Он чувствовал себя таким счастливым!
Человек был закутан в плащ, скрепленный застежкой на плече. Голова со светлыми густыми волосами оставалась непокрытой. Жестокий взгляд бледно-голубых глаз остановился на лице Сэма. В мускулистой руке человек держал огромный боевой топор со сверкающим стальным лезвием.
Сэм стремительно повернулся к рулевому и приказал: «Скорее! Скорее! Полный ход!»
Корабль рванулся вперед, но светловолосый человек внезапно необъяснимым образом оказался на капитанском мостике. Сэм взглянул на него. Это был конунг викингов Эрик Кровавый Топор.
Он закричал Сэму на старонорвежском: «Предатель! Пес! Я обещал дождаться тебя на берегах Реки! И я нашел тебя!»
Сэм ринулся вниз, в бездонное чрево Корабля, перебегая с палубы на палубу, мимо огромных вращающихся колес, моторов, глухо чавкающих поршней, стремительно двигающихся механизмов. Он мчался туда, где хранились запасы пороха, и в руках его пылал факел. Эрик следовал за ним по пятам.
«Остановись, или я взорву корабль!» — закричал Сэм, поворачиваясь лицом к преследователю.
Эрик остановился и начал вращать топор над головой — все быстрее и быстрее. Он усмехнулся и сказал: «Ну, попробуй! Ты не сделаешь этого! Ты не сможешь взорвать Корабль! Ты любишь его больше всего на свете, больше своей драгоценной Ливи и своих дочерей! Но я прикончу тебя! И Корабль станет моим!»
«Нет! Нет!» — кричал Сэм. «Не смей! Ты не сможешь, не сможешь! Это моя мечта, моя любовь, моя жизнь, мой мир! Ты не сможешь!»
Норвежец снова усмехнулся; топор свистел и сверкал в его руках. Он шагнул к Сэму. «Я не смогу?» Топор взлетел вверх.
За его плечом Сэм увидел тень. Она придвинулась, превратилась в высокую безликую фигуру. Это был Икс, Таинственный Пришелец, этик-отступник, сбросивший в долину Реки метеорит, чтобы Сэм мог построить Корабль в этом бедном минеральным сырьем мире. Чтобы он мог доплыть до северного полюса планеты, где в белесой холодной мгле возвышается Туманный Замок, подобный гигантской Чаше. Чтобы он — вместе с Одиннадцатью избранными — ворвался в Замок и нашел... нашел что? Чтобы бы там ни было...
«Пришелец! — позвал Сэм. — Спаси меня! Спаси!»
Его смех был подобен вою ветра, налетающего с северного моря: «Спасайся сам!»
«Нет, нет! Ты обещал...» —простонал Сэм. Затем его глаза открылись и последний невнятный крик замер на его губах, отлетая прочь вместе с остатками сна.
Он сел. Его кровать, искусно сделанная из стволов бамбука, стояла в углу просторной комнаты. В другом ее углу размещалась конторка. Посередине располагался большой круглый стол с дюжиной сосновых стульев. Около двери находилось ведро из толстого бамбукового ствола, полное воды; рядом — вешалка, к которой были прислонены копья с железными наконечниками. На крюках висели луки, колчаны со стрелами, боевой топор и четыре длинных стальных ножа. У стены, напротив стола, стоял высокий и широкий стеллаж с многочисленными отделениями для скрученных в трубку бумаг. Наверху стеллажа лежали стопки покрывал и капитанская фуражка, сделанная из кожи, с чехлом из белой ткани.
На большом столе находилась его чаша, серый металлический цилиндр с ручкой.
На конторке стояла стеклянная бутылка с чернилами, лежали ручки с костяными и стальными перьями и листы грубой бумаги, изготовленной из стеблей бамбука.
Через небольшие застекленные окна (или иллюминаторы, как он их называл) открывался вид на ближайшие окрестности. Насколько Сэм знал, его дом являлся единственным в долине Реки строением с застекленными окнами. Точнее — единственным на десять тысяч миль, составлявших исследованную зону долины.
