Тысячи людей бродили по опустошенным городам и, подвергаясь постоянному облучению, искали себе еду. Иногда им удавалось найти консервы, и они устраивали настоящие побоища за право поесть. Правда были районы, которых вообще не коснулась атака ракет. По большему счету это были старые фермы и там люди баррикадировались и ждали с оружием в руках, когда их найдут искатели пропитания. Электричества по всей стране практически не было, только те, кому повезло найти генераторы и топливо для них еще могли наслаждаться плодами цивилизации. И кстати о цивилизации — весь остальной мир с интересом наблюдал за тем что происходит на территории обоих государств, но пока не спешил посылать туда помощь. Все прекрасно понимали что в Америке все еще бродит ужасный антихрист, и к тому же там была приличная вероятность пострадать от радиации. А вот в Россию как не странно гуманитарная помощь потекла рекой. Европа слишком сильно зависела от газа и нефти чтобы позволять русским рассиживаться без дела, вместо того чтобы качать по трубам топливо в дома европейцев. Все же на дворе зима, и несмотря на приход антихриста греться тоже ведь надо. И еще собирались целые научные симпозиумы для того чтобы решить что делать с Эваном. Все пришли к мнению, что раз он выжил при первом ядерном ударе, то и второй его не уничтожил. Так же было очевидно, что ни отравить, ни заразить его тоже нельзя. И поэтому большинство ученых сходилась на мысли, что его надо для начала поймать. Ну а потом можно, допустим, запустить на солнце, или еще что. Короче эта проблема находилась в стадии решения.
Но вернемся в Америку. Прошло уже две недели после ядерного удара, и жители все еще ждали, прильнув к своим приемникам, что кто-то обратится к ним. И они дождались. Вот только вместо такого привычного голоса президента они услышали холодный голос Эвана.
— Я все еще жив люди. — говорил Эван. — Меня нельзя убить, и я очень скоро приду к вам. И я убью вас всех. Но только если вы не присоединитесь ко мне. Я собираю новую армию, чтобы завоевать мир, и те, кто придет ко мне первыми, получат возможность стать его властелинами. Я нахожусь в Чикаго, и буду ждать здесь всех верных мне людей. Присоединяйтесь люди. Присоединяйтесь или умрите… Я все еще жив люди…
И сообщение пошло по новой. Уж я не знаю как Эван нашел радиостанцию и смог ее починить, да еще и записав сообщение включил его постоянный повтор, но это так. Ты спросишь меня Давид, почему я этого не знаю? Так потому что это сказка, а в сказке иногда кое-какие детали ускользают от рассказчика. Но не волнуйся быть может далее я узнаю подробности. Так или иначе настало время оставить нашего антихриста в покое. Пускай он себе спокойно собирает армию, пускай ждет летящего к нему на крыльях Эмета… короче пускай занимается своими делами. А мы с тобой отправимся на восток, туда, где раскинулись бескрайние просторы России.
Как я уже говорил, Россия пострадала гораздо меньше после ядерного удара, нежели Америка. Это произошло из-за того что территория ее больше, а население не так сконцентрировано в больших городах как в США. Поэтому большая часть жителей осталась в живых. Кроме того Россия граничит с Европой, и оттуда почти сразу поехали машины с гуманитарной помощью, и врачами. Так же было много добровольцев, которые направились помогать русским людям. Ведь в этой войне Россия была пострадавшей стороной, а агрессором являлась как раз Америка.
Но, так или иначе, положение в стране нас не настолько интересует как собственно герои. И мы посмотрим сейчас чем они занимаются в обратном порядке. И начнем с Владимира. Итак мы оставили Владимира и загадочную бабу Тоню примерно за четыре месяца до того как Эван показал себя миру. Вова оставил сумасшедшую бабку и пошел домой к жене и сыну. Сбор урожая был в самом разгаре, и хоть и был вечер, а работу никто за него не сделал бы. Он пошел в свою теплицу и стал собирать огурцы чьи стебли были подвешены к потолку и висели как Сады Семирамиды наливаясь силой и вбирая в себя последнее тепло уходящего дня. Эта работа успокоила воспаленный мозг Вовы. Вообще работа иногда способна творить великие дела, особенно такая монотонная и трудная. Вроде и нечего страшного — огурцы собирай себе и собирай. А если надо собрать этих овощей килограмм эдак триста? И при этом находясь в горячей нагретой до пятидесяти градусов теплице? Поверь мне Давид это не самая легкая работа на свете.
