Он бросил взгляд на гигантский корпус Корабля с его большими гребными колесами, наполовину скрытый лесами и вытянутыми к небу шеями кранов. Затем он отвернулся. Он не мог плакать; он был застывший, как кусок льда. Время слез придет после.
Казалось, вся кровь вытекла из него и мертвое холодное тело не способно породить слезы.
Ориентируясь на огни дюжины горящих хижин, он заковылял вниз по заднему склону холма. Дождь продолжал лить как из ведра. От вражеских отрядов отделились группы, которые, подобно щупальцам осьминога, пытались охватить его людей слева и справа. Сэм повернулся и нажал курок своего пистолета, но дождь, конечно, загасил слабую искру ударного кремня. Ружья их противников были сейчас тоже бесполезны, однако они имели и дубины.
Они снова набросились на последних защитников Пароландо с мечами, копьями и топорами. Джо Миллер ринулся вперед, рыча подобно пещерному медведю. Несмотря на свои раны, он все еще оставался сильнейшим и самым опасным бойцом. Под раскаты грома и вспышки молний его топор повергал врагов на землю. Другие бросились на помощь ему — и через несколько мгновений те из нападавших, которые еще оставались в живых, решили, что с них довольно. Они откатились назад, ожидая подкреплений. Зачем рисковать гибелью, когда победа была на их стороне?
Сэм карабкался на следующий холм. Враги атаковали справа. Они рассыпались цепью и мчались вперед, горя желанием перерезать мужчин и захватить в плен женщин. Джо Миллер и Сирано встретили их, и нападавшие снова побежали, скользя и спотыкаясь на мокрой траве.
Сэм пересчитал спасшихся. Он был потрясен — их осталось только пятнадцать! Куда же подевались остальные? Он мог поклясться, что по крайней мере сотня людей двинулась за ним, когда он велел отступать.
Ливи все еще была рядом с Сирано. Ее ружье стало теперь ненужным, поэтому она старалась держаться за спиной де Бержерака, помогая ему точными ударами копья.
Сэм промок и дрожал от холода. Он чувствовал себя жалким, как Наполеон во время бегства из России. Все, все пропало! Его гордый маленький народ, его шахты и фабрики, его неуязвимые амфибии и сказочный, небывалый Корабль! Все пропало! Технические достижения и чудеса, и Великая Хартия — наиболее демократическая конституция из всех известных в мире, и цель его величайшего путешествия! Все, все пропало!
И как? Из-за предательства, подлого предательства!
По крайней мере, король Джон не участвовал в этом. Его дворец был уничтожен, и он, по всей вероятности, погиб под развалинами. Великий Изменник сам стал жертвой измены.
Сэм не мог дать выхода своему горю. Он был еще весь застывшим от ужаса битвы, и все его мысли сосредоточились только на спасении. Когда они достигли подножья гор, он повел свой отряд на север. Вскоре они оказались напротив дамбы; между ними и огромной бетонной плотиной простиралось озеро шириной в полмили и вдвое большей длины. Отряд двинулся по берегу озера; люди шли, пока не уперлись в бетонную стену, на которую вела широкая лестница. Через несколько минут они поднялись на вершину дамбы.
Внимательно глядя под ноги, Сэм сделал несколько шагов; вскоре он нашел метку — косой крест, высеченный в бетоне и почти погруженный в воду. Он позвал остальных.
— Это здесь! Скоро мы будем в безопасности — если только кто-нибудь из вражеских шпионов не выследил нас.
Он шагнул в холодную воду; молнии сверкали над ним, гром рокотал подобно гигантскому барабану. Он дрожал от холода, но продолжал идти, пока вода не коснулась его груди; ногой он нащупал первую ступеньку.
Сделав глубокий вдох и закрыв глаза, Сэм погрузился в воду. Его ладонь скользнула по бетонной стене и легла на ступеньку. Он двинулся вниз, отсчитывая ступени, пока не оказался на шестой; теперь вход был в нескольких дюймах под ним. Он рванулся в отверстие туннеля и через несколько мгновений его голова поднялась над водой. Жадно глотая воздух, он щурился от резкого света.
Сэм находился в помещении с куполообразным сводом десятифутовой высоты; с потолка свешивались шесть больших электрических ламп. Перед ним простиралась каменная платформа, приподнятая на несколько дюймов над уровнем воды; в ее дальнем конце был вход в следующее помещение. Дрожа и задыхаясь, Сэм вскарабкался на платформу и двинулся к выходу. Над водой появилась голова Джо. Он слабо вскрякнул, и Сэм повернул назад, чтобы помочь гиганту залезть на платформу. Он был ранен в дюжине мест, кровь струилась по густым рыжим волосам.
Остальные показались из воды. Они помогли Сэму втащить гигантопитека в просторную комнату и уложить его на пол. Тут имелось все необходимое — постели, чистые покрывала, пища, питье, оружие и лекарства. Сэм подготовил это убежище на случай крайней необходимости; только руководители страны и рабочие, строившие укрытие, знали о нем.