В спальне не было искусственного освещения; достаточно яркий свет падал с неба. Хотя солнце еще не встало, свет был сильнее, чем на Земле в полнолуние. Огромные многоцветные звезды усеивали небеса; некоторые из них были так велики, что походили на небольшие луны. Гигантские облака космического газа ярко светились подобно полярному сиянию, затмевая более слабые из звезд.
Сэм встряхнул головой, разгоняя остатки ночного кошмара. Смочив пересохшее горло глотком воды, он бросил взгляд в иллюминатор, расположенный со стороны Реки, Еще год назад он смог бы увидеть только плоскую равнину шириной в полторы мили, заросшую короткой, жесткой, ярко-зеленой травой. Теперь все это пространство было покрыто холмами вздыбленной земли, глубокими расселинами шахт и многочисленными строениями из бамбука и сосны, над которыми возвышались кирпичные трубы печей. Здесь были его металлургический центр, фабрика стекла, цементный завод, химические производства, оружейные мастерские, его лаборатории, арсенал, кузницы и пороховой склад. Полумилей выше по берегу Реки высокая стена из сосновых бревен огораживала верфь, на которой строился первый корабль с металлическим корпусом.
Слева от металлургического завода пылали факелы, освещая вход в шахту. Даже ночью люди продолжали добычу, раскалывая и доставляя на поверхность куски железо-никелевого метеорита.
Дом Сэма стоял у подножия холмов. Раньше за ним возвышался лес из тысячефутовых железных деревьев, белых и черных дубов, красной сосны и огромных стволов бамбука. Холмы пока еще оставались на месте, но лес был уничтожен почти полностью. Только неимоверно прочные железные деревья смогли противостоять стальным топорам и пилам в руках рабочих Сэма. Трава была срезана под корень и использована в качестве сырья для приготовления бумаги, веревок и канатов. Такая же судьба постигла заросли кустарника, молодого бамбука и густую сеть лесных лиан. Древесина и растительное волокно на этой бедной источниками сырья планете являлись не меньшей ценностью, чем железо, бокситы и платина.
Некогда прекрасный кусочек долины, поросший деревьями, густой травой и яркими цветами, походил теперь на поле битвы. Потребовалось сотворить все это уродство, чтобы построить чудесный Корабль.
Сэм приоткрыл окно и вздрогнул от порыва холодного и мокрого ветра, налетевшего с верховьев Реки. Он вздрогнул также при мысли о произведенном вокруг опустошении. Он любил естественную прелесть природы, любил бесконечную долину Реки — чтобы он ни думал об этом мире и как бы ни проклинал его. Теперь он сотворил хаос, окружающий его дом. И он будет распространять этот хаос дальше, потому что печи заводов и фабрик нуждаются в топливе, его инженерам нужна бумага, шахтерам и строителям — бревна и доски. Вся древесина, которой владело его государство, уже была использована. Было использовано все, что могли продать южный сосед — Публия, и северный сосед — Земля Чернского. Если он захочет получить новое сырье, он должен воевать со своими ближайшими соседями. Или устанавливать торговые связи с более далекими государствами, лежащими на юге, на севере и на другом берегу Реки. Или, возможно, покорить эти страны и вырубить их леса. Он не хотел делать этого; он испытывал отвращение к войне.
Но он должен построить свой Корабль, а для этого его заводам необходимо топливо.
И еще ему требуется минеральное сырье — бокситы, криолит, платина, если он хочет иметь алюминий для электрических генераторов и моторов.
Ближайшим источником этих минералов был район Соул Сити, расположенный в двадцати шести милях вниз по Реке. Этой страной управлял чернокожий Элвуд Хаскинг, который ненавидел белых.
