Любовь Андреевна Велесова, дама с 'базедовыми' глазами и многослойным макияжем, доказывала, что питье мочи трехдневной давности, предварительно выпаренной в кастрюльке пару часов подряд, необычайно замечательное средство от всех болезней, то бишь для красоты и здоровья первое средство. Она приносила на лекции прозрачную бутылку с темно-коричневой мутной жидкостью и, через каждые пару фраз, прихлебывала из нее, почмокивала губами, прикрывала глаза, якобы от удовольствия, глубоко дышала, выдыхая ароматы городского бесплатного сортира, и продолжала нахваливать уринотерапию. Я смотреть на эти издевательства над собой особо не могла - тянуло на рвоту - и мне все время хотелось предложить ей закусывать вторым продуктом выделения организмом шлаков, но, естественно, прикусывала язык и молча хвалила себя за сообразительность, что заняла место за последним столом у окна. Любовь Андреевна, видимо, еще не знала, что ее организм давно уже не справляется с вливаемыми в него ядами и у нее успешно развивается цирроз печени, и конец мытарств уже близко После лекций уринотерапии аудитория проветривалась до конца занятий. Приходилось кутаться в шубу и натягивать на уши меховую шапку. У меня мерз нос и я все время выдумывала способ как изготовить какой-нибудь наносник для согревания этого отростка тушки.
Господин Шапкин Иван Сергеевич, астролог, завалил нас математическими расчетами расположения планет на каждый день, час, минуту и секунду, объяснял, что это невероятно важно для жизни любого человека и, если этого не знать, то никакая диагностика правильной ни за что не будет, магия работать не будет, музыка умрет своей смертью, лечебные камни рассыпятся в прах, в астральную трубу никаким образом никто из нас не попадет, а карма задавит нас до полного растворения в бескрайнем межзвездном пространстве.
Анна Ивановна Мишулина, милая умная старушка, геолог по образованию, рассказывала массу интересных вещей о породах камней, их составах, излучениях, действии на организм человека, хранении в себе энерго информации о своем многолетнем хозяине или тех, кто постоянно находился вблизи минерала, о том, как воспринимать эту информацию и как ее интерпретировать сознанием. Она действительно любила свой предмет и много о нем знала. Эта женщина вызывала уважение всем своим видом, тембром голоса, умным взглядом, спокойными движениями, рассудительностью и богатым словарным запасом. Я по-настоящему зауважала ее и недоумевала, что она делает в этом коллективе.
Бочарова Ирина Игнатьевна, пианистка, высоким альтом нараспев рассказывала, что жизнь - это музыка, а музыка - это жизнь. Она пела, танцевала, играла нам на рояле в актовом зале школы, заставляла повторять за ней ее 'па' и после каждой лекции заинтересованно спрашивала, действительно ли мы все теперь чувствуем себя лучше и так ли благотворно подействовала на нас ее лекция музыкотерапии. Все дружно согласно кивали, быстро запихивали в сумки нотные тетради и торопились в аудиторию на следующую лекцию.
Диагностику ауры вел сам Мэтр. Владимир Владимирович Прохоров. Он заливался соловьем, махал руками, закрывал глаза и все время спрашивал: 'Вы чувствуете энергию, которую я вам посылаю?'. Народ кивал, махал руками, закрывал глаза и чувствовал. После его лекций у всех болела голова. Я закрывалась 'щитом', чтобы не подвергать свою молодую здоровую тушку ненужным испытаниям и тренировалась сама, привыкая к новым видам энергий, которыми было наполнено мое тело и сознание после 'украденной' в Живом Замке сферы, растворившейся в нем и инициации в Драконьем Мире. До меня дела никому не было, Мэтр занят был группой и заметить меня за щитом' ни под каким предлогом не мог.
Диагностику кармы вел Матвеев Василий Васильевич, близкий друг и соратник Мэтра, важный представительный мужчина после пятидесяти, с элегантной проседью на висках, каждый раз в новом костюме и галстуке, как на осенне-зимнем показе мужской моды, с неизменным свежим цветком, приколотым к лацкану пиджака, который он обязательно дарил с милой улыбкой и поцелуем руки какой-нибудь из восторженных учениц. О карме он имел весьма отдаленное понятие, о ее диагностике тем более, но ораторствовать умел. Не иначе когда-то закончил ВПШ (*Высшая Партийная Школа). Я слушала его и умилялась такой девственной чистоте ума по отношению к предмету, который он представлял публике, и наслаждалась витиеватости нанизанных на ключевое слово гроздьев ничего не значащих фраз. Было чему поучиться. И я училась.
