Но сейчас, у самых ступеней, ему слышался зов, только понять не мог, откуда исходит он — сверху или из-за стен башни?
В небе, среди оранжево-фиолетовых туч, темнеющих на глазах, покачивалось что-то прозрачное, легкое.
Мальчик засмотрелся на невиданное существо — или игру света? Позвал:
— Эй! — и протянул руки, как птице, предлагая мелкие сухие семена.
А потом башня издала хрип, словно умирающий йука, и дернулась.
— Ай алья лэ! — прошептал мальчик, испуганно падая на колени и хватаясь за шершавые камни. — Духи, защитите меня!
Башня дернулась раз и другой, изнутри ее сотрясла судорога, а прозрачное и легкое существо, похожее на огромное перо, устремилось к башне, словно рыба намеревалась заглотить наживку.
Его эльо-дани позвал, подумал мальчик, не решаясь встать на ноги. Так на животе и дополз до ведущей наверх ступеньки, и тут перышко внутрь влетело. Из-за стены донесся не крик — вой, и мальчик тоже закричал, зажимая уши и лбом утыкаясь в камень.
Глава 8
Астала
Время Широкой воды подошло — птицы вили гнезда, вблизи рек стоял особенный птичий гомон: захлебывающийся, радостный. После дождей еще не успокоившаяся вода мчалась, не разбирая дороги, крутила в водоворотиках всякий сор.
Мало что изменилось, разве что Къятта стал брать подопечного своего в более дальние рейды. Приучал младшего исподволь, стараясь не ослаблять поводок — и отпуская одного, следил.
Потом подоспела пора Нового цветения — стебли потягивались, выпускали бутоны — кто робко, нерешительно, кто словно выстреливал лепестками, так быстро раскрывалась чашечка цветка. Воздух, уже не настолько влажный, но и не сухой, наполнен был ароматами свежести. Вездесущая мошкара притихла и не досаждала — можно было обходиться и без отвара травы хола, отправляясь надолго в лес.
Къятта отправил младшего брата к границам земель Асталы, к реке Иска — под присмотром Тары Икуи. Сам намеревался наведаться в те же края, но выше по течению — ходили слухи, что на другой стороне реки не раз видели каких-то людей. С неохотой отпускал младшего, и Нъенну отрядил с ним, наказав — не отходить ни на шаг.
Но держать всегда подле себя брата — неразумно. Пусть учится. Тарра вовсе не худшая компания для избалованного вспыльчивого мальчишки.
Тарра отправил Кайе с несколькими людьми осмотреть берег по правую руку, сам намеревался проехать в другую сторону. Правда, найти что либо не надеялся. Большая вода уничтожила все следы, которые были, а на месте разлива ныне буйно зеленела молодая поросль.
Нъенна, державшийся чуть позади мальчишки, словно пришитый, помалкивал — он не простил случая пару сезонов назад, когда едва не отправился в Бездну по милости этого звереныша. А подросток забыл обо всем, и о поручении не думал — любовался вспархивающими птицами, порой беззлобно швыряя в них мелкие камешки — нравилось слышать шум крыльев, гомон, с которым испуганная стайка взмывала в воздух. Стрекоз ловил, подолгу рассматривал, держа за широкие слюдяные крылышки.
Никто не ожидал увидеть на одном берегу, ничейном — северный лагерь, и еще меньше ожидали увидеть северян на своей земле. Беглый взгляд на большие корзины и на лотки для промывания золота все поведали. Золото… вынюхали и здесь.
Насторожились, но, видя мальчишку во главе крохотного отряда, осмелели заметно. Ясно было — ссоры не избежать, но мало ли цапались? Орлан и кессаль тоже вечно делят лес.
— Это наша земля! — зазвенел темной медью голос мальчишки, куда более резкий, чем обычно.
Северянин поднял сумрачные глаза:
— Считаешь своей реку? Хорошо ли ты помнишь договор, мальчик? Вернись в Асталу, прочти!
— Этот берег наш! — звон в голосе сменился чисто кошачьим шипением. — Я помню все, не маленького видишь перед собой. Убирайтесь… немедленно!
— Успокойся, — северянин, хоть стоял на земле, глядел свысока. — Мы уйдем. Но если тебе так неприятно видеть нас, не смотри на тот берег.
— Оттуда… уходите тоже!
— А вот этого ты требовать не можешь, дитя, — рассмеялся северянин. — Раз помнишь…
— Йишкали амаута чели! — Мальчишка отбросил неровные пряди со лба. — Я не намерен ждать!
