— Бывает, — ответил главный, — А почему на нем крови нет?
— Вытер, — сказал Легкий, — Чтоб не прилипал к ножнам.
— Может пропутешествуешь с нами до конца? — спросил главный, — Двойная оплата.
— Да нет, знаешь, — сказал Легкий, — Как-нибудь в другой раз.
Вернулся разведчик, который сказал, что кочевники, оказывается, наверху еще установили несколько повозок, груженных камнями. Такая повозка да с такого разгона…В общем-то очень дешево отделались. Один убитый (стрела), двое легко раненных. У кочевников — четыре трупа.
Легкий покинул караван через четыре дня после нападения. Ему предстояло пройти категорийный перевал и форсировать горную речку. Главный начертил ему подробную карту и подарил кольцо с рубином, объяснив, что с этим кольцом он может расчитывать на помощь в любом караван-сарае.
Перевал Легкий взял без особых приключений. Вниз, правда, пришлось идти долго и без воды. По дороге он разобрался с мечом. Оказывается тот меч, который он осматривал сам и тот меч, который показал главному, был вовсе не тем мечтом, которым он перерубал кучу народа. Один меч вставлялся в другой, используя его наподобие ножен. Второй меч был вдвое уже и настолько тонкий, что в торец его не было видно. Это второй меч разрубал что угодно, и рана от этого меча, если ее не растянуть, заживала практически мгновенно. Его можно было даже воткнуть в камень и вытащить, и на камне после этого не оставалось никаких следов. Не смотря на свою малую толщину, он был довольно тяжелый, а выхватить его удалось по той причине, что Легкий так и не снял пломбу, которую ему поставил стражник. Хорошо, что он догадался это сделать, когда главный попросил посмотреть оружие. Впрочем, второй меч тоже был неплохой, но разрубить человека в полном вооружении пополам им было, конечно, невозможно. Уже на выходе к большой реке Легкому опять пришлось поработать своим ножиком. Дорогу преградили столь плотные заросли каких-то кустов, что пройти их каким-либо иным способом было невозможно. С рекой тоже были приключения. Утонуть не утонул, но пополоскало на переправе его здорово, а сухарные крошки, которые он взял вместо хлеба, превратились в редкостную пакость.
Впрочем, дальше дорога была гораздо проще и инструкция тоже не намного сложнее: "После большого камня идти вдоль воды и найти маленькую тропинку, отходящую от воды. Большой камень был очень уж большой, маленькая тропинка — очень уж маленькая, а подъем наверх крутой, но недолгий. Скоро он закончился маленькой площадкой, красиво замаскированной деревьями, на которой сидела худая старуха в кожаном халате без рукавов, но с капюшоном.
— Здесь случано не храм Владычицы? — спросил Легкий.
— Случайно храм, — ответила старуха.
— А ты, случаем, не его хранительница?
— Случаем, — А ты, — случайно не его ищешь?
— Совершенно случайно и именно его.
— Тебе не кажется, — спросила старуха, — Что как-то слишком много случайностей для столь важного и судьбоносного события, которое перевернет судьбы многих народов и будет переведо на многие языки мира?
— Иногда кажется, — ответил Легкий, — А иногда не кажется. По понедельнакам, вторникам, четвергам кажется, а по всем остальным пяти дням не кажется. А точно переведут? Я надеюсь, когда они будут это делать, то не забудут упомянуть, что я держался скромно и с достоинством.
— Черта с два, — сказала старуха, — Все переврут, сволочи. Мне добавят годков, пририсуют горб и лишат девственности. А тебя вместо Федоровича запишут Ведеровичем.
— А ты знаешь, — сказал Легкий, — Ты зря его стесняешься, твой горб тебе даже очень идет, создает какое-то необъяснимое своеобразие. Как ты думаешь, я должен что-то пожертвовать на храм или ну его на хер?
— Кому пожертвовать? Владычице? — спросила старуха, — А она вроде не из бедных будет. Как никак целым миром владеет.
— А храм у нее что такой задрипанный? — спросил Легкий, — Могла бы в конце концов крышу из тростника сделать.