Итак, Сэм был вынужден продавать стальное оружие, чтобы получить необходимое сырье. Его собственная страна, Пароландо (или Земля Двух Владык — в переводе с эсперанто) тоже нуждалась в оружии. Хаскинг же, добавляя одно бремя к другому требовал, чтобы люди Пароландо сами разрабатывали копи и транспортировали сырье.
Сэм тяжело вздохнул. Почему Таинственный Пришелец не направил метеорит так, чтобы он упал прямо у месторождения бокситов? Тогда Сэм и Кровавый Топор со своим отрядом викингов, появившись в этой местности сразу же после падения метеорита, могли бы занять район Соул Сити.
Однако даже могучие силы, которыми управлял Пришелец, не могли, по-видимому, сбросить чудовищную глыбу железа прямо на месторождение минералов. Пожалуй, Пришелец мог считать, что он очень точно попал в цель. До того, как он исчез по своим таинственным делам, Пришелец сказал Сэму, что бокситы лежат вверх по Реке на расстоянии пяти миль. Но он ошибся. И это одновременно сердило и радовало Сэма. Он злился оттого, что залежи алюминиевого сырья были недосягаемы для него. И он был счастлив, понимая, что могущественные этики тоже могут совершать ошибки.
Данное обстоятельство, однако, ничем не помогало людям, заключенным в долине десятимильной ширины, зажатой между гладкими скалистыми стенами высотой в двадцать тысяч футов. Они могли томиться в этой тюрьме сотни лет, если Сэмюэль Клеменс не сможет построить свой Корабль.
Сэм шагнул к стеллажу и вытянул из-за кипы бумаг большую стеклянную бутылку. В ней плескалось около двадцати унций крепчайшего бурбона — пожертвования людей, которые не употребляли виски. Сэм налил в стакан на три пальца, выпил, крякнул и поставил бутылку на место. Его горло горело. Не лучший способ начинать день, но ему надо было окончательно прогнать остатки ночного кошмара.
Он прошел из спальни в свой кабинет, оборудованный подобно капитанской рубке корабля. Откинув плетеную из бамбука циновку, он открыл окно, и холодный ветер снова ударил ему в лицо. И тут он вспомнил о Ливи — как помнил о ней каждый час и каждое мгновение, когда не был занят делами.
На глазах Сэма выступили слезы. Что вызвало их — резкий порыв ветра или сверлившее мозг воспоминание? В этом мире таинственных событий и сложных, неведомых сил, причиной слез могло быть и то и другое — как, впрочем, и многие иные мысли и воспоминания, таившиеся в его памяти.
Сэм приблизил лицо к окну. В двух сотнях ярдов от его дома, под сенью огромного железного дерева, стояла округлая двухкомнатная хижина с конической крышей. Внутри нее, в спальне, лежала на кровати Оливия Клеменс — его жена, его экс-супруга, и рядом с ней — долговязый, носатый Савиньен де Сирано де Бержерак, дуэлянт, бретер, вольнодумец, поэт.
— Ливи, как ты могла? — прошептал Сэм. — Как ты могла разбить мое сердце?
С тех пор, как она пришла сюда вместе с де Бержераком, прошел год. Он испытал тогда страшное потрясение — более сильное, чем когда-либо за всю его семидесятичетырехлетнюю жизнь на Земле и два десятка лет на этой планете. Но он скрыл это. Или, вернее, попытался бы скрыть, если бы не получил еще один шок, не менее сильный. Конечно, он не думал, что Ливи сможет прожить двадцать один год в мире Реки без мужчины. Она снова была молодой и прекрасной, беззащитной и желанной для многих. И у нее не оставалось надежды когда-нибудь снова встретиться с ним. Он сам за это время имел полдюжины подружек и не ожидал, что она станет хранить ему верность. Но он полагал, что Ливи бросит любого своего приятеля, как обезьяна выбрасывает потертый пенни, как только встретит его.
Но этого не произошло. Она любила де Бержерака.
