Сотник Матмар, приставленный, согласно приказу Аххага, к дверям опочивальни царицы, распахнул двери и впустил старого лекаря Багу.
Домелла велела нянькам увести малыша в спальню и пригласила лекаря сесть. Старик осторожно примостился на край каменной, покрытой ковром, лавки.
— Сегодня ночью, Багу, ко мне снова приходили они, — сказала царица. Она глядела в окно, забранное решеткой. Окно выходило в маленький каменный дворик, лишенный всякой растительности и больше похожий на темный колодец — таких двориков было много в этом странном дворце.
— Ты говоришь об этих, как ты их называешь, вестниках, царица? — уточнил Багу.
— Да. Я снова не успела их сосчитать.
Багу вздохнул.
— Ты принимаешь на ночь отвар целебных трав, который я тебе принес?
— Да. Три глотка, потом еще два. Как ты велел.
— И сон твой улучшился, верно?
— Да, Багу, я стала засыпать быстро, но по ночам мне чудятся странные вещи. Я вижу каких-то незнакомых людей, которые играют с моим малышом, и я не могу их прогнать. А сегодня ночью вместо них пришли вестники. Они быстро вошли в спальню, и так же быстро вышли. Я вскочила с постели и побежала за ними. В детскую, оттуда — через комнату нянек — сюда, и дальше, за дверь. В коридоре не было охраны — и вестники быстро-быстро пошли прочь. Так быстро, что белые и черные одежды их развевались, как будто от ветра. Я побежала за ними.
Я спрашивала — зачем они приходили? Кого мне нужно бояться? С какой стороны ждать беды? Они уходили не оборачиваясь, и я догнала последнего и даже схватила его за плечо. Я сказала: вы приходили за моим мальчиком? Ему грозит опасность? Скажи же хоть слово или подай знак!.. Вестник обернулся, по губам его скользнула улыбка, — и все. Они исчезли.
Багу снова вздохнул и покачал головой.
— Я думаю, царица, это просто сон. Ничего не значащий сон, — сказал он скрипучим голосом.
— Просто сон? — Домелла повысила голос и повернулась к нему. В глазах ее стояли слезы.
— Плохой сон, — добавил Багу. — Этот дворец плохо действует на здоровье, госпожа моя. Я это чувствую и по себе…
Он потер лоб и вздохнул в третий раз.
— Конечно, ребенку нужны ровесники для игр. И свежий воздух, прогулки…
— О чем ты, Багу! Ты ведь знаешь, что по приказу Аххага нас не выпускают за эти каменные стены! А теперь и к дверям поставили истукана, который всегда спрашивает, куда и зачем я иду!..
— Царь… — Багу посмотрел в каменный потолок, почерневший от многолетней копоти, и пожевал губами. — Великий царь… кхе-гм… мне кажется, что если бы он почаще обращался ко мне, а не к…
Он покосился на дверь и замолчал.
— Да, новые друзья окружают царя, — сказала царица. — Грязные нищие нуаннийцы, из тех, что вечно толкутся у храмов, выклянчивая милостыню. Царь сильно изменился, Багу, и… и он действительно болен.
Домелла отвернулась, пряча слезы. Но Багу и так знал, что она плачет. Она слишком часто плакала теперь. Она, великая царица, перед которой трепетали мужчины, и которой завидовали все женщины мира.
Багу кашлянул.
— Я стал плохо видеть и слышать в последнее время, моя госпожа. Прости. И искусство мое уже не то, что было прежде…
Но я еще сохранил рассудок и память. Я вижу, что происходит во дворце. Я знаю, что об этом шепчутся не только слуги, но и бессмертные, стоящие на мостах в карауле. Верь мне, многие из них готовы умереть за тебя.
Он снова прокашлялся, покосился на дверь и продолжал тихо:
— Если Аххаг допустит меня к себе, я скажу ему, что здоровье царицы и наследника в опасности. Что темные силы этого дворца… Силы, которыми управляют чуждые нам, злобные, мрачные божества…
Он запнулся и Домелла нетерпеливо взмахнула рукой:
— Нет, Багу, не трудись. Аххаг и без тебя знает о каждом моем шаге. Соглядатаев здесь хватает… Он сказал, что Крисс уехал.
А теперь исчез и Ашуаг, и Ассима я больше не вижу. Пропал даже тот нуаннийский мудрец, Хируан… Мы остались с тобой одни, Багу. И никто нам уже не поможет, если только не случится чуда, не вернутся Музаггар, Нгар, и другие…
Она говорила, закрыв лицо руками, и внезапно вздрогнула, услышав свистящий шепот Багу возле самого уха:
— Никто не пропал, никто не уехал, царица. И мы с тобой не одни.
Домелла взглянула на склонившегося к ней Багу. Лицо старика было напряженным, но в глазах не было безумия.
Еще больше понизив голос, Багу зашептал:
— Завтра я свалюсь от неизвестной болезни и не смогу подняться с постели. Ты вызовешь местного врачевателя, нуаннийца Аухарна.
Он ученик Хируана, живет в Нижнем городе, у старого базара.
Скажешь, что слышала о нем от Хируана. Скажешь, что у тебя кровотечение и невыносимые головные боли — они поверят и не смогут отказать. С Аухарном говори откровенно. Он знает…
Багу с неожиданной для него ловкостью отскочил к стене и замер в прежней позе, согнувшись на каменной лавке.
В дверь заглянул Матмар.
— Прости, великая царица, — прогудел он после паузы. — Мне показалось… Все в порядке?
— Да, Матмар, все в порядке, — тихо ответила Домелла. — Мы говорим с Багу о здоровье наследника.
— Прости, госпожа! — повторил Матмар и исчез за дверью.
Багу и Домелла переглянулись. Багу поднял брови, Домелла медленно кивнула.
— Что же касается вестников… Их нужно прогнать. Вели на ночь не гасить свет в опочивальне. Вели служанке сидеть рядом с тобой всю ночь. И вестники не вернутся.
Домелла покачала головой.
— Ведь они приходили и раньше. Первый раз — когда умер мой приемный отец царь Каул. Второй раз… Но все это было давно, давно, на берегу моря Эрвет, в Песочном дворце Аммахаго…
Спасибо, Багу. Я сделаю все, что ты скажешь.
Багу поднялся, прошаркал к царице, поставил на стол склянку с темной густой жидкостью.
— Это опий, царица. Если будет совсем уж плохо — выпей несколько капель. Беды не уйдут, но покажутся преодолимыми…