Патологоанатом, Дмитриенко Сергей Игнатьевич, низенький лысоватый плотный мужчина в очках, монотонным голосом диктовал из засаленной тетрадки рецепты травяных настоев, то ли высосанные из пальца, то ли придуманные непонятно кем и когда, потел, утирался огромным пожамканным платком и пах карболкой.
Лекции Виктора были отменены. Причину нам не сказали.
* * *
Проснулась я от запаха тонкого мужского парфюма. Кулак врезался в чей-то нос. Послышался 'ой'. Попала. Открыла глаза. Темная фигура занималась гимнастикой в моей спальне, то приседала, будто бы кланялась моей кровати, то выпрямлялась, изыскано, но приглушенно матерясь.
Я включила ночник. Виктор зыркал на меня со злостью из-под прижатых к лицу ладоней и продолжал тренировку тела и словоблудия. Я разулыбалась веселой картинке.
- Ой, Вить, хватит уже, а! Еще скажи, что у тебя кровь носом пошла. Ты ж у нас бескровный.
- Больно же! - прогундосил он и мгновенно оказавшись на краю моей кровати, потребовал - Теперь вправляй!
Хрустнуло, еще один 'ой' и Виктор оказался на полу. Вправив носовой хрящ, я поддала ему ногой под то место, на котором он уселся. Вампир обиженно засопел, осторожно трогая нос и садясь в кресло.
- Вредина ты, Даринка, - укоризненно начал выговаривать он - я тут ночи и дни не сплю, пепелок лучшего друга разыскиваю, приношу, прямо скажем в зубах любимой подруге, а она, мало того, что толком не проснувшись мне кулаком в морду, так еще и раненному другу под зад коленом... Эх, Даринка! Никогда из тебя порядочной вампирши не получится!
Я рассмеялась:
- Да ладно тебе! Из меня вампирша, как из дерьма пуля.
- Вот-вот - кивнул он с наслаждением - Из тебя ни дерьма, ни пули.
- Ладно-ладно, отомстил. Я уничтожена твоим искрометным юмором. - покивала я, поднимая руки вверх - Ты нашел пепел? Где?
Виктор кивнул, потянулся за кресло, вытащил оттуда плотно набитую кожанную барсетку, покрутил в вытянутой руке, улыбаясь клыкасто, кинул мне. Поймала. На вес примерно килограмма два.
Я с сомнением покачала головой:
- Это все?
- Нет, конечно, - Виктор встал, обошел кресло, достал два плотных пакета - Вот это все. Семь кило. Где-то еще скрываются нехватающие два. Но я думаю, что они скоро всплывут.
Вампир победно уселся в кресло, закинув ногу на ногу, улыбнулся во все зубы.
- Расскажи! - потребовала я.
- Ну, если только чайку нальешь горяченького, да с мягкой булочкой с маслицем, тогда я подумаю, посвящать тебя в мои тайны или нет - протянул он кокетливо.
Я вздохнула, предчувствуя, что хорошими новостями не пахнет.
Мы уселись в кухне - я в пушистом махровом халате и теплых шерстяных носках, Виктор в неизменном плаще, который од даже не удосужился расстегнуть.
- Сними хоть плащ - укорила я его.
- Сам не могу. Разве что ты мне поможешь, - тяжко вздохнул он, вставая и разводя руки в стороны.
Я усмехнулась, принимая его поведение за очередную игру, расстегнула пуговицы и тут же шарахнулась в сторону, едва не заорав во все горло.
Под плащом было страшное месиво: мышцы висели клочьями вперемежку с остатками одежды, в разорванных местах пульсировали органы, блеклая кровь запеклась струпьями, но кое-где еще сочилась. Целыми остались только лицо, кисти рук и стопы.
Ярость колыхнулась во мне кровавой волной, едва не задушив своей силой.
- Кто?!? - прохрипела я сквозь зубы.
- Оборотень, - спокойно ответил Виктор - выпрыгнул из ковра-портала вместе с какой-то малолетней девицей.