Второй вход в убежище, расположенный у основания дамбы, был скрыт под водяным потоком, вращавшим лопасти электрогенераторов. Он вел в проход с лестницей, поднявшись по которой любой посторонний оказывался перед гладкой бетонной стеной. Только посвященный в секрет мог открыть люк в стене.
Весь этот проект, как считал Сэм, был данью романтике детства, от которой он никогда не мог избавиться полностью. Его прельщала мысль о тайном убежище с дверями, скрытыми под водопадом и под поверхностью озера — убежище, где он мог укрыться и обдумать планы мести, пока враги тщетно охотятся за ним в просторах прибрежных равнин. Не раз он смеялся над собой, пока велось строительство; теперь он был рад. Оказалось, что романтика способна принести практическую пользу.
Здесь же находился детонатор. Чтобы взорвать тонны динамита, заложенного в основание плотины, достаточно было соединить два провода. Дамба взлетит на воздух, и вода из озера с ревом и грохотом обрушится на центральную часть Пароландо, смывая в Реку все труды человеческих рук.
В таком случае Сэм Клеменс и его сказочный Корабль тоже погибнут; но это было делом чести.
Люди Сэма обработали свои раны и теперь пытались снять боль с помощью виски и Жвачки Сновидений. Иногда Жвачка позволяла забываться; в других случаях она, казалось, усиливала страдания. Оставался один гарантированный способ успокоить боль — накачать раненых спиртом.
Они поели и выспались, пока Сирано сторожил поочередно у обоих дверей. Джо Миллер находился в полубессознательном состоянии большую часть времени, и Сэм нянчился с ним, как с младенцем. Сирано поднялся в очередной раз от нижнего входа и сообщил, что снаружи наступила ночь. Больше он ничего не мог увидеть или услышать из-под завесы падающей воды.
Лотар и Сэм были легко ранены. Сэм решил, что они вполне способны проскользнуть под водопадом и провести разведку. Сирано хотел идти с ними, но Сэм велел ему остаться в убежище. Ливи ничего не сказала, но посмотрела на Сэма с такой теплотой, что у него защемило сердце. Он резко отвернулся; ему не нужна была благодарность Ливи за то, что он оберегает ее мужа от опасности.
Он хотел бы знать, что случилось с Гвиневрой — мертва ли она или захвачена в плен. Лотар сказал, что она исчезла во время последней атаки; его попытки разыскать ее во время бегства оказались безуспешными. Теперь фон Ритгофен корил себя, что не смог уберечь девушку, хотя вряд ли это было возможно.
В убежище имелась черная краска, которую Сэм и Лотар растерли по телу и лицу. Затем они спустились вниз по стальным ступеням лестницы. Со стен прохода сочилась вода, ступени были скользкими от влаги. Слабое сияние электрической лампы освещало проход.
Они прошли под водопадом, изогнувшимся над ними ревущей аркой, и спустились к основанию плотины. Дальше они осторожно двигались вдоль канала, рассекавшего равнину. Из его земляных берегов все еще торчали корни травы. Эта трава казалась неистребимой; никто и ничто не могло справиться с ней.
Небо было еще чистым; огромные звезды и яркие газовые облака светились в вышине. Они старались выбирать места, где царил полумрак. Через полмили они достигли точки, где канал сворачивал направо, к развалинам дворца Джона. Укрывшись в тени развесистого железного дерева, Сэм и Лотар рассматривали лежащую перед ними равнину. Они видели мужчин и видели женщин, которых те тащили в хижины. Мужчины были победителями, женщины — жертвами. Сэм задрожал от ярости, когда услышал стоны и крики о помощи, но он постарался избавиться от опасных мыслей. Ворваться в хижину и попытаться спасти одну женщину — чтобы потерять все шансы спасения страны? Если он поддастся эмоциям, их, несомненно, захватят или просто убьют.
Но если там Гвиневра? Он знал, что не сможет сдержаться и бросится ей на помощь. Бросится? Или нет?
Огни в горнах и плавильных печах уже пылали, и около них мелькали люди. Очевидно, Хаскинг уже приставил своих новых рабов к делу. Около сохранившихся зданий стояло множество охранников, но почти все они предавались обильным возлияниям.
Так далеко, как он мог видеть, равнину освещали огромные костры. Вокруг них толпились люди, мужчины и женщины, они пили и смеялись. Кое-где в тени кустов можно было заметить возню; оттуда доносились вскрикивания женщин. Иногда их даже не уводили в кусты.
