебя щёлкнуть…
— Хорош издеваться! Сам-то тоже спланировал в море, а мне одному от Базуки досталось, по самые помидоры… Чё делать-то дальше будем?
— Ты, давай иди по следу, не спеша. А я тут пошарю, окрест. Потом догоню. Не-ет, второй раз обвести нас вокруг пальца я ему не дам.
И они разошлись, а Алекс, обмирая, смотрел, как старший траппер стал по спирали раскручивать следы вокруг тропы. Ё-моё, надо линять. И на кой ляд, понесло его устраивать тут засаду, с таким-то дохлым дроном? В войнушку заигрался? Ноги, ноги. И быстро. Медленно и очень тихо, прикрываясь бугорком, за которым он лежал, начал отступать. И возможно, ушел бы, но, зацепившись за ветку, качнул куст.
— Сюда, сюда! Здесь он, паразит! — злорадно заорал старшой, надвигаясь на него. — Ничего, ничего, без прототипа ты от нас не уйдёшь! Сейчас мы твою флешку выдерем, а там дознаются, откуда ты такой шустрый завёлся…
Алес капут. Флеш-память, это серьёзно. Там хранились драйвера, сетевые протоколы и все логи сетевых подключений, пароли и сценарии, и в каком-то из них, сетевой адрес Алекса, а это уже информация для дальнейшей раскрутки — кто он, и где. Флеш-память не доступна оператору ни из какого режима — стереть её он не сможет. Ему захотелось завыть от безысходности положения, но он, молча, встал и изготовился к бою.
Траппер, меж тем, приближался, и было слышно, как по тропе бежит второй. Алекс пятился, прикидывая в уме возможные варианты защиты. Пусть быстрее нападает. Пока он один, шанс есть. Но тот не спешил, он явно подумал о том же.
— Давай быстрей, ёлоп! Где ты там застрял? — заорал он оборачиваясь.
И тут Алекс обратил внимание на то, что топота бегущего он не слышит, а слышит непонятную возню и приглушенные вскрики. Ах, как не нравится нападать сзади! Но выхода не было, и он прыгнул на траппера. Изо всех сил, плевать на мышцы! Траппер в последний момент дёрнулся, попытался оглянуться, но было уже поздно — выдранный интерфейс связи, уже был у Алекса в клешне. Сдохни, собака Сауронова!
И, не обращая больше внимания, на увядающего противника, он весь сосредоточился на тропе. Там было тихо. Что за чёрт? Алекс осторожно высунулся из кустов и огляделся.
— Выходи, не бойся. Я так и предполагал, что ты с ним справишься, — это был давешний незнакомец. Он стоял у второго поверженного траппера, и вытаскивал у того флешку, из вскрытого корпуса, — ему она больше не понадобится, а вот нам, наверняка. Надеюсь, ты у своего вынул?
Алекс, рассеяно посмотрел на обрывок интерфейса, который он всё ещё сжимал в руке и, молча, покачал головой.
— Кто вы такой?
— Я тебе уже ответил — не важно. Важно, чтобы ты шел и делал своё дело. Ты не возражаешь, если я осмотрю твоего крестника?
Алекс не возражал. Только сейчас до него стал доходить весь драматизм ситуации. Тот Алекс, что сидел в кресле дома, без сил откинулся на спинку и закрыл глаза. Ингидрид твою хибины мать, как любил, иногда, выражаться его отец. Именно ингидрид, и именно хибины. Тот Алекс, что стоял на тропе у неподвижного траппера, с омерзением вытряхнул из клешни остаток интерфейса и пнул дохлятину ногой.
Незнакомец забрал память и ушел, так и не ответив на вопросы Алекса. А он постоял на месте побоища, постоял, да и пошел прямо в чащу кустарников. Побродил кругами, нашел удобную ямку, метров за пятьдесят от тропы, насобирал веток. Затем угнездился в ней, прикрылся ветками, перевел дрона в экономичный режим, да и вышел из него.
Дома уже был вечер, в комнате полумрак, а горизонт, с западной стороны, затянуло тучами. Он ещё долго сидел перед компьютером, снявши обруч и перчатки, и тупо смотрел, как антивирусник, воспользовавшись паузой, шерстит папки на предмет наличия вредоносных программ.
