Саркис изумленно остановился.
- Пошли,- понимающе улыбнулся я.-Что стал? Где ты живешь?
- Тут близко.
- Я провожу тебя.
- Спасибо.
- Ты славный парень, Саркис. Немного смешной, но очень славный.
Он обиделся: - Смешной?.!
- Да,-кивнул я.-Все тебя волнует, все принимаешь близко к сердцу. Что-то надо и мимо пропускать.
- Не умею.
- Вот потому и немного смешной. По любому поводу выкладываешься на полную катушку. Скажем, лекцию рабочим читаешь, воодушевления у тебя на десятерых. А я, к примеру, абсолютно безразличен...
- Очень плохо. Люди ходят знать, учиться хотят.
- Понимаю. И вовсе это не плохо. Просто как-то... Не получается. Ведь для того чтобы людей чему-то учить, надо иметь на это право.
- Нет, Левон. Если нам все будут подсказывать, что же получится. Вот представь: тебе подсказывают или приказывают, и ты, не размышляя, исполняешь. Но подсказчики-то обыкновенные люди и тоже не семи пядей во лбу...
- Значит?..
- Тебе, наверно, известно, раньше людей сравнивали с винтиками,- сказал Саркис.
- Ну?
- Эти винтики были ничтожной частью громадной машины.
- Да,- сказал я.- Отслужил срок - ставь новый. Есть узлы, которые меняют реже, и есть главный двигатель. Он работает за всех, его заключения не подлежат обсуждению и тому подобное... Знаю.
- Неужели тебе нравится быть винтиком? Ничтожным винтиком? - Саркис остановился у подъезда какого-то здания.
- Винтиком? Ну уж нет!
- Да, надо, чтобы все думали, чтобы каждый чувствовал себя двигателем. Представляешь, как это было бы здорово!..
- Было бы,- откликнулся я.
- Зайдем к нам? - пригласил Саркис.
- Поздновато.
- Идем. Я живу с родителями. Старики у меня чудесные. Ты в нарды играешь?
- Немного. Предпочитаю шахматы и в них все виды защит... Кроме сицилианской.
- Не откажи. Прошу тебя. Поболтаем. А потом я тебя на машине подвезу.
- У тебя машина?
- "Москвич".
- Давно?
- Почти год.
- Ну если так...
- Непременно подвезу.
- Я ведь живу на краю света.
- На краю света?.. Ох и любишь же ты преувеличивать. Хоть бы сказал на окраине Еревана...
- Будь по-твоему, - согласился я.
Саркис жил на пятом этаже, и мы медленно поднимались по лестнице.
- Я человек скучный,- говорю ему, когда он нажал кнопку звонка.
- Выходит, мы похожи,- обрадовался он.- Все девушки в один голос твердят, что я ужасно скучный.
- Следовательно, приятно поскучаем в обществе друг друга,- заключил я.
- И то неплохо...
Когда звякнула дверная цепочка и Саркис пригласил меня пройти, я вдруг осознал, что в течение всего нашего разговора только и думал о том, что у меня ведь, по сути дела, нет друзей. Ни единого друга.
У Асмик тоже не было друзей. И вообще мы жили оторванные от мира, от людей. Жили, как Робинзоны, лишь иногда делаясь друг для друга Пятницами.
О необыкновенных приключениях Робинзона я читал очень давно, еще тогда, когда жил на улице Нариманова.
Книга была очень истрепанная, и я так и не переплел ее. Несмотря на то что это была моя самая любимая книга.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Небо незаметно посерело. Вдали только на мгновенье осветились, клочья облаков и тут же растаяли. Потом из-за угла розового здания вырвался ветер и, как пьяный, протащился по усыпанным щебнем аллеям.
Внезапно зажглись фонари, обступавшие небольшую площадь. И мгла словно стала еще гуще.
- Седа.