— Куда ты поволокла таз, стирай тут под моим руководством.
Ира покрутившись всё же выжала из себя.
— Мне на кухне надо.
— С чего вдруг? — насторожился он ожидая опять какого-нибудь подвоха.
Она обиженно поджала губы.
— С себя бельё перестирать, чтоб до утра высохло.
Поймав её смущение, он удивился: "Откуда у такой шустрихи стыд или это ход?" Расстарался поддеть:
— Не понятно. Бегала, крутилась передо мной нагишом, а теперь здрасте вам, она стесняется стирать бельё.
Девочка аж ножкой топнула на бесчувственного чурбана.
— Неужели не понятно, что то в горячке. Интеллигентный человек не стал бы заострять на этом внимание.
Он не оценил ни её откровенность, ни замечание.
— Ой, не смеши меня. У меня и так не важнецкие дела.
Она повернулась к нему задом и принялась жамкать. Но у неё плохо получалось. Ему было смешно наблюдать над тем, как девушка посасывала сломанные ногти и поскрипывала, должно быть, ругаясь про себя. Пополоскав мелочь, на топике она заскулила, кровь не отходила. Фёдор, чертыхаясь, встал, натянул шорты, переставил таз с табурета на стол и выстирал сам и топик, и свой камуфляж.
— Отправляйся спать. Я сам сполосну и развешу.
Но она, топчась рядом, не торопилась уходить.
— Я покупаться ещё хочу. Жаль, что у тебя нет душа или ванны.
Капитан широко ухмыльнулся.
— А мне то, как жаль ты даже не представляешь.
Она не понимала такой жизни.
— Как же ты моешься?
Капитан посверлил её глазами. Раз очень хочет, то он объяснит.
— Баня. Суббота солдатский день, а по воскресеньям наш, а каждый день вот этот тазик. Летом есть душ, вон за тем строением или озеро. Его ты тоже видела. Теперь всё обрисовал.
— А как же мне быть? — растерялась она.
— Сейчас нагреем воду в вёдрах, — объяснил он.
Она всё равно ничего не поняла.
— Но как?
— В тазике. Хочешь, могу из ковшика полить тебе сверху, — улыбнулся он.
Она вернулась к первоначальной маске. Вздёрнув носик презрительно, проскрипела:
— Ставь воду на плиту, шут гороховый.
А он вдруг в лоб, спросил:
— Ты с каких пирогов посреди дороги из машины выскочила? С мужем поругалась или женихом?
Она сначала испугавшись, всё же решила ничего не скрывать. Ну, если только саму. чуточку, про жениха…
— Не угадал. С отцом.
— Даже так. Позвонить надо бы милая, утешить старика. Все, без вопросов, на ушах стоят. — Посоветовал он, не собираясь верить ей. "Какой- нибудь папик цацку не купил, вот и взбрыкнула"
— Не хочу? — упёрлась она.
Не собираясь из-за неё влезать в неприятности, он настаивал:
— Ира!
— Ладно. С братом поздороваюсь, — сдалась она.
Никита, услышав её голос в трубке, с ходу принялся ругаться, требуя немедленно приехать к нему или отцу. Но сестра заверила, что с ней полный порядок и она находится у хорошего человека и в надёжном месте. Сегодня вернуться не может, так как человек этот влетел из-за неё в неприятность и она не настолько гадкая, чтоб оставить его без помощи. Завтра тоже навряд ли, а вот после завтра в самый раз. Никита не прочь был с ней и ещё поговорить, потому как от её звонка сразу возникло больше вопросов чем ответов, но сестра отключилась. Не успела появиться, уже обросла проблемами и неприятностями. Это у неё особый талант. Непременно всех вокруг озадачивать. Но, однако ж, надо позвонить отцу, успокоить. О чём только думает эта девчонка.
А Ира думала сейчас об одном, как бы умудриться помыться. Фёдор морщась снял ведро с плиты. Разлил его в два и смешал с холодной водой. Получилось целых два ведра тёплой воды, пригодной для купания. Покончив с процедурой, он объявил ей:
— Одного тебе хватит помыться, а второго полить на себя. Так что удовольствия тебе отвалилось сразу два ведра.
Она растерялась.
— И как же это интересно знать делается?
— Встаёшь в большой тазик, черпаешь ковш и льёшь на себя. В одной руке мыло, другой обливаешься и порядок, — ознакомил с инструкцией пользования он.
Она опешила от такого сервиса.
— Безумие какое-то. Я не смогу.
Куда его понесло, он и сам плохо соображал. И главное с чего. Ещё минуту назад он готов был её прихлопнуть, как надоедливую муху. А сейчас Фёдор, нагло глядя в глаза, непонятно с какой стати, предложил:
— Ну давай поливать буду я, а ты намыливаться.
— А ты не ослепнешь, — состроила она ему глазки игриво.