Устал. Я чертовски устал. Он закрыл глаза и минут десять сидел расслабившись. Затем ушел на кухню, вытряс почти оттаявшие окорочки из пакета. Достал сковороду и поставил её на плиту, включив прогрев на максимум. Плеснул в неё подсолнечного масла, чтобы покрыло дно, и стал мыть окорочки горячей водой, что бы быстрей оттаяли. Затем поместил их, четыре штуки, в глубокую миску из нержавейки. Посолил, посыпал обильно пряностями из пакетика «Приправа для птицы» и вдумчиво перемешал, причем руки его просолились и пропрянились не меньше окорочков. Когда масло на сковороде стало потрескивать, убавил мощность плиты, выложил окорочки, в мгновенно зашипевшее раскалённое масло. Накрыл плотно стеклянной крышкой со стравливающим клапаном, тщательно вымыл руки и сел за стол, боком к окну. Подождём.
Итак, что мы имеем? Главное — инкогнито не получилось. Только ли я сам виноват, что «шумел» много? «Головоглазы» знают, что он на Острове, их только удивляет, чего это он на юг идёт. Значит, ждали, что я пойду сразу на запад, а меня, видители, понесло на юг. Ключевое слово здесь — ждали. Вот теперь и думай, толи они просто ждали, толи знали, где, когда и кого ждать. Значит, либо они такие умные, либо у них была информация от кого-то из окружения Василь Василича. У-у, как тут всё запутано. У меня сейчас треснет башка от всей этой шпионской канцелярии…
Он встал, выпил морсу, и пошел в залу на диван. Бухнулся на него, нашарил пульт и врубил телевизор. Сразу попал на какой-то сериал, не стал вникать, переключил и попал ещё лучше. «Дом-4». Вот бы их на Остров, да не в дроне, а живьём. И подсматривать, как они там выкручиваться будут. Проект века — «Остров-4». Хотя нет, не пойдёт, слишком садистски… Переключил. Какой-то американец из NASA, долго и путано объясняет, куда подевались четыреста килограммов лунного грунта, доставленного на Землю в прошлом веке. Они что, за столько лет не смогли придумать более серьёзной отмазки? Ну, тупы-ые… Переключил. Политика. Переключил. Реклама. Переключил… Переключил. О. Пусть идет. Мультики, трансформеры… Детское смотриво… А вот, интересная мысль — может эти трансформеры, чьи-то выросшие дроны… Хм, с этой точки зрения интересно смотрится весь сериал…
…А эти двое трапперов наверняка сообщили своим, и завтра, если уже не сегодня, их там будет туева куча. И это меня как-то уже не пугает, всё мне уже побоку.
Второе главное — за мной следят. Или, вернее, присматривают, предположительно, гм… свои. Нет, но помог он мне здорово, я бы двоих не одолел. Да и одного-то…
Кстати, а что этот… Вобла, про прототип говорил? Что без прототипа, я от них не уйду… Значит, Чёрный дрон — это какой-то прототип. Или, чей-то. Ну, вот, осталась мелочь — выяснить, какой и чей. Так. Окорочки.
Он встал и пошел на кухню. Под стеклянной крышкой, в горячем, ароматном пару, подходили до готовности окорочки. Алекс взял из пачки зубочистку, приоткрыл крышку, и потыкал. Почти готовы. Закрыл, и, не откладывая, стал варить макароны. Процесс варки прошел успешно, если не считать обваренного паром пальца, когда пересыпал готовые макароны в друшлаг для слива воды.
Наконец всё было готово. Алекс выбрал самую большую тарелку, наложил макароны, два окорочка, полил подливкой, образовавшейся при жарке. Достал из банки и положил прямо в тарелку, два крепких солёных огурчика. И всё это, с грома-адным аппетитом съел. И мысли в этот момент у него были о еде, и только о еде.
Когда он наелся, а затем, превозмогая лень, навел на кухне порядок, на улице почти стемнело. Он вернулся на диван, мультики кончились и из студии гидрометеоцентра молодая симпатичная женщина в красивом костюме, что-то объясняла про погоду, какие-то у них там фронты, куда-то опять смещались, а посему, в их области будут затяжные дожди. А над Островом-то, погодка-то наладилась, сонно подумал он. Подремлю чуть-чуть… …
— Он спит, — сказал второй.
— Нет, он дремлет, — сказал первый.
— …, - промолчал третий.
— Откуда вы это знаете? — спросил он.
— Скоро и ты узнаешь…
— …, - неуверенно снова промолчал третий.
Чёрные дроны тянули сеть. И он не знал уже, что это за сеть, хорошо это или плохо. Хотел знать, но… Утром он ни чего не помнил.
Тропа перевалила водораздел к Сухому ручью и пошла на спуск. Лёгкий ветерок посвежел, и осыпаемые им, желтые листочки, кувыркаясь, с легким шелестом ложились под ноги на тропу. Пахло сырой свежестью и немного деревенской баней. Грибами пахнет, как говаривала мама, во время их редких совместных выездов на грибную, как она выражалась, охоту.
