Марфа напряженно ждала моего решения.
- Ой, баба Марфа, ну Вы и сказанули...
Я представила себя в роли учителя и мне стало нехорошо. Делать из Марфы магиню-воина в ее возрасте... Это ж надо такое придумать... Неее, я на такие подвиги не способна.
- А что такого-то? - возмутилась она - Старая для таких дел, что ли?
Ну и как ей сказать, что старая? Обижать не хочется. Да и не поймет она, расстроится. Но соврать я не могла, поэтому все же сказала:
- Баба Марфа, этому учат с пупенка, с пятилетнего возраста. Чтобы в суть человека вошло, пока расти будет, формироваться, как личность. Это даже не обучение. Это жизнь такая у человека получается. Он и другой-то не знает. А когда вырастет, тогда и учиться идет, образование к уже развитым умениям добавляет.
- Тебя так учили?
Я кивнула, глядя в окно.
Бабка расстроилась:
- Поздно, говоришь, мне науку эту постигать... А может попроще чего смогу? - не сдавалась она.
Я подумала и предложила:
- Баба Марфа, а давайте я Вас костоправить научу? Это не так уж и сложно, только свое и чужое тело надо научиться слушать. Это Вам может пригодиться. Если у кого какая травма случится, Вы помочь сможете. Да и заработок не плохой. Все легче жить будет и хутору и Вам.
- А ты и костоправить умеешь? - то ли недовольно, то ли удивленно пробурчала она.
- Умею немного - улыбнулась в ответ.
- Был тут у нас один костоправ в соседнем хуторе - махнула она рукой в сторону Дубравки - да помер лет пятнадцать назад. Уж у него-то в очереди народ по несколько суток стоял. Даже у нас на хуторе квартировались. Ехали к нему со всего мира. И всем помогал... - Марфа помолчала немного, потом спросила - А сама-то чего не займешься? Известной бы стала, как сыр в масле каталась, глядишь и мужа бы себе хорошего нашла...
Я расхохоталась ее логике. Ох уж эти бабы! Им бы только про мужей для молодых девок думать!
- А потому не занимаюсь, баба Марфа, что ни славы не хочу, ни мужа. Рано мне про такие глупости думать. А Вы, если хотите, воспользуйтесь оказией, и слава будет, и деньги, и провизия, и может быть даже муж...
Теперь мы смеялись обе.
Отсмеявшись Марфа спросила:
- И когда учить меня начнешь?
- Баба Марфа, давайте я вам на практике показывать буду, когда случай выпадет, а то иначе я не умею? А пока книжки по анатомии человека полистайте, чтобы представляли себе как скелет устроен, как мышцы и сухожилия лежать должны, как вены и нервы плетутся в теле, в общем где и что у человека находится и быть должно, хорошо? Тогда нам с Вами сразу все простым покажется и много времени тратить на объяснения не понадобится.
- Хорошо, Даринка, хорошо - Марфа поднялась со смешком - Пойду я. В библиотеку. Учиться никогда не поздно, как говорится. Засяду за книжки, молодость вспомню.
У порога она оглянулась:
- Спасибо за ласку, детка. Только напрасно ты Марфу в старухи записала. Я бы смогла твоей магии научиться. Ну да ладно. Костоправить уметь тоже хорошо. Только не обессудь, когда звать буду, если что-то колдовское появится, а я справиться не смогу. Все равно учить тебе меня придется...
Она подхватила клюку, оставленную за дверью, и молодецки зашагала к своему дому, забыв по-старчески на нее опираться.
* * *
Следующие несколько недель промелькнули незаметно. С утра ходили за грибами всей толпой хуторских женщин. После обеда мариновали, солили, развешивали сушиться грибы. Ночные дожди охлаждали утренний воздух, но грибной сезон удался на славу. Мужчины возили распиленные еще в лесу дрова и сваливали их перед дворами. Все были заняты по горло.
Потом убирали урожай капусты, свеклы, морковки, позднего чеснока, последних помидоров, тыквы. И снова засолки, маринады, мочения.