— Мир положем тоже не из приятных ну и если б Владычица разбрасывалась на такую мелочь, черта с два бы ей мир доверили, — ответила старуха, — А красивая у тебя дрючка, продолжила она, — Я то уж думала, она окончательно от нас ушла.
— А что ты про нее знаешь? — спросил Легкий, — Я же, собственно, из-за нее и пришел.
— Про нее знаю многое но не все, — сказала старуха, — Про тебя почти ничего. Самое важное знание, что она отбирает жизнь у тех, кто ей владеет. Причем, отбирает не от конца, а из середины. А про тебя мне бы хотелось знать: ты тот, у которого отобрали, или тот, кому отобрали?
— Давай разбираться с этим вместе, — сказал Легкий, доставая вино, сухофрукты и вяленое мясо.
— Да, — сказала старуха через некоторое время, — Интересная история. Надеюсь, ты разрешишь мне ее использование? Давай я тебе расскажу все, что знаю по этим вопросам, а там уж вместе попытаемся сообразить, на каком мы свете. Для начала меч. Ты что-нибудь про драконов знаешь?
— Знаю, что они под охраной, — сказал Легкий, — И что вроде бы очень крупный штраф с того, кто его убьет. Одного видел и, откровенно говоря, совершенно не представляю козодоя, который пожелает этот штраф заплатить.
— Четыре с половиной тысячи лет назад, — сказала старуха, — Драконы спасли мир. Кочевники, знаешь ли. Раньше их было гораздо больше, и все их хозяйство держалось на том, что они собирали скотину в большом количестве и гоняли с места на место в поисках корма. Дикий и необразованный совершенно некультурный народ без каких либо социальных инстинктов и трудовых традиций. А драконы так устроены, что охотятся за стадами. И не выхватывают а загонеют… Вот они и лишили кочевников ихней экономической базы. А кочевая угроза тогда была очень серьезная. Драконы спасли нашу цивилизацию. Более того, их специально переправили сюда из другого мира чтобы они это сделали. Говорят, что это сделала Владычица, но это, скажем, не совсем так. Просто сама Владычица из другого мира, и те, кто переправил драконов, тоже. Все бы хорошо, но эти драконы не очень то к нашим условиям приспособлены. Не физически, тут у них проблем нет, какие-то психологические проблемы. И нет да нет кто нибудь из этих милых крошек да свихнется. А живут они черт те знает сколько. Растут всю жизнь и совершеннейшим образом не умирают. И такие кошмарные крокодилы вымахивают, что ничем их не возьмешь.
— Понимаю, — сказал Легкий, — Воздушное превосходство. А как выражается их сумасшествие?
— Да на людей нападают, динозавры проклятые, — ответила старуха, Нет, на одного человека, конечно, никогда не нападут. Городов они тоже боятся. А если там сельская ярмарка или караван. В общем, очень некрасивая история получается.
— Так этот меч, — догадался Легкий, — Переправили сюда хозяева драконов, чтобы поддерживать их численность?
— Численность их поддерживаь не надо. Сами себя прекрасно поддерживают. А вот от свихнутых людоедов избавляться время от времени приходится. В каждой мэрии есть список драконов, подлежащих уничтожению. И за каждого награда в соответствии с его размером и причиненным ущербом. Деньги очень даже неплохие и, думаю, тебе придется этим заняться.
— Очень надо, — сказал Легкий, — Продам я этот шампур, больше возьму я слышал, император обещал неплохую награду тому, кто эту штуку ему притащит.
— Твое право, — сказала старуха, — Дураков им помахать всегда найдется более, чем достаточно. Теперь о твоем деле. Как я поняла, ты из другого мира, и в вашем мире драконов нет и таких вещей не производят. И нашли вы с ним друг друга не потому, что вы — родственники, а по какой-то другой причине.
— Противоположности сходятся, — ответил Легкий, — А разноименные заряды притягиваются.
