Допев, парень отдал гитару, бесцеремонно потянулся к "полторашке" с чем-то спиртным, налил себе полную кружку, выпил залпом.
— Чего это он? — спросил Старый Оружейник у Кошь, рядом с которой устроился, придя в кабак.
— С Ирбисом бывает, он в Чечне служил, — ответила Кошь и гибко скользнула к певцу, обняла за плечи, что-то зашептала.
Гитару взяла какая-то девушка:
"Благодарю за ясный тихий свет,
Лишь на меня направленного взгляда,
Когда иду во тьме, и жизни нет…
И смерти нет. И ничего не надо".
— Знаете, Владлен Степанович, — задумчиво проговорила сидевшая рядом Милочка Тихомирова, — это только кажется, что народ просто играет, а на самом деле они стараются, чтобы та война, которая в душе, не прорвалась наружу…
Снова запел Вилли-Волос. Он пел про альбигойцев и про то, как шли на костер еретики, уверенные, что по ту сторону пламени их ждет рай. Яростная молитва взлетела в вышину, затрещал костер, выбрасывая облака искр, и казалось, что звезды на черном летнем небе вздрагивают в такт струнам.
— "Господи милосердный, Господи, твоя власть", — тихо повторил слова песни Серый Странник. Он откинулся на спину и проговорил задумчиво, обращаясь к своей спутнице: — Знаешь, Маришка, если в этом мире все-таки есть Бог или кто-то в этом роде, то он сейчас обязательно тусуется где-то рядом. Чувствуешь, как пространство вибрирует? Смерть, Любовь, Бог…
— Ты чего, шары перебрал? — Удивилась его Маришка, потому что старший мастер Игры никогда не был особенно религиозным.
— Дура ты, — сказал Странник.
Девушка обиженно надула губки:
— А чего ты тогда со мной пошел? Сидел бы со своей Лелькой! И вообще — чего ты хочешь? Хуже Ирбиса, психа ненормального…
— Знал бы сам, чего хочу… Иногда — тебя. — Странник властно притянул девушку к себе и заткнул ей рот поцелуем.
— Давай не здесь, — хрипло прошептала она. — Давай в лес отойдем…
— Давай, — равнодушно согласился Странник и, откинувшись навзничь, стал смотреть в звездное небо.
А славяне в кабак этой ночью так и не пришли. Но Старый Оружейник уже ни о чем не жалел: провожая Милочку и Кошь в Храм, он был абсолютно счастлив.
10.
Несмотря на то, что спать в обнимку с юной девицей было очень приятно, и даже ворочавшийся с другого бока парень не мог испортить удовольствия от ночевки в палатке, встал Синий Дракон все равно на рассвете. Заботливо укутал спальником свернувшуюся клубочком Лель. Сейчас, на свету, он увидел, что девушка очень красива: совершенно греческий профиль, сочные губы отличной формы… "Интересно, чего еще Тошке нужно, если за ним такая богиня бегает?" — мимоходом подумал Снегирев и пошел разводить костер и кипятить чай.
С вечера в лагере ничего не изменилось, только нахальные сороки что-то клевали в продуктовой палатке. Дмитрий Сергеевич прогнал птиц, приготовил завтрак, поел не спеша. Было по-прежнему тихо, словно время остановилось. Понаслаждавшись еще немного упоительным летним утром, Дмитрий Сергеевич собрал рюкзак и отправился в лабиринт на свою драконью вахту.
Почти сразу после его ухода проснулась и Лель. Она обнаружила рядом с собой вместо Синего Дракона мастера по оружию Ирбиса. Лель смутно помнила, что посреди ночи кто-то с шумом лез в палатку, и от этого кого-то так разило перегаром, что стало нечем дышать. От греха подальше девушка предпочла побыстрее уйти в свой Храм.
Просыпаться мастерский лагерь стал только еще часа через два, когда солнце поднялось уже довольно высоко. Утро началось бурно, причем виновником суеты оказались вовсе не игроки. Мастер Мертвятника Маришка проснулась от того, что ее палатку кто-то тряс. Выглянув наружу, она нос к носу столкнулась с крупной белой козой. Коза терлась рогами о веревку-растяжку, рискуя обрушить палатку.