Он терпеть не мог, когда его силком выволакивали на природу, полдня раздраженного таскали по лесу и, тыча под нос найденные грибы, в непонятном восторге вопрошали — ну, разве это не прелесть, смотри — какая красота, где ты ещё такое увидишь?
Ему всё это казалось глупой, бездарной тратой времени, а дома его ждал сиротливый комп и дроновская сеть. И, возвращаясь, домой, он уже никакого участия в дальнейшей судьбе грибов не принимал, а бегом врубал железо и надевал на голову обруч интерфейса, входил в сеть и оказывался в мире, который уже давно стал для него более важен и реален, чем все их дачи, природы и грибы вместе взятые…
Так вот, обруч и был самой важной частью современной дроновской сети. Из мягкого пластика, с тремя индукторами, у висков и на затылке, он снимал сигналы нервной сети человека, преобразовывал их в сигналы компьютерной сети и отсылал на комп, где они становились сетевой информацией и, пролетев тысячи километров, управляли дроном. В свою очередь данные с дрона, проделав обратный путь, через индукторы наводились прямо на мозговые центры восприятия. И всё. Человек видел, слышал и чувствовал, то же, что и дрон, и мог управлять им как самим собой.
Конечно, вся сложная электроника и программная идеология были недоступны пониманию простого юзера, да он в этом и не нуждался. Вы же не задумываетесь над тем, какие сложные нервно-химические процессы происходят в вашем организме, когда вы, гм, чешете себя за ухом.
Кстати, точно так же, как человек может управлять движением своих конечностей, на сознательном уровне, можно было управлять и телом дрона напрямую, без участия самого дрона. Иногда в этом возникала необходимость. Например, при повреждении самого кристалла дрона, когда надо добраться до пункта парковки. Или при смене кристалла дрона, что он и проделал недавно под прицелом Базуки Билла. Надо признать, без ложной скромности, у меня это прошло на ура. До сих пор в ушах звенит. Что поделаеть? Такой вот я герой-удалец…
Алекс поскользнулся на сгнившем грибе и, чтобы не упасть присел на все четыре лапы, ухватившись рукой за ветку ближайшей берёзки. Вот тебе и нервно-химические процессы, подумал он, отряхивая с правой передней ноги склизкие остатки разложившейся грибной плоти.
А грибов-то здесь очень много, как это он раньше на это внимания не обращал? Хотя нет, была у него мимолётная мысль, давно, в самом начале его жизни на Острове, податься в друиды. Те занимались живой природой Острова, в том числе сбором грибов и трав. Однако дохода большого ждать не приходилось, и он подался к жестянщикам, собирать военный хлам. Опасное, но хорошо оплачиваемое дело. А, главное, его не очень интересовали все эти грибы-ягоды…
А вообще-то, дрон, как комплекс, вещь очень гибкая. Он позволяет добиться одного и того же разными путями, ну, например, почесать за ухом можно, если потереться головой о сучок. А ещё есть недокументированные команды, пиратские прошивки, левые драйвера… А теперь вот есть ещё и разговорчивые чёрные дроны.
В просветах ветвей берёзок стало промелькивать море. Его узенькая тропинка свернула влево и, нырнув вниз, слилась с широкой, идущей параллельно берегу, утоптанной тропой. И метров через пятьдесят пути по ней, показалась парковка PK24. Типичная, редко используемая парковка — пункт связи с контрольно-ретрансляционной башней, пустующие стойла для дронов, пустующий ремонтный блок, дремлющие дроны обслуги. Всё засыпано опавшими листьями…
Да-а-а… После того, как единственный капонир в квадрате K24 с единственным, уходящим в глубь Острова, широким тоннелем, был разнесён чудовищной силы взрывом, а тоннель завален на большую глубину, парковка опустела. Кстати, при этом, образовавшимся от взрыва оползнем, были завалены весьма богатые минные заграждения, сложной инженерной работы. Вокруг не осталось ни чего интересного. Кроме ботаники.
А ведь ещё год назад, жизнь здесь била ключом — десятки посетителей в сутки, стойла переполнены, обслуга в запарке, везде шум и гам. На посадочной площадке танцы до утра. Начали даже монорельс строить…
У развилки, под недоделанной стойкой недостроенного монорельса, он увидел двух дронов, явных друидов. Они сидели, скрестив свои ноги, у обочины, разложив по сторонам свои друидовские пожитки, и о чём-то горячо спорили меж собой. Ха, легки на помине.