— Как, как ты сказал? — спросила старуха, — Разноименные заряды? Оригинально. Впрочем, не буду лезть в твои сексуальные проблемы. В моем возрасте это может быть воспринято как-то неадекватно. Так вот в этом мире еще есть чаша и перстень. Что они там делают, и для чего нужны, — не суть как важно. Но когда они все вместе соберутся в одном месте и в одно время, то Владычице то ли очень хочется, то ли совсем не хочется. Короче, как-то ее можно этим шантажировать. А император старому балбесу жить надоело. Вот и решил на старости лет и растряси этот гадюшник, провернув аферу с владычицей. Терять то ему нечего… И вроде бы как чаша уже у него.
— Ты вроде как намекаешь, — сказал Легкий, — Что я тоже могу провернуть подобную аферу и уговорить Владычицу вернуть меня в мой мир.
— Почему же намекаю? — спросила старуха, — Я прямо так и говорю, что от этой дрючки избавляться еще рановато.
— Но тут одна тонкость есть, — сказал Легкий, — Меня вроде как ваш мир не устраивал только в одном- никак я не мог понять, как в нем очутился. а сейчас понимание-не понимание, а что-то такое уже начало проявляться.
— Я же сказала, что мне вроде как решать твои сексуальные проблемы не совсем прилично. Но если все-таки соберешь все это барахло в одном месте, дай знать. Тут недалеко есть хорошая смотровая площадка, залезу на нее и посмотрю конец мира.
Легкому все-таки пришлось заняться этими долбанутыми психованными планерами. Причина была самая банальная — деньги, точнее их отсутствие. За сопровождение караванов платили очень даже неплохо, но тут была большая опасность засветить меч. А с драконом дерешься один на один. Собственно, с ним и можно было драться только один на один. Одного человека дракон просто не воспринимал. Так что можно было без проблем подойти (а драконы глухие) холодным утречком с подветренной стороны и безпроблемно рубить голову. Собственно, с первым, третьим, четвертым, девятым и одиннадцатым драконами так хоть не с первого раза но произошло. Но этот гад попался упорный и какой-то уж очень подлый. Он уже несколько раз притворялся мертвым, а когда Легкий приближался, выкидывал какой-нибудь фокус. Взлететь, слава Владычице, он не мог. Старому дракону, чтобы взлететь, надо бежать и бежать вниз, и желательно еще иметь при этом встречный ветер и небольшую уступочку. И как раз путь ко всему этому перегородил Легкий со своей махалкой. Дракон так устроен, что в случае опасности он всегда пытается взлететь. А когда эта самая опасность увеличивается от его желания, он выходит из себя, начинает бить хвостом о землю, царапать ее и жутко шипеть и хлопать крыльями. Лапами дракон драться не может, они у него слабые и он на них с трудом стоит. Подцепить что-нибуть на лету это еще както получается а стоя на одеой ударить другой и напороться на мечь…дураков нет Может драться хвостом и головой. Хвостом ему ничего не стоит сбить слона, но работает он им не очень точно. К тому же имеет дурную привычку смотреть куда собирается бить. Существует масса способов ухода от хвоста дракона, и Легкий уже перепробовал их почти все. Можно было, конечно, просто отрубить хвост, возможность эта появлялась и не один раз. Но в этом случае дракон начнет дико дергаться, и к нему уже не подберешься. А хвосты у драконов вырастают как у ящериц. Легкому нужен был удар головой. Тут надо просто развернуться и рубануть по этой самой голове на обратном ходе, а потом повернуть меч, чтобы голова его не сбила. Ну а когда от этой самой головы останется только шланг с кровью, надо драпать как можно быстрее. У дракона два мозга, и тот, что возле крыльев, превращает обезглавленного птеродактиля в бешено крутящийся комок мышц, который разносит все и вся к чертям пересобачачьим. Но до этого Легкому еще было далеко. Он, конечно, здорово его покалечил, срезал пол костяного гребня, здорово порвал крылья. Крылья у дракона еще и система охлаждения, поэтому кровищи было много. Такого дракона в живых оставлять нельзя. Этот старый симулянт уже убил двух человек. а с порванными крыльями может и вовсе бросить всякую другую добычу. У драконов есть излюбленный прием. Они ударяют тебя носом и вроде пытаются сбить с ног костяным гребнем. Ударить носом в середину щита дракон все-таки не идиот. Нос у дракона довольно таки чувствителдьное место, а щит у Легкого был утыкан клыками родственников этого крокодила. Хватать же зубами меч дракон все-таки не будет, каким бы дураком он ни был. Вот и остаются всякие подленькие штучки да обманные финты, которые может быть и были бы уместны для какого-нибудь лесного тушканчика, но для летающей змеюки двадцатиметровой длины выглядят как-то не очень солидно.
