Тонкие пальцы нежно касаются его кожи, перебирают волосы, щекочут за ухом…
— Счастье мое!..
Он спит…
…меч со свистом рассекает воздух, со свистом же воздух выходит из легких, воздух свистит, звенит, поет… А он уже не может петь… И проклинать… Чужая сталь нашла, слишком быстро нашла уязвимую точку…
— Жизнь моя!..
Ему снится…
…тонкие пальцы нежно касаются его кожи…
— Вина?
Он рассеянно крутит в руке серебряный кубок… Отблеск на стали, отблеск на драгоценной ткани, отблеск на ровных зубках, полуоткрытых мягкой улыбкой…
— Прошу…
Глоток… Отблеск света на стали… Глоток… Отблеск света на драгоценной ткани… Глоток… Отблеск смерти на внезапно расплескавшейся влаге… И погасли остановившиеся зрачки…
— Любовь моя!..
Тонкие пальцы… Он подносит к губам тонкие пальцы и улыбается в ответ на ее улыбку, полуоткрывшую ровные зубки.
Он проснулся.
Впереди длинный, такой длинный день рядом с Ней. Хорошо, светло, спокойно и радостно. И нет ничего, кроме Любви и Счастья.
— Я не могу жить без тебя, — шепчет он.
Он прав.
— Подожди меня здесь. Приляг. Я скоро буду.
Она исчезает. Он присаживается на край ложа. Он дождется ее. Во что бы то ни стало — дождется… Он…
…Он спит.
— Пройдя боль и огонь,
Пройдя сталь и бой,
Пройдя саму жизнь…
— Что ты хочешь?…
— Покоя… Нет, не это… Я хотел бы…
Гордый воин, смотревший в лицо самой Смерти, не опускавший взгляд при Страхе, отводит глаза.
— Я хотел… Я не знаю, моя госпожа…
— Чего ты хочешь?
И он говорит правду.
— Остаться с вами. Остаться с вами, моя госпожа…
Она молча смотрит на него.
— Не гоните меня… Я не могу жить без вас, моя госпожа. И не хочу. Позвольте остаться с вами…
Он, никогда ни у кого не просивший милости, он умоляет…
— Я отдам жизнь…
Он говорит, как в бреду — быстро и бессвязно… Любовь… Жизнь… Счастье…
И ртутными каплями падают слова:
— Пусть будет так.
Подкашиваются ноги, на глаза падает фиолетовая пелена, и он благословляет принявшую его Дар…
Сменявший Жизнь на Любовь…
Он спит.
— Нет, он не проснется.
Та, что носит имя Госпожа, достает очередную сигарету.
— Как обычно, вечен и не мертв?
Тот, кто не носит имя в этом мире (ибо считает его лишним грузом), щелкает зажигалкой и, любуясь голубоватым дымом сигареты Госпожи, закуривает сам.
— Как обычно, ты делаешь ошибки в определениях. Жив и бессмертен.
— Для себя.
— Для себя.
— Принесший в Дар Жизнь…
— А разве тебе даруют нечто иное?
— Вопрос в форме.
— О, Вечность! В содержании…
— Его будишь ты?
— Звуковая кодировка.
Они пьют ликер, темный и тягучий, как ночь за окном. Они пьют, и тепло растекается по их бессмертным телам…
Они… пьют… тепло… Госпожа Любовь и Господин… — он не носит имя, считая его здесь излишним грузом… И там, где живет Госпожа, нет его, и уходит она при его появлении…
Но сейчас они вместе.
Тонкие пальцы нежно касаются его кожи…
— Счастье мое!..
…Ему снится…
…чужая сталь нашла уязвимую точку…
…погасшие остановившиеся зрачки…
…не оскал его, не улыбка ее, а лишь ледяная усмешка третьего…
— Любовь моя!..
…перебирают волосы…
Он спит…
…и ему не помеха ни тепло, ни сталь, он…
— Жизнь моя! Проснись.
Тонкие пальцы… Он подносит к губам тонкие пальцы и улыбается.
Он проснулся.