Но спустя три часа он все же закончил и весь, обливаясь потом, пошел принять прохладный летний душ. Душ этот представлял из себя простую деревянную кабину с металлическим резервуаром на крыше. За день вода подогревается и это как раз то, что надо для разгоряченного тела тихим спокойным вечером. Помывшись, Вова пошел в дом и, достав из холодильника холодного пива, уселся в кресло на крыльце в ожидании жены и сына. Ему было над чем подумать пока жена и сын находятся у родителей Вали. В голове проносились события этого дикого дня, и самым необычным было видение в церкви. Баба Тоня тоже подкинула пищу для размышлений, но на ее сумасшедший рассказ можно было и не обращать внимания. А вот видение никак не спишешь не бредни старой маразматички. Но все это было настолько невероятно и неправдоподобно, что мозг отказывался принимать детали сегодняшнего вечера за чистую монету. Скорее всего, какое-то минутное помешательство от жары, или от ладана в церкви. Ну и харизмы у бабки не отнять. Наверняка она как-то настроила его на нужный лад, и бац! Вот вам и ведение, и остальной бред. Короче после третьей бутылки он окончательно убедил себя в том, что все это чушь, и не стоит забивать себе голову всякой фигней. А тут как раз жена пришла, и он же бросился играть с сыном.
Вова очень любил своего сына и свою жену. Он рано женился и сразу завел ребенка. Все же жениться в двадцать лет это может не так уж и рано, но тут дело совсем в другом. Познакомился Владимир с Валей почти сразу после поступления в университет. Они учились в разных, но это никак не мешало им завести страстный и бурный роман. Так продолжалось два года, когда они решили что их отношения уже прошли достаточную проверку на прочность, и пора бы уж узаконить их. После большой и богатой свадьбы, которую сыграли в Багаевке, Валя почти сразу забеременела, взяла академ отпуск и доучивалась уже частично очно частично заочно. И когда молодые окончили учебу, то сразу перебрались в Багаевку. Хотя это может показаться странным, что они предпочли жизнь в большом городе прозябанию в деревне, но не будем забывать что Багаевка — волшебное и очень жадное место. Как и многих других, она притянула Володю и Валю в свои унылые тенета. Однако о браке Вали и Вовы надо сказать особо, потому что именно муж был его главным инициатором. Как только он повстречал Валю, то сразу решил, что она станет его женой, и всеми силами стремился связать молодую студентку филфака узами брака. Он был истинным багаевцем и, как и его жадная родина хотел безраздельно владеть молодой красавицей. Их роман протекал настолько бурно, и был наполнен столькими романтическими выходками Вовы, что у той просто не осталось выбора. Ведь девушки любят таких вот рыцарей и в то же время беспросветных романтиков. Но дело-то именно в том что Вова никогда не был ни первым, ни вторым. Зато он был замечательным актером. Это был своеобразный дар его родины — умение заманить в свои сети нужного тебе человека.
Хотя и нельзя обвинить Вову в том, что он делал все это осознано. Вовсе нет, он искренне хотел осчастливить свою девушку и поскорее понянчиться с детьми. Он считал себя человеком который рано повзрослел, и с каким-то мудрым сожалением наблюдал за сверстниками, которые бегали по бабам, бросали одну ради другой, плохо учились и проводили в различных клубах и кафе большую часть времени. Все это ему было непонятно — ну как можно тратить свою жизнь вот так впустую? Да это просто какая-то кучка озабоченных болванов, которые тратят свое здоровье, время и ломают жизнь в тот самый момент когда она проходит свой главный этап — этап становления. Не то, что он. Вова считал себя более взрослым еще в школе — считал, что умен не по годам. Да и как он мог думать иначе? Он — круглый отличник, и в школе и в институте. Он — встречающийся с настоящей красавицей. Он — которого заботят такие важные вещи как войны, и проблемы экологии, в то время как остальная молодежь его пола думала только о рюмке, юбке и о том как бы одеться в дорогие шмотки, да сходить в крутой клуб. А потом они занимали у него деньги потому что оставляли свои в клубах, и ждали когда родители пришлют следующий перевод. Такие люди не могли вызвать у спокойного и трезвомыслящего Вовы ничего кроме легкой насмешки. Ему всю жизнь было жалко их, ну или по крайней мере он так считал.