Тут эта тварь расставила ноги, оперлась на крылья и начала выгибать шею. "Клевок", — жуткая штучка. Сам он ни разу на него не нарвался, но в литературе читал. Клевок дракон делает гораздо быстрее, чем прямой удар, и в сторону можно просто не успеть отскочить. К тому же стоять и смотреть, задрав голову, тоже не очень удобно. А ведь клевок может быть и обратным финтом для обратного удара. Махнет головой где-нибудь рядом, а потом собьет крылом или хвостом по ногам ударит. Этот так делать не будет, — внезапно понял Легкий, — Слишком много он днлал обманных финтов. Наверняка хотел меня приучить к тому, что он старый и осторожный. Какими бы дураками драконы ни были, но в драке они — стратеги высочайшего класса. Единственная проблема — чуть-чуть переигрывают. Отскочить в стороны, махнуть мечом и подпрыгнуть, потому что пойдет хвост. Этот придурок не зря разбросал все камни во время драки. Он может спокойно пустить хвост на высоте пять сантиметров. А если не пять сантиметров, а пятьдесят? — подумал Легкий, — Пятьдесят сантиметров — напрется на меч, даже если я просто держу его в руке. Не будет этот крокодил рисковать. Но этот змей-горыныч рисковал. Рисковал здорово. Клевок он не довел буквально пяти сантиметров до меча Легкого. И Легкий чисто автоматически после маха опустил меч вниз и встретил лезвием огромное кожаное бревно, которое летело на него. Как он отскочил, он не понял и сам. Бревно разлетелось на две части, причем, обе части задергались, со страшной силой молотя по земле. Легкий рванул в сторону, потому что о каком-то разумном поведении тут не могло быть и речи. Но тут перед ним мелькнула голова с раздвоенным языком и выпученными глазами. Дажен не понимая, что он делает, Легкий махнул мечом и побежал дальше.
Жуткое чудище без головы и хвоста еще часа три било о землю ногами, крыльями и остатками того и другого. Это было страшное зрелище, и Легкий благодарил Владычицу за то, что она позволила ему наблюдать это со стороны.
Когда эта бешеная дерготня наконец кончилась, он перекусил и устроился ждать мародеров-живодеров. Просто диву даешься, с какой скоростью эти пираты узнавали о добыче и приезжали на место. Драконы, точнее их останки находили разнообразное применение в народном хозяйстве империи Итабар. А то, что не находило применения в народном хозяйстве, шло в медицину и народное целительство. Остатки скупали доморощенные колдуны, самозванные ведьмы и просто какие-то козодои. В общем, раздраконивали бедягу так, что от него даже кишков не оставалось.
На этот раз приехал старый толстый дуралей, которого Легкий терпеть не мог.
— Здорово, герой! — крикнул тот слазия с маленькой пегой кобылки, Ты, я слышал, мертвечинку продаешь?
— Пошел в жопу, старый пропидорасеный тушканчик, ответил Легкий, тихо — Дракон собственность императора, и должен быть разделан императорскими егерями, и они, кстати, больше заплатят.
— Долго же тебе их ждать придется, — прохихикал дуралей. Они, знаешь, немножко хе-хе заблудились и поехали нсовсем по той дороге. Пока разберутся, вернутся, неделя. И что от него останется? А вонять будет…
— А мне не к спеху. К тому же у меня финансовые проблемы.
— Да тебе за эту ящерку двенадцать монет наградных отвалят.
— Десять, — сказал Легкий, — И егеря шесть.