Он видел ее почти каждый день — с тех пор, как однажды ночью она вынырнула из речных туманов. Они сдержанно беседовали и иногда, почти разорвав покров отчужденности, даже шутили и смеялись — как будто они снова были на Земле, снова были вместе. Их глаза встретились, и, казалось, старая любовь незримой нитью соединяла их сердца. Воспламененный, он делал шаг к ней — и она мгновенно отступала прочь.
Каждую ночь она проводила с этим смуглолицым долговязым французом. И Сэм знал, что тот мог привлечь женщину, подобную Ливи. Яркий, энергичный, остроумный, отважный... И, наверняка, достаточно опытный в обхождении со слабым полом...
Сэм представил их лежащими в одной постели и содрогнулся. Нехорошо. Этого нельзя делать...
Иногда он приводил в свой дом женщин — приводил тайно, хотя не имел причин скрывать это. Но в их объятиях он не мог забыть Ливи. Даже когда он опьянялся Жвачкой, он не мог забыть ее. Несмотря ни на что, ее образ плыл в одурманенном наркотиком океане его сознания, еще сильнее раздувая ураган желания. Добрый корабль по имени «Ливи», стройный, с округлым корпусом и снежно-белыми парусами...
И он слышал ее смех, ее очаровательный зовущий смех... Тяжелее всего было вынести это...
Он отошел от окна и заметался взад и вперед по комнате. Потом резко остановился около иллюминаторов в передней стене, через которые открывался вид на Реку. Здесь находился корабельный штурвал, большое рулевое колесо, вырезанное им из дуба. Эта комната была его капитанской рубкой; за ней располагались еще две — спальня и помещение, в котором жил Джо. Здание при постройке врезали прямо в склон холма, ближний к берегу Реки. Его переднюю часть, в которой находилась рубка-кабинет, поддерживали тридцатифутовые стояки из дубовых стволов. Сюда можно было попасть по лестнице — или, пользуясь морской терминологией, по трапу с правого борта. С задней стороны в доме имелся еще один вход, располагавшийся около вершины холма. На крыше рубки находился большой колокол — единственный металлический колокол в этом мире. Как только водяные часы в углу кабинета покажут шесть утра, он подымется наверх и ударит в колокол. И темная долина Реки немедленно наполнится жизнью.
Туман еще скрывал Реку, но он уже мог видеть грибообразные очертания огромного грейлстоуна в полутора милях и край травянистого берега. Мгновением позже он заметил небольшое судно, вынырнувшее из тумана. Две крошечные фигурки спрыгнули на берег и быстро двинулись в сторону холмов, постепенно забирая направо. Струившийся с небес свет был достаточно ярким, чтобы Сэм мог видеть их. Иногда фигурки скрывались за фабричными зданиями и, наконец, когда они свернули за корпус гончарной мастерской, Сэм окончательно потерял их из вида. Но он был уверен, что прибывшие шли к «дворцу» Джона Ланкастера.
Кораблик не мог проскользнуть незамеченным мимо пограничной стражи Пароландо. Через каждые четверть мили на берегу Реки возвышалась тридцатифутовая вышка с четырьмя охранниками. Если они замечали что-либо подозрительное, то били в барабаны и подавали сигналы пылающими факелами.
Два человека, выскользнувшие из тумана, несли новости Джону Ланкастеру, экс-королю Англии.
Пятьюдесятью минутами позже Сэм увидел тень, возникшую из сумрака около его дома. Тихо звякнул колокольчик, подвешенный над дверью. Сэм прижался лицом к прохладному стеклу иллюминатора. Перед ним маячила бледная физиономия его собственного шпиона, Вильяма Грейвела, в прошлом — крупного торговца шерстью, гражданина славного города Лондона, умершего в 1401 году от рождества Христова. В долине Реки не было овец и никаких других млекопитающих, кроме людей. Но бывший купец проявил большие способности к шпионажу. Он мог всю ночь шататься по берегу, скрываясь в густом тумане.
Сэм кивнул ему и открыл толстую дубовую дверь; шпион проворно взбежал по трапу.