— Здравствуйте, господа друиды, — поздоровался Алекс, поравнявшись, и помахав им правой рукой.
Те оценивающе на него посмотрели, не нашли ничего интересного и почти синхронно, молча, качнули своими треугольными головами, блеснув при этом сложной своей оптикой, умеющей становиться микроскопом. У обоих были навороченные корпуса типа «богомол» — серо-зелёного цвета с серо-желтым камуфляжем, и один из них держал в, слегка отведённой в сторону, руке бледное растение, явный предмет спора. «Богато живут», — машинально отметил Алекс.
— А, что, Корчмарь у себя? — не обращая внимания на равнодушный приём, продолжил он.
— Не гоже новичкам соваться в Карчму, — пробурчал тот, что был без цветка.
— Сам ты эндемик, — не к месту сказал второй, — просто лёгкая мутация, вызванная местным фактором, вот смотри сюда… Алекс терпеливо ждал.
— На месте, на месте, — сказал первый, — клепает что-то, как всегда. Иди, иди, не мешай… Ему как раз запчасти нужны.
«И чего это я решил с ними заговорить?» — думал Алекс, сворачивая на уходящую вверх по заросшему крутому склону тропу, ведущую к Карчме — «Точно как новичок. Дались мне эти друиды».
Тропу перегораживал упавший ствол небольшого деревца, и Алекс, не задумываясь, попытался его перескочить, но, уже в полёте, понял, что переоценил скромные возможности своего нынешнего тела, зацепился за сухие ветки и, брякая манипуляторами, кубарем выкатился обратно к развилке в облаке пыли и вороха мелких камней.
Друиды от неожиданности подскочили, тот, что был с цветочком, даже отбежал метров на пять. Затем, вникнув в ситуацию, они захохотали и, тот, что без цветка, давясь смехом, спросил:
— Что ж вы так неловко, юноша? Этак вы все запчасти Корчмарю попортите…
От досады Алекс схватился, было за валявшуюся рядом толстую ветку, но махнул рукой и рассмеялся тоже:
— Виноват, господа, старые раны совсем подвижности лишили!
— Интересно, откуда у такого зелёного новичка старые раны? — всё ещё смеясь, спросил тот, что с цветком.
— Ничего интересного, — с улыбкой ответил Алекс. — Гораздо интереснее другое, откуда у бедных друидов, такие навороченные корпуса? Друиды перестали смеяться и переглянулись.
— А ведь это не ваше дело, юноша. Идите себе с миром. Корчмарь уж заждался, небось, запчастей.
— А ведь и верно, пора. Ещё раз извините меня, за то, что я вас так напугал, — Алекс с удовольствием заметил, как оба друида, почти синхронно, в досаде, дёрнули плечами, повернулся и снова полез на корчмарскую тропу. «Так твою и перетак! Кто тебя за язык вечно тянет!»
Корчмарь стоял невдалеке от лачуги, под навесом у горна и резал плазменным резаком чей-то дроновский остов. Корчмаря носил громадный, мощный дрон, чёрного, кстати сказать, цвета. Этакий громадный, чёрный паук. У него были могучие, но ловкие манипуляторы, и занимался он на Острове почти тем же, чем и Кузнец на Полигоне. Над лачугой, которая и носила громкое название — Карчма, на коротком флагштоке развевалась выцветшая, бледно-чёрная тряпка, изображающая, надо полагать, пиратский флаг. Само здание лачуги имело весьма живописный вид. Построенная не по единому проекту, а единственно, по состоянию духа своих создателей, в одних местах своих она резко взлетала вверх над землёй, в других же стремилась слиться с ней заподлицо. Стены ее были выложены тем, что подвернулось под руку ваятелям, в тот единственный и неповторимый день творения — от камней и досок, до плит броневой защиты и снарядных гильз.
В лачуге помещались — весьма обширный склад, с бронированными, автоматическими дверями, а также мастерская Корчмаря со стендом диагностики для проверки и наладки дронов.
А за лачугой, на скале, у подножия высокого узлового ретранслятора, на двух перекрещенных жердях, был распят старинный разбитый, ржавый дрон. Пустые, без оптики, глазницы его грустно смотрели в осеннее небо, и над ним красовалась почерневшая доска с надписью флуоресцентной краской — «КАРЧМА». И ниже, мелко — «заходи — не бойся, выходи — не плачь». Кстати, сказавшему вместо «карчма» — «корчма», был гарантирован нерадушный приём. И это, ещё мягко сказано.