В силу твердого характера, и невероятной настырности он таки добился своего. Свил гнездо! О да, разве у кого-нибудь из этих институтских гуляк есть свой дом, машина, жена и ребенок? Конечно нет. Ну может у кого и есть, но это вовсе не их заслуга, а родительская. Вове же родители хоть и помогли с постройкой дома, но уже через год, который он провел работая как проклятый, он отдал им половину, а в этом году отдал оставшиеся. И теперь перед ним открывались огромные перспективы! Подумать только, ведь теперь можно взять долгосрочный кредит, арендовать землю и поставив на ней десятки балаганов зажить припеваючи. Об этом он почти каждый день рассказывал жене по ночам лежа в кровати после вечернего секса. И ни капли не подозревал, что иногда его молодая жена, в то время как он пропадает на работе, пускала скупую слезу, оплакивая свое потерянное будущее. Она никогда не говорила об этом мужу, но в действительности она скучала. Ведь она далеко не так представляла свою жизнь после университета. Скажи ей кто-нибудь лет пять назад, что она из молодой веселой студентки с грандиозными планами на будущее превратится в обыкновенную курицу, выводящую своего первого цыпленка, она рассмеялась бы ему прямо в лицо. А ведь и второй был не за горами, Вова уже неоднократно заявлял что хочет как минимум троих детей. Да и сам Вова оказался далеко не тем принцем, который шел на романтические безумства, чтобы добиться ее сердца. Он окончательно превратился в скучного фермера, и часто по вечерам выпив пару бутылок пива смеялся над остальным миром, заявляя о том что они живут неправильно. Он стал самым настоящим багаевцем, и что самое страшное не понимал этого.
Но вернемся к тому вечеру, когда наш герой видел бескрайнее, заполненное светом пространство. Нет ничего удивительного, что он не рассказал обо всем, что с ним произошло своей жене. Зачем говорить о глупостях — сейчас сезон продажи огурцов, так что тем о более важных вещах найдется много. Вечер прошел как обычно — поздний ужин, потом уложить ребенка спать и в постель. А там секс и разговоры. Вот только сегодня, после того как муж выговорил ей все свои планы на будущее Валя еще долго не могла заснуть. Сон не шел, хоть убей. Ей почему-то не понравилось то, что муж рассказал ей о встрече с бабой Тоней. Ну не могла старуха просто заставить его прочитать "отче наш" сто раз, и на этом успокоиться. Нет, вроде это было в ее стиле, но почему-то Вале не верилось в то, что рассказал ей муж. Но уличить его она не могла — уж что-что, а врать Вова умел лучше всех. Она иногда ловила его на том, что он рассказывает ей какие-то байки об их собственном знакомстве, но понимала, что такого не было. Обдумав все она догадалась, что такие вымышленные истории он иногда рассказывает своим друзьям, и что Вова уже настолько заврался, что сам поверил в эти истории. Наверное, поэтому у него и получалось настолько правдоподобно — он искренне верил собственному вранью.
Сон так и не пришел, когда она услышала какой-то странный, не то крик, не то плач за окнами. Их дом стоял так что окна спальни выходили на улицу, и Валя встала с кровати чтобы посмотреть что там происходит. И в тусклом сиянии единственного на их улице фонаря она увидела скрюченную старушечью фигуру, которая шла по улице и, подняв лицо на полную луну, слегка подвывала на нее. Она так же что-то кричала, но расстояние было слишком велико, чтобы определить что. К тому же мешали двойные стекла на окнах. Валя открыла форточку и все-таки смогла расслышать суровый и слегка безумный голос бабы Тони. Да это была она, теперь в этом не оставалось никаких сомнений.
— Замолчи! Замолчи! — кричала старуха. — Ты не получишь их всех. Ты не сможешь поколебать их. Никто не присоединится к тебе!
Безумная женщина прервала свою речь и горько заплакала. Валя не могла видеть, что плачет она кровью. Зрелище одновременно завораживало Валю, но в то же время почему-то вгоняло в стыд. Как будто она подслушивала под спальней собственных родителей, когда те в бытность ее еще молодой школьницей запирались на замок поздно вечером. Те звуки, которые она слышала, были и интересны и противны. Любопытство отчаянно боролась со стыдливостью, и правилами хорошего тона, которые говорили, что подслушивать и подглядывать нельзя. Поэтому Валя закрыла форточку и легла в кровать к мужу. И она не могла видеть как от щелчка шпингалета на окне, старуха резко повернулась в сторону их дома, и красными глазами из которых лились две струйки крови, посмотрела на дом героя, сказала:
— Значит, надежда еще есть…
И впервые после того как Вова ушел от нее сегодня вечером кровавые слезы перестали течь из глаз, а запястья прекратили кровоточить. Теперь баба Тоня знала что делать.
