- Возможно.
Герберт лишь опасливо глянул на меня. Он еще не отошел после ресета.
Я бросил окурок прямо на ковер, развернул Иноэ в кресле лицом от себя и снова взялся за лютню. Мне вовсе не обязательно было смотреть на его лицо, а Танец Кобры был слишком серьезной штукой, чтобы оставлять ему полный контроль над ситуацией. Я, правда, внес в алгоритм несколько упрощений, благодаря которым Герберт сможет плясать этот танец лишь минут через двадцать, но все-таки.
Я продолжил работу, глядя в затылок Иноэ, при этом Марк стоял у меня за спиной, и судя по неприятным ощущениям, глядел в затылок мне.
Когда ввод был уже закончен, я продолжал извлекать звуки левой рукой, а правую опустил в карман. Я надеялся на то, что Марк ничего не понимает в нашей музыке. Для туза держать рядом с собой программатора было бы слишком опасно. Правой рукой в кармане я отстегнул изящный замочек чеки, плотно охватил гранату, прижимая рычаг, и осторожно потянул ее. Утром, приводя себя в порядок, я привязал чеку шнурком к поясу, через дырку, проделанную в кармане. Теперь гранату удерживали от взрыва только мои пальцы лежавшие на рычаге. Я медленно опустил лютню на пол и проговорил, не оборачиваясь:
- Я готов к разговору.
- Говорите, - ответил Марк у меня за спиной.
- На мне жучок, который записывал всю вашу музыку и передавал ее по сотовой связи в место, известное только мне.
- Бито. Наш лагерь накрыт "колпаком" из глушилок. Пока вы играли ни один сигнал не мог быть послан за его пределы.
- Хорошо. Но, отправляясь сюда, я оставил досье на Иноэ с сообщением для властей, на случай моего исчезновения.
- Бито. Мы нашли ваш пакет в камере хранения.
- Я их оставил пять.
- Вира-майна! Вы осторожный ломщик, Петров. Что ж, ваш пакет доставит нам определенные хлопоты. Но мы с этим справимся. Эти карты тоже биты. У вас все?
Я медленно обернулся. Марк, как я и думал, стоял, направив ствол револьвера мне в голову. В барабане поблескивали пули, не драгоценные, а самые обычные.
- Нет, у меня не все. Вы устанете долго держать так руку.
- Продолжайте, - ответил он не дрогнув.
- Марк, он же вас закодировал. Вы же робот! Вы не хотите освободиться?
- Это не имеет значения. Я пошел на это добровольно и ни о чем не жалею. У вас все?
- А вы не боитесь попасть в Герберта рикошетом?
В его лице промелькнуло беспокойство, но он был по-прежнему тверд:
- Не боюсь. У вас все?
- Нет. У меня еще один козырь. Герберт Иноэ ведь не может погибнуть? Это ведь недопустимо? - сказал я и медленно вытащил руку с гранатой из кармана.
В глазах Марка появился панический ужас. Больше того, он выглядел полубезумно, лоб его мгновенно покрылся испариной.
Я осторожно повернулся вполоборота и взялся за ручку инвалидного кресла:
- Позовите Чирка. Герр Иноэ проводит нас до геликоптера.
Герберт поднял голову. Он был еще слаб, но голос его был твердым:
- Хорошая работа, Марк. Но сейчас нам придется их отпустить.
Марк взял себя в руки, кивнул, спрятал пистолет и отправился за Чирком.
Чирок опять с пол-оборота врубился в ситуацию, вытащил из-за пазухи драгоценный маузер и, пока нам готовили геликоптер, отлучился в обществе Марка на край поляны, откуда вскоре раздалось несколько хлопков и повалил черный дым. Только когда мы взлетели, оставив внизу Иноэ, все еще сидящего в кресле и верного Марка в окружении охраны рядом, я спросил у Чирка:
- Что это ты там учудил?
- Генератор поджег, - улыбнулся он.
- Так у них, наверняка, резервный есть.
- А я и резервный поджег!
- Блин, все равно же вся аппаратура наверняка может работать от аккумуляторов!
- Может и не вся. И потом, знаешь... Очень хотелось что-нибудь на память о себе оставить.
- Они нас и так не забудут.
Чирок помог мне извлечь чеку из кармана, отвязать ее от шнурка и снова заблокировать гранату.
Мы долетели до ближайшего крупного населенного пункта, высадились прямо на вокзальной площади, и, велев пилоту улетать к чертовой матери, побежали к вокзалу, где вскочили на первую попавшуюся электричку. Проехав несколько остановок, пересели на какой-то автобус, и так колесили почти двое суток, пока добрались до Города. По дороге мы купили новую одежду. Лишь войдя в подземку я немного успокоился. Здесь найти человека было практически невозможно.
Следующую ночь мы с Чирком провели в коллекторе отопления и, надо сказать, неплохо выспались. Я имел некоторый опыт хич-хайкерства, Чирок же вообще, можно сказать, был профессором среди клошаров. Нам предстояло так прожить не один месяц, поскольку средств к существованию у нас не было. Лютня моя погибла, но даже если бы нам удалось найти другую, я не мог и подумать о том, чтобы предложить кому-то свои программаторские услуги. Все программаторы и раньше были у Иноэ под колпаком, а теперь его внимание утроится. Нам обоим предстояло исчезнуть, сделать вид, что нас не существует. И городское дно было для этого лучшим местом. Его население как раз и состояло из призраков бывших судеб.
* * *
Я позвонил Мери-Энн с автомата, назвался именем героя одного любимого нами обоими анекдота и, когда убедился, что она поняла ситуацию, назначил встречу так, чтобы никто из слухачей не понял, о чем идет речь. Я попросил ее принести с собой ту мелочь, которая принадлежала мне и хранилась у нее. И не разбить по дороге.
Я уже выглядел довольно колоритно - в длинном, не по погоде, несвежем пальто и с трехдневной щетиной, которую вскоре должна была заменить приличная борода. Я три раза обошел вокруг кафе, и убедился, что за нами не следят. Возможно, я и ошибался, но это был такой фартовый шанс, что упускать его не стоило. Я подсел за столик и поздоровался с давней подругой. Забрав деньги, я вручил ей пакет с подробными инструкциями, где и как можно эту инфу разместить в Сети, и как сделать, чтобы она оказалась доступной всем подряд, если я не остановлю процесса через два года. За два года я надеялся разобраться. А если нет, то и хрен с ним, с человечеством.
Мери-Энн приняла все очень близко к сердцу. Она говорила:
- Блин, Док, я вижу у тебя серьезные проблемы. Если бы ты принял Учение, у тебя таких проблем бы не было. Знаешь, я поговорю с братьями, они тебе помогут.
- Не надо. Если они не увидят своей выгоды, то не захотят помогать, а тебе навредить смогут. А если увидят выгоду, то тем более не надо. Они просто сотрут меня в пыль.
- Докар, какая выгода? Если ты ни в чем не виноват, то они помогут тебе, потому что в этом их долг.
- Извини, но я не верю, что твои новые друзья захотят чем-то мне помочь, если не увидят выгоды для себя.
- Док, на самом деле все очень просто...
- Мери-Энн, - прервал ее я, - Я очень тебя люблю, и, возможно, ты самый близкий для меня человек в этом мире. Но когда ты говоришь "На самом деле все очень просто", мне в этой фразе не нравится шесть слов...