- Здравствуй, - вежливо говорит он, потому что так учила его мать.
- Здравствуй, - отвечаю я.-Ты снова вернулся?
- Я всегда с тобой,- отвечает он.- Разве человек когда-нибудь расстается с детством?
- Нет, не может расстаться.
- Ты не тоскуешь по мне? - спрашивает он.
- Тоскую. И часто жалею, что ты стал уже прошлым. Жалею... Ты все тот же ребенок, но вот я сделался взрослым, оставив тебя там, в своем прошлом.
- И как часто ты жалеешь об этом?
- Как правило, когда наваливаются заботы. Но в общем-то я доволен. Больше того, даже завидую людям, которые уже давно встречаются со своей молодостью так, как мы сейчас с тобой...
- Почему? - спрашивает он, а я вдруг начинаю петь: Que sera, sera...
- Ты что, маленький? - удивляется он.
- Встретившись с тобой, невольно чувствуешь себя ребенком. И это неудивительно.
- Я впервые слышу эту песнь. А почему ты не поешь ту, старую, которую и я тоже знаю?
- Песни я предпочитаю новые. Из старых помню и люблю только те, что пела, убаюкивая меня, моя мать.
- Хорошо, что хоть они не оставили тебя, - с удовольствием отметил он.А ты знаешь, насколько мы отличаемся друг от друга?
- Я вижу это.
- Только видеть - мало. Надо еще и чувствовать. Во мне - целый мир, а что в тебе?
- Во мне?
- Да? В тебе есть этот огромный мир?
- Пожалуй, нет.
- Наверняка нет. Или какой-нибудь осколок от огромного мира.
- Осколок, точно, остался.
- Ничто не проходит мимо леня. Мне все очень интересно. И почему подсолнух называется подсолнухом, почему у кенгуру сумка на животе и откуда берутся дети. Ты все это уже, наверное,, знаешь. Но при случае станешь говорить, что детей ловят в Зангу или в Гетаре.
- А ты правда еще не знаешь этого?
- Конечно, не знаю,- отвечает он.
- Вот видишь, у меня все-таки есть какое-то превосходство над тобой.
- Это не превосходство. Что-верно, то верно, сейчас ты уже многое знаешь, но вот вопрос: хочешь ли знать больше? А я определенно хочу. У меня в голове каждый божий день возникает тысяча вопросов. И я ищу на них ответы, сберегая в себе, пока не найду. А ты их в себе убиваешь. Вопросы. Потолу что твой мир очень сузился. Это уже не мир. Это всего осколочек, который ты позаимствовал у меня.
Он зашел мне за спину и попытался вскарабкаться на плечи.
- Что ты делаешь?
- Поиграем в лошадки? А?..
- Слезай, у меня нет настроения.
С досады он ущипнул меня.
- Эй, мне больно! - сержусь я.- Слезай-ка и лучше скажи, осколок чего я у тебя позаимствовал?
- Что, что?
- Ну, вот ты ведь говорил?..
-- А-а! - он улыбнулся.- Трусость ты у меня позаимствовал.
- Не слишком ли, мой друг?
- Не слишком,-отвечает мальчик.- Когда мама сердится и грозится меня наказать, я.молчу. Потому что боюсь. Она ведь может еще пуще разгневаться и, чего доброго, поддать раз-другой. Вообще-то мама только раз в жизни меня побила. И боюсь я не боли, а обиды. Очень уж унизительно, когда бьют человека. Между мной и тобой разница около двух десятков лет, но в этом мы похожи.
- Не обижай маму! - прошу я.-Когда вырастешь, пожалеешь, что обижал. Как я вот теперь, когда ее давно уже нет и я совсем один.
- Мама есть! - утверждает он.
- Счастливчик! - с завистью вздыхаю я.- Надо, чтоб человеку хоть немного везло.
- Везло? - Мальчик смеется, а мне досадно.- Счастье во власти самого человека,- добавляет он.
- Это только красивые слова.
- Нет, нет! Счастье человека - в его характере.
- Ты пытаешься умничать, и это тебе удается, - язвлю ему в ответ.
- Комплименты ты делаешь сам себе,- невозмутимо говорит мальчик.- Ведь в конце-то концов я же стал тобою?..
"Счастье человека - в его характере",- повторяю я про себя и думаю, что в этом есть определенная доля истины.
А возможно, и не только доля, но полная истина?...
- Да, да! А характер окончательно складывается в зрелом возрасте. Ты взял с собою в зрелость боязнь всего, трусость. Мама этого не заметила. Не то бы она воспрепятствовала, я в этом уверен.
- И видно, трусость-то во мне все и перевесила! - предполагаю я.