— Вы думаете, что можете безнаказанно творить зло? — спокойно спросил у мужчин Борис. — Ну и где теперь ваш властелин?
И он бросился на них настолько быстро, что почти расплылся в воздухе. Спустя секунду оба педофила лежали на грязном полу старого склада с перерезанными глотками. Герой обернулся, и увидел, что девочка плачет над трупом своего отца. Он подошел к ней, и, наклонившись, обнял.
— Эмма… — начал он не зная, что еще тут можно сказать. Он понимал, что теперь она его не простит. Все же только что он убил ее папу. А папа есть папа, хороший он или плохой. Но вместо того чтобы вырваться из его объятий с обвиняющими криками, Эмма наоборот обняла его в ответ.
— Я знала. — сказала она сквозь слезы. — Я знала, что он за мной подглядывает. Но я не хотела его обижать. А потом он пошел к психиатру, и сказал что вылечился. Но… но…
— Я понимаю. Поплачь, тебе это сейчас необходимо.
Так они просидели почти десять минут. Она плакала, а он ласково гладил ее по голове. В детстве горе приходит к нам легко, и бьет с сокрушающей силой. Можно заплакать просто уколов палец, или наблюдая за тем, как кто-то отрывает крылья бабочке. Уже потом наше сердце покрывается толстой коркой засохшего навоза, и мы не пускаем боль внутрь. Но в детстве есть и одно преимущество. Горе, которое вначале кажется безбрежным быстро проходит. И это одно из самых больших достоинств детского сердца. Спустя десять минут Эмма выплакала все слезы, и посмотрела в голубые глаза Бориса. И там она не увидела ничего кроме теплоты и сочувствия.
— Что нам теперь делать? — спросила она.
— В первую очередь надо отсюда уехать.
— Нет, нам надо позвонить в полицию, и все им рассказать.
— Я сомневаюсь, что полиции сейчас есть дело до нас Эмма. Они заняты антихристом.
— Ну тогда нам надо поехать к твоим родителям.
— И тут тоже есть проблема. Но сначала нам надо уехать. Вставай.
И Эмма, слегка пошатываясь, с помощью Бориса поднялась на ноги. Он повел ее к машине, и посадив на переднее сидение сам сел за руль.
— А ты умеешь управлять машиной? — спросила она.
— Я много чего умею.
Он лихо развернулся и выехал из ангара.
— Слушай Эмма, мне надо тебе кое-что рассказать. Но сначала скажи — у тебя еще есть родственники в Нью-Йорке?
— Нет. У меня тетка живет в Лос-Анджелесе, но это через весь континент.
— Хорошо. Тогда я сейчас отвезу тебя в аэропорт и посажу на самолет. Тебе надо поскорее выбираться отсюда, скоро этому городу наступит конец.
— Что ты такое говоришь? А ты что не хочешь везти меня к своим родителям?
— Мои родители умерли два года назад. Я из России.
— Но как же…
— Я врал тебе Эмма. Прости, но единственное что я сказал тебе правдиво, было мое имя.
— Но тогда кто ты, и зачем сюда приехал?
— Это не имеет значения. Сейчас главное это посадить тебя на самоле…
Борис резко затормозил машину. Они выехали на трассу, и первое что бросилось им в глаза был огромный столб дыма, вздымающийся над тем местом, откуда они приехали. Это горел аэропорт.
— Проклятье! И что же теперь… — задумчиво сказал он.
— Борис, так значит ты не сможешь меня отправить к тете?
— Боюсь что нет. И я не могу просто посадить тебя в первую попавшуюся машину, и отправить из города. Кто знает на кого уже подействовал его зов… Ладно, тогда ты пойдешь со мной. Если нам повезет, то уже завтра все закончится благополучно, и мы сможем поехать в соседний город, а оттуда ты полетишь к тетке.
— Я не понимаю о чем ты говоришь?
— Сейчас объясню. — сказал Борис направляя машину в сторону города. Дымовых столбов там стало больше.