На следующий день все было как всегда. Муж проснулся чуть позже и небрежно почесываясь, пошел на кухню. Там его уже ждала яичница и чашка растворимого кофе. Валя всегда вставала раньше, и готовила семье завтрак. Потом она собрала сына и повезла его в детский садик, взяв машину мужа, а тот пошел на сбор утреннего урожая. Когда она вернулась, Вова стал загружать полиэтиленовые мешки с огурцами в их девятку и повез на рынок. Валя пошла на кухню, где стала готовить борщ на обед. Вова приехал с рынка и сказал что ему надо съездить в Ростов чтобы купить еще пленки на балаганы — дескать, эта в нескольких местах порвалась. Валя сказала, что может поехать с ним, но тот отказался, сославшись на то, что уже обещал взять с собой друга Васю, и в машине просто не хватит места для еще одного человека. Валя слегка расстроилась, и Вова, увидев это, пообещал вывезти жену в театр. Он прекрасно знал, что жена очень любит всякие лицедейства. Сам он и к театру и к книгам был равнодушен, и когда Валя шла на постановку, он обычно отправлялся в какой-нибудь кинотеатр — фильмы он любил.
Вова укатил в Ростов, а Валя, сварив борщ, пошла на крыльцо и стала ждать. Она не знала чего ждет, но все же ее не покидало чувство, что сегодня что-то должно произойти. У нее не в первый раз возникало подобное ощущение. Еще в институте она часто замирала в предвкушении чего-то интересного, и непременно это что-то происходило. Хотя обычно это была новость, что ее подруга нашла себе очередного ухажера, или что декан сломал ногу, и несколько пар из-за этого отменили. Короче ничего из ряда вон выходящего, но все же интересные вещи обязательно случались, когда у нее появлялось подобное предвкушение. Оно не обмануло и на этот раз. Спустя минут двадцать в ворота постучали. Залаяла соседская собака, и Валя пошла открывать. Оказалось, что пришла ее подружка Светка Уласова.
Светка была еще молодой девушкой, ей едва исполнилось двадцать два, но уже успела захомутать местного бизнесмена, который правда был на десять лет ее старше. Но Светка исправляла этот небольшой недостаток, заведя чуть ли не десяток любовников. Они подружились когда однажды долго стояли в очереди в поликлинике на прием у гинеколога. Недавно Светкин муж насел на нее и сказал, что пора уже заводить дите. Света долго сопротивлялась, и в тайне от мужа пила противозачаточные таблетки, но, в конце концов, они дали осечку и она залетела. И теперь она звонила Вале по любому незначительному поводу, типа тошноты по утрам, и консультировалась у нее на вопрос нормально ли это. Валя уже давно послала бы эту надоеду куда подальше, если бы не удивительная способность той собирать различные сплетни, и что самое главное объединять их и из десятка слухов выдавать точную картину происшедшего. Не будь Светка по сути типичной копией своей тезки Светы Букиной, она вполне могла раскрывать преступления. Как ни странно с логическими выводами у нее все было в полном порядке. Но эту вполне красивую девушку никогда не интересовало что-то большее, чем истории о том, что ее приятель Петя вчера вечером нажрался и трахнул свою соседку.
Для самой Вали такие сплетни были не слишком интересны, но все же это было хоть какое-то разнообразие — послушать о том кто с кем спит, вместо того чтобы обсасывать что цена на огурцы сегодня опять опустилась, и будь оно все проклято…
— Валек, привет. — сказала Светка и пару раз клюнула подружку в обе щеки.
— Привет. Как животик?
— Животик?! Да ты уж скажи сразу: как пузо! Я похожа на корову!
— Ну что ты, да ты классно выглядишь!
— Правда? Это все новая диета… — сразу повеселела Светка.
Получить такой комплимент было чуть ли не смыслом жизни этой девушки. Собственно их приветствие было своеобразной игрой: сначала Валя спрашивает ее как ребенок, потом Света жалуется на то что располнела, и наконец, Валя заверяет ее что она очень красива. А так как Валя и сама была красавицей, то ее слова для Светки были как бальзам на сердце. Но традиционное приветствие было закончено, и настала очередь второго этапа, который всегда начинался одними и теми же словами:
— А ты слышала новость? — сказала Светка таким тоном, как будто сейчас она расскажет подруге все тайны пентагона.
— Нет. — ответила Валя садясь напротив Светы. Та сразу села на одно из кресел, стоявших на крыльце. Валя была уверена, что сейчас последует очередная история о сексуальных похождениях ее земляков, но Света ее сильно удивила.
— Баба Тоня в больницу попала.
— Да ты что? А что случилось? — не на шутку разволновалась Валя.
