— Это такая рулетка, что проиграешь, — сказал Легкий.
— Эй, Володька, ты что мне ламеров отшиваешь? с понтом мент или общественность?
— А ты, Серега, я гляжу, тут лохотрон открыл.
— Для служащих конторы глубокого бурения сообщаю Не лохотрон, а лоторея и, ан-пасан, по утвержденным налоговой инспекцией правилам. Ладно ебята, вы, тут сами дуйте свою гамку, а я пойду, мне тут с френдом поспикать надобно. сами можите ротатить а нумера… Лукс посмотри чтоб не халтурили и не передрались и врить врить врить мне проблем вроде как не к чему…
— А если передерутся? — спросил Легкий Сергея, когда они сидели в третьесортном кабаке и заливали пивом свою встречу.
— Не, — ответил Сергей, — Там половина стада — мои. Надо же кому-то деньги перекачивать себе то возьмешь больше 10 монет живо личного шпика приставят да и побить этого старого барсука еще уметь надо.
— Батарейку для стрелки сам делал?
— Да нет, звоноки раздербанил. Хороший бизнес, между прочим, не то, что твоих летающих кракодильчиков забижать.
— Экология…Так ты знал, что я здесь?
— Конечно, — сказал Сергей и завыл, подражая государственному глашатаю, — Великий рыцарь Легкий получил награду 8 полноценных золотых один из которых пожертвован славным гражданином нашего города купцом и предпринимателем выборным членом районной управы хромым Мефи за дракона, совершившего нападение на заключительную часть общего собрания пайщиков серой мельницы происходившее на водохранилище возле этой самой долбонутой мельницы.
— Легких много, — возразил Легкий.
— А анекдоты про Чукчу и Василь Иваныча кто распространяет? Ты бы хоть учасников бы сгифил.
— Да знаешь — сказал Легкий, — Случайно вышло. Напился пару раз со гардменами.
— Пару раз, — передразнил Сергей, — Да уже пора полное издание готовить. Я, кстати, тоже с анекдотов начал, потом несколько мелодий продал. Сейчас вот Банк хочу открыть, не одолжишь, кстати, на начальную раскрутку? Они же тут не знают ни акций, ни облигаций, ни векселей, ни ни депозитов. Такие бабки можно делать ну и прям из ничего. В долг на год под проценты. Тридцать полновесных.
— Зачем в долг? — спросил Легкий, — Я у тебя могу купить кое — что.
— И что ты у меня, интересно, купишь? — спросил Сергей? — Рулетку или это квариатную шкатуленцию?
— Колечко, — сказал Легкий, — С безымянного пальчика.
— Дорого как память, — сказал Сергей, — Но оно, по — моему, столько не стоит от силы двадцать девять.
— К оценщику… узнаем, — предложил Легкий.
— К государственному с правом заключения, — сказал Сергей, Чтобы потом не выступал, что я с тебя двадцать девять монет за медяшку содрал.
Государственный оценщик долго и внимательно осматривал кольцо.
— Дешевка, — сказал он, — Восковое литье. Два медных гроша максимум, учитывая то, что из одного из них оно сделано.
— Кольцо, — сказал Сергей, — Исторический символ и очень дорого нашему крутому роду, поэтому я не могу продать его за два гроша.
— Продайте за три, — предложил оценщик, — И, кстати, с Вас серебрянный дин за консультацию.
— Насколько я понимаю, — сказал Сергей, — Торгово — рыночные отношения, и я имею право его стусэлить по той цене, по которой найдется мен его купить.
— Если найдете козоноса, который купит за пять, можете продать хоть за четыре, — сказал оценщик.
— И Нашел, представляете? — ответил Сергей, — И, кстати, вот он здесь перед Вами сидит и рвется заключить фицияльный договор.
— Договор- еще два дина, — сказал оценщик, — И, кстати, нужны свидетели, а эта услуга тоже оплачивается. Там возле двери постоянно околачивается несколько мелких парнокопытных можно позвать… Если-вы конечно считаете что эта медяшка столько стоит.
— Она столько не стоит, но он согласен заплатить. Кстати, договор зависит от суммы сделки?
— Не зависит. Вы платите за пергамент, печать, за свидетелей отдельно как с ними договоритесь ну и мое драгоценное время. Налогом облагаются только сделки стоимостью выше одного золотого.
— А если он заплатит больше, чем один золотой? — спросил Сергей.
— Если он заплатит больше, — сказал оценщик, — То ему надо не ко мне. Тут недалеко есть доктор. психов Лечит холдной водой и дубинкой и берет недорого.
— С налогом как? — спросил Сергей.
— Налог идет с дей-стви-тель-ной стоимости. Действительную стоимость определяю лично я. Если кто — то желает заплатить больше, пускай идет и лечится.
— Он согласен заплатить больше, — сказал Сергей.
— Больше- это сколько? — спросил оценщик.
— Больше- это тридцать золотых.
— Почему же тридцать? — спросил Легкий, — я не жадный Пятьдесят.
— Полноценных? — спросил Оценщик.
— Полноценных, — подтвердил Легкий.
— В таком случае садитесь, — и указал Сергею на кресло с высокой спинкой.
— А в чем дело? — спросил Легкий, усаживаясь.
— Дело в том, — сказал оценщик, — Что налицо тайный умысел. А о сделках, подозреваемых в тайном умысле, я обязан сообщить, скажем так, своему начальству, и у меня есть к Вам такой интересный вопрос. Вы, как, заинтересованы в этом докладе или нет? Я, кстати, заинтересован. Сами посудите, как я могу пропустить договор, где за медное литое кольцо предлагают пятьдесят золотых монет? А копия в архив? А свидетели? Нужны свои и надежные а это деньги…
— Ну, — сказал Легкий, — квариат.
Больше он ничего сказать не успел, потому что что — то хлопнуло, и грудь ему передавило железным бруском. На руки и на ноги тоже схватили болезненные стальные захваты. В этот момент в узкую дверь начали вламываться какие — то рожи с мечами, которые меньше всего походили на свидетелей.
— Меч! — закричал Легкий, Серега, меч! Драконобой!
Но Сереге не надо повторять. Он уже выхватил меч у Легкого и махнул им в сторону нападавших. Эффект был настолько впечатляющим, причем, не только для нападавших, но и для самого Сереги. Но он быстро оправился и начал махать направо и налево. А когда нападавшие, точнее то, что от них осталось, ретировались в коридор, он со страшным криком бросился за ними.
— Да — а -а, — протянул он, вернувшись, — С таким найфом можно бизнес на планерах делать. А где, кстати, наш любезный нотариус? похоже что Любезный юрист Удрал, и с моими фифти голд. С этими словами он перерубил железные бруски, которые сковывали Легкого, и с видимым сожалением вернул ему меч. Легкий вырезал тайную дверь, через которую удрал Оценщик, но она вела в коридор, который выходил на улицу.
— Мне кажется, — сказал Сергей, — Нас ожидают бааальшие неприятности. Кстати, тебя больше, чем меня. За этих придурков мне ничего не будет.