— Твоё слово, — твёрдо сказал Никита.
Он положил свою ладонь ему на плечо.
— Не мало?
В свою очередь Никита опустил свою руку на его плечо.
— Мы давно друг друга знаем.
Ладонь легла в ладонь. Руки сошлись в рукопожатии.
— По рукам. Извини, ещё один вопрос. До чего вы докопались?
Никита помучил в раздумье нос: говорить или нет…
— Мне честно отвечать или прикинуться пельменем?
— Для меня как на духу, потом лучше косить под пельменя.
— Хорошо. Мы поняли, что такие бутафорные стрельбы, могли перенести только из-за очень важного человека. Ну, очень важного.
— Вы угадали, иначе б мы не суетились.
— Тогда пойдём дальше угадывать… Но, он не приехал. А обещал. Иначе бы его не ждали. А не приехал он потому, что его убедили не ездить туда. Вырастает законный вопрос, кто у нас такой прозорливый. Всё видит наперёд. Правильно, именно тот, кто знал, чем дело кончится. Тот, кто эту стрельбу подвёл и пустил на рекламу своего товара. Ну вот теперь всё.
Сергей закашлялся и принялся колотить кулаком себя в грудь.
— Неплохо вы посоображали.
Никита развёл руками.
— Так получились. Ты меня знаешь, я б с удовольствием выкинул это дерьмо и забыл.
Сергей, взяв его под локоть вдруг переводя разговор на другое, сообщил:
— Послушай, ваша красная папочка здорово помогла.
— Я догадался, когда остановили перелёт трёх новых самолётов ТУ и АН, а чуть позже «Руслана».
— А с ремонтного завода 4 авиодвигателя вернули, разве не молодцы!
— Что ты мне лапшу вешаешь, мы оба знаем, что это мелочи. Тебе напомнить, сколько по той папочке самолётов передали Перу и забыли или за бесценок продали, вернее сказать подарили в другие страны. Даже склад горючего с металлическими резервуарами и тот продали иорданцу. А ведь там несут боевое дежурство самолёты ПВО.
— Ладно, тебе, разошёлся… Что могли. И это нормально. Три вертолёта со дня на день заберём, за копейки в аренду отдали.
— Для галочки непременно. Только мне сдаётся и это малое, что вам разрешили, долго пришлось согласовывать и утрясать, как бы чьи интересы не задеть.
Сергей притушил улыбку.
— Ну вот весь праздник испортил. Что, твои ребята, молчат?
— Молчат…,- вздохнул Никита. — Я уже боюсь спрашивать Санёк пошлёт в тартарары.
А Санёк мчал по заросшей, давно не езженной дороге. Проклиная инициаторов развала, когда-то мощной, страны. Сейчас насмотревшись на брошенные хутора и сёла, он кипел. У него появилось одно желание: провести по растерзанной, заросшей бурьяном земле отцов того «великого» проекта. "И это не где-то там, в нечернозёмье, а здесь, откуда в войну гитлеровцы пытались вывозить плодородную землю. — Думал он. — Варвары". Умирающие сёла — это страшно и жестоко по отношению не только к людям, но и к земле. Он объезжал село за селом и видел, где на всё село умирали, хороня друг друга, последние три деда или бомжи устроили себе пристанище. Ему встретилась женщина, обитающая в заколоченном совершенно пустом селе одна с маленьким ребёнком. И везде брошенная земля. Разрушенные фермы, разобранные по кирпичику до фундамента МТС. "А эти вот, куда идут?" — посмотрев в окно на двух вышагивающих по дороге неопрятных мальчишек, устало подумал он. Почти проехав их, он велел сдать назад.
— Садитесь, подвезём.
— Та мы самы, — заявил старший, удержав второго. — Пишлы мы. Бабка жде.
— Боитесь что ли?
Ребят задела такая постановка вопроса.
— Да ни. Хиба мы трусы.
— И ни спугались.
— Сидайте, не бийтесь, нам, кажется, по дорози. В Гончаривку топаете? — перейдя на местный говор предложил пацанам Санёк.
— Ну и шо?
— Так сидай не ломайся.
— Тильки рази трохи…
Мальчишки нырнули в джип на руки бойцам сопровождения. Ребята спрашивали у пацанов о народе в селе. А те отвечали, что народа давно нема, кто помер, кто утик робить в город. Одна бабца та вона зовсим стара да они. Санёк спросил о женщине, показал фотографию:- Может, бачилы? Те сразу переглянувшись, насторожились и отрицательно не сговариваясь замотали головами. — Ни бачили. Ни никого нема. Санёк решил довезти ребят до места, чтоб не топали и ехать дальше. Но тут взгляд его упал на запястье старшего. На нём блеснули женские золотые часики. "Часы Долговой". — Онемел он.
— Значит, не бачили жиночки? Зараз не брехать, дуже прошу, — нахмурясь, обернулся он к ним. — А ну выкладывайте правду, а то в милицию повернём. Разбираться с убийством будем и воровством.
Старший делается серьёзным.
— Нам чужого не треба. Хочете, нехай берите, — принялся срывать он с руки часы.
— Якие же мы вбивци, — пискнул младший. — Хиба мы злодеи?
— Выбачте, вы хто? — изподлобья насупясь спросил старший из ребят, сжимая в ладони часики.
— Её муж шукает, давайте уж, открывайте таемницы…, мабуть сговоримся, — поторопил Саня.
— Как её мужика имья? — не сдавался старший.
— Никита Богданович.
— Ось так! Так и е. Пишлы. Зараз укажу. А шо он нам даст за пидмогу?
— Разумею не обидит, он мужик не жадный.