Мена как бы приехала ко мне в гости. Хуторянам представила ее подругой. Даже сделала вид, будто встречать ее на автостанцию ходила. Теперь она жила у меня совершенно официально, как говорится. Марфа сначала относилась к ней настороженно, а потом более, чем радушно.
Но Мена почему-то с каждым днем начала выглядеть все хуже. Сначала исчез румянец, свойственный ее коже, потом она побледнела, потом начала худеть не по дням, а по часам. Я внимательно наблюдала за ней, но молчала до тех пор, пока однажды после обеда, когда вернулась в дом из леса, увидела, что она так и не встала с дивана, где обычно спала. Присела с ней рядом, прослушала пульс, присвистнула. Дело было плохо.
- Мена, что с тобой происходит? Почему ты молчишь столько дней, что плохо себя чувствуешь? Ты заболела?
Мена приоткрыла глаза.
- Змеи не болеют, госпожа - попробовала она пошутить, но на шутку это не было похоже - Змеи или живут, или умирают.
- Зоология говорит иначе, дорогая. Змеи тоже болеют, как и люди. Но ты мне зубы не заговаривай. Рассказывай, что происходит?
Она тихо вздохнула. Маленькая слезка скатилась по виску.
- Мне стыдно, госпожа, я обещала жить с тобой рядом, как твоя подруга, но поддержание такого большого тела в нужной форме в чужом для меня Мире забирает слишком много сил. И они у меня на исходе.
- Что же ты, балда, молчала-то?! - возмутилась ее дуростью - Что же ты ничего не сказала, а? А я думаю-гадаю что с тобой и придумать никак не могу! Давай так, ты сейчас же вернешься в свое нормальное тело, а когда восстановишься, тогда мы с тобой поговорим что и как лучше сделать. А я за это время что-нибудь придумаю.
- Но... как же, госпожа... Ведь все знают, что я у тебя в гостях... - слабо возразила Мена.
- К черту! - взорвалась эмоцией - Уехала ты, пока я в лесу была. И записку оставила. Поняла? Рисковать твоей жизнью я не собираюсь из-за чужих языков. Давай, не спорь со мной, оборачивайся милой змейкой и отправляйся, если захочешь, в лес, подкрепить свои силы или оставайся здесь. Делай как тебе лучше, чтобы побыстрее прийти в себя.
- Я не уйду, госпожа. Мне только поесть нормально и я опять восстановлюсь.
- Что тебе съесть надо?
- В подвале мыши есть... - тихо проговорила она, прикрыв глаза.
- Ну и прекрасно - обрадовалась я - подвал я тебе открою. Отправляйся!
Не успела договорить, как на белой простыне вместо девушки появилась медянка. Она соскользнула на пол и быстрым зигзагом поползла к ляде подвала. Я пошла за ней, приоткрыла крышку, подложила под нее тапок. Змейка скользнула в темноту.
* * *
Змеи больше не появлялись. Медянка Мена поправилась через несколько дней от своего истощения, но я не позволяла ей принимать человеческий облик, чтобы не тратить понапрасну силы, которые могли понадобиться в любой момент, особенно, когда этого не ожидаешь. Лич больше не снился. Марфа издалека здоровалась, но особо не навязывалась.
Сваленные перед калиткой дрова постепенно переколола сама и сложила рядками под навес. Теперь будет чем топить зимой.
Котейка все так же резвился, как обыкновенный кот, всюду бегал за мной или вскарабкивался на плечо. Медянка пряталась в пожухлой траве, не выпускала нас из виду, но если кто-то из хуторян оказывался рядом, близко не подползала, чтобы ненароком не попасться на глаза. Только тогда, когда мы с котом ходили в райпо в соседнее село, оставалась в лесу, поджидая нас с покупками.
В селе ко мне привыкли, даже прозвище дали 'девка с котом'. Я улыбалась, когда слышала очередные сплетни за спиной и понимала, что принята в местное общество.