С уверенным видом Сэм и Лотар спустились с холма, однако они старались не приближаться к зданиям и большим кострам. Никто не обращал на них внимания, хотя несколько раз они проходили в десятке ярдов от вооруженных патрулей. Казалось, большинство их врагов увлечено поглощением любых спиртных напитков, которые удалось разыскать в запасах побежденных. Исключение составляли только ваххабиты, религия которых запрещала употребление алкоголя, и немногие чернокожие. Эти последние, очевидно, являлись «духовными братьями» Хаскинга и составляли наиболее надежную часть его армии. Хотя в этот ночной час вокруг царило повальное пьянство, днем, по-видимому, поддерживалась какая-то видимость дисциплины. Трупы были убраны, обломки и завалы расчищены. На краю равнины, у холмов, высилась большая загородка из бревен, по углам которой торчали сторожевые вышки. Сэм не мог заглянуть внутрь, но он предположил, что там содержатся пленные.
Они плелись вперед, пошатываясь и опираясь друг на друга, довольно удачно изображая пьяных. Однажды в двадцати футах от них прошли трое невысоких чернокожих, говоривших на каком-то странном языке. Сэм не мог его узнать, но решил, что в нем есть нечто «африканское». Очевидно, это были дагомейские негры восемнадцатого века.
Они смело миновали фабрику азотной кислоты и здание, в котором производили взрывчатку из человеческих экскрементов, и оказались на равнине. И тут они остановились как вкопанные. В тридцати ярдах от них в крохотной бамбуковой клетке стоял Файбрас со скрученными за спину руками. Клетка была такой узкой, что он не мог сесть.
Радом, на Х-образном деревянном кресте висел вниз головой Геринг. Его ноги были привязаны к верхним перекладиным, руки — к нижним.
Сэм огляделся вокруг. Несколько человек пили и болтали у ворот пороховой фабрики. Сэм решил, что не стоит пытаться подойти ближе, чтобы поговорить с Файбрасом. Конечно, он хотел знать, как тот попал в клетку, но риск был слишком велик. Они должны высмотреть все, что удастся и благополучно вернуться в укрытие под дамбой. Ситуация казалась безвыходной. Лучшее, что они способны сделать — прокрасться мимо часовых на границе и покинуть страну. Конечно, он мог взорвать плотину и смыть в Реку все — включая армию Хаскинга, но он не хотел потерять судно. Пока имеется хотя бы один шанс заполучить Корабль обратно, он сохранит дамбу в целости.
Они обогнули клетку Файбраса, надеясь, что тот не заметит их или не узнает под слем краски. Но он стоял согнувшись, опустив голову и опершись лбом о бамбуковые брусья. Геринг застонал. Они ускорили шаги и скрылись в тени ближайшего здания.
Медленно, по-прежнему изображая пьяных, они приблизились к большому дому, который раньше занимал советник Фред Рольф, один из сторонников короля Джона. Судя по количеству вооруженных людей, охранявших здание, его выбрал для своей резиденции Хаскинг.
Это был обширный одноэтажный дом из сосновых бревен и бамбука. Свет, лившийся из раскрытых окон, позволял различить фигуры людей внутри. Внезапно Лотар схватил Сэма за руку и прошептал:
— Гвиневра! Там Гвиневра!
Пламя факела высветило ее золотистые волосы и нежную белую кожу. Она стояла у окна и говорила с кем-то. Спустя мгновение она отодвинулась, и в освещенном прямоугольнике появилось черное лицо Элвуда Хаскинга с нависшей шапкой волос. У Сэма замерло сердце. Этой ночью Хаскинг возьмет ее в свою постель!
Гвиневра не выглядела испуганной, скорее — уставшей и вялой.
Однако Гвиневра, обычно отличавшаяся резкой и свободной манерой поведения, могла обуздать свой характер, когда того требовали обстоятельства.
Сэм потянул Лотара прочь.
— Сейчас мы ничего не сможем сделать; любое вмешательство будет пагубным — для нее и для всех нас.
Они сделали большой круг по равнине, осматривая другие фабрики и здания. Пылающие костры тянулись вдоль стен на побережье так далеко, как мог видеть глаз. Тут были люди из Соул Сити, ульмаки и представители восточных народов. Сэму казалось, что он различает бирманцев, таиландцев и обитателей Цейлона каменного века, живших на другом берегу Реки напротив Селинайо.
Сэм подумал, что им придется преодолеть стену, чтобы покинуть Пароландо. И они должны похитить несколько небольших суденышек, если отправятся вниз по Реке в сторону Селинайо. Он не имел понятия, что случилось в Публии и Тайфане, но подозревал, что эти страны могли быть следующими в списке Хаскинга. Побег на север, в Землю Чернского, казался бессмыслицей. Иэясу скоро двинет свои войска вниз по Реке — если он уже не сделал этого.
Ирония судьбы — им придется бежать в ту страну, гражданам которой был запрещен въезд в Пароландо.
Посоветовавшись, Сэм и Лотар решили, что они должны вернуться к дамбе, рассказать остальным об увиденном и обсудить план побега. Уходить лучше во время дождя.