- Еще не хватало!..
- Боишься кого-то там застукать, си-ир?
- Ну, понесло... И когда обзаведешься тормозами?
- Тормоза придумали трусы, - брякнула она где-то подслушанную фразу. Смелым они ни к чему.
- Трусы? - спросил Светлан. Жанна рассмеялась.
Пока вокруг было спокойно. Ни пугальщиков в истрепанных саванах, ни полупрозрачных латников, бряцающих древним железом, ни пышнотелых прелестниц, одетых в шлемы и кованые сапоги. Призрачные обитатели крепости словно бы догадались, на кого вышел охотиться богатырь, и спешили убраться с его пути.
Вот Жанне не молчалось - скорее всего от страха, который она даже не пыталась скрывать. И все ж о возвращении не заикалась.
- А могу я спросить? - снова заговорила девушка. - Я знаю: ты не любишь, когда заступают...
- "И она выжидательно замолчала", - ухмыльнулся Светлан. - Ты про Анджи, что ли? Вернее, про наши с ней отношения.
- Твоей прозорливости, си-ир, могут позавидовать короли!..
- Не подлизывайся. Тем более для меня это не комплимент.
- Так ты ответишь?
- Да не ссорились мы - если ты об этом. Просто... раньше мы были целым, а сейчас... не знаю. Что-то растет меж нами, какая-то стена. Анджи уносит словно бы течением - я чувствую. А нити, прежде сплетавшие воедино, ныне растягиваются все больше, если не рвутся... Это не значит, что я стал ее меньше любить, - прибавил он. - Возможно, и сильнее. Хотя, если бы у нас не было разлада, его следовало бы устроить. Иначе я бы не старался так занять себя делами.
- Даже не знаю, сир, восхищаться ли твоим спокойствием...
- По-твоему, я недостаточно корчусь? - осклабился он. - А можно я буду заниматься этим без свидетелей? Понимаешь, для богатыря быть человеком недопустимая роскошь. Правда, я лишь обязанности исполняю...
- В меру своих слабых сил, да? - ввернула ведьма. - Ох, сир!..
- Ведь на безрыбье? А как заявится большая щука...
- Затем и щука, - откликнулась она, явно думая об ином.
- Да не ломай голову, - посоветовал богатырь. - И не переживай. У нас с Анджи был замечательный год - он стоит целой жизни, если не многих. Чего тут гневить бога? Ну не пришелся ко двору - имею в виду королевский. Не вешаться же теперь?
- А может, дело в ином? - спросила Жанна. - Может, это ты сорвался с крючка? Ты ж вольный рыцарь...
- Казак - еще скажи.
- ... и любить способен лишь на удалении. Вы оба слишком пылаете, чтоб не обжигаться друг о друга. И даже если эта боль в радость вам...
- Гори-гори ясно, - пробормотал Светлан. - Шобы не погасло, понимаешь... По-твоему, нам и во дворце будет тесно?
- Да просто ты не усидишь там!.. Сколько бы ни скучал по Анджелле.
- Вот такой я противоречивый, - вздохнул он. - О чем и говорю: никакой цельности. А ведь как люблю комфорт!
Повернув голову, вгляделся в ее лицо, затем спросил:
- А монашка, случайно, была не из Азии? Что-то в тебе есть монголоидное - совсем чуть-чуть, для пикантности. И эдакое японское изящество.
- Откуда мне знать?
- Действительно... Все ж любопытная историйка, хотя вроде не в струю.
- Да что в ней любопытного? Даже по нынешним временам - дребедень.
- Ты ведь не знаешь деталей, а в них - главный смак. Кто были эти люди, что сблизило их, как развивалась эта... э-э...
- Интрижка, - подсказала ведьма. - Рассказать, как это бывает? Ничего высокого, все - ниже пояса. Задрал рясу, приспустил штаны - и...
- Дочурка-то удалась, - возразил Светлан. - А без любви это трудно достичь.
- Достижение, ну еще бы!.. Что тут от них, а что - от магии?
- А магия от кого? Нет, что-то в этой истории кроется - вовсе не банальное.
Но Жанну больше заботило иное.
- Я как представлю условия, в каких мне положили начало!.. Впопыхах, в каком-то пыльном углу, не видя и не ощущая второго тела, зажимая рты, чтоб не выдать себя стоном... Ну дикость же! Это даже не соитие - случка. Может, оттого и не терплю одежды, что тогда ее было слишком много.
- А может, у тебя фантазия разыгралась? Ведь тот момент ты еще не застала. Но свою мать должна была видеть. Неужто не запомнила?
- Ну почему, - сказала ведьма. - Единственный раз, когда перерезали пуповину... Но с ее лица еще не ушла боль - черты искажены, волосы всклокочены. И уж конечно, папеньки там не было.
- Так здесь не двадцать первый век. Кто его пустил бы?
- А он и позже не возник. Будто его не касается.
- М-да... Любовь - это самопожертвование... как сказал один мерзавец, кончая свою подружку.
- Ты ничего не пропустил? - прищурясь, спросила Жанна. - Никакого предлога?
- Давай без словоблудия, ладно?
- Я при чем? - пожала она плечами. - Сам держи ухо... си-ир. И нечего переводить стрелки. Думаешь, я не заметила?
- Разве я похож на стрелочника? - серьезно спросил богатырь.
- Вылитый! - Не выдержав, девушка засмеялась. - А как думаешь: можно любить сразу двоих?
- Ну да, со стрелочника плавно перетекаем на Стрелка, - проследил он ее прихотливую логику. - А к этому бедняге пристегиваем Бахрама. И образуется эдакий кентавр, разом могучий и стреляющий.
- Ты не ответил!..