Северянин оглянулся: его люди уже собирали вещи. Мальчишка перехватил его взгляд:
— Вы ведь добыли золото, так? Оставьте его здесь.
— Это наш труд.
Верхняя губа подростка чуть приподнялась, а пальцы сжались.
— Труд? Воров у нас убивают!
— Ладно, птенец, — с презрением обронил северянин. — Помолчи пока.
Около получаса ушло на сборы… все это время он ждал, сидя возле копыт своей грис. Северяне не больно-то хотели допускать южан до своей поклажи. Как же, рядом с ними не стань — смерят взглядом, таким, словно невыразимо наглое оскорбление услышали. Воры…Потом, глядя, как северяне переправляются через реку, встал и взглянул на оставленное ими. Золото лежало в большой корзине… теплый тяжелый блеск его был вкусным, напоминал сочные плоды тамаль. Сила северных крыс… важная ее часть. И отдать добровольно? Кайе коснулся золотых зерен. Вскинул голову:
— Нъенна… следуй за ними, пока не переправились. Взгляни, действительно ли они оставили все.
— Ты спятил, — сморщился молодой человек. — Пусть уходят. Не хватало тащиться за ними через полреки!
— Заткнись! Не возражай! — снова кошачье шипение. Подобрался, напряглись мышцы под гладкой кожей. Нъенна рукой махнул и отправился следом за северянами.
Кайе наблюдал с берега — эсса подобрались, видя следующих за ними южан. Вот-вот разгорится драка.
— Ну и зачем? — меланхолично заметил оставшийся с ним воин-синта из-за мальчишкиного плеча. — Пусть бы катились в Бездну…
— Ахх… — Подросток, видя, как один из северян замахнулся на Нъенну, вскочил. А потом увидел — золото сверкнуло, падая из разрубленной надвое корзины.
— Амаута! — Прыгнул на грис и помчался через широкий поток. Грис бедная с трудом могла сладить с рекой, но хозяина-человека боялась больше — северян Кайе достиг, когда они и люди Нъенны еще не вышли на берег.
— Я сказал, оставить все! — голос грудной сорвался. Перевел взгляд на песок, еле скрытый водой — на нем блестели золотые зерна. Краем глаза отметил усмешку старшего над северянами. А к ним из-за стволов уже бежали другие — человек двадцать, да здесь, на мелководье, десяток. Южан всего шесть.
— Малыш, все золото теперь на том берегу и в реке. Правда, из реки поднять его мы имеем право. А у тебя хорошее чутье, — рассмеялся северянин. — Теперь уходи. Этот берег не принадлежит вам.
— Он не наш. Но и не твой! — вскинул обе руки. Грис тонко закричала и взвилась на дыбы. Последнее, что успел увидеть северянин — черный огненный шар, взорвавшийся в его голове.
Грис Кайе упала, сраженная радужным ножом северянина с берега. Мальчишка едва заметил это — извернувшись, соскочил, когда она падала. И отправил следом за ней еще двоих эсса. Кто-то сбоку вскрикнул под ударом Нъенны, А мальчишка, уворачиваясь от летящих ножей — обычных и радужных — выскочил на берег. Щит даже не ставил — не думал, что могут убить. Он хотел убивать сам — воров, северных крыс.
— Тииу а те! ступайте к Тииу! — воскликнул, едва очутился на твердой почве, закинул голову, прерывисто вдохнул — полустон-полувскрик вырвался, словно у раненого зверя. Глаза полыхнули, и вспыхнула вся трава на расстоянии пяти шагов от него.
— Прекрати! — донесся хриплый голос из-за спины — Нъенна, видя начинающийся пожар, перепрыгнул через труп эсса и потянулся к мальчишке. Тот не обернулся на звук. Стоял, открытый ударам северных айо. Его убили бы — только пламя охватило их тело быстрее.
— Огни тин… — пробормотал Нъенна, стоя уже за плечом мальчишки — по берегу катились шарики-огоньки размером с кулак ребенка. Они не поджигали траву — просто добегали до полукруга пламени и катились в лес. Северянин, пытаясь погасить пламя на собственной одежде, метнулся в сторону и упал на траву, оказавшись на пути огня тин. Тот, веселый, задорный, прокатился под человеком, оставив обугленное тело. Один миг — а тело словно хорошо в костре полежало.
— Тииу а те!