— Мне Петька сказал, а ему Ванька, ну помнишь, я тебе рассказывала — у него еще перец вправо сильно загнут, а Ваньке Танька — она медсестрой работает, что от обескровливания. Она сама с утра позвонила, и сказала, что чувствует себя очень плохо. А когда ее врачи обследовали, то оказалось она, чуть ли не литр крови потеряла. И никто понять не может как! Вроде климакс у бабки уже давно прошел, так что оттуда течь не должно. Но и ран на теле нет, кроме двух маленьких рубцов на запястьях. Но это старые шрамы, и они кровоточить не должны.
— Бедная… Надо ее навестить.
— Зачем? Ты лучше послушай про Федьку Жукова. Он говорят со своей кралей…
Дальше Валя уже слушала в пол-уха. Сплетни о Федьке хоть и были интересны, но ее сейчас захватило вовсе не любопытство. Вале было очень стыдно. Ведь она видела вчера бабу Тоню, и даже не спросила что с ней. А может она как раз потому на Луну и выла, что больно ей было. Или может порезалась где — в ее возрасте любая рана заживает плохо. В общем Вале стало очень стыдно, и она твердо решила навестить старушку и принести ей фруктов, ну и может лекарств каких купить. На пенсию-то сейчас много не купишь, а вдруг ей таблетки дорогие нужны. Валя как могла быстро спровадила Светку и пошла в больницу.
Багаевка не маленькая станица, в основном, потому что одноэтажная и у каждого огород, поэтому чтобы из конца в конец перейти надо несколько часов потратить. Но благо больница была не так далеко от улицы Красина, на которой жили Вова с Валей, и поэтому уже через полчаса Валя стояла с пакетом фруктов перед входом в палату, куда определили бабу Тоню. Палата у нее была отдельная. Вернее она была шестиместная, но все больные поскорей сбежали от спятившей бабки, которая тут же начала читать остальным больным проповедь и учить, как надо жить дальше. И не дай бог кому-то было не согласится с ней. В таких случаях старуха начинала брызгать слюной и грозить анафемой. Естественно никто не смог выдержать такого и поэтому к обеду баба Тоня осталась в палате одна.
— Здравствуйте. — робко приоткрыла дверь Валя. — Здравствуйте баб Тонь. Можно к вам?
— Ну заходи уж раз приперлась. — буркнула бабка. Но Валя не могла видеть, как где-то далеко в глубине голубых глаз загорелся маленький красный огонек. Если бы сейчас была ночь, то Валя не на шутку перетрусила бы от такого зрелища, но был самый разгар дня и горящие глаза старухи казались обычными.
— А я вам тут фруктиков принесла. — сказала Валя. Для себя она уже решила, что совершила ошибку когда пришла сюда. Определенно состояние бабки неопасно, может просто простудилась. Ну так это сама виновата — нечего по ночам ходить да ну Луну выть.
— Спасибо конечно. Вот только не из-за фруктов же ты сюда пришла? — сказала баба Тоня, забирая у Вали пакет, и доставая оттуда апельсин.
— Ну, я просто сегодня услышала, что вы в больницу попали, и решила раз мы соседи…
— Заливать хватит. — пробурчала старушка вгрызаясь желтыми зубами в такого же цвета сочную мякоть апельсина.
— А почему вы думаете, что я вам вру? Я правда за вас сильно беспокоилась, и поэтому…
— Не за меня ты беспокоилась, а за душу свою! Спужалась что не помогла мне вчера, и поэтому совесть грызть начала. И это правильно дочка, очень правильно. О душе нам всем сейчас думать надо.
— Так вы меня видели? — покраснела Валя.
— Я много чего вижу дочка. — внезапно очень ласково и слегка устало улыбнулась старушка. И всего на краткий миг Валя увидела перед собой не чокнутую старую каргу, а обычную добрую старую бабушку. Морщины слегка разгладились, в глазах цвета неба заиграла теплота. Но это продолжалась всего секунду, словно баба Тоня не могла себе позволить оставаться доброй дольше. — И вижу я, что без тебя ничего не получится.
— Что не получится?
— Не станет твой муж исполнять свою работу, если ты ему не поможешь.
— Какую работу? Да он и так сутра до ночи…
— Не перебивай! Садись и слушай. — властно сказала бабка. Рот Вали как-то сам собой закрылся, и она бессильно села на соседнюю кровать. — А теперь слушай дочка. Внимательно слушай, и никому то, что я тебе сейчас скажу, не рассказывай. Ни мужу, ни подруге своей блудливой, которая тебя сюда направила, никому! Это очень важно, потому что секрет, который я тебе сейчас поведаю настолько страшный, что даже знать о нем уже означает подвергать себя опасности. Это ответственность страшная, и никто кроме меня его в деревне не знает, и как не хотела я одна его хранить, но все же выбора у меня нет. Если она почувствует, что тайну ее многие узнают она тебя тут же и убьет!