— А зачем нам вообще надо туда ехать? Мы можем просто поехать с остальными из города. — сказала она.
— На то у меня есть причина. Понимаешь Эмма, я даже не знаю, как тебе это сказать. Хорошо. Вот ты мне говорила, что не веришь в Бога. А что если я тебе скажу, что Бог есть? И не только он, но и Сэт тоже…
— Тогда я ответила бы тебе, что все это враки, потому что наука…
— Послушай Эмма, мне и так не просто, так что постарайся меня не перебивать хорошо? Когда я закончу, ты скажешь все что пожелаешь. В общем, и Бог и Сэт есть. Это неопровержимо, потому что как раз сейчас посланник Сэта разрушает тот город, в который мы едем. И никто не может его убить. Он совершенно неуязвим. Его кожу нельзя даже поцарапать, его волосы нельзя остричь, и еще он невероятно силен. Силен как тысяча людей, и с каждой секундой он становится все сильнее. С каждым совершенным злом его силы прибавляются, и вскоре он станет способен жонглировать небоскребами! И есть только один человек, который сможет его убить. И этот человек я.
Он замолчал и стал коситься на нее ожидая реакции. Он и сам понимал, что все это звучит как полный бред. И пусть она и поверит, что антихрист есть, что он бессмертен, что чудовищно силен, но поверить в то, что единственная надежда мира, это сопливый юнец? Нет, он сильно сомневался, что она воспримет его серьезно. И более того он ждал что сейчас она разразиться смехом. Но девочка опять его удивила.
— А почему именно ты, и как ты узнал об этом? — спросила она спустя минуту.
— Потому что я герой. Я понимаю, это звучит странно, но поверь мне это так. В секретных документах Ватикана есть целые книги посвященные этому. Некоторые я даже читал, и в них сказано, что перед концом мира придет великий злодей и великий герой. И что они сразятся в страшной битве, от исхода которой будет зависеть судьба человечества. Если победит герой, то у мира появится шанс продолжать свое существование, и даже более того — наступят времена великих радостей, ибо зло умрет вместе с посланцем тьмы. Но если победит злодей, то умрет последняя надежда людей и тогда разверзнется ад и легионы демонов придут и убьют всех людей. И моему дядьке было видение, незадолго до моего рождения, что герой это я. И теперь ты понимаешь, что у меня просто нет выбора — я должен его остановить.
— А что если твоему дядьке померещилось? Или он был сумасшедшим?
— Мой дядя был великим человеком! — взорвался Борис. Эмма, не ожидавшая этого вжалась в дверь машины и тихонько ойкнула. — Прости. Прости, я не хотел тебя пугать. Я обещаю, что больше никогда тебя не напугаю. Прости. Просто он умер не так давно, и заменил мне отца когда умер тот. Прости…
— Ничего. — слегка улыбнулась Эмма. — Я тоже не должна была говорить про твоего дядю гадости, просто… ну, ты понимаешь это выглядит как-то странновато, что ли.
— Да, я понимаю. Но тому, что я герой есть и другие подтверждения. Меня обратили к вере всего два года назад, но то чего я достиг иногда пугает даже меня. Я был простым, не слишком умным и не слишком сильным мальчишкой. Но как только меня стали учить я очень быстро обучился боевым искусствам. Теперь я точно знаю, что лучше меня бойца на земле нет. Меня учили лучшие из лучших, и я всего за год превзошел их всех. Ну ты же сама видела, там на складе…
— Да, ты был быстр. — на глазах девочки появились слезы.
— Извини, я не хотел тебе напоминать.
— Ничего. Просто это так ужасно.
— Твой отец поддался зову Эвана. Он распространяет свой призыв по всему миру. Все люди, в которых есть зло, слышат его, и становятся подонками.
— Это неважно Борис. Все равно уже ничего нельзя исправить. — печально сказала Эмма.
Они ненадолго замолчали. Прошла минута, потом другая, и Эмма первой не выдержала этой гнетущей тишины.
— А что ты еще делал, когда учился? — спросила она.