— Ты кто? — удивленно спросила Маришка.
Коза посмотрела на девушку и что-то радостно проблеяла. Раздался смех:
— Чего, помочь тебе прогнать дикую тварь в дикий лес? — К палатке подошел злой с похмелья, но веселый Ирбис, возвращавшийся от ручья с полотенцем через плечо.
— Какая же это дикая тварь? — не согласилась Маришка. — Это, по-моему, коза, животное домашнее и полезное.
— Вот и сидела бы себе дома, если домашняя!
— Она, наверное, из соседней деревни и заблудилась в лесу, — сказала жалостливая Маришка и погладила козу, которая во время всего разговора почти осмысленно переводила взгляд с одного мастера на другого.
— Это что такое? — спросил подошедший Странник. — Неужели кто-то из девчат явил свою истинную сущность?
— Не, она чужая, — ответила Маришка. — Надо бы ее как-нибудь хозяевам отдать…
— А еще: накормить, напоить и подоить, — сказала мастер по обрядам Лика. Лика училась в ветеринарном и считала, что может разобраться в потребностях козы.
— Доить ты будешь? — поинтересовался Странник.
— Не, я не умею…
Козе скормили полбулки хлеба, напоили из ведра, в котором вчера варили суп, и привязали на краю лагеря, где побольше травы. Коза немного пожевала траву, а потом начала жалобно блеять. Вокруг животного собрался весь мастерский состав "Перекрестка", обсуждая, что же с ним делать.
— Все-таки ее надо подоить, — сказала Лика. — Может, кто умеет?
— Я попробую, я видел, как моя бабушка в деревне это делает, — неуверенно предложил мастер по магии Дэн.
Дэн заканчивал финансовый факультет, поэтому рассматривал любой вопрос с практической точки зрения:
— Не пропадать же молоку…
К его собственному удивлению, после десяти минут безуспешных попыток что-то начало получаться. Технология доения оказалась не такой уж и сложной. Даже удавалось попадать струей молока в ведро: коза стояла смирно, пока Маришка чесала ее за ухом, а Лика кормила хлебом. Молока выдоилось не много, всего литра три, и Дэн засомневался, что он все сделал достаточно качественно. Но Лика сказала, что удойность у коз находится именно на этом уровне, они это проходили в основах зоотехнии. Решили, что вечером, после игры, кто-нибудь отведет животное в деревню и сдаст в сельсовет или какому-нибудь еще начальству.
Однако ходить никуда не пришлось. На поляне появилась неопрятная старуха в халате и китайских тапочках и парнишка лет семнадцати с землисто-серым, испитым лицом.
— Машка! Вот ты где, шлюха! — закричала старуха и бросилась к козе.
— Я же говорил, теть Поль, что она у этих городских мудаков, — сказал парнишка, — куда ей еще деваться?
Старуха уперла руки в боки и разразилась потоком матов, основной смысл которых состоял в том, что воровать чужих коз нехорошо. Все, кто был в мастерятнике, недоуменно смотрели на разъяренную бабку, пытаясь сообразить, что же привело ее в такое бешенство. Прооравшись, старуха отвязала козу и потянула ее за веревку. Коза уперлась всеми четырьмя ногами, не желая покидать тенистую полянку со свежей травой. Старуха опять заорала — теперь уже на свою Машку, а ее спутник огрел козу по спине хворостиной. Взбрыкнув, своенравное животное рванулось вперед, и старухе, чтобы не упасть, пришлось припустить за ней со всей возможной для ее возраста скоростью.
— Кто бы знал, как задолбало! И это — реальный мир, мать его! — произнес Ирбис, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Эти глюки, что ли, — реальность? — выглянул из своей палатки Странник. — А я-то думаю: кто орет?
Он достал гитару, взял несколько аккордов и намеренно-фальшиво пропел:
"Как нас вставило,