Алекс обернулся назад. Круто вниз уходила тропа, по которой он сейчас сюда поднялся, а по-над мелким, корявым березняком был виден берег Острова с Факторией Среднеземья, до которой отсюда было больше двух километров. Море было серо-стального цвета, с мелкими белыми барашками, и на горизонте оно почти сливалось с сине-серым небом. Там, на грани видимости, явно за пределами запрещённой зоны, маячило какое-то судно, гражданское или военное, не разобрать. Восходящее Солнце ещё висело низко над морем. Ветер с моря шевелил берёзки, осыпая листву и швыряя редкие, мелкие капли на оптику глаз. И не поймёшь, то ли это брызги с недалёкого моря долетели сюда, то ли это редкие тучки рассыпали, походя, свою морось.
Глубоко вздохнув, он отвернулся от вида на море, и потопал к Карчме. Корчмарь, не прекращая своего занятия, мрачно, исподлобья на него посматривал.
— Здорово, брат Корчмарь! — весело сказал Алекс.
— Не брат ты мне, мелочь пузатая. Вали отсюда, пока я тебя не разделал на шпильки.
Нехорошим взглядом посмотрел на него Корчмарь, ох нехорошим. Ещё и плазменным резачком поиграл, как мясник ножом на бойне. А ведь, будь я и впрямь, мелочью пузатой, точно рванул бы отсюда без памяти — ишь, как глазищами сверкает, убивец.
— Что ж ты, не накормил, не напоил, в баньке не помыл, а уже разделывать хочешь? Не порядок, брат, так честные «карчмари» не поступают.
— Странные ты речи гутаришь, вьюноша. Подучил тебя кто, или сам со страху насочинял? — во взгляде его засквозило любопытство, хотя мрака не убавилось.
— А старых знакомых мы уже не признаём. Вот стоит только поменять одёвку, и всё, фамилии не помним, и здороваться не хотим, — Алекс подошел к Корчмарю почти вплотную.
— Голос, и верно, знаком, — Корчмарь продолжал поигрывать резаком, — ну-ка, напомни себя, ещё чем-нибудь.
— Так-так-так, небось, заначку мою загнал, того и признавать не хочешь.
— А, узнал, — Корчмарь аккуратно положил резак на верстак, — ну, проходи, проходи.
Он протянул Алексу руку для пожатия и, когда тот её пожал, резко вывернул ему манипулятор на излом. Алекс не сопротивлялся. Во-первых, в таком хилом корпусе невозможно было противостоять мощному Корчмарю. А во-вторых, он его знал, и поэтому ожидал чего-то подобного.
— Узнать-то я тебя узнал, голубь, да вот только, недавно видел я фотку одного дроннера безрассудного. Висит он, бедолага, над обрывом, с наглой рожей, и пакостит добрым людям. И такую он им пакость замайстырил, что порешили они, четыреста тугриков, всякому, кто его доставит, заплатить. Вот я и кумекаю, о том, что эти тугрики, совсем не лишними будут в моём хозяйстве.
Он замолчал, продолжая удерживать Алекса в неудобном положении. Алекс тоже молчал, и терпеливо ждал. Наконец Корчмарю надоело, и он его отпустил.
— Ответь-ка мне, мил человек, чем я-то тебе таким не угодил, что ты меня, под удар подставляешь? — как ни в чем не бывало, спросил он.
— Это, каким же образом? — удивился Алекс, проверяя, не вывихнут ли манипулятор.
— А самым простым — три раза ко мне уже наведывались, с вопросами о тебе. Двоих я турнул, а третий упёртый попался, уходить не захотел. Ну, я его и…, - он кивнул головой в сторону останков дронова корпуса.
— Надеюсь, он успел достаточно помучиться? — с любопытством спросил Алекс.
— За кого ты меня принимаешь? Я мягкий, добрый человек. Разве мог я лишить его, такого удовольствия? Это ты — чёрствый, бессердечный, молодой нахал. Три дня уже, с тех пор, как, увидев твою рожу на островной доске объявлений, я мучаюсь в жутком неведении — что ты такого натворил, что так разворошил гнездо этих головоногих мозгляков.
— Там, внизу, два друида торчат. Это не те, кого ты турнул?
— Нет, те двое трапперами были. Один «x-траппер», а второй…
— … «кентавр», — подсказал Алекс.
— … да, но ты не уходи от ответа. Что ты натворил, и чего от меня хочешь, раз ко мне припёрся?
Алекс ухмыльнулся и, мучаясь от неловкости ситуации и глупости условной фразы, раздельно и внятно произнёс:
— «У вас продаётся славянский шлейф?»
Корчмарь скосил на него громадные свои окуляры, и очень внятно и раздельно ответил:
— Ну и дурак. Наивный дурак.