Кровавая пелена бешенства заслонила глаза. Эльдар и Борель в новом теле! Ну, гады! За это вы оба заплатите!
Я закрыла глаза, медленно выдохнула, унимая эмоцию. В висках стучало молотом, в душе бушевал смерч и отказывался подчиняться. Я дала себе слово отомстить любой ценой, продышалась, пока не облило ледяной изморозью контролируемой холодной ярости. Все еще дрожащими руками стащила измазанный изнутри длинный плащ, заставила Виктора сесть на табурет спиной ко мне. Хорошо, что он вампир, любое другое создание уже давно бы умерло, а он все еще жив и с моей помощью будет жить еще долго.
Чувствовали ли вампиры боль? Не знаю как другие, но Виктор чувствовал, как чувствует ее обычный человек. Когда-то он загнал занозу в палец и, пока я ее вытаскивала, у него из глаз катились слезы боли. И тогда это не было шуткой. Теперь он молчал и терпел, позволяя мне пинцетом и маникюрными щипчиками отделять лоскуты одежды от тела, энергией склеивать ткани, ускорять регенерационные процессы. А это очень болезненный процесс, когда его делают без анастезии. Да и какая анестезия тут может помочь, особенно для вампира. Время от времени я давала ему отдыхать, мы пили чай, Виктор с огромным количеством сахара, разговаривали.
По словам Виктора, он применил заклинание поиска и уже через неделю нашел дом, где держали пепел дракона. Разыскать один единственный дом в огромном мегаполисе было крайне трудной задачей, но Виктор с ней блестяще справился. Попасть в дом незаметно оказалось невозможным даже для вампира. Там все время кто-то находился и защитный контур заклинаний реагировал на его приближение, как хорошо настроенная сигнализация.
Виктор решил не рисковать, чтобы не всполошить воров пепла, выжидал. Для проверки высылал туда своих 'деток', но на них контур не реагировал, может быть потому, что они не знали об истинной цели своих вояжей. О том, что целью Виктора был пепел, он никому не говорил, зная, насколько это драгоценная вещь для настоящих магов и представителей других рас, населяющих Город. Если эта информация вдруг стала бы доступной кому-то из них, могла бы начаться настоящая бойня между кланами в погоне за добычей.
Расположился он в многоэтажке напротив, в квартире одиноких пенсионеров, которые его так и не заметили. Только вампиры умеют оставаться настолько невидимыми, когда не хотят, чтобы на них обратили внимание даже те, кто находится рядом.
Виктор был не тем вампиром, каких показывают в страшных триллерах. Он был старым мутантом, изменившим свою истинную природу высасывания крови на менее грозную. Он питался эманациями человеческого счастья и был 'кровно' заинтересован в том, чтобы люди были как можно счастливыми, поэтому разные веселья, радостные события были теми местами, где его можно было найти. Мне как-то приходилось наблюдать его 'трапезу'. Он весь светился от счастья, молодел на глазах, набирался сил, мышцы наливались мощью, щеки розовели, морщинки полностью разглаживались. После этого он несколько месяцев обычно был бодрым и веселым.
- Мне ничего не оставалось делать, как воспользоваться 'лучом поиска'. Да и то, игольчато, - рассказывал он между моими экзекуциями - Ткну, как иголкой, и назад. Информации мало, но зато картинку получал довольно понятную после преобразования заклинания. Все же лучше, чем ничего.
- И что углядел?
- Постоянно там был только оборотень - молодой парень лет двадцати-восьми - тридцати. Но разве этих оборотней поймешь по внешнему виду? Ему с тем же успехом могло бы быть и восемьдесят и сто двадцать. С меня ростом, длинные черные волосы, правильные черты лица, зеленые глаза.
Я хмуро кивала головой, сосредоточенно ковыряясь в ране на животе и внимательно слушая.
- Но люди менялись постоянно - продолжал Виктор - постоянным был только рыжий парень и молоденькая грудастая девица с короткими ногами и тонкой талией...
- Ее задницу можешь не описывать. Это меня не интересует. Говори по делу. - буркнула я, вытягивая из живой ткани пожёванный кусок подтяжки.
Виктор слегка побледнел, закусил губу